I Love You, Lou

Еле-еле закончив с уроками, я переоделся в домашнюю одежду и направился к своему соседу. Примерно за час мне пришло несколько сообщений от Элеаонор и одно с незнакомого номера. «Время приключений, Лу»? — читаю я по пути к квартире соседа. Сообщения Эль даже читать не собираюсь. Время чего…? Стою, смотря то на номер квартиры, висящий на двери, то на экран телефона. Вздыхаю, и, положив телефон в карман, заламываю пальцы. Меня просто распирало от того, что я хотел узнать, кто написал записку, но и душа уходила в пятки, лишь я вспоминал, какой он был бешеный, когда я спросил о том, кто принес записку. Номер квартиры «13» не вселял мне ничего хорошего, да и тишина за ней тоже. Мои штаны, которые были на размер больше, стелились по полу, поэтому пришлось нагнутся, чтобы подогнуть штанины. Только коснувшись первой штанины, почувствовал, что за мной наблюдают. Может быть, я подумал, что мне мерещится, но сзади раздался протяжный вздох, который заставил меня резко развернуться, поправляя штаны, чтобы они вдруг не слетели. Мой сосед уже обыденно прожигал во мне дыру. В руке он держал пакет, сжимая его с такой силой, что костяшки рук побелели. Время передумать насчет своего решения. Боюсь, что лишь спрошу его о записке, как он может размазать меня по стенке. Пора бы уже выкрутится и придумать какой-либо бред, например, что просто смотрел на номер его квартиры. — Луи? — он подходит ко мне и достает из кармана штанов, жутко обтягивающих его ноги, ключи. Я топчусь на месте, перебирая в руках записку. Он вставляет ключ в скважину двери, но не поворачивает его, а поворачивается ко мне, складывая руки на груди, так же, как утром. Один минус - он сейчас одет. Стойте, а с каких пор одежда на парне для меня минус? — Луи, ты протрешь эту бумагу до дыр! — он недолго смотрит на мои руки, а потом резко приближает свою руку к моим и, взглянув кратко в мои глаза, выхватывает бумажку, смотря на незамысловатый текст. Я растерянно хлопаю глазами, немного сбившись с мыслей, которые только-только начали выстраиваться в нормальном порядке. Этот чертов сосед, со своим чертовым взглядом! — Значит, ты из-за этого около моей квартиры мнешься? — он вручает бумажку обратно и окончательно открывает дверь ключом и, кладя руку на ручку двери, он обводит меня хитрым взглядом, который мне совсем не нравился. — У меня к тебе одно условие и я, возможно, скажу, кто это написал, — его рука сжимает ручку двери до такой степени, что мне кажется, что бедной ручке осталось жить недолго. Хотя вдруг это мне осталось жить недолго? Этот хитрый взгляд не предвещал ничего хорошего. Да, и вообще с ним происходило что-то неладное. Его грудь часто вздымалась, будто бы он задыхался, а зрачки такие огромные, что его глаза казались полностью черными с тонкими зелеными полосками по краям. Не отрицаю, что он наркоман, но и не хочу в это верить. Не знаю почему, просто не хочу. — Ну, и? Что за условие? — я пытаюсь быть беззаботным, но голос выдавал меня с потрохами, а точнее он резко становился высоким, напоминая мне голос пятилетней девочки. Парень широко улыбнулся, показывая милые ямочки, в которые мне мгновенно захотелось ткнуть пальцем. Эта улыбка и раздражала, и стимулировала. Ну, во-всяком случае я немного успокоился. — Не бойся так меня, Луи. Я не кусаюсь, — он прикусывает губу, похоже сдерживая смех, а я начинаю выходить из себя, — Так, вот. Луи, ты должен провести меня на крышу. Я хмурю брови, не понимая зачем ему это надо. Нет, серьезно, крыша? Я был уверен, что он может попросить меня, ну, например, размазать мне лицо. Ладно, бред. Но я не ожидал этого. Да и как провести его на крышу не знаю. Дверь туда постоянно заперта. Черт, теперь я и не сомневаюсь в его ненормальности. Зачем ему вообще туда? Ох, черт. Запускаю руки в волосы и вздыхаю. Внутри во мне все спорило насчет этого. С одной стороны, мне безумно хотелось узнать кто писал записку, а с другой, не хотелось проблем. И сейчас все перевешивало первое. Конечно, будет шанс хоть немного узнать этого парня, если он не решит вдруг спрыгнуть с крыши. Кто же его знает? — Хорошо, но как я сделаю это? — я всплескиваю руками и скрещиваю их на груди. Мистер Я-Решаюсь-Удивлять-Луи-Сегодня-И-Чье-Имя-Не-Помнит-Томлинсон указывает на дверь квартиры, в которой проживала старуха Эдамс. Я вскидываю бровь, все еще не понимая, как эта динозавриха связана с дверью крыши. Видимо, мои умственные способности сильно поразили парня, ибо он закатил глаза, заставляя меня смутиться и разозлиться. Нет, Томмо, не сейчас. Не время сносить дверные косяки своими бедрами. Что-то внутри меня горит тем, чтобы узнать, кто она. Если это не Эль, то кто же тогда? Я вообще безумно любопытный, а тут такое! Так что я в любом случае выпытаю, кто она. Пусть меня и не капли не радует, что парень заставляет меня искать ключи от двери к выходу на крышу. Ключи… Миссис Эдамс и ключи, вот как это связано! Эти ключи у нее! Как я мог забыть? Ну, или в моем случае вспомнить… — Черт, ты хочешь сказать, чтобы я выпрашивал ключи от крыши у нее? — я смотрю на него, пытаясь найти в его взгляде, хоть немного жалости. Старуха меня ненавидит! А он ведь все это всерьез, взгляд жутко странный, жутко пугающий, жутко жуткий. И он всегда такой? Мне даже плохо становится. Кретин, не смотри на меня! — Луи, та персона очень интересная, думаю, ты будешь удивлен, узнав, кто это, — он хитро улыбается, заставляя меня сглатывать от внутреннего нетерпения узнать, кто это. Была не была, но для начала один вопрос. — Почему бы тебе не выпросить эти ключи самому? — я делаю шаг к двери и неуверенно смотрю на парня. — Не мне хочется узнать, кто шлет тебе тайные записки, Луи, — он пожимает плечами, и я сжимаю губы. Вмазать. Как. Я. Хочу. Ему. Вмазать. Просто взять и вмазать, чтобы он не улыбался, отворачиваясь от меня, как делает это сейчас. Ладно, к черту его. Ну что ж, включим вселенское обаяние Томлинсона. Еще раз смотрю на того, едва сдерживающего смех и, хмыкая, звоню в дверь, готовя широчайшую улыбку. Услышав шаги за дверью, я прикусываю губу и еще раз слышу смешок позади себя. Он издевается, Боже! Убейте кто-нибудь меня. — Томлинсон? — морщинистое лицо выглядывает в щелку между дверью, глаза под очками уже отчитывали меня за что-то. Рыжий кот на ее руках лениво повернулся в мою сторону и похоже решил сказать мне, чтобы я не делал этого, но вместо этого он зевнул и захлопнул глаза. — Чего тебе? — она всегда удивляла меня вежливостью. Причем, она же всегда отчитывала меня за то, что я, не видя ее, не здоровался с ней. Но у меня же не десять глаз! — Миссис Эдамс! — тяну я, выдавливая улыбку. Она хмурит брови, поглаживая рыжего дьявола. Он мог бы и помочь мне. Нагадить на нее, например, а я бы, воспользовавшись этим, вбежал к ней в квартиру. Ага, и устроил погром. — Чего тебе? —повторяет она с еще меньшим энтузиазмом. Я, кажется, уже на пределе улыбаюсь, потому что она начала отходить от двери, чуть прикрывая ее. — Мне нужны ключи от крыши, мэм, — говорю я, и она резко становится красной, а ее кот начинает беспокойно вилять хвостом, смотря на меня одним глазом снизу вверх. Чертовы Эдамсы! — Нет! — отрезает она и уже буквально захлопывает дверь перед моим носом. Молниеносно я останавливаю дверь и несу первый бред, пришедший мне в голову. — Мистер Пушок залез туда, я хочу достать его оттуда! — глаза Миссис Эдамс округлились, как и мои. Что я сказал? Она шире открывает дверь и вопрос в ее глазах переходит в речь: — Мистер Пушок? — переспрашивает она, с неподдельным интересом в глазах. Я что, всерьез ее заинтересовал? Ох, черт. Закусываю губу и понимаю, что не знаю, что еще придумать. — Да, это кот… кот… — черт, почему я никогда не помню имя этого парня? Нужно свалить на него немного работы. Поворачиваюсь к нему, ища помощи. Все-таки его идея, значит и его кот. — Это мой кот, миссис Эдамс, извините, я просил его не волноваться так. Луи, не беспокойся! — он подходит ко мне и кладет свою руку мне на плечо, болезненно массируя его. Блять, мне больно! А еще он стоит с таким лицом, будто он ничего и не делает, мило улыбаясь старухе, которая бесила меня буквально всем, чем можно. — Гарольд? Тебе я доверяю больше, милый! — она улыбается ему, треплет его за щеку и плетется в глубь квартиры. Гарри, как оказывается его зовут, смущенно ухмыляется и опускает руку, переставая сжимать мое плечо. Его глаза светятся добрым, веселым огоньком, чем он мне не напоминал самого себя, хоть я толком его и не знаю. Я одновременно произвольно закатываю глаза и облегченно вздыхаю. Смотрю на улыбку, которая все не пропадала с его лица и, на удивление самому себе, улыбаюсь тоже. Так, а вот это уже странно! Стоит мне взглянуть на него с такой улыбкой, как его собственная меркнет, а взгляд мрачнеет, не оставляя ни капли добродушного Гарри (чудо, я еще помню его имя). Его рука каким-то непроизвольным движением зарывается в его кудряшки, а еще я замечаю, как его руку колотила мелкая дрожь. Он меня пугает, мать вашу! — Эм… все хорошо? — тут появляется старая динозавриха и не дает ему сказать, вновь отрезая у меня путь хоть как-то с ним познакомится, ибо потом он начинает молчать. Молчит и сейчас, когда мы стоим перед дверью на крышу, молчит и тогда, когда мы стоим на крыше нашего дома. Я доставал его вопросами, на которые он не отвечал. Сейчас он стоял спиной ко мне, глядя на стоящее вдалеке огромное колесо обозрения, а я подрагивал от малейшего дуновения ветра. Осень в Лондоне никогда не была теплой для меня, поэтому после пяти минут я начал щелкать зубами от холода, еле выговаривая из-за холода заевшую фразу: — Т-т-ты скажешь ч-ч-что-нибудь? — я обнимаю себя руками, чтобы хоть как-то себя согреть. Я с завистью глядел на темно-синий свитер, в который был одет Гарри, плюс, он даже ни разу не поежился от холода. А на лестничной площадке он чуть в конвульсиях не упал на пол из-за того, что я улыбнулся, черт возьми. — Б-б-лять, — бубню я себе под нос, строя из себя обиженного Луи. Сейчас он в принципе ведет себя как прежде. Я говорил ему: «Привет», а он проходил мимо, даже не взглянув на меня. Боюсь, все опять будет так, и я не узнаю свою тайную поклонницу. Вид отсюда действительно завораживал, жили мы довольно близко к достопримечательностям Лондона, поэтому этим можно было только любоваться и любоваться, учитывая, что Лондон очень красив собой. Но сейчас я, продрогший до косточек, хотел бы послать все к черту и вернутся обратно к себе. Но чертова записка прожигала руку, я должен узнать кт… — Не ругайся, Луи, — раздается его хриплый, более, чем раньше, голос, прежде, чем я успеваю закончить мысль. Его тело сейчас было в полуобороте ко мне, а кудри, благодаря ветру, легонько развевались. И тут я явно увидел, как по его щеке прокатилась капля. О-он… он плачет? Вот черт, что мне делать? Я совсем не знаю, что делать в таких случаях. Приободрить его, что ли? Да я вообще не понимаю, что с этим парнем не так. Только я делаю шаг вперед навстречу к нему, как он резко встает ко мне спиной и поеживается, но сейчас я совсем не уверен, что от холода. — Ты можешь сказать мне что-нибудь? Я тебя никогда не понимаю, черт возьми, — произношу я, ни разу не запнувшись. Вижу, как его плечи подрагивают, а мое сердце стучит, словно бешеное. Нужно что-то делать! Делаю еще несколько шагов к нему и кладу руку ему на плечо, пытаясь заглянуть ему в лицо. Гарри резко закрывает ладошками лицо, изредка всхлипывая и подрагивая, а вскоре эти всхлипы начали усиливаться. Если сказать, что мне было не по себе, значит, ничего не сказать. Голова моя начала болеть, горло пересохло, а голос внутри твердил: «Сделай что-нибудь, сделай же!». Я чувствовал себя бесполезным дерьмом сейчас. Я вообще чувствую себя ничем, ведь я ничего не могу сделать. — Ты не д-должен это в-видеть! — произносит он и, резко вырываясь из-под моей руки, бежит к выходу. А я так и стою, беспомощно моргая. Я. Ненавижу. Его. Черт. Но. Он. Плачет. Блять, он заплакал ни из-за чего. Или из-за чего-то? Может, у него просто вконец сдали нервы? Блять, я ничего не понимаю, и из-за этого я еще больше ненавижу его и еще больше хочу узнать, что с ним не так. Черт…

***

Отдав благополучно ключи от двери старой динозаврихе, я не нашел лучшего занятия, как пинать мяч о стену, при этом думая о том, что произошло на крыше. Я не сходил к нему после этого, поэтому чувствовал себя еще паршивее. Не рассчитываю сил и, пиная мяч со всей силы, разбиваю мамину любимую вазу. Так, а вот после этого я буду трупом! Говорил же ей не оставлять в моей квартире легко бьющиеся вещи. — Блять, — выругиваюсь я вслух и собираю осколки. Во мне все больше росло непонятное любопытство, которое буквально распирало меня. Жизнь чужого мне человека, конечно, не мое дело, но именно этот придурок зацепил меня. Он ведь не хотел, чтобы я увидел, как он плакал, так? Он ведь привык показывать себя сильным, так? Так вот, это все сейчас съедало мой мозг. Меня это бесит, безумно бесит. Мое дибильское влечение узнать все вскоре приведет меня к кладбищу. Если он и плакал, это ведь не значит, что он не может меня убить где-нибудь за углом? Я порезался осколком вазы, чертов Гарри! Все ведь из-за него! Да, еще и Зейн должен позвонить, насчет сегодняшней вечеринки в клубе, а не звонит. Я получил сообщение от Элеанор, еще одно. Блять, как мне тонко намекнуть, что она мне больше К ЧЕРТЯМ НЕ НУЖНА?! Незнакомый номер высвечивается на экране моего телефона, с которого мне сегодня прислали сообщение. Беру телефон, рявкая что-то похожее на «да» или «дак», потому что я вновь порезался и мне больно! Произвольно кладу палец в рот, ощущая вкус крови во рту. Хмурюсь, смотря на свое отражение в зеркале. Никогда мне не нравится, как я выгляжу. Что у меня за мания к комплексам? — Луи, — хриплый грубый голос. Вздох на конце трубке и выдох. Гарри? Я же давал номер Гарри? Точно, да-да! Так вот кто разбудил меня… Вот кто написал о «приключениях». Не знаю почему, но я начинаю волноваться, слыша его голос. Сравнивая того, каким он был на крыше и сейчас, можно сказать, что это два разных человека. Там наверху, он был… был таким жалким, уязвимым… а сейчас… сейчас он снова грубый и пугающий. — Так вот, я не знаю имени той девушки, но если ты хочешь узнать немного о ней, то приходи сегодня в восемь к… кафе, — его голос ломается, а я боясь сделать что-то такое, что может заглушить его. Я стоял, затаив дыхание. — К кафе «Иллюзия». Может быть знаешь, где оно находится? — Да-да, знаю, — лепечу я, быстро-быстро моргая, сам не знаю зачем. Он прокашливается на конце трубки и бормочет что-то нечленораздельное. — П… пока, — говорит тот и, не давая мне ответить, сбрасывает трубку. Окей, это было странно. Окей, я кажется, еще больше запутался в нитях этого психа. О-К-Е-Й. Набираю номер Зейна, собираясь отменить поход в клуб, потому что мне хоть немного нужно разобраться в этом дерьме. Что мне показалось странным, так это то, что Зейн взял трубку через очень долгое время, хотя всегда тут же отвечает из-за того, что его телефон всегда рядом с ним. Я тоже похоже свихнулся вместе с ненормальным Гарри, но мне это показалось подозрительным. Ведь не мог же он где-то оставить телефон вдалеке от себя (обычно, он всегда рядом с ним!). Может же, он был чем-то занят? Похоже, мой организм еще не отошел от легкого шока из-за разговора. — Лу… — произносит он, вроде бы пытаясь выдавить из себя радостную интонацию. Получается что-то не очень. Отлично, у всех сегодня плохое настроение! — Привет, Зи. Я не иду сегодня, извини, — говорю я, взъерошивая волосы, а затем наступаю на осколок стекла голой ступней. — АААА, — вскрикиваю я со всей силы, сжимая телефон от боли, смотрю под ногу, где образовывалась лужица крови, капающая из ступни. Издаю звуки похожие на рожающую кошку и, обматерив вазу и Гарри, замечаю, как орет Зейн на конце трубки. — ДА ЧТО У ТЕБЯ ТАМ? — вскрикивает он еще раз. Я прихожу в себя, но ногу нужно было забинтовать. Вид крови не приносил мне радости и веселья, да и все недавние порезы болели, заставляя меня издавать непонятные стоны. — БЛЯТЬ, ЛУИ, ЕСЛИ ТЫ ЗВОНИШЬ МНЕ ПОСРЕДИ ОРГАЗМА, Я ТЕБЯ ЗАВТРА УБЬЮ, — еще раз вскрикивает Зейн, заставляя меня нервно рассмеяться, а затем резко пропищать от боли. Если бы слова Зейна были правдой. Хотя на его месте, я бы подумал то же самое. —Тихо, я на стекло просто наступил, — издаю я смешок, но потом вновь корчусь от резкой боли в ноге. Прыгаю на одной ноге к ванной, повторяя: «Ау» на каждом шагу, наступая на разбросанные вещи. Зейн, как почуяв это, начал сразу же читать мне нотации, говоря что-то о моем «вечном бардаке» в квартире. Это не бардак, просто все лежит на своем месте. Да-да. Прыгаю к аптечке, доставая оттуда бинт и перекись, чтобы обработать рану. — Зи, тебе не нужно кольцо? Подаришь его Найлу, — смеюсь я, вспоминая, как вчера запихнул кольцо под кровать, а потом опять скулю от боли, когда ватка с налитой на нее перекисью коснулась раны. Да, что же это такое?! — Ха-ха, Луи, очень смешно. Элеанор тебя уже не устраивает? Понял, что она последняя шлюха? — тараторит тот, заставляя меня презрительно хмыкнуть. Блять, почему мне никто не мог раньше открыть глаза? А сейчас все конечно будут говорить об этом, будто я и сам не знаю… Спасибо, Зейн. Время мчалось быстро и Зейн наконец повесил трубку. Разговаривать он конечно любит много. Со мной ему еще, возможно, не сравниться, но я сегодня не совсем в духе для словарного поноса. Точнее, я совсем не в духе. Все сегодня происходит быстро и странно, не давая мне ни минуты покоя. Я в ступоре стоял перед часами, которые уже показывали без двадцати восемь. Я решил идти, что ж поделаешь, если мне захотелось завершить этот день хоть маленькой разгадкой тайны. Ну, вообще, я совсем не уверен в этом. Мне придется думать больше и больше, потому что, я так понимаю, он опишет мне только ее внешность. Тогда что в ней такого необыкновенного, как он говорил, что должно меня заинтересовать? Поэтому-то я и иду на встречу в «Иллюзию». Сейчас в ноябре довольно рано темнеет, поэтому на улице разгоралась настоящая ночь. Блеклые звезды горели в небе, серп луны висел над головой. Я повел плечами от холода и заторопился, так как моя тонкая куртка и красный свитер под ней были вовсе не по погоде. Сейчас было довольно прохладно, но до мороза, в принципе, доходит редко, тем более осенью. А еще в ноябре часто льют дожди. Очень-очень часто. Поэтому я шел, проклиная себя из-за того, что не взял зонт и сейчас промокну до нитки, а еще я не уверен, что мой психованный сосед вообще придет. Я не знаю, что ожидать от него. Вдруг он решит поиздеваться над бедным мной, а те слезы на крыше наигранный спектакль? Не знаю. Я ни-че-го не знаю. Пинаю камень и поглубже вжимаюсь в плечи, оглядываясь по сторонам. Кафе уже было более различимо, на дождливую улицу выходило пара окон, из которых лился такой приветливый свет, который грел мне душу, пока снаружи я стучал от холода зубами. Подбегаю к кафе и прежде, чем открыть дверь, замечаю в окне знакомую фигуру. Нет, это не Гарри. Это Зейн. Отчетливо вижу его темноволосый затылок и надетую на нем его любимую майку. Но стойте. Он не один. Зейн и… Чуть наклоняюсь, чтобы разглядеть кто это, так как Зейн загораживал все. Я уже успел подумать, что он успел закадрить девушку и не рассказал мне, а затем отскакиваю от двери и самого кафе шагов на двадцать. Блять, он с Найлом. ЗЕЙН С НАЙЛОМ! Какая к черту девушка, когда он С НАЙЛОМ. С ПАРНЕМ, КОТОРЫЙ В НЕГО ВЛЮБЛЕН. С НАЙЛОМ ХОРАНОМ. С ИРЛАНДСКИМ БЛОНДИНЧИКОМ! Стою, тихо вглядываясь за окно, закусывая от бешеных нервов губу. Они говорят о чем-то, а Найл улыбается и кивает. Как мне описать мой шок, когда их руки в мимолетном движении соприкасаются, хорошо (в данной ситуации похоже совсем нет) что сидели они возле окна и мое зрение меня точно не подводило, а затем они… целуются. БЛЯ-Я-ЯТЬ! БЛЯТЬ. БЛЯТЬ. Я видел, это своими глазами! Ох, черт! Убейте кто-нибудь меня! Мой друг всерьез гей! А я все еще стою под проливным дождем с дрожащими то ли от холода, то ли от шока руками. Мне почему-то кажется это нереальным. ИЛЛЮЗИЕЙ. Черт, да этого быть не может. Но, но… это так. Это они. Лучше бы я не был здесь! Ох, лучше бы не был. Ох, Господи. — Луи? — я подпрыгиваю от испуга и, хватаясь рукой за сердце, смотрю на парня в паре шагов от меня. Огоньки зеленых глаз буквально рассматривают меня насквозь, а голова его склоняется чуть в бок, будто это ему помогало еще лучше понять мое непонятное даже мне состояние. Я, тяжело дыша, сглатываю, не в силах произнести ни слова. Я слишком шокирован для слов. Гарри кладет мне руку на плечо, заглядывая в глаза. Видимо, я его здорово напугал, потому что он испугано бегал по моему лицу взглядом. Между бровями у него была морщинка, которая становилась все больше с каждым моим вздохом. — Луи, чт… — дверь кафе открывается и, как назло, это были именно Зейн и Найл, они были заняты смотрением друг другу в глаза, а еще они держались за руки. Я конечно не гомофоб, но когда твой лучший друг вправду гей, это… это… БЛЯТЬ. В мозгах такой… БУМ! — Гарри, загороди меня! — произношу я, схватив его за плечи, двигаю на себя. В итоге, он идеально загораживал меня от «милой» парочки и дышал мне прямо в лоб, так как был выше меня, как я уже говорил. Гарри и я стоим в паре миллиметров друг от друга. Его лицо было безумно близко, взгляд все также непонятливо направлен в мои глаза, от него приятно пахло мятой. Вообщем, мне вроде бы должно было быть не комфортно, но, блять, после такого шока, я уже не вижу ничего удивительного в том, что мне вполне хорошо стоять вот так! — Луи, кто те парни? — он пытается отойти, но я тяну его на себя, и мы ударяемся, как ни странно, лбами. Он издает смешок и не двигается с места. Мы стоим, соприкасаясь лбами, пока до меня не доходит, что мы, как бы, стоим около общественного места… рядом. Мы парни, и я только что чуть не умер от того, что мой друг — гей. Блять, а сейчас я сам страдаю какой-то херней, находясь на опасном расстоянии от парня. — Извини, просто мой друг скрывал от меня, что он гей, — я отхожу от него и, не замечая рядом парочки, облегченно вздыхаю. Гарри укутывается в шарф и заразительно смеется, заставляя меня тоже рассмеяться. Ладно, я олух. Так и скажет Зейн мне после моих измывательств, что у него всерьез отношения с Найлом. — Предлагаю запить горе, если ты, конечно, не против, — он пожимает плечами и смущенно смотрит на мокрую землю, его щеки раскраснелись от холода, а шапка намокла от дождя. Я провожу рукой по мокрым волосам, все никак не остывая от полученного шока. — Да, не против убежать куда-то от дождя. А если ты отвезешь меня домой и расскажешь о этой девушке, то я обоими руками за! — я поднимаю руки и мысленно посылаю все к черту, так и быть. — Все, окей, Луи! — он улыбается и махает рукой в совершенно другую сторону от кафе. Окей, сегодня я доверюсь этому ненормальному парню, ибо у меня временно нет лучшего друга. Временно, а затем увидим. Мы напились в хлам. Было, вообще-то, весело…