Б.О.С.

Retrouvailles [r(ə)truvɑj:] (французский) — радость, испытываемая от встречи, после долгого расставания, разлуки. Не всегда только относительно людей, но и возвращения в любимое место. Ну, или на родину, скажем. _______________________________________________________________________________________ - Я НЕ ВЫЙДУ ЗА НЕГО ЗАМУЖ! Как только Бекхена выпустили из «полынной пыточной» (как он обозвал помещение), молодой господин заперся у себя в комнате, забаррикадировавшись комодом. Омега не поддавался даже на манящий запах еды. Он решил голодать в том случае, если его так и будут выпихивать замуж. Бен из тех людей, которые свято уверены в том, что хорошее дело «браком» не назовут. В детстве маленького омежку обижали гадские альфы, не хотели брать к себе играть в футбол или войнушку. В школе альфы подкатывали к Бену с целью не только залезть в штаны, но и скатать домашку. А в университете все поменялось с точностью до наоборот. Бек умело пользовался внешностью, чтобы получить желаемое. Ни одной курсовой он не написал сам. А защитное слово диплома учил накануне сдачи в постели того альфы, который наивно полагал, что действительно нравится Хену и подготовил весь проект. Бек знал, что диплом с отличием дает большее преимущество на конкурсе вакансий, но и без него был уверен в себе на собеседовании. В компании его поначалу никто не замечал. Бен выполнял всякие мелкие поручения, попутно вникая в общий план деятельности фирмы. Вильнув бедрами, попал в отдел рекламы. Подмигнув начальнику, поднялся с секретаря до помощника менеджера по подбору площадок. Несколько вечеров (ночей) в обществе своего начальника помогли омеге показать себя с самых лучших сторон. А уж дальше шагать стало совсем просто. До тех пор, пока не появился «блядский Исин». У Бекхена был план. Он следовал своим пунктам. И вот как раз готовился пробраться в совет директоров, как появляется эта улыбчивая няшка и сразу занимает удобное кресло. ЕГО кресло! Директор Джан плавно влился в течение дел, Бекхен очень пристально следил за ним. Он бы очень хотел найти заверенное печатью подтверждение о том, что Исин ведет двойную игру, но не мог. Китаец оказался до зависти хитрым. Даже изворотливый Бен не мог к нему подкопаться. Однажды ему удалось умаслить секретаря отдела и найти бумаги о старых счетах, которые шли мимо кассы фирмы. Но в них все было так мастерски завуалировано, что даже лучший юрист Сеула (еще один любовник Бена) не смог бы предъявить никаких претензий. Там даже имени Джана не числилось. Только какие-то японские. Но исполнительный директор продолжал упорно работать на благо компании, и Бекхен со своими нападками вызывал у коллег лишь недоумение. Все думали, что это из зависти. Менеджер Бен надеялся только на то, что Джан встретит альфу, залетит и свалит из Империи Славы. А до этого придется терпеть и искать способы вывода его на чистую воду. Так как у Бекхена было огромное количество любовников, то в компании к нему даже не подсаживались сплетники, обожающие любовные интриги. Все понимали, что такой человек не думает о семье. Его любовь – Карьера. Именно так, с большой буквы. Когда другие омежки, хихикая, делились своими историями в стиле «а он мне такой, а я ему…», Бекхен яростно материл по телефону секретаря партнера, не в нужное время записавшего его на встречу. Думать о семье было некогда. Да и прожив в детдоме восемнадцать лет, иллюзии и мечты о сладкой уютной жизни под боком Своего Единственного превращаются в саркастический хмык. Особенно если этот Единственный на столетие старше тебя. - Сынок, не упрямься! Мы ведь уже это обсуждали, - уговаривает отпрыска министр культуры. - Не. Вый. Ду. - Ну, поешь хотя бы! Уже вечер, ты голодный! - Ага! Вы меня скрутите, свяжете и на порог того дома в подарочной упаковке доставите! Нет уж. Я не голоден. - Беккен, ты начинаешь выводить меня из себя, - голос альфы изменяется, елейный тон теряется, он снова называет Бена другим именем, - мне иногда кажется, что моего сына подменили! Да, ты был слишком маленьким, когда тебя похитили, и мог вырасти таким капризным, но всему есть предел! Твой аппа воспитывал тебя послушным ребенком, а мое слово всегда было для тебя законом! Что же изменилось?! - Пубертатный период расставил все на свои места! - ОТКРОЙ ДВЕРЬ НЕМЕДЛЕННО! - Неа. - Чанель. - Да, господин? - Позови еще слуг, будем ломать дверь. - Как прикажете, господин. - Вандалы! Изверги! Я буду кусаться! - Юный господин, к вам гость. - А? Пока омега закатывает истерику за закрытыми дверьми, к Паку подбегает раб и сообщает, что к господину Бекхену пришел альфа и просит его принять. - Какой альфа? – Бек переключается на другую тему. Министр тоже удивлен, но решает дать сыну передохнуть. Он вернется позже и, если надо, волоком потащит негодника к принцу. Гостя проводят к чхан, открывать дверь Бекхен категорически отказывается. А вот створки все же решается чуть приоткрыть и замирает с приоткрытым ртом. - Мое почтение, господин Бен. Фэйминг выглядит каким-то осунувшимся и понурым. Он даже растерял свою грацию и не выгибается при поклоне, как обычно, а лишь сухо кивает. - Признаться честно, удивлен вашему визиту. А затем омега удивляется еще больше, потому что Тан падает на колени и опускает голову так, что его длинные волосы перевешиваются вперед и закрывают лицо. - Простите меня. - А? - Уже второй раз я поддаюсь гормонам и веду себя, как животное. Вы великодушно простили меня в прошлый раз, но сейчас я чувствую, что поступил еще хуже. Просто когда вы рядом, я веду себя, как ишак. Вы очень нравитесь мне. Вы самый необычный омега из всех, кого я встречал. Бекхен тянет «о-о-о-ой» и откровенно ахреневает от услышанного. - Вы за что вообще извиняетесь? Ну, встал у вас на меня, ну, с кем не бывает? Это нормально. Вставайте, давайте, а то юбочка пылится. Теперь уже Фэй недоверчиво и пораженно вскидывает голову. В его глазах можно увидеть также восторг – в очередной раз омега показал себя с непривычной стороны. Бен старается не думать о том, что ему вроде как только что в любви признались или типа того. - Так вы… не злитесь? – уточняет альфа. «Боже, мужик, если б не этот век, я бы уже затащил тебя в комнату и скакал на тебе в позе наездника!» - Нет. - В таком случае, вы примите мой подарок? - Подарок?! Бек открывает чхан полностью и высовывается наружу. Чуть расслабившийся Минг указывает рукой куда-то вбок и улыбается, глядя на то, как у омеги округляются глаза: - Лошадка-а-а! Альфа издает смешок, который тут же прячет в кулак. - Это мерин. - Мерин! Ха-ха! Мужик мне мерин под окно подогнал, ух, даже в мое время такой роскоши я не удостаивался, а тут, - Бекхен бормочет, не думая о смысле предложений, - надо же, никто не скажет «насосал»! Ха-ха. Че, серьезно? Это мне? Конь? - Это породистый молодой мерин. Он очень своенравный, я лично объезжал его. Ваши темпераменты показались мне схожими. И я решил, что для этого скакуна не будет лучшего хозяина, чем вы. - Спаси-и-ибо! Мне никогда лошадок не дарили. Я ездил на площади в детстве пару раз, и то дрессировщик держал коня за узды. Хочу кататься! И без того обескураженный альфа не сразу находится, когда омега встает на выступ под чхан и всем видом показывает, что сейчас прыгнет. Фэй ловит Бена и помогает одернуть одежду. - Я почти ничего не понял из того, что вы сказали, но разрешите вас подсадить? Бекхен кивает, не сводя с животного восхищенного взгляда. Он не разбирается в породах лошадей, но тут видно, что это кто-то чистокровный и очень дорогой. Гнедая шерсть лоснится и бликует на солнце, огромные глаза обрамлены черными пушистыми ресницами, вся упряжь золотится, седло обито красным бархатом. - Давайте сбежим, пока никто не видит? – в Бене просыпается ребенок, которому подарили игрушку, и уже не терпится ее опробовать. - Сбежим? – Фэйминг понимает предложение не так. - Ну, в смысле покатаемся. И чтоб отец не спалил, а то у него на меня планы. - Какие планы? - Лучше не говорить это вслух, а то сбудется. Поехали! - Все же это не хорошо – поступать вопреки воле отца. - Хочешь, чтобы я тебя простил? – переходит на неформальную речь омега. - Да, конечно. - Тогда валим с этого двора. Тан пожимает плечами и помогает Бекхену взобраться на коня. Как он и думал, омега прекрасно смотрится верхом, его осанка становится еще ровнее. - За воротами стоит моя лошадь, я доведу вас туда за уздцы. Сможете дальше управлять конем сами? - Да легче легкого! – омега нетерпеливо дергает ногой в стремени, и Фэй выводит его со двора. Господин Бен с непривычки ерзает в седле и подпрыгивает, не зная, как двигаться. Но через несколько шагов он находит ритм. Фэйминг седлает свою лошадь и разворачивается, пуская ее рысью вдоль улицы. Бек запоминает каждое движение альфы и повторяет. Действительно, оказывается совсем не сложно управлять гнедым красавцем. Когда они покидают улицы и приближаются к лесной тропинке, омега чувствует, что начинает уставать – руки затекают, ногти впиваются в ладони от того, как крепко он вцепился в узду, попа болит, потому что он стукался ею о седло, когда конь внезапно решал перейти на рысь, остановить его было трудновато - гнедой демонстрировал нрав, но Бек был упрямее. Господин Тан постоянно оборачивается, проверяя, все ли в порядке с омегой, предлагает спешиться и продолжить прогулку шагом, но Хен отрицательно мотает головой – он еще не накатался. Спокойный шаг и свежий лесной воздух действуют умиротворяюще. Бекхен начинает думать. И вот уже самокопание превращается в настоящие раскопки. Вопрос «зачем я здесь?» давно перешел в разряд риторических. «Как надолго?» вгоняет в такую депрессию, что лучше его не задавать, как и «есть ли способ вернуться?». Господин Бен думает, что лучше уже смириться и попытаться выжить в этом времени. Не очень весело, так как его ждет вторая мировая война. А еще брак с принцем, который подозревает его в покушении на убийство. Бекхену даже становится интересно, как сам О относится к своей женитьбе? Все мысли вылетают, когда конь взвивается на дыбы и дико ржет. Бек выпускает поводья и вцепляется в подпругу. Он замечает, что альфа тоже успокаивает свою лошадь, конечно, ему это сразу удается, тогда как Бен чувствует себя, как на родео. - Они почуяли хищника! – кричит Тан. – Постарайтесь прижать ноги к бокам коня и не пинать его, он принимает это за приказ! Легко сказать! Когда тебя мотает из стороны в сторону, а больно падать не хочется, то уже не думаешь, что под тобой живое существо, все мысли концентрируются на том, чтобы самому выжить. На руках горят мозоли, Бекхен зажмуривается и, когда его в очередной раз подбрасывает в седле, ударяет обеими пятками сразу, конь пускается в галоп. Так страшно Бену еще никогда не было. Разве что на пытках. Мерин развивает огромную скорость, несется, не замечая тропинок, всадника хлещет ветвями деревьев. Хен разжимает пальцы, потому что держаться сил больше нет. Он падает на землю и ударяется всей спиной. Воздух вышибает из легких, в глазах резко темнеет.

***

Бекхен узнает этот звук с закрытыми глазами. Так шумит процессор. Открывать глаза страшно, вдруг то, о чем он подумал, окажется не верным? Омега ощупывает вокруг себя руками. Под ладонями угадывается кожаная обивка дивана. Бен несмело приоткрывает один глаз, а затем громко восклицает и резко садится. - Да! ДА! ДА-ДА-ДА! Он чуть ли не плачет от радости. Вокруг него офисный кабинет. Не его, но какая разница! Этот даже лучше: мебель здесь дороже, кожа пахнет, как натуральная, дерево блестит от лака, компьютер на столе тоже новейший. Сам Бекхен сидит на удобном диване, перед ним журнальный столик, на котором лежат глянцевые издания. Пикает приемник, и вежливый голос интересуется: - Директор Бен, кофе принести сейчас? Вы обычно пьете в это время. Все-таки слезы наворачиваются. Директор. Если это сон, то омега не хочет просыпаться. Он подлетает к столу и жмет на кнопку связи: - Тащи. Тут же в кабинет заходит секретарь, держа в руках небольшой разнос с кружкой ароматного кофе и макаруном на отдельном блюдце. Все настолько идеально, что не верится. Бета удаляется из кабинета с поклоном, а Бек наслаждается напитком. Природное любопытство не дает сидеть на месте. Если он вернулся в свое время, да еще и в лучшее положение, чем было прежде, то интересно знать, кто же сидит в его бывшем кресле? Пока Директор Бен идет к кабинету генерального менеджера, все сотрудники учтиво кланяются ему, а затем недоуменно смотрят в спину: чего это ему понадобилось в их отделе? Он смело дергает дверь на себя и ахает. Генеральный менеджер тут же подскакивает, бросая бумаги: - Добрый день, директор Бен. Что вы хо… - ЧАННИ! – вопит омега и кидается остолбеневшему бете на шею. – Детка, как я скучал! Генеральный менеджер неловко пытается отстранить от себя босса, но тот как репей цепляется тонкими пальчиками и лопочет что-то несвязное про то, что в жизни больше на коня не сядет. - Чанни? Детка? Что тут происходит?! Оба оборачиваются к двери, и тут уже руки Бекхена сами падают вдоль туловища, он испытывает шок. А бета в это время оправдывается: - Милый, ты все не так понял! Да я сам ничего не понял… - Какого черта ты тут обжимаешься с директором?! Так вот как ты повышение получил? - Да мы даже не знакомы лично! Я вообще не знал, что он мое имя знает. - Придумай оправдание получше, кобель! А я подаю на развод! - Милый, перестань, тебе нельзя сейчас нервничать… - Ога! Я любимому мужу несу обед и застаю его в объятьях директора. Как тут не нервничать?! Тем временем Бен потихоньку оттаивает и медленно движется к тому, кто вошел в кабинет. Он кладет руку на его выпирающий живот и тихо говорит: - Прости меня, Минни. Что же я наделал? Теперь уже Бан закипает: - В смысле ВЫ НАДЕЛАЛИ? - Чансоль, я тоже без понятия, о чем говорит этот мужчина. Успокойся. Тебе нельзя меня нервничать. - Нервировать, - на автомате поправляет Бек и получает шпильку острого взгляда. Пока мужья ссорятся, в голове Хена варится каша. Бан Чансоль генеральный менеджер. Минсок его муж и… по всей видимости омега. Омега на пятом-шестом месяце беременности. - А что с Луханом? – потерянно спрашивает Бек, вклиниваясь в перепалку. - Кто такой Лухан? – чуть остывает Чансоль. – Твой бывший? - Не знаю никакого Лухана, - отвечает Мин. Супруги непонимающе смотрят на директора, а затем Бан хлопает себя по лбу: - У нас скоро квартальный отчет. Наверное, наш директор так устал, что по запаре нас с кем-то перепутал. - Чансоль, ты не помнишь, как я тебя от толчка отскребал? - Что? - На свадьбе Минсока и Лулу. - О чем он говорит? – беременный омега опускается в кресло и осторожно придерживает живот. - Ребята, скажите мне честно, вы счастливы? - Конечно, - Чан встает рядом с креслом и кладет руки на плечи мужа, массируя. Минсок нежно гладит его ладони у себя на плечах. - Это хорошо… хорошо… Бекхен покидает кабинет генерального менеджера в полной задумчивости. Не различает дороги, когда идет обратно и упирается в чужой кабинет. Табличка гласит: «Финансовый директор. Джан Исин». - А вот это плохо… очень плохо… Он ищет свой кабинет с надписью «Директор по рекламе» и ныряет в интернет, вбивая во всевозможные поисковики имя «Лухан». Искомый находится по первой же ссылке. Причем статья скандальная: «Знаменитый актер Лу Хан на пресс-конференции своего последнего фильма признался, что покидает мир шоу-бизнеса на неопределенное время. Позже выяснилось, что омега беременен и уже год состоит в браке. Его супруг – это всемирно известный балетный танцор Ко Чонсу. Пара только недавно раскрыла свои отношения. О том, как Ко поднимался на вершину славы, читайте в разделе…» Далее идут профессиональные снимки с пресс-конференции, с которых на камеру улыбается красивый омега, и рядом сталкерские смазанные кадры, на которых можно различить, как двое целуются на парковке, а затем садятся в машину. Господин Бен не понимает, как в этих расплывчатых силуэтах фанаты узрели своих кумиров. Навер услужливо выдает информацию по запросу «Ко Чонсу». Танцор начал свою карьеру в семь лет и сейчас входит в тройку лучших артистов балета мира. Хотя его настоящее имя стало известно пять лет назад, до этого он выступал под псевдонимом «Кай». У него огромный фан-клуб. Когда Бекхен увеличивает фото из галереи, то понимает, почему. Чонсу лепили ангелы, собирая из кусочков своей сущности. Рельеф мышц идеален, все изгибы тела покатые, нет ни одного острого угла, кажется, что фотографии не статичны, и человек на них вот-вот закружится. Лицо всегда четко передает эмоции персонажа, он легко показывает драму, безумие, восторг… обольщение. Господин Бен на свой страх и риск включает одно из видео и чувствует, как кровь быстрее бежит по венам, толкая сердце в сумасшедшем ритме. Не в силах выдержать зрелища, омега нажимает на паузу и поражается: на стоп-кадре альфа будто танцует элемент народного танца, здесь он очень похож на Чонина, только гораздо смуглее, смелее, сексуальнее и взрослее. Хен закрывает браузер и роняет лицо в ладони. Омегу трясет, но он пытается успокоиться. «Так. Ладно. Все хорошо. Никто не умер. Все счастливы. Просто перетасовались немножко. Просто Минсок теперь не альфа. Просто Бан занимает хорошее положение, какого и заслуживает, надо признать. Просто Лухан не владелец клуба, а актер. Просто он нашел своего альфу, так даже лучше, правда? Им ведь не должно быть больно, раз они и не встретились? И не знают друг друга… И вообще я видел, как Минни смотрел на Чансоля! Ох уж эти альфы…» Директор Бен утешает себя, как может, но маленький червячок точит нутро, подъедает: «Никто не давал тебе права вмешиваться», хотя тут же другой червячок пищит о том, что и самого Бекхена никто не спросил, когда в прошлое отправил! Значит, так нужно было. Теперь все встало на свои места. Через час секретарь сообщает о совете директоров. Бен забывает про все волнения, спеша в тот заветный кабинет, на двери которого он молился днями и ночами. У порога сталкивается с Исином, тот ему сухо кивает. Джан выглядит неважно. Пока идет совещание, он кусает губы, глаза его бегают, а ручка прыгает в руках. Еще бы! Тема собрания такая животрепещущая. Кресло исполнительного директора. Бекхен настолько занят рассматриванием своего врага, что пропускает мимо ушей большую часть информации, но вздрагивает, когда называют его имя. - Что? - Я говорю, что вы тоже входите в число кандидатов, но у вас самый маленький пакет акций. Перед вами идут еще двое. - А… да? – Бекхен так-то не в курсе, что у него вообще есть акции компании, хотя можно было догадаться. - Конечно, большинство голосов будет отдано за господина Кана, но мы все должны понимать, что… - альфа замолкает и разводит руками, все присутствующие понимающе качают головами, - ну, а в крайнем случае у нас есть директор Джан. Вы второй по акциям, и гендиректор лично рекомендовал вас в совет. Исин сухо закашливается и спешит открыть бутылку с водой. Рядом сидящий альфа сочувственно гладит омегу по спине и участливо интересуется: - Вы хорошо себя чувствуете? В последнее время вы стали просто сам не свой. - Все в порядке. Бекхен видит, что нифига не в порядке, но молчит. Что же роится в гнезде души этого китайца? - Надежды все так же нет? Джан опускает голову и молчит. - Нам надо съездить в больницу. - Нет! – тут же дергается Исин. На него смотрят с удивлением, и он успокаивается. – Врачи говорят, что ему нужен покой. Я съезжу один после работы. Сегодня. - Да, правильно. Ему лучше будет, если рядом будет меньше народу. А вот старика навестить следует. Возможно, он откажется от своей идеи и сразу передаст правление вам, директор Джан. Хотя мы не раз пробовали с ним говорить об этом… - Не стоит. Все в порядке, - говорит омега, но Бен видит, как белеют костяшки его пальцев, когда он сжимает ручку. Беку бы очень хотелось, чтобы закадровый голос объяснил ему сложившуюся ситуацию. Пока что сам он додумывается только до того, что генеральный директор очень стар, он уходит от дел и передает дело другому, но тот в больнице. Зачем старику отдавать Империю Славы в руки больного? Наверняка, они родственники. А Исин, получается, знает лично того больного, раз его отец дружен с гендиректором. Джан может навещать больного, от него остальные узнают о состоянии здоровья первого претендента на «трон». Альфы из совета смотрят на Сина с обожанием и сочувствием, но вот Бекхен отчетливо видит, что омега нервничает и не особо склонен обсуждать своего друга(?) с коллегами. Почему? «Да потому что сам хочет на его место! Ясно, как божий день!» Совещание завершается. Все расходятся по кабинетам. Бен хвостиком семенит за Исином, тот даже не замечает его – настолько погружен в свои мысли. В офисном здании есть одно место, где нечасто ходят люди, и там можно уединиться для разных нужд. Бек вспоминает, как отработал здесь первую прибавку к зарплате, прячется за углом и наблюдает. Син достает телефон, оглядывается по сторонам и набирает чей-то номер. Сначала тихо, затем все громче он разговаривает с собеседником, но Бен ничего не понимает, так как омега использует японский. По интонации понятно, что Джан говорит с кем-то вышестоящим, но тот заставляет его психовать, что-то прося, Бекхен не владеет языком, но громкое «наи!» явно звучит как отрицание. После вспышки омега слышит что-то, что заставляет его побледнеть, скрипит зубами и бурчит в трубку покорным тоном. Бен боится быть замеченным, поэтому спешит удалиться подальше от укромного уголка. До вечера он сидит, как на иголках, слоняется по зданию, ожидая, когда финансовый директор покинет свой кабинет. Исин уходит ровно в восемь и сам садится за руль, отсылая своего шофера домой. Бен ловит такси и велит следовать за черным мерседесом. То, что у него есть собственная машина на парковке, он не знает. Как и ожидалось, мерседес тормозит возле больницы. Бен расплачивается за такси и ныряет в двери следом за Исином. Джан выглядит так, словно приговорен к жутким пыткам. Его лицо не просто бледное, но серое, руки трясутся, когда он заполняет лист посещения. Как только омега уходит к лестнице, Бекхен подлетает к стойке регистрации и обаятельно улыбается бете: - Я с ним. Водитель господина Джана. Машину парковал. Медработник подозрительно щурится, и Хен включает феромоны на максимум, изображая великое участие: - Как там наш господин Кан? Все по-прежнему? Бета смягчается и говорит, что состояние стабильное, хотя совсем недавно был резкий скачок показателей, но врачи не нашли причину. Сейчас больной вернулся в обычное состояние. Выяснять, что же такое с господином Каном, некогда, поэтому Бен вежливо откланивается и взлетает по лестнице. Бета вроде упомянул третий этаж. Жаль, что номер палаты узнать было слишком подозрительно. Бекхен чувствует, что должно произойти что-то ужасное, нужно торопиться. Он заглядывает во все попавшиеся палаты, даже где нет табличек с именами. Сердце готово вырваться из груди, когда он вдруг замирает перед дверью с номером 305. Даже сквозь запах больницы он может почувствовать знакомые ноты. Они очень похожи на те, которые витали в комнате больного тегуна, хотя они не одинаковые, но верхние ноты схожи. Бен не понимает, что с ним творится, почему он вдруг не может пошевелиться. Он даже за ручку двери берется с трудом. Холодный пот катится по спине, когда он слышит знакомый голос за дверью: - Пожалуйста… Прости меня. Лучше бы ты просто умер. Я не хотел, правда, но я вынужден это сделать, на меня давят. Надеюсь, ты поймешь… Все равно надежды нет! – Исин будто самого себя уговаривает в чем-то. – Ведь ты знаешь, как я мечтал об этом месте. И я достоин его! Прости… пожалуйста. Но никогда не просыпайся. Прощай. Дальше Бекхен слышит, как пищат приборы, словно вышедшие из строя. Почему-то становится страшно так сильно, больно, нарастает паника. Почему Бена так трясет? Почему он чувствует себя так, будто у него из груди вырвали кусок? Он не понимает, что происходит, но все случается за одну секунду. Из палаты выбегает Джан с бешеным взглядом. Он несется по коридору, не замечая прохожих и скамеек. Бек отмирает и делает шаг в палату. Он видит, что кто-то лежит под одеялом. По запаху чувствует, что это альфа, он пахнет почти как Сэхун, очень похоже. Тело альфы такое хрупкое и полупрозрачное, словно он и не живой вовсе. Бекхен нутром чувствует, что не сможет посмотреть на его лицо. В палату забегают доктора: - Что вы сделали?! - Ничего. - Вы трогали оборудование? - Нет. - Доктор, скорее, пульса нет. - Черт, быстрее, несите дефибриллятор. - Давление падает… Бекхен слышит все звуки как сквозь вату, уши закладывает, голова кружится. Один из медбратьев видит, что ему плохо и подсовывает ватку с нашатырем, но Бена все дальше уносит черной волной бессознательности.

***

Омега открывает глаза и стонет: - Бля-а-а! Над головой качаются кроны деревьев. В носу все еще стоит запах больницы и умирающего альфы. Только теперь примешивается еще и аромат Тана. Бекхен замечает его справа от себя, он выглядит отчаянно волнующимся и явно переживает из-за случившегося. Странно, альфа сбоку, тогда почему под головой так мягко? Фэйминг что-то ему подложил? - Вы очнулись! Какая радость, - произносит кто-то сверху. Бен задирает голову и понимает, что лежит затылком на коленях принца. - Я думал, что совершил непоправимый поступок, подарив вам этого коня! Я пристрелю его! – сокрушается Фэй. - Не надо! Животное просто испугалось! – омега пытается подняться, но все тело простреливает спазм боли. – Ай! Я вас не виню ни в чем, если что. И давайте меня уже куда-нибудь… - Так вы… мой омега? Принц О перебирает растрепавшиеся волосы Бекхена, тот снова решается посмотреть ему в лицо и не может сдержать очередного стона. - Ну, бля-а-а…