***
Маруся любила ночные рейсы, потому что большую часть времени пассажиры спали, и у бортпроводников тоже появлялось время для отдыха. Этот полет был длинным и, закончив все свои дела, она устроилась на дальней кухне с чашкой кофе. В последние дни нормальный сон окончательно покинул Марию, потому что семейные проблемы поселились в голове. Маруся не смогла окончательно смириться с тем, что произошло с её матерью. Да, их отношения нельзя было раскрыть в двух словах, но всё-таки Елена была её мамой, как бы там не было, и порой у них были прекрасные диалоги, она могла во многом поддержать. И Маруся искренне считала, что все шпионские страсти закончились, и её мама вернулась к ним с отцом навсегда, и больше никогда не оставит. Разумеется, лезть в отношения родителей не было никакого желания, но им не обязательно было жить вместе для того, чтобы Елена была рядом с дочерью. А сейчас, особенно после подачи заявления на развод, Марусе казалось, что её крохотный мир разрушался со всех сторон. Разумеется, она не передумала по поводу развода, потому что за всё это время, которое они с Сергеем не жили вместе, в её сердце не ёкнуло ничего, что могло бы. — Все хорошо? — Наталья, появившаяся на кухне, взволнованно уставилась на подругу — Маруся была бледной. Та кивнула, вновь сделав глоток кофе. Маруся откинулась на сидении и выдохнула, прикрыв глаза, которые в последнее время часто уставали. Ей стало казаться, что она теряет зрение. «Этого еще не хватало» — пронеслось в голове. — Ну… сейчас да, — Маруся сжала губы в тонкую линию, ощутив как по коже пробежались мурашки. Она выдохнула, сжала в руке чашку из-под кофе, благо, уже допила. Дыхание сбилось, а ещё через секунду слёзы, безжалостно расправляясь с макияжем, побежали по лицу. Наталья испуганно посмотрела на подругу — не помнила, когда последний раз видела Марусю в слезах. Она села рядом и взяла девушку за руку. — Не пугай меня, — спокойно проговорила Наталья, — что такое? Маруся громко всхлипнула, потом вырвала руку и уткнулась лицом в свои ладони, а её плечи вздрагивали от рыданий. Дыхание перекрыло, она всхлипывала громко, Наталье пришлось подняться и закрыть шторку. В самолёте всё равно все спят, да и привычный шум — нужно ещё постараться кого-то разбудить, однако вовсе не это волновало старшую бортпроводницу, каким бы профессионалом она не была. Наталья быстро открутила крышку от бутылки с водой, налила в стакан и попыталась влить в Марусю, но та только сбросила её руки, снова заплакав и обняв себя руками. — Марусь, Марусь, — проговорила Наталья, потом осторожно взяла подругу за плечи, слегка встряхнув, — да что такое, а? — Ничего! — в истерике проговорила та, вновь сбросила руки и дёрнулась. У неё не было желания рассказывать о том, что терзало душу, потому что Маруся не видела в этом смысла: она уже столько раз выливала Наташе свои мысли и эмоции, и ведь это совершенно не помогало, кроме того, что приходилось ещё и оправдываться, если речь заходила о Сергее. Наталья, понимая, что дальше дело так не пойдёт, да и макияж Марусе явно придется переделывать, набралась смелости и, улучив момент, когда Маруся оторвалась от ладоней, чтобы вытереть слёзы, противно побежавшие по шее, плеснула воду в лицо подруге. Та шумно выдохнула, покрутила головой, тяжело задышала, пытаясь понять, что только что произошло. Маруся замахала руками, приходя в себя. — Ты что делаешь?! — прошипела она, потом подскочила и уставилась в зеркало. Тушь окончательно потекла, розовый блеск для губ размазался по щекам, а лицо покраснело. Маруся обернулась на Наталью. — Зачем? — Мне нужно было каким-то образом привести тебя в чувство, чтобы пассажиры не решили, что мы падаем, — спокойно проговорила Наталья, — что произошло? Маруся покачала головой, потом сделала несколько глубоких вдохов, потом прикрыла глаза и прижалась спиной к фюзеляжу, желая ощутить хоть какую-то поддержку. Наталья сочувственно покачала головой, потом осторожно взяла подругу за руку и повела в хвост, в сторону туалетов. Им повезло — практически все пассажиры спали, а те немногие, кто бодрствовал, всё равно не обращали никакого внимания: кто-то читал книгу, кто-то тихо общался, кто-то смотрел фильм, отгородившись от окружающего мира наушниками. Многие шторки иллюминаторов были опущены, а те что нет открывали черноту ночного неба за бортом. — Умывайся, — проговорила Наталья, когда они зашли в тесное помещение. Маруся слабо кивнула, потом дрожащими руками открыла воду. Конечно, они обе понимали, что вода в самолёте не самого лучшего качества, но нужно было прийти в себя. — У тебя есть чем смыть косметику? — проговорила Маруся, продолжая всхлипывать. Она даже не хотела смотреть на своё отражение в зеркале, потому что прекрасно понимала, что оно ей не понравится. — Есть, есть, — успокаивающе проговорила Наталья, потом погладила Марусю по плечу, — успокаивайся. Сейчас сделаю тебе чай. — Лучше выпить, — усмехнулась Маруся, потом оперлась ладонями о раковину и выдохнула в воздух, — прости, — спустя пару минут вполне твёрдо проговорила она. Наталья, стоящая к ней спиной, обернулась через плечо. — За что? — За то, что… устроила тут, — Маруся усмехнулась, потом пожала плечами, — я устала… нервы. — Ты закончила? — поинтересовалась Наталья, взглянув на подругу, — идём на кухню. — Ты иди, — проговорила Маруся, потом всё-таки посмотрела на своё отражение, — я догоню. Наталья многозначительно посмотрела на неё, но всё-таки вышла. Однако далеко она не ушла: осталась ждать возле двери. Разумеется, в самолёте Маруся не могла с собой ничего сделать, но и просто уйти на кухню Наталья не смогла. Маруся в это время внимательно изучала своё отражение в зеркале, стараясь окончательно прийти в себя — ненавидела расклеиваться. Она всегда старалась улыбаться, думать позитивно, не пасовать перед трудностями и, видимо сейчас, всё то, что она копила внутри, вылилось. На то, что Наталья ждёт её возле двери, Маруся отреагировала слабой усмешкой, и они вдвоём направились в сторону кухни. — Тебе чёрный или зелёный? — поинтересовалась Наталья, вытаскивая чайники. — Чёрный, — спокойно проговорила Маруся, выдыхая, — не люблю зелёный… Наталья кивнула, а через пару минут Маруся уже сделала первый глоток. Ей сразу стало тепло, и она только сейчас обратила внимание на то, что все это время до её бил нервный озноб. — Прости меня, — снова проговорила Маруся, потом выдохнула, отставила стаканчик на тележку и начала переделывать свой пучок, — я очень устала. И не от работы. Наталья сочувственно посмотрела на Марусю — она сама в последние несколько недель испытывала похожие чувства. Так и не смогла отпустить ситуацию с отцом, с Игорем просто не могла общаться нормально: не было сил улыбаться. — Что-то случилось кроме развода, да? — спокойно спросила Наталья, выпрямившись. Она скосила взгляд к часам, но у них было ещё полно времени до второго рациона. Маруся пожала плечами, потом неуверенно кивнула. — Я просто устала, — несколько отрешенно проговорила она, — у меня в последние несколько месяцев просто какая-то чёрная полоса, — прошептала Маруся, выдыхая, — с Серёжей у меня всё, — проговорила она, бросив взгляд на Наталью, — правда всё. Я прекрасно знаю, что у них там с Алиной, но я не хочу об этом думать. Меня беспокоит то, что происходит с мамой… Наталья дёрнулась, потом сложила руки в замок. — А что с ней происходит? Я… я знаю, что она ушла на больничный. Маруся покачала головой, потом выдохнула. — Я думаю, что она больше никуда не вернется, Наташ. Папа говорил с врачом, — Мария почувствовала, как горячие слёзы вновь смочили щёки, — что… я не знаю, что это такое. Я не понимаю, — она шмыгнула, потом выдохнула и прикрыла глаза, — я не знаю, что нам всем теперь делать. Наташ, так же нельзя, — проговорила Маруся, вновь открыв глаза и внимательно посмотрела на подругу, — это какой-то злой рок над нашей семьёй, понимаешь? Наталья покачала головой, потом кивнула — она никогда не была сильна в поддержке, не всегда знала, какое слово нужно сказать и как помочь человеку, но очень старалась. Она села рядом, осторожно обняла Марусю радуясь тому, что все остальные бортпроводники заняты где-то в других частях самолёта, и им никто не сможет помешать. — Ты же знаешь, что произошло, да? — осторожно спросила Наталья, погладив подругу по голове. Мария сглотнула слёзы, потом уставилась перед тобой, стараясь дышать глубже, чтобы прекратить наконец чёртову истерику. — Я не вдавалась в подробности, — проговорила она, тяжело вздохнула, — я знаю, что… что тот человек, к которому ушла мама, жив, и что ей было тяжело это воспринять… но не до такой же степени, Наташ, — она закусила ноготь на большом пальце и качнула головой, — я боюсь, понимаешь? Врач сказал, что… что она уже никогда не выйдет… В эту секунду шторка отлетела в сторону, и на просторной кухне появилась Олеся. — Наталья Александровна, — шепотом проговорила она, — мне нужно… я не вовремя? — она приподняла бровь, потом легонько отбросила прядку тёмных волос, которая выпала из причёски. Маруся сразу же поднялась и вышла из кухни — в висках стучало. Она понимала, что нужно успокоиться — то, что она на высоте находится в состоянии истерики не есть хорошо для здоровья. — Наташ, всё в порядке, — проговорила она через пару минут, когда Наталья с Олесей вышли из кухни, — мне нужно несколько минут для того, чтобы поправить макияж, и я снова в строю. А что, что-то случилось? — спросила она, а цепкие пальцы переделывали пучок. Олеся пожала плечами — она предпочитала не лезть, потому что ещё давно поняла, что Маруся с Натальей подруги, а значит может быть что-то личное, что ей просто лучше не знать. Конечно, вопрос был не в том, что это какой-то криминал, а в том, что иногда тактичнее промолчать. — Всё в порядке, мне просто понадобилась помощь в общении с одним пассажиром… точнее, с тремя, которые напились, и не хотят успокаиваться. Маруся хмыкнула, потом пожала плечами. — Ну так пригрози им, что если они не умерят свой пыл, то мы сделаем вынужденную посадку и высадим их прямо посередине моря. Понравится ли им такой расклад? Вот и я думаю, что нет, — она подмигнула Олесе, потом снова вернулась на кухню. Маруся всё-таки смогла себя взять в руки: в конце концов, она взрослая женщина, ей почти тридцать лет, и что она сейчас делает? Плачет на рабочем месте от бессилия, а ей категорически запрещено это делать. Радовало в этой ситуации только то, что на этом рейсе не было Алины, да и отца Маруси с его экипажем тоже. Она кашлянула, вспоминая, что отец снова взял больничный. Маруся несколько раз спросила его, всё ли в порядке у него со здоровьем, но Игорь сказал, что всё дело только лишь в перенапряжении. Ещё он попросил Марусю как-нибудь заглянуть к матери, и та пообещала, что обязательно приедет. Она достала косметичку из сумки, потом подошла к зеркалу и начала приводить себя в порядок. Хотя, с другой стороны, если бы Алина была на этом рейсе, Маруся точно не позволила бы себе расплакаться, потому что тогда точно все решили бы, что дело в этом. — Мы справимся, — уверенно проговорила она собственному отражению, потом улыбнулась, — обязательно справимся, ведь иначе и быть не может. В конце концов, они столько всего преодолели. И она, и её отец, и мама. И если ей нужно дневать и ночевать в больнице только чтобы маме стало лучше, Маруся это сделает. — Наташ, — она заглянула на вторую кухню, — ты не устала? Наталья оторвалась от изучения меню второго рациона и внимательно посмотрела на вошедшую Марусю. — Что? — поинтересовалась она, потом выдохнула — конечно, слёзы Маруси повлияли и на неё саму. Наталья чувствовала себя в ловушке. Разумеется, по сравнению с метаморфозой, которая произошла с Еленой, у Натальи всё было не так плохо, но это не отменяло мучений. Она переживала за свою дочь — началась настоящая паранойя. Наталья стояла бояться, что «отец» восставший из мёртвых, сможет как-то навредить Анечке… а все мысли уехать куда-то из города, снова скрыться, разбивались об Игоря. Наталья чувствовала себя идиоткой, но пока не понимала, стоит ли ставить окончательную точку в их отношениях… она вообще не могла даже думать о нём, потому что на голову сразу наваливалось небывалое напряжение. Ей нужен был перерыв, и она была рада, что Игорь сейчас её не трогает. — Ты выглядишь усталой, — проговорила Маруся — теперь она была чересчур весёлой, — прости… не мне это говорить с моими слезами, но… может быть, ты отдохнёшь немного? Не хочешь? Наталья пожала плечами, потом улыбнулась. — Я уже привыкла. Тем более, — внимательно посмотрела на часы, — осталось всего лишь три часа до посадки… отдохну уже в отеле. Анечке позвоню только… и лягу спать. — Ты могла её кстати с собой взять, — проговорила Маруся, вспомнив своего сына, который остался с матерью Серёги — вот уже в который раз ей пришлось звонить ей. Маруся снова сталкивалась с негативом со стороны своей свекрови, но не могла понять, как ей это воспринимать. С одной стороны, Сергей её единственный и любимый сын, а Мария получается ему разбила сердце, но с другой… неужели она не может ошибиться в этой жизни? И потом, с Сергеем они разошлись на хороших отношениях. — Нет, — проговорила Наталья и улыбнулась, — я, конечно, понимаю, что командировка, новый город, — как будто прочитала мысли Марии, ведь она именно об этом и собиралась сказать, — но мне кажется, что перелёт слишком тяжёлый, — проговорила она, — да и потом, в самолёте-то будет скучно всё это время… — А вот и не правда, — Маруся улыбнулась, — мы же с тобой никуда не денемся, верно? — Я подумаю, — проговорила Наталья с улыбкой, — Марусь, послушай меня, — она подошла чуть ближе и осторожно взяла подругу за руку, — я прекрасно понимаю, как с моей стороны всё это выглядит… тем более, — покачала головой и выдохнула, — ты прекрасно знаешь о том, что происходи… происходило между мной и твоим отцом, между мной и твоей матерью… чёрт, — Наталья подняла глаза к потолку, на пару секунд прикрыла глаза, а Маруся замерла, не в силах что-то сказать и отреагировать как-то иначе, — но я правда надеюсь, что всё будет хорошо. Всё обязательно будет хорошо, — Наталья улыбнулась, сжав ладонь Марии, — ты же прекрасно знаешь, что оба твоих родителя — сильные люди… и с Леной всё будет хорошо. Маруся ничего не ответила, только крепко обняла Наталью в порыве чувств, а та не стала противиться. В конце концов — они всё равно оставались подругами. — Всё будет хорошо, — в который раз проговорила Наталья, выгоняя из своей души тёмные мысли.***
Игорь бросил взгляд на фотографию Лены, стоящую у телевизора. Нет, на снимке они были вдвоём — кажется, свадьба Маруси. Разумеется, в те годы их взаимоотношения оставляли желать лучшего, потому что Игорь всё ещё не мог отпустить Наталью, а болезнь Елены только ухудшалась. Игорь отчётливо помнил момент, когда она пыталась прийти в себя… Игорь посмотрел на часы — они не опаздывали, но оставалось полчаса до запланированного выхода из дома. — Елена, я всё понимаю, — он появился в дверях спальни, — мне тоже не особо нравится то, что Маша всё-таки выходит замуж за этого, — Игорь опёрся корпусом о косяк и начал сверлить взглядом жену, которая сидела возле зеркала, держа в руках расчёску, — Сергея, но если ты решила сорвать им свадьбу, то подумай о том, что она наша дочь! — С ума сошёл? — пробормотала Елена, в сотый раз пытаясь сотворить что-то с волосами, — я хочу прийти на её свадьбу, потому что Маруся позвала меня, понимаешь? — её губы тронула слабая улыбка, и она развернулась к мужу, — не просто нас с тобой, а меня отдельно… Игорь улыбнулся, прошёл в глубь комнаты, потом сел на постель. — Ну так что-то ты не очень торопишься. Елена выдохнула, отложила расчёску, потом прикрыла глаза — в последние дни испытывала дикую боль в них. В горле запершило, Елена схватила салфетку из коробки, а через пару минут с презрением посмотрела на свою кровь. — Как бы вместе со свадьбой мои похороны не отпраздновали, — спокойно произнесла она, скомкав салфетку. Игорь поднялся с кровати, потом усадил свою жену рядом с собой. — Не туберкулёз, значит уже хорошо, — спокойно проговорил он, потом внимательно вгляделся в лицо своей жены, — а вот то, что у тебя глаза красные, мне не нравится. Я ночью думал, что это соседская собака, а это ты опять плакала? Елена слабо улыбнулась, потом кивнула, ощущая, как глаза снова намокли. — Прости меня, Игорь, — прошептала она, потом уткнулась носом в пиджак мужа, — я ужасна. Я ужасная жена, я ужасная мать… я же понимаю, что если я не приду, Маша мне это не простит… Игорь тяжело вздохнул, обнял жену одной рукой, невольно вздохнув запах от её волос — убойная смесь из духов и сигарет. — Ты ещё сколько рыдать планируешь? — поинтересовался он, потом вновь посмотрел на часы, — минут семь у тебя ещё есть, а потом будешь собираться. Почему я должен вечно тебя ждать? Елена выпуталась из рук мужа и гневно на него посмотрела. — Волохов, ей Богу, если я умру, а я умру, и очень скоро, я буду тебя с того света доставать каждый день, понял? Каждый, — Елена ткнула его двумя пальцами в рёбра, — божий день! Ну как я, — она поднялась с кровати и сделала пару шагов туда-сюда, — в таком виде пойду к дочери на свадьбу? Я же так выгляжу, что мне в пору только… Панночку в «Вие» играть! Игорь хмыкнул — жена действительно выглядела под стать образу. — Елена, твои актёрские способности мы обсудим, когда наша дочь всё-таки выйдет замуж. — А чего ты так переживаешь? Это тебе её к Алтарю вести, а я так… — Елена обернулась к зеркалу и посмотрела на себя, — господи, какой ужас. Игорь поднялся, потом снова притянул её к себе, на этот раз спиной. — Я не понимаю, почему ты можешь взять себя в руки, чтобы накраситься на работу, но не можешь этого сделать, чтобы пойти на свадьбу к дочери. — Я без причёски… — Так свадьба-то и не у тебя, моя дорогая. На нашей росписи ты тоже не была с особенной причёской, если ты помнишь. Елена замолчала, потом улыбнулась, вернувшись на много лет назад. — У меня и платья не было красивого… и уже не будет, — проговорила она, потом покачала головой, ощущая руки мужа на своей талии. — Ну, зря ты так, — спустя пару минут проговорил Игорь, который тоже испытывал ностальгию, — если ты захочешь, будет у тебя платье. Елена кашлянула, на этот раз от удивления, потом повернулась в руках мужа и внимательно взглянула в его глаза. — Ты на мне заново женишься? Игорь несколько секунд смотрел на неё, потом рассмеялся. — Елена Викторовна, я второй раз в эту ловушку не попадусь. Ты же сама хотела со мной разводиться, вот разведёшься, — погладил по плечам, — найдёшь себе какого-нибудь… олигарха, или кто тебе там был нужен, сыграете свадьбу где-нибудь в Европе, и будет у тебя свадьба. — Иди ты к чёртовой матери, — спокойно проговорила Елена, давя в себе желание прибить мужа, — я пока ещё твоя жена, понял? — Ты — моё проклятье, Королёва, — серьёзно произнёс Игорь, потом отпустил её, — я тебе даю пятнадцать минут, чтобы за это время успела собраться и вышла красивой матерью. — То есть как красивая жена я тебя не интересую, да? — обиженно поинтересовалась Елена, потом снова кашлянула и полезла в сумку за таблетками, — Игорь, а если приступ случится, а? Марусе вот это надо будет? Игорь посмотрел на жену — на самом деле, он понимал, что так грубо и резко разговаривать не нужно, но он знал Елену как себя самого и понимал, что только так сможет расшевелить её. — Ленка, — Игорь в два шага оказался рядом с супругой и взял её за холодную ладошку, — если я пойму, что с тобой что-то не так, то мы уедем, — проговорил он абсолютно серьёзно, — у Маруси много подруг, она прекрасно знает, как я отношусь к её, — Игорь сделал скорбное лицо, — пока ещё жениху, так что… если мы с тобой уедем вдруг пораньше, то ничего не произойдёт. — Нет, Игорь, произойдёт, — серьёзно проговорила Елена, потом выпила таблетку, запила водой из кружки, — если мы с тобой раньше уедем, то не будет традиционной свадебной драки… а какая же… — Елена, — Игорь усмехнулся, — какой мне уже смысл дать в морду этому Серёге, а? Поздно уже. А вот если бы ты была на моей стороне, то ничего этого и не было бы. Елена выдохнула, потом направилась в ванную комнату, чтобы умыться. Игорь, разумеется, последовал за женой. — Игорь, ну ты же понимаешь, что она его любит, и что этому бесполезно противиться. Ты же помнишь, как у нас с тобой было. Игорь тяжело вздохнул. — Вот если бы тогда кто-нибудь мне сказал, чтобы я на тебе не женился… — Да ну перестань, — Елена умылась холодной водой, потом обернулась к мужу, — ты бы всё равно не послушал, и я бы всё равно испортила тебе жизнь. — Что тоже правильно. Лена, — Игорь взял жену за руку и натурально потащил в сторону спальни, — у нас осталось пятнадцать минут. Как за пятнадцать минут ты что-то с собой сделаешь, я не представляю. — Всё я сделаю. Засекай, — Елена дёрнула губой, потом осторожно поцеловала мужа в висок, поднявшись на носочки — просто так, потому что захотелось. Игорь улыбнулся, крепко прижал к себе Елену буквально на несколько секунд. — Собирайся, — прошептал он, коснувшись губами её уха, — если мы опоздаем, будет некрасиво. Ты же хочешь, чтобы у нашей дочки был праздник? Елена кивнула, потом снова подошла к зеркалу и открыла косметичку — ей понадобились титанические усилия, чтобы успокоить свою нервозность. Игорь оторвался от фотографии, с которой его жена улыбалась. Он с тяжестью посмотрел на рюмку водки, затем сделал быстрый глоток. Напиток обжёг горло, но ему было всё равно — не в первой. Смог ли он хоть как-то изменить ситуацию? А если бы всё-таки рассказал Елене правду про то, что та сделала с несчастной Валентиной… Хотя, спрашивается, почему несчастной? Игорь не считал свою жену убийцей. Он не говорил, что Валентина заслуживала смерти, но ведь именно она подставила Елену, и именно из-за неё его супруга на некоторое время лишилась работы — можно сказать, у неё отобрали смысл жизни. Но Игорь не знал, как Елена отнесётся к этой новости, а она слишком много пережила в жизни, чтобы… чтобы всё вновь разрушилось как карточный домик. — Ты мне можешь объяснить, что сказал врач? — раздался голос Михаила откуда-то рядом, и Игорь обернулся: провалившись в свои мысли и воспоминания он уже успел забыть о том, что позвал лучшего друга: находиться дома в одиночестве было просто невыносимо. Он выдохнул, потом подтащил к себе бутылку водки, и напиток снова наполнил стеклянную тару, именуемую рюмкой. — Врач сказал, что Елена пережила очень сильное потрясение, — проговорил наконец Игорь, — ну, это и без него было понятно. Михаил кивнул, с беспокойством смотря на друга. У него до сих пор в голове не укладывалось — как могло получиться, что, пережив такой тяжёлый рейс, с террористами, Елена, желавшая через несколько недель навсегда улететь в Германию, увидела бывшего мужа, и… потеряла рассудок? Так уж вышло, что Михаил знал, что Александр жив. Более того, он был в курсе того, что и Игорь знает. И о том, что тот не собирается что-то рассказывать Елене, Михаилу тоже было известно. Но отвечать за сторону морали он не хотел — на пути каждого человека рано или поздно появляется выбор, и только ему одному нужно принимать решения, потому что все те, кто могут давать советы, вряд ли смогут помочь с последствиями. — Я не знаю, что будет дальше, — снова проговорил Игорь, потом покачал головой и взял сигаретную пачку — нашёл в комнате, она принадлежала Елене, — сможет ли она прийти в себя или не сможет, но речь идёт о том, что прежнюю мы её можем больше не увидеть. Я столько раз, — Игорь щёлкнул зажигалкой, и та через секунду облизала оранжевым языком сигарету, — называл её сумасшедшей… а теперь она действительно может сойти с ума. Михаил покачал головой, затем отвёл взгляд, смотря перед собой. В голове не укладывалась ситуация. Он несколько раз прокрутил в голове последний диалог с Еленой. Кто бы мог подумать, что через несколько секунд, даже не минут, всё так сильно изменится? Разумеется, он понимал — видит он Елену возможно в последний раз, так как… та слишком часто говорила о том, что собирается уходить. Часто Михаил от этого отмахивался: Елена могла любой разговор свести к тому, что ей пора увольняться из компании и уходить на пенсию, но в тот день, когда они разговаривали на эту тему последний раз, он помнил, какая грусть, печаль и безысходность была в глазах Елены. Он не знал её долго — познакомились тогда, пять лет назад, когда она откликнулась на вакансию пилота. Появилась в его кабинете: красивая, неприступная блондинка, которая не полезет за словом в карман. Елена сразу сказала, что не потерпит никаких замечаний в адрес своего пола, рассказав о большой практике за границей и на больших самолётах. Это уже потом Михаил понял, кто же перед ним стоит — он никогда до этого не видел жену Игоря, так как знакомство пришлось в тот момент, когда Елена уже ушла, но что-то, едва уловимое в её внешности, напомнило Марусю — та была такой же пробивной в те годы. А уж когда Михаил открыл паспорт Елены и увидел фамилию «Волохова»(которая отличалась от фамилии на многих лётных документах, где латинскими буквами было напечатано «Koroleva»), все сомнения отпали. Елена же, на вполне закономерный вопрос, ответила, что «не до конца развелась после эмиграции». Дальше ему было интересно наблюдать за развитием отношений, за тем, как новый пилот впишется в коллектив. Почему-то Михаил догадывался, что всем, кто окажется рядом с Еленой в кабине будет нелегко — и нет, вопрос не в том, что кто-то усомнится в её профессионализме. А в том, что та действительно никому бы не позволила себя обидеть или унизить. Пять лет назад Елена запомнилась Михаилу именно такой — жёсткой, саркастичной, пробивной и никогда не отступающей от своей цели. Уходила она также — с гордо поднятой головой, но уже без блеска в глазах: небо значило для неё слишком много. Когда она вернулась, Михаилу показалось, что он видит перед собой другого человека. И дело было вовсе не в том, что Елена перекрасилась и сильно похудела — она и так никогда не была полной, но полгода назад практически превратилась в тень. В голосе исчезла былая уверенность, хотя порой пробивались знакомые металлические нотки. Елена старалась держаться уверенно и даже шутила на тему кабины, но на вопрос, собирается ли она туда вернуться, всегда мрачно отвечала, что больше не сможет. И через какое-то время Михаил оставил попытки уговорить её: всё равно, ничего не получалось, но часто видел её в районе тренажёра. Тогда он считал, что всё кончено. Но на самом деле, всё закончилось именно сейчас, и от этого им с Игорем вдвоём было хреново. — Я не знаю, что мне сделать, как ей помочь, понимаешь? — говорил Игорь, затягиваясь сигаретой — чёртова Королёва снова подсадила его на эту пагубную привычку, — я понимаю только то, что… чёрт, ну сам же во всём виноват, — зло сказал он, даже с долей агрессии, посмотрев на бутылку водки, — почему я тогда не пошёл с ней, чёрт подери? — Почему ты ей ничего не рассказал, Игорь? — спокойно поинтересовался Михаил, смотря на друга, — ты же должен был понимать, как Елена отреагирует на такую новость, если узнает не от тебя? — Потому что как, — Игорь поднялся, пошатнулся — перед глазами всё резко поплыло, но он сдержался. Главное, чтобы сердце не начало болеть, всё остальное он как-нибудь выдержит, — как ты считаешь я должен был ей это сказать? Лен, как на работе? Представляешь, твой бывший муж жив! Так что ли? — Почему сразу так?! Но ты ведь знал, — Михаил тоже слегка повысил голос, — знал, что он жив, и что Елена его интересует, — последнее слово он проговорил по слогам, — неужели после того, как он замял дело со смертью Валентины было непонятно, что он появится? — Нет, не было понятно! — вскрикнул Игорь, потом махнул рукой, — он мне что сказал? Что умрёт, а мне нужно, — он едва сдержался чтобы не сплюнуть, но ярость накрывала с головой, — приглядеть за Еленой. Да не собирался я за ней приглядывать. Я вообще её из дома выгнать хотел, да жалко стало! — рявкнул Игорь, начиная ходить туда-сюда по квартире, — в мыслях у меня тогда не было устраивать этот дурацкий спектакль для невидимого зрителя. А потом, когда с Леной всё закрутилось… я не хотел, чтобы она бросилась его искал. Не хотел, чтобы она снова кричала по ночам. Ну расстреляй меня теперь что ли! — подытожил Игорь и уставился на друга. Михаил покачал головой, потом налил себе водки и выпил рюмку залпом. — Я тебе не судья, Игорь, — после продолжительной паузы сказал он и с негромким стуком поставил рюмку на место. — То-то и оно, — устало отозвался тот. Зажигалка снова щёлкнула, а в комнате запахло сигаретами.***
Морская пена с шумом омыла берег, а тёплая вода попала на ноги. Алина улыбнулась и слегка отодвинулась, испачкав ладони в песке. — Окунуться не хочешь? — поинтересовался Сергей, вновь уложив ладонь на её талию, — или так и будешь от воды убегать? Алина покачала головой, потом сощурилась, наблюдая за тем, как солнце спускается ниже, к линии горизонта. В Москве всё ещё было холодно, и внезапный рейс в тёплую страну был как никогда кстати. Да ещё и командировка — всего лишь на пару дней, но приятная возможность отдохнуть и привести мысли в порядок. Конечно, сделать это тогда, когда Сергей был рядом, не представлялось возможным — Алина не могла хорошо всё обдумать, так как всё время хотелось быть с ним рядом. — Я не убегаю от воды, — она улыбнулась, потом обернулась на него, внимательно смотря в глаза, — я… я просто думаю, — Алина выдохнула, потом легонько откинулась назад, оказавшись спиной на влажном песке. Горячее солнце разморило её, и хотелось просто лежать рядом с Сергеем и больше ничего не делать, хотелось хотя бы на какое-то время отпустить те проблемы, которые мучали её столько времени. — Вы разводитесь? — внезапно спросила она, почувствовав, что Серёга устроился рядом, — или что… — Разводимся, — твёрдо проговорил он, посмотрев на голубое небо, на котором не было облаков — в последнее время московские серые тучи казались куполом. Было ощущение, что именно они не дают нормально дышать. — А её родители в курсе? — с усмешкой поинтересовалась Алина, потом устало выдохнула и перевернулась на песок животом, подставив спину ласковому солнцу. Ей определенно нравилось проводить время рядом с Сергеем, под солнцем, и без всех остальных людей из экипажа — откровенно говоря, Алина даже не имела ни малейшего понятия, где они находятся. Неделю назад, когда Сергей появился в её номере, желание у Алины действительно было одно — послать его к чёрту и сделать так, чтобы он больше никогда не смел трогать её. Она не понимала, почему взрослый человек (настолько, что смог завести семью и детей), не осознает того, что делает ей больно? И, если ему даже и плевать полностью на её чувства, почему он не хочет подумать о самом важном — о его репутации? Но сейчас, лёжа рядом с Сергеем на песке, Алина понимала, что хочет, чтобы у них это всё продолжалось. Да, будет сложно, да, она не была готова верить в то, что Серёжа будет с ней до конца её жизни — казалось бы, а ведь совсем недавно она была убеждена в том, что если и заведёт с кем-то отношения, то только с перспективой выйти замуж и выйти замуж хорошо, чтобы больше никогда ни в чём не нуждаться. Однако Алина понимала — судьба ни в какую не желала принимать столь самоуверенную позицию и вывернула всё с ног на голову, не забыв при этом подключить ко всему этому бардаку любовь. И это было тяжело — осознавать, что так просто уже не получится разорвать эту связь, не получится так просто взять и забыть обо всём, что их связывало. Иногда Алине, в минуты какого-то просвета что ли, хотелось выть и кричать от безысходности. Но тогда она вспоминала то, что она у себя одна. Что тогда делать, если хочет быть счастливой рядом с Сергеем? Да и, откровенно говоря, Алина прекрасно понимала одну вещь — она эту семью не разрушала. Знала же, что инициатором выступала Мария, чьи родители в один голос были готовы заклевать Алину, которая ничего не сделала. Которая просто посмела полюбить и попытаться стать любимой. И её кидало из стороны в сторону, словно корабль во время шторма — до боли в мышцах хотела быть рядом с Сергеем и тут же задумывалась: а не уйдёт ли он от неё в самый ответственный момент? Она не спешила его про это спрашивать. Не то чтобы боялась получить ответ, который не понравится, скорее понимала, что ему сейчас не к чему брать на себя обязательства. — Да, в курсе, — произнёс Сергей, отвечая на вопрос Алины. Он откинулся на песке и прикрыл глаза — на самом деле, они с Марусей уже даже обсудили многие вещи. Например то, что квартира всё-таки достанется Сергею, и его жена ни на что не претендует, ведь ей есть где жить. Также обговорили, с кем останется Витя. В душе Сергея теплилась надежда, что сын будет с ним — ведь когда несколько месяцев назад Маруся ушла от него, то не подумала сначала забрать ребёнка, но сейчас, видимо, одумалась. Однако пообещала, что никогда не будет против того, чтобы Витя общался с отцом. Наоборот, заверила, что всегда будет рада привезти сына или, если они все вместе, куда-нибудь сходят. Разговаривая с ней, Сергей старательно давил в себе любые эмоции — только тогда, когда он мог видеть Марию, видеть её улыбку, видеть глаза, где уже давно потухли искорки (и он понимал, что стал этому виной), ощущать запах духов, так всё остальное отходило на другой план. И Серёга, наверное, давно бы вернул свою жену, если бы не одно но: Маруся этого не хотела и всячески старалась подчеркнуть свою позицию. Она была вежлива, улыбалась, смеялась, порой даже что-то вспоминала, но не более. И Сергей понимал, что безразличие страшнее любого: страшнее слёз, страшнее злости, страшнее гнева, страшнее истерики. Его жена не видела смысла возвращать то, что они столько лет старались построить. В отношениях с Алиной Сергей не был уверен. Да, иногда ему казалось, что он нашёл себе другую, но… в последние несколько часов, которые они провели вместе на пляже, он осознал только одно: хочет отдохнуть и прийти в свою гармонию. Рана на сердце, нанесённая беспощадным словом «развод», зарастала, но корочка была слишком хрупкой и лопалась всё время. Сергей старался совладать с этим, но больше всего ему мучала мысль о том, что же такого он сделал бывшей супруге, что та не смогла с этим жить? И когда Маруся несколько раз сказала, что просто разлюбила, это было хуже любых обвинений. — Ну вот когда разведётесь, тогда и говори мне что-нибудь, — усмехнулась Алина, затем стряхнула песок с ноги и распустила волосы с желанием переделать хвостик. — Что, уже хочешь выйти за меня замуж? — с лёгким раздражением поинтересовался Сергей, открыв глаза и посмотрев на любовницу. Та лишь покачала головой. — Нет, Серёж. Замуж нет, — Алина стала серьёзной — она вообще редко могла удерживаться в кокетливом состоянии, — по крайней мере, не в ближайшее время. Я просто устала от того, что в компании на меня все смотрят так, будто я убила твою жену, переоделась в её одежду и хожу себе как ни в чём не бывало. А ведь я ничего такого не делала, и мы с тобой оба это знаем, — она отвела взгляд и уставилась на океан, наблюдая за полным штилем. — Ну, сейчас последнее, что будет делать Игорь, это как-то тебя доставать, — мрачно проговорил Сергей, вспоминая о том, что произошло. — Дело не в нём, он как раз пока говорил со мной один раз, — устало проговорила Алина, потом хмыкнула, — да и не ему читать мне проповеди об отношениях, честно говоря, — раздраженно произнесла она, затем отвела волосы за ушки и начала бездумно перемалывать ногами песок. Сергей приподнялся на локтях. — Это ты про что? Алина дёрнула губой, продолжая сидеть к нему спиной. Никогда не была сплетницей, но сейчас её приоритеты и принципы слегка поменялись. — Он так мило общался с Наташей, когда Елены Викторовны не было, что если бы я не знала о её существовании, решила бы, что передо мной супруги, — проговорила она на одном дыхании, сжимая влажный песок в кулак. Небольшие камушки забились под ногти, но ей было всё равно. Сергей покачал головой. — Это давняя история, ты всего не знаешь… да и тебя это не касается, если честно. Алина обернулась, и её глаза сверкнули. — А мне всё равно, что я знаю, а что не знаю, — проговорила она, затем поднялась и уставилась на Сергея, — я догадываюсь, что была интрижка. Не глухая и не тупая. Но тогда ответь мне на вопрос. Какого чёрта Наташа, которая сама влезла в чужую семью и, — Алина сдула волос, упавший на лицо, — смеет читать мне что-то о морали? Я понимаю, они с Марией подруги, что вдвойне странно… если бы кто-то лез к моему отцу, я бы… Сергей тоже поднялся. — Успокойся, — проговорил он, осторожно взяв Алину за руку, но та сразу же выдернула её. Успокаиваться она не собиралась — вся та злость, всё то раздражения, все те обиды устали копиться и выливались прямо сейчас наружу, точнее на Сергея. — Оставь в покое Наташу, ты не знаешь всего. Всё было совершенно не так, как ты себя представляешь. — А мне плевать, Серёж, как оно там было, — холодно проговорила Алина, скрестила руки на груди и исподлобья посмотрела на любовника, — я знаю только то, что кольца и одну фамилию носят Игорь и Елена, а Наталья не должна иметь к ним никакого отношения. Это не моё дело, как ты уже сказал. Так какого чёрта она лезет ко мне? Возомнила себя кем? Психологом? Или считает, раз у неё в личной жизни что-то не получилось, то я должна повторить её путь? А она мне кто?! — Она тебе совершенно никто, и я полностью с тобой согласен, — проговорил Сергей, понимая, что сейчас готов сказать всё угодно, только бы Алина успокоилась, — я прекрасно понимаю, что… — Что из-за того, что ты не можешь определиться, что тебе делать с Марусей, страдаю я, Серёж! Хуже того — страдает моя репутация. Я не хочу завтра идти с тобой в загс, я не хочу тебя ни к чему принуждать, и если ты мне сейчас скажешь, что не видишь смысла в дальнейших отношениях, я тебя пойму, прощу и больше тебя трогать не стану! — проговорила Алина, пнув песок, — я просто хочу одного. Чтобы на меня перестали косо смотреть, понимаешь ты это или нет? Я уже месяц тебе про это говорю. Сергей несколько минут смотрел на неё, когда Алина уже закончила свою гневную тираду и искала в сумочке зажигалку. Чертыхнувшись, она вывалила всю торбу на лежак и всё-таки нашла пачку, а в ней нашёлся и огонёк. В такие моменты Серёга невольно себя ловил на мысли о том, что Алина напоминает ему Елену. Точнее — вся ситуация казалась каким-то искаженным отражением жизни супругов Волоховых. — Послушай, — он сел на лежак и внимательно посмотрел на Алину, которая к тому моменту уже закурила. Та выдохнула дым, перехватила сигарету между двумя пальцами и посмотрела на Сергея в упор. — Ну, — коротко бросила она, не желая больше говорить пафосных фраз и пытаться достучаться. — Когда мы с Марусей разведемся, я уеду в Питер, — проговорил наконец Сергей — он пока никому не говорил о том, что его действительно взяли на работу в другую компанию, и это не пустые слова и угрозы, — Москва рядом, я всё равно смогу видеть Витю, а все лишние люди, включая мою пока ещё жену и её родителей исчезнут из поле зрения. Алина зыркнула на него, снова затянулась, сбросила пепел и начала открывать бутылку с водой — ей стало жарко. То ли от солнца, то ли от злости. — И что? — И то, что если ты хочешь, то поехали со мной, — эту фразу Сергей проговорил на одном дыхании, — только ты должна понимать, что я действительно не готов в ближайшее время идти в загс… ну, конечно, после развода. Мне нужно прийти в себя. Мы прожили целых шесть лет, понимаешь? — Сергей уставился в пронзительно зелёные глаза Алины, желая наконец услышать её ответ. Та старалась переварить услышанное, не забывая при этом снова и снова прикладываться к зажжённой сигарете. И что ей нужно было делать? Поехать с ним? А если не срастётся? «Зато останусь в Питере» — мелькнула мысль, и Алина медленно кивнула. — Так, подожди, — через секунду же сменила своё мнение, глупо усмехнулась, выдохнула и покачала головой, сделав большой глоток воды, — давай сначала разведётесь, ладно? В конце концов, — она горько усмехнулась, потом отвернулась, снова посмотрев на океан, — ты ещё можешь передумать. Ну, или она. Я знаю несколько таких историй, когда люди уже были готовы развестись, но у самого загса… отменили всё, — улыбнулась, снова затянулась и посмотрела на Сергея, — а я не хочу оказаться в Пулково одна, и с кучей чемоданов наперевес, понимаешь? Сергей кивнул — конечно, он понимал. И Алина была права — не то, чтобы в нём теплилась надежда на то, что Маруся всё-таки передумает, но Сергей всё-таки допускал вероятность того, что в самый последний момент он хотя бы услышит здравые объяснения — почему же так получилось? Почему так, а не иначе? — Я уверен, что мы разведемся, — соврал он и внимательно посмотрел на Алину, стараясь сделать так, чтобы ничего не выдало его ложь, — и в следующий же день мы с тобой уйдём из компании. — А если нет, то что мне делать? Терпеть ещё больше насмешек? — Нет, не терпеть, — проговорил Сергей, потом обнял её за плечо, Алина на этот раз не стала вырываться, — я тебе ещё раз говорю, я всё решу. — И как ты собираешься это решать? — она улыбнулась, затушив сигарету и снова сделав глоток воды, — а? Убьёшь весь экипаж? Сергей рассмеялся — если она шутит, то всё ещё не так плохо. — Нет. Я поговорю и с Наташей, и с Игорем… Марусе самой не нравится всё это. — Ты с ней это обсуждал?! — Алина вспыхнула. — Нет, она сама сказала, — спокойно ответил Сергей, чуть сжав плечо Алины, — успокойся и не делай выводов раньше времени, хорошо? Всё будет так, как будет. Это ещё одна причина, по которой я хочу наконец уйти из этой компании, — мрачно проговорил Серёга, смотря в сторону горизонта, за который уже начало погружаться солнце, — мне надоело то, что все всегда знают всё обо всех. Сначала я просто с этого смеялся, но дальше стало раздражать. Алина промолчала, отложила бутылку воды и прикрыла глаза, уложив голову на плечо Сергею — она чувствовала себя очень усталой после внезапной истерики, и хотелось отдохнуть. Хотелось верить, что в скором всё наладится, и они действительно уедут в северную столицу. Да, может быть, не будет волшебной сказки, и они разбегутся, но, по крайней мере, будет лучше, чем-то, что происходит сейчас. Солнце медленно садилось, погружая пляж в темноту.