Б.О.С.

Farpotshket (идиш) — то, что окончательно сломалось в процессе попытки это самое починить. __________________________________________________________________________________________________________ Мысли мечутся, как мошкара, противно жужжат и мешаются перед глазами. Бекхена снова мутит, в глазах темнеет, он покачивается, понимая, что сил в ногах почти не осталось. Рядом удачно оказывается скамейка, на которую Бен плюхается с тяжелым вздохом. Приподнимается, натягивая куртку так, чтобы заснеженные доски сильно не холодили зад, снимает шапку и кладет ее на лицо, запрокидывая голову. «Что. Я. Наделал?» Омега сбился со счета, в который раз он возвращается в свое время; все события перемешались в разваренную кашу. Бек пытается структурировать изменения в будущем-настоящем, но мысли все еще в Чосон. Тот ужас, заключенный всего в одном предложении из исторической статьи про королевскую семью, цепко впился в горло, Хен кашляет, чувствуя горечь во рту. Бекхен почему-то может думать только о Сэхуне. Принц должен был умереть от ветрянки, но Бек его спас. Он думал, что поступает правильно, но, возможно, ему не стоило вмешиваться? Омега не знает, связано ли его исчезновение из Чосон с тем, что на данный момент его высочество является убитым приверженцами японо-корейских отношений, но чувство, что это так, не отпускает. Почему же? Он рискнул жизнью ради того, чтобы восстановить временной баланс. Неужели такова судьба О? Как бы ни пытался защитить мужа Бекхен, тот все равно погибнет? «Конечно, я мог бы остаться ТАМ и охранять его высочество всю жизнь, но…» Бен кладет руку на живот и мягко давит, словно стараясь прощупать малыша через слои одежды. Сейчас внутри него крохотное существо, которое можно обнаружить лишь благодаря узи. Но у него уже есть ручки и ножки, головка и даже… чувства. Бекхен уверен, что малыш все видит и понимает. Он даже простил папе попытку от него избавиться. Слезы впитываются в дешевое синтетическое волокно шапки. Это ужасно. Бен совершенно не готов к отцовству. А этого ребенка он вообще боится. Омега слышит, как внутри тикает таймер бомбы. Слезы душат так, что запрокидывать голову больше невозможно. Он рывком садится прямо и грубо натягивает шапку. Так, чтобы больно царапнуть себя по ушам. Остервенело трет раздраженную солью кожу на щеках, вытирая слезы рукавом. Ветер режет. Ну и пусть. Внутри больнее. Как же бесит понимание того, что, стараясь сделать как лучше, Бекхен в итоге все испортил. В прошлый раз ведь все было иначе? Омега вернулся в свое время накануне свадьбы. Это переломный момент в судьбе, явно значащий многое для общего будущего. И почти все было хорошо: он занимал пост директора по рекламе, а Бан был женат на Минсоке, у них ожидалось прибавление в семье! Лухан счастливо жил со своим танцором Ко… Только вот Исин… Этот тип всегда все портит. Тогда он пытался убить господина Кана, даже подмогу вызвал. А сейчас с ним что? И с этим его японцем… А Кан… Существует ли? Голова снова кружится, Бекхен старается дышать глубже. Надо успокоиться. Все не так плохо, мир не рухнул. По крайней мере, на это остается надеяться. Бен достает телефон и снова штудирует интернет. На сей раз в поисковике значится «Джапан Стар». «Еще банальнее не могли придумать имя компании? Креативного директора я бы сразу уволил» Действительно, владельцем и главным акционером является японец. Бекхен даже не удивляется, когда видит знакомую фамилию. На официальном сайте указан адрес и контактный телефон. Главный офис находится в Каннаме, есть четыре филиала в Сеуле, два в Китае и восемь в Японии. Такой масштаб пугает. Хотя дочерних фирм Империи Славы было больше, но мысль о том, что японцы так упрочились на рынке шоу-бизнеса в Корее… Поразительно. Ведомый каким-то седьмым чувством, Бекхен решает посетить головной офис. Он понимает, что без пропуска туда не попадет, но всегда можно разболтать охранника, особенно если тот альфа. Из родного района до Каннама добирается за десять минут на метро. Обеденный перерыв уже окончен, так что на улицах мало прохожих. Высотка Джапан Стар видна издалека – на крыше огромный логотип компании, который светится ночью разноцветными диодами (Бен видел на сайте). Парадный вход украшают огромные постеры с отфотошопленными фотографиями насквозь пластиковых айдолов. Детишки настолько сладкие, что у Бена сводит скулы. Омега проходит через автоматические двери и сразу упирается в длинный стол, за которым сидят несколько работников, беспрестанно отвечающих на звонки. Бекхен почти улучает секунду, чтобы вставить слово, открывает рот, но бета извиняюще улыбается и отвечает на новый звонок. Другие на ресепшене тоже болтают без передыха. Бывшего генерального менеджера уже начинает потряхивать от раздражения, как тут за его спиной открываются двери, и знакомый голос приветствует работников. - Добрый день, господин Масатакэ, - хором отвечают ему и синхронно кланяются. «Масатакэ?» Бек медленно поворачивается и натыкается на заинтересованный взгляд Джана. Где-то на фоне возобновляются телефонные разговоры, а внутри Хена закипает ярость. Исин смотрит на него с таким превосходством, что хочется впечатать его в стеклянные двери лицом и повазюкать из стороны в сторону. Отдельно бесит то, как великолепно смотрится Син в костюме цвета мокрого асфальта, сидящего на нем идеально – явно шили на заказ и в очень дорогом ателье. Собственный внешний вид сейчас кажется похожим на нищенский. Уши алеют, когда Джан демонстративно оглядывает его с ног до головы. - Добрый день, Бекхен-щи, - усмехается Син, - что собрались вынюхивать на этот раз? - А? Бек действительно ничего не понимает, но уверен в одном: с Джаном они знакомы. Двери снова открываются, в фойе заходит плечистый альфа. - Добрый день, господин генеральный директор! – так же, как и Исина, хором приветствуют работники. Масатакэ не удостаивает их даже кивком, подходя к Сину и кладя руку ему на талию. - Милый, помнишь, я тебе рассказывал об омеге, который восемь раз проходил кастинг в наше агентство, но так и не попал? Вот он! – Исин, не стесняясь, тычет в грудь Бена пальцем. «Я?! АЙДОЛ?! Да это так же смешно, как если бы я обладал сверхспособностью управлять силой света!» - Голос у него и правда хорош, только вот денежек на пластическую операцию не накопил, - продолжает Джан(?) насмешливым тоном, но так, чтобы работники ресепшена не слышали, хотя те поглощены звонками. - Ах, тот самый Бен? Я слышал, что сейчас он пишет третьесортные статейки, которые печатают в самых непопулярных изданиях. «ЖУРНАЛЮГА?? Я?!» - Ога, - Син хихикает. – Он гордо зовет себя фрилансером. А на деле даже постоянного редактора не имеет. - ЭЙ! – гаркает Бекхен так, что даже работники сзади вздрагивают. – Я вообще-то тут! - Правда? А мы и не заметили, - улыбается альфа. - Иппэй, пойдем уже. Мы потратили на этого человека целых три минуты, - торопит Исин. Пара окидывает омегу снисходительным взглядом и уже почти подходит к входным дверям, ведущим к лифтам, как Бекхен очухивается: - Стоять! Охранники возле дверей напрягаются. Бен не обращает на них внимания и подходит к Джану вплотную, с ненавистью встречая насмешливый взгляд. - Что вы сделали с Каном? – шипит Бек. - Отойди от моего мужа! – гремит Масатакэ. - Все в порядке, - успокаивает его Исин, - что за Кан? Какую небылицу на этот раз ты вздумал раздуть? Учти, в этот раз я тебя не пожалею и подам в суд за клевету. - Я уверен! – Хен ничуть не пугается. – Вы оба! ВЫ! Вы что-то сделали с ним! - О чем говорит этот придурок? – раздраженно хмурится Иппэй. - Не знаю. Придумал какого-то… - ВЫ УБИЛИ ЕГО! – на весь коридор орет Бекхен, и его начинает заметно колотить. Син отступает на шаг и косится на охранников. - Вы все спланировали! Заняли его место! Вы во всем виноваты! - Выведите этого ополоумевшего, - приказывает генеральный директор двум шкафчикам у дверей. - Бекхен-щи, я вижу, вы совсем отчаялись, - говорит Син, пока охрана медленно приближается к трясущемуся омеге. – Пусть жизнь вас потрепала, но возьмите уже себя в руки! Не стоит обвинять других в своих неудачах. Я закрою глаза на нелепые обвинения, но запомните, что бросать такие слова в общественных местах чревато иском в суд. Я прикажу работникам больше не пускать вас во все наши офисы. Займитесь каким-нибудь полезным делом, а не обвинениями в убийстве. Устройтесь уборщиком, я даже могу подобрать вам вакансию… Бен смачно плюет на пол рядом с начищенным ботинком Исина, сетуя на то, что промахнулся. - Надеюсь, у вас в штате есть уборщики, потому что я наниматься не собираюсь, - поворачивается к альфам, которые уже тянутся к нему руками, чтобы выпроводить вон. – А выход я найду сам, спасибо. Двери за спиной закрываются. Бекхен чувствует себя так, словно на него вылили ведро помоев. Такого унижения он еще никогда не испытывал. Когда Бен добирается до дома, уже начинает темнеть. На подсознательном уровне Бекхен уверенно решает ехать не в Сочо, где жил раньше, а в самый дальний район Сеула – Добонг. Закрыв глаза, омега знает, что ему нужно подняться в гору и остановиться возле обшарпанного трехэтажного здания, а пятая дверь справа на первом этаже – его комнатка (квартирой это сложно назвать) с зарешеченным окном. Дома сильно пахнет плесенью от стен, Бена снова мутит, он быстро открывает окно, чтобы проветрить. Осматривает маленькое помещение – его квартира меньше, чем комната в доме О. Здесь же стоит низкий стол, под ним спрятана подушка, матрас свернут и приложен к левой стене, у противоположной расположился шкаф с посудой, на нем стоит мини-плита на две конфорки. Порывшись в ящиках, Бек находит три пачки рамена. Недовольно морщится, снова одевается и бежит в ближайший супермаркет, где на последнюю десятку покупает овощей. Не может омега сейчас питаться бичпакетами! Он пережаривает овощную смесь и унимает орущий желудок. Что и на какие деньги Бен будет есть завтра, старается не думать. Да и не до того. Все мысли занимает только один человек. Бекхен снова и снова представляет лицо мужа, узнавшего, что он исчез. Омега заставляет себя поверить, что все к лучшему, что Сэхун смирится и поймет, ведь пубуин вернулся в свое время, но… НО. Бек обхватывает себя за живот руками и заваливается боком на свернутый матрас. Немигающе смотрит на желтые выгоревшие обои, а видит картину времен Чосон. Он видит, как ругает себя Чондэ, как плачет Минсон, а Чанель его обнимает, как Фэй скрипит зубами, как министр культуры терзается уже дважды пережитым горем… Но четче всех Бекхен видит потерянный взгляд агатовых глаз. Его высочество бледен, забывает облизывать пересыхающие губы, сжимает руки в кулаки и тяжело дышит, пытаясь привести бешеный стук сердца в норму. - Простите, - говорит Бек в пустоту. – Я думал, что поступаю правильно. Мне ведь не место рядом с вами. Тут же в голове звучит надломленный голос тегуна: «Останьтесь… со мной. Я люблю вас». Бекхен надрывно вскрикивает, наверняка пугая соседей за тонкой стеной, но ему все равно. Это так больно. Так осязаемо больно: быть вдали от своего альфы. Бен уговаривает себя, что перетерпит, смирится, но дыра в груди разрастается все больше, в глазах темнеет, комната плывет. «Останьтесь со мной! Не уходите!» - О Сэху-у-ун! «Прошу вас! Я без вас не смогу! Останьтесь!» - Ненавижу тебя, гадский альфа!! «Любимый мой… пожалуйста, вернись ко мне!» - Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! «Пожалуйста… Бекхен!» Перед глазами мелькают яркие пятна, омега вздрагивает всем телом. Он впервые услышал, как Хун зовет его по имени. Бен теряется в пространстве, потому что голова кружится слишком сильно и его тошнит ужасно, хочется быстрее добежать до туалета, но Хен не может пошевелиться. В конце концов, он чувствует, как вода выплескивается изо рта, вместе с ней выходят ужин и желчь. Омега чувствует себя отвратительно, еще и все тело ломит. Он открывает глаза и думает, что сошел с ума – над ним кроны деревьев, а рядом шумит водопад, но самое важное – сбоку сидит насквозь мокрый принц и со страхом сжимает его ладонь. Бекхен зажмуривается и облегченно ревет. Вырывает свою руку из хватки тегуна и прячет лицо в ладони. - Больно?! Вы ушиблись?! Есть раны?! – его высочество судорожно хватается за участки тела омеги, проверяя, нет ли крови где-нибудь и не сломаны ли кости. Бек продолжает плакать, но уже не так громко – сорвался голос. - Я почувствовал, - продолжает осмотр альфа, стараясь касаться очень осторожно, - было что-то в вашем взгляде, когда вы прощались утром. Ох, не надо было вас отпускать одного! Как я мог… Я же обещал заботиться о вас! Но я не пошел на встречу, разворачиваясь у ворот министра Ли, потому что меня тянуло назад. Ох, как хорошо, что я почувствовал… Как вы могли?! Да что же за… И вот я вбежал во двор, Чондэ сказал, что вы еще на пробежке, но у меня внутри все сжималось от плохого предчувствия, - Бек уже совсем перестает плакать, смотрит на мужа и вздрагивает от холода и остатков проходящей истерики, Сэхуна тоже колотит. – Я сразу побежал сюда. Об этом месте кроме нас никто не знает… Ох как я испугался!! Я видел, что вы стояли на самом верху и смотрели вниз… я кричал вам, но вы не слышали! А когда побежал, было уже поздно – вы шагнули вперед и… Знаете, я все же не до конца вам верил… Ну, что вы пришелец из будущего, но сейчас… Я увидел собственными глазами, как вы… ИСЧЕЗЛИ! Вы не полетели на камни! Просто растворились в воздухе! И я схапал руками пустоту. Я стоял наверху и думал тоже прыгнуть, но что-то меня остановило. Я ждал целый час, а затем увидел, как вода всколыхнулась, и вы всплыли на поверхность… Я кинулся вниз по склону, не раздеваясь, нырнул и вытащил вас на сушу… Вы были без сознания, я кричал, звал вас, но вы не отзывались… Боже, как же я боялся, что потерял вас навсегда! Его высочество впервые столько говорит. Хен смотрит на него, широко раскрыв глаза. Он отсутствовал в Чосон всего час, тогда как в своем времени пробыл полдня. Сэхун продолжает ощупывать и растирать его тело, а у самого губы посинели от холода. Бекхену хочется обнять альфу и просить прощения. Хочется увести его домой, в тепло, но усталость наваливается неподъемным валуном, сознание качается, омега понимает, что скоро вырубится. - Боже мой, не молчите, умоляю! Скажите хоть что-нибудь! О наклоняется, чтобы услышать слабый голос супруга. Бек поднимает налившуюся свинцом руку и ласково гладит альфу по щеке. - Знаете… мне кажется… я вас немножечко… люблю. После этих слов мир гаснет.