Б.О.С.

Serendipity (англ.) — способность, делая глубокие выводы из случайных наблюдений, находить то, чего не искал. __________________________________________________________________________________________________________ Хочу посвятить главу моим 200! http://twitter.com/OniGa_Kawaii/status/665565325639987200 О_О Серьезно, ребят?? ВЫ СЕРЬЕЗНО?!? Откуда вас столько взялось? И как мне вас всех сразу обнять?? *рыдания* Спасибо, что со мной! Приятного чтения! :333 ________________________________________________________________________________________________________ - За что на этот раз? Маленькую комнатку Чондэ господин Бен посещает чаще, чем покои слуг. Лекарь занят тем, что переливает какую-то вонючую жижу из большой банки в маленькую через воронку, но та сделана из легкого материала, а жидкость густая, поэтому воронка постоянно сползает набок, грозясь опрокинуться. Чондэ даже не смотрит на вошедшего – он узнает его по сопению. Бекхен молча подходит и, шипя от боли, присаживается рядом. Он придерживает воронку до тех пор, пока лекарь не наполнит маленькую баночку до краев. - Спасибо, - говорит младший, запихивая пробку и убирая баночку в комод, откуда затем достает свежие бинты и мазь, - так что на этот раз? Сопение становится громче, Бен вытягивает ноги, жмурясь от боли, и задирает просторные штанины, демонстрируя краснеющие следы от палок на лодыжках. Омега подпирает подбородок кулаками и силится молчать, потому что знает, что, стоит ему открыть рот, как Чондэ смоет волной нецензурщины. Но лекаря забавляют непонятные слова, а так же надутый вид провинившегося раба. Чтобы подогреть этот чайник до кипения, Ким поддевает его такими словами, которые эта строптивая истеричка игнорировать не может: - Снова великие старания не были оценены невежественными… как ты их там называешь? Уешками? Убемами? - УЕБЫ-ЭТО-ДРАТЬ-ИХ-ВО-ВСЕ-ЩЕЛИ-СУК-ХУЕБЕСНЫХ!!! – сделав глубокий вдох грудью, оскорбленный раскрасневшийся раб выливает свое недовольство без единой паузы. Чондэ почти что кидается к комоду, чтобы записать новое слово – он думает, что это одно слово – но не успевает переварить услышанное, как пациент делает новый вдох. Лекарь Ким мечтательно закатывает глаза, плавно ведет рукой по воздуху, будто дирижирует, про себя командуя: «И-и-и..!» - И-ЧТОБ-СУКА-КАЖДЫЙ-БЛЯТЬ-ДЕСЯТЬ-РАЗ-СДОХ-РАЗЛОЖИЛСЯ-БЛЯТЬ-И-ЗАНОВО-ОЖИЛ-ЧТОБЫ-НАХУЙ-РАЗЪЕБАТЬСЯ-О-ФОНАРНЫЙ-СТОЛБ-БОМЖАМИ-ОББЛЕВАНЫЙ!!! После таких речевых оборотов Чондэ раздумывает, а не предложить ли Бекхену издать книгу собственных сочинений? Мало кто поймет, зато оценят – это точно. - А теперь к сути, - лекарь омывает раны чистой водой и аккуратно промакивает сухой тканью. - Я, видите ли, не через те двери прошел!!! - Это правда - на нашем дворе есть несколько мест, где слугам воспрещается появляться. Но ты ведь осведомлен о них? - Естественно! Нахуй мне лишний раз нарываться? Я даже близко не подхожу к тем местам! Его Опизднительство Манекен же не сможет потом ступить там, где земля опорочена следами каких-то там смердов! Чондэ догадывается, кого подразумевает Бен под Манекеном, но лишь смеется. Он давно понял, что такой человек, как Бекхен, не смог бы не то чтобы убить человека, но даже желать ему смерти. Так что все проклятия в сторону тегуна – лишь бравада и маленькие подачки уязвленной гордости. Лекарь уверен, что следствие по подозрению в покушении на жизнь принца совсем скоро сойдет на нет. В Хансон* уже недели две как перестали судачить о деле странного человека, потерявшего память и оказавшегося во дворе О Сэхуна. Появилась свежая сплетня – в одной из семей Ким глава воровал из казны, поэтому всех его близких остригли, а младшего сына пришлось даже продать в дом кисэн, чтобы откупиться перед правосудием. Вся столица жалела мальчика-омегу, которому выпала такая тяжелая судьба. Вспомнив о новости с улиц, Чондэ решается на вопрос, который боялся задать раньше: - Бекки, - лекаря чуть ли не силой вынудили так называть омегу, - а ты не помнишь даже, когда… когда тебя так… За что? Ким легонько трогает заметно отросшие кончики волос Бекхена, тот кидает через плечо назад удивленный взгляд: - Что? Подстричься надо? Точно. Отрастил лохмы. С вашим ритмом жизни я как-то забыл про заботу о внешности. - Ты… ты хочешь сказать, что добровольно… ты сам отрезал свои волосы?! – изумляется лекарь. - Не. Сам себя я стричь не умею. Но у меня есть знакомый мастер. У него руки из нужного места растут! Он, прикинь, самого Пак Богома стрижет! А мне скидку делает. Чем дальше Бекхен говорит, тем больше хочет откусить себе язык. Уже прошло больше месяца, как он находится в Чосон, но до сих пор временами забывает о давних устоях. Только что он охарактеризовал себя, как человека падшего, недостойного, неверного… Да еще и любимого актера подписал на позор задолго до его рождения. Жесть. - Больно били меня сегодня. По башке один раз съездили, - тараторит Бен, - херню несу. Не стригся с рождения. Всю жизнь с косой до пола ходил. Даже кончики не секлись. Это после потери памяти видать посеял свою драгоценность. - Посеял… в смысле, сейчас растишь? - Да. Конечно. Че я дурак такие шикарные волосы кромсать? Я даже не красил их ни разу… упс… Че там с побоями? Жить буду? - Будешь, - Чондэ отчаивается понять пациента, но рад, что тот оказывается человеком достойным… ну, хотя бы не помнит о своем стыде, – ты так и не удовлетворишь мое любопытство до конца? Омега насупливается, видно, что говорить об этом ему неприятно, но все же они с Кимом какие-никакие друзья… - Чтобы сократить себе путь, я прошел через одни ворота, а оказалось, что их специально закрыли, пока тегун свое ценнейшее тело в соседней комнате омывал. Кто ж знал, что Его Высочество такой болезненный задохлик? Один раз сквознячком пахнуло, а этот уже сопли на кулак наматывает. Ну, конечно, меня обвинили в том, что Кен заболел! - Бекки, все знают, что наш принц имеет слабое здоровье. Поэтому тебя так строго наказали. Тут уж твоя вина… Омега лишь фыркает и демонстративно отворачивается. Лекарь приподнимает ноги, чтобы обмотать икры после нанесения мази бинтами. Бек кряхтит, но становится ощутимо легче. Он даже расслабляется и потягивается. Но вдруг чувствует, как руки Кима напряженно сжимают его чуть выше икр, под коленкой. Чондэ гладит пальцами бархатную кожу, дивясь ощущениям – такой шелк не встретишь у слуг, а тут еще до него доносится слабенький приятный аромат. Лекарь сдвигает брови, силясь понять, кажется ему, или он прав. Ким спрашивает: - Ты пользовался отдушками? Откуда у раба такая роскошь? - Какие отдушки? – не понимает Бен, - А… это, наверное, блокаторы перестают действовать. Я на днях последнюю таблетку съел. - Что за таблетка? - Ну, обычная. Беленькая, кругленькая. Запах омег блокирует, чтоб на слюнях похотливых альф не поскользнуться. Да и у нас в компании к омегам изначально было предвзятое отношение, вот я и пользовался блокаторами, чтобы меня бетой считали – так легче наверх пробиться, сечешь? Чондэ откровенно не сек. Вообще ничего. - Ты омега, - скорее утверждает, чем спрашивает Ким. - Ну, вот так получилось. Я не специально. Меня не спрашивали, - язвит Бен, не понимая, к чему эти расспросы. - А на суде спрашивали? Никто не заподозрил, что ты умеешь скрывать природный запах? - Вот, блять, только про ТОТ день молчи, а! Даже вспоминать не хочу! - А зря. Это же все меняет. - Что? - Если ты омега, то почему раб? Почему твои родители тебя не ищут? Не требуют освобождения? - Ты решил по всем больным темам сегодня проехаться? Про этих двух ублюдков я точно разговаривать не буду. А если еще раз про них вспомнишь, я тебя ударю. - Но… Но, Бекки! – Ким, осторожно придерживая омегу за плечи, разворачивает его лицом к себе, оно красно от гнева, но лекарь продолжает. – Если ты омега, то принадлежишь высшему сословию! Ты не можешь быть рабом… Ну, или хотя бы у тебя должны быть привилегии, твой суд не должен был быть… таким! Ты же… И тут до генерального менеджера, наконец, доходит. Даже не доходит, а догоняет, перегоняет, возвращается и сшибает наповал. - Блять, - трясясь от сдерживаемых эмоций, пищит Бекхен, - то есть весь этот отстой мог бы и не быть, если бы моя дурья башка воспроизвела некоторые события из истории, и я бы вспомнил, что раньше наша страна делилась на сословия по этому ебучему типу?!! Чондэ снова ничего не понимает, а Бек уже вскакивает на ноги и мечется по комнатке, забыв о боли в ногах: - Точно! Ну, точно же!! Это ведь только через пятьдесят лет деление общества упразднится! Все классы смешаются… Раньше ведь только беты были рабами. А все высокие чины занимали альфы и омеги… Я просто идиот. КАК Я МОГ ОБ ЭТОМ ЗАБЫТЬ?? Еще и колеса глотал, дурень! БЛЯ-А-А-АТЬ!!! К ужасу лекаря, Бекхен начинает лупить себя по щекам. Остервенело, не жалея сил. Ким бросается к истерящему пациенту и сжимает его в объятия, так, чтобы тот совсем не мог пошевелиться. Пока Бен захлебывается слезами, Чондэ полуразборчиво бормочет себе под нос: - А все голову ломал, откуда у тебя такие перепады в настроении… И двигаешься ты плавнее… Уж по взгляду-то сразу было понятно, что ты не из низших рядов общества… А как умело давал распоряжения! Ты точно обучался у лучших учителей, которых могут нанять ребенку лишь богатые родители… Услышав последние слова, Бек громко ругается матом, кричит, колотит бету кулаками по груди до тех пор, пока его не выпускают. - Мне… Что мне делать, Чондэ-я? Небольшие глаза омеги сейчас превратились в щелочки с опухшими веками, лицо покрыто красными пятнами, щеки мокры от слез, губы дрожат, искривившись в неровной форме… Но все это выглядит так беспомощно-мило, что бета охает, нежно гладит друга по лицу, разглаживая следы истерики, затем снова прижимает к себе и раскачивает из стороны в сторону. Бекхен утыкается сопливым носом в грудь младшего, слышны приглушенные стенания и проклятия в собственный адрес. - Ну-ну… Тише-тише, - как маленькому ребенку, шикает Ким, - все будет хорошо. Все будет так, как нужно… Теперь. Ты обязательно все вспомнишь, и все образуется, вот увидишь. Генеральный менеджер стонет от того, что вспоминать ему нечего, а вот забыть он готов очень многое.

***

- Пустите меня к нему. - Велено пускать только королевского врача. - Пустите, по-хорошему прошу! - Вы ведете себя вызывающе. По вашей вине принц слег от недуга, а сейчас вы хотите ухудшить его положение? Так вы действительно собирались убить Его высочество? Бекхен рычит от негодования и всплескивает руками. «Что за остолопов тут выставили? Как образец идиотизма?» Омега уже битый час пытается прорваться через постовых, которые вросли у входа в тегуновские покои. Исполнительность солдат делает им честь, но бесит господина Бена неимоверно. - Парни. Ну, войдите в положение. Тут ошибочка нарисовалась, - пытается найти другой подход великий переговорщик, - меня тут ваще быть не должно!! - Вот именно. Вернитесь к своим обязанностям на кухне, иначе мы доложим в верховный суд, что вы пытались навредить принцу. - Чтоб у вас глисты размером с анаконду в прямой кишке завелись! – мило напутствует Бек и отходит от ворот подальше. Пока он обдумывает план, во двор приезжает королевский врач. С ним рядом идет Чондэ, рассказывая о сэхуновской хвори. С невозмутимым выражением лица господин Бен пристраивается к маленькой процессии с другого бока и в нужных местах поддакивает Киму. На вопрос врача, кто это и что ему нужно, местный лекарь отвечает, что сей слуга вызвался добровольцем, чтобы помогать тегуну, дабы искупить свою вину перед ним. Хорошо, что у королевского врача нет глаз на затылке, потому что от слов беты Бекхен сбивается с шага, на миг застывает с четко читаемым «схуяли?» на лице, но, подгоняемый говорящим взглядом друга, соглашается со своей ролью. Королевский врач просит Бека принести таз с водой и чистые полотенца, тот послушно убегает за необходимым. В это время происходит осмотр. Опасности для жизни врач не находит. Говорит, что Сэхуну нужен постельный режим, холодные компрессы и много жидкости. Чондэ низко кланяется и заверяет старшего, что все будет исполнено. В это время мимо застывших охранников с задранным носом гордо шествует господин Бен, не удержавшись, показав язык обоим бугаям. Бекхен проходит через многочисленные двери, неся в руках таз с таким видом, будто там святая (живая) вода. В конце коридора он видит, как врачи покидают покои принца, старший все еще что-то объясняет Чондэ, тот кивает с очень умным видом. - О, вы как раз вовремя, - королевский врач замечает омегу, жестом подзывая подойти ближе. Отчего-то колени Бекхена начинают подгибаться, стоит ему приблизиться к дверям. - Мы осмотрели Его Высочество, - тихо говорит Ким, - сейчас он уснул, но нужно сделать ему компресс. Сможешь? - Пф! Да как два пальца об… В смысле, да, разумеется, все будет исполнено, - Бен кланяется настолько, насколько позволяет ноша. - Полагаюсь на вас, - говорит врач, прощаясь. - Я вас провожу, - вызывается Чондэ. Бекхен еще раз кланяется уходящим и ногой, осторожно, чтобы не расплескалась вода, открывает двери в комнату. Его сил хватает на то, чтобы вцепиться в края таза мертвой хваткой и не выронить тару. С очень тихим стоном, чтобы не разбудить Сэхуна, омега плавно оседает на пол, ставит таз рядом и закусывает запястье. «Не-е-ет…» В комнате очень душно. Почему не проветрили? Копят бациллы в воздухе? Или дело не в этом? Тело Бекхена охватывает уже знакомый жар, нутро дрожит, глаза заволакивает туман. Он подползает ближе к лежащему больному. «Ну, не-е-ет. Ну, пожалуйста!» Принц О хмурится во сне и мечется по комкающейся простыни. Его лоб покрыт испариной, все тело бьет лихорадка, юркий язык часто мелькает, смачивая пересохшие потрескавшиеся губы… и это кажется искушенному омеге самым сексуальным, что он когда-либо видел в своей жизни. «Нет, только не он!» - непонятно кого молит омега, рукой нащупывая позади полотенца, которые обмакивает в холодной воде, а затем трясущимися руками приспосабливает компресс на лоб тегуну. Сэхун сразу начинает дышать глубже, морщинка между бровей разглаживается, губы приоткрываются, Бек ощущает жар его дыхания. - Неужели тебе настолько плохо? – не верит Бен, фалангой указательного пальца проводя по щеке принца, и резко одергивает руку. – Ого! Как печка! Омега проверяет полотенце на лбу, которое успело нагреться за такой короткий отрывок времени. Он убирает компресс, чтобы заменить на холодный. Пока отжимает лишнюю влагу, бросает быстрый взгляд на лицо Сэхуна и замирает. «Вот это да…» В его облике ничего не изменилось. Но почему так вышибает дух? Может, дело в том, что Бек впервые настолько приблизился к принцу, раньше не мог рассмотреть его детально. Вблизи он чертовски красив. Даже больной, с закрытыми глазами, с мокрым от пота телом… Да, конечно же, Бекхена так трясет из-за того, что он слишком близко к особе королевских кровей. Да, дело совсем не в дьявольской красоте принца. Да, дело совсем не в запахе альфы. Да, дело совсем не в запахе его альфы. __________________________________________________________________________________________________________ *Хансон – столица.