***
Алина снова чувствовала себя лишней и никому не нужной. Она хорошо была знакома с этим чувством ещё с подростковых лет — примерно тогда в её семью пришёл зелёный змий, и ей приходилось регулярно соперничать с алкоголем за внимание её родителей. Какое-то время та искренне пыталась всем доказать, что она самая лучшая, что она заслуживает любви, что ей хочется, чтобы и на неё тоже обращали внимание, дарили подарки, говорили, что она хорошая, добрая… однако через какое-то время ей расхотелось так себя вести. На смену желанию всем угодить, в Алине проснулся крутой нрав, и теперь она слала к чёрту всех, кто посмел поговорить с ней в тоне, который ей не нравился, или который она не считала подходящим. Однако с теми людьми, которые были с ней добры, Алина поддерживала хорошие отношения. Таких людей было немного, но… наверное, именно поэтому она и не смогла порвать отношения с Серёгой, хотя сначала они казались ей полностью бесперспективными. А уж когда вся компания начала намекать ей на то, что Алина разрушает чужую семью, ей и вовсе стало тяжело это терпеть, поэтому она была готова отступить. Да — она совершенно не умела бороться за своё место, за любовь близких, за внимание, за… Алина предпочитала сразу записывать всё это на вражескую сторону и всегда первой атаки наносила она. Как там говорится? Лучшая защита — это нападение. И спорить Алине с этим не хотелось. Немного было случаев в жизни, когда она просто отступала и правда уходила, исчезала, не оставляя следов. Любой, даже самой близкой подруге, в случае сильной ссоры, становилась самым заклятым врагом, какой только может быть. Одним из этих исключений стала Елена Викторовна. — Серёж, — Алина прошлась по квартире: здесь почему-то было холодно и темно, что только добавляло тоски в её настроение, хотя, казалось бы, куда уж больше тоски, — ты хочешь чай? Или, может быть, я тебе что-нибудь приготовлю? — она оказалась на пороге спальни. Сергей обернулся и приложил палец к губам — его сын только-только заснул. Разумеется, ему пока не сказали про то, что его бабушки больше нет на свете. Именно поэтому, Витя сейчас был с отцом, а не с Марусей. — Пойдём туда, — проговорил Сергей, поднявшись, — на кухню. Алина согласно кивнула и первой пошла в указанное помещение. Краем уха она услышала, как Серёга осторожно прикрывает дверь. В её голове возникли воспоминания. Елена была её прилично старше, и уж точно годилась в матери, потому что Алина была даже младше её дочери. Отношения с настоящей матерью у неё никогда не были нет то, что нежными и доверительными, они без ссор не обходилось в принципе. Каждый день, вне зависимости от времени года, погоды, сезона, её мать находила то, в чём можно придраться к своей дочери. Поэтому, если бы Алине раньше сказали, что она сможет построить такие хорошие отношения с женщиной, которая сильно старше, да ещё и не последний человек в компании, она бы только покачала головой, потому что понимала, что такое невозможно. Да и подруг у неё никогда не было… Однако Елена казалась совершенно другой — во-первых, она была весёлой, никогда не акцентировала внимание на разнице в возрасте. Более того, во всей бригаде бортпроводников они были единственными, кто курил, поэтому часто пересекались в курилке или на трапе самолёта в разворотных рейсах. А уж что говорить о той ночи, когда в голову Елены Викторовны пришла чудесная идея — изобразить проституток, чтобы заткнуть парочку в соседнем номере, которая мешала им спать своими стонами? Алина невольно улыбнулась от этих воспоминаний. — Не представляю, что завтра будет, — пробормотал Сергей, который, казалось, не замечал ничего вокруг себя — хотя, может быть это и к лучшему. — Я могу пойти с тобой, если… если можно, — проговорила Алина, затем поставила чайник и открыла холодильник — она не любила готовить, но прекрасно понимала, что сейчас всё это нужно делать ей, потому что Сергею не до этого, — я понимаю, что вряд ли мне будет рада Маруся… — Ты правильно всё понимаешь, — с долей скепсиса отозвался Сергей — даже подумать не мог, что Алине может в голову прийти такая глупая идея, — да и Игорь тоже вряд ли обрадуется. Хотя, он и меня не рад будет видеть. — Серёж, но я ведь хочу туда пойти вовсе не из-за того, что ты… нет, и из-за тебя тоже, конечно, — Алина подошла к нему, нервно заправила прядку волос за ухо и посмотрела Сергею в глаза, — но Елена была мне… тоже нечужим человеком. Нет, подругами нас назвать конечно сложно, но… она же мой первый инструктор, всегда хорошо относилась ко мне… — Алин, — перебил её Сергей — он стоял возле спины, скрестив руки на груди, — я понимаю, что тебе… но ты и нас всех пойми. — Слушай, наверняка будут другие люди из компании… она не последний человек, и мы оба с тобой это знаем. — Я не хочу делать Марусе ещё больнее, чем она чувствует сейчас, — перебил её Сергей и слегка повысил голос, — и я не понимаю, почему ты этого не понимаешь! Алине показалось, будто она налетела на невидимый меч, который против неё выставил Сергей. Она почти почувствовала эту боль, затем отвернулась к холодильнику, но открывать его не стала. Наверное, любая другая на её месте устроила бы истерику и потребовала Сергея объяснить, почему чувства Маруси волнуют его больше, чем чувства Алины… но и была ли сама Елена рада бы появлению Алины на своих похоронах? Если прибавить к этому то, как она отнеслась к ней совсем недавно, когда узнала про то, что у Алины отношения с Сергеем… — Алин, — позвал её Сергей, который понял, что, кажется, сказал лишнее, — послушай, ты же всё понимаешь… они меня-то не будут рады видеть, а… нет, что ты, у меня с Марусей всё кончено, это правда, самая настоящая, просто… просто так будет лучше. Вы же почти не знали друг друга… Алине захотелось обернуться, захотелось прокричать, что они знали, и что до того, как Сергей появился в её жизни, их можно было бы назвать подругами… но её почему-то затопили горечь и обида. Почему Елена сорвалась на неё, хотя Алина никого не у кого не отбивала? — Серёж, прости, — Алина обернулась — Сергей был одним из тех людей, в ситуации с которыми она была готова согласиться, отступить и не наносить вражеские удары, — ты прав, мне там действительно нечего делать… просто Елена сначала относилась ко мне очень хорошо, мне даже показалось, что мы подруги… но потом она тоже решила, что я виновата в том, что ты разводишься с женой… поэтому ты прав. Пожалуй я никуда не пойду… если вы не против, я могу остаться с Витей… наверное, ему ещё рано посещать такие мероприятия… Сергей кивнул, но ничего не ответил — Маруся пока не звонила, и он понятия не знал, что будет завтра. Понимал лишь одно — в его жизни снова что-то изменилось. — Послушай… — проговорил он и взял Алину за руку, — я всё-таки решил, что нам нужно уехать в Питер. Меня уже больше ничего тут не держит. — А тебя держала Елена? — губы Алины тронула лёгкая усмешка, — неужели… — Да нет, просто Елена тоже была человеком, который ко мне хорошо относился… да и то, редко, непостоянно, но могла сдержать Игоря и его вечные порывы выгнать меня из компании и из жизни его дочери… и мне кажется её смерть — это знак, что мне нужно уезжать отсюда. Ты поедешь со мной? Алина пожала плечами, затем выдохнула и покачала головой. — Это предложение руки и сердца или как? — спросила она, затем сразу же мотнула головой, — нет-нет, я понимаю, что после развода ты не захочешь сразу пойти в загс, да мне это и не нужно… просто ты же знаешь, что меня тоже уже ничего тут не держит… а значит я могу просто взять и уехать с тобой. И пошло оно всё к чёрту, да? — Алина прижалась лбом к его груди и просто замолчала. Сергей кивнул, затем обнял её, прижав к себе. Он тоже был в лёгком шоке, когда узнал, что Елена умерла — ему было трудно в это поверить. Она всегда была такой сильной, смелой, и по ней никак нельзя было сказать, что она болеет… Маруся как-то сказала об этом, но практически в самом начале их совместной жизни. Серёга помнил, что Елена даже на свадьбу к ним пришла — с одной стороны, какая мать не придёт на такое важное для дочери торжество, но с другой стороны, он знал, что она после аварии, что она болеет… а Елена хорошо держалась: улыбалась, шутила, правда не отходила от Игоря, держась за его предплечье. Может быть, боялась упасть, а может быть таким образом сдерживала мужа, чтобы тот ничего не испортил. А когда Сергей спросил, всё ли с ней в порядке — порой Елена казалась бледной, та лишь улыбалась, и говорила, что всё хорошо. Хотя наверняка ей было больно. Он знал, что Елену нельзя назвать хорошей матерью — та оставила Марусю, когда ей было всего лишь пять лет и появлялась потом в очень редких звонках. А когда вернулась, то сначала делала вид, что ничего не произошло… может быть потом в её голову и пришло осознание того, что нужно всё-таки нормально извиниться, принять тот факт, что её поступок — ужасен. И та это сделала. Сергей тяжело вздохнул — он помнил, как Маруся колебалась, стоит ли прощать мать и снова впускать её в свою жизнь или всё-таки принять то, что такие предательства простить не то, чтобы нельзя, а просто невозможно? Противоестественно? Что нормальные матери никогда не оставят своих детей? Однако судьба выкинула ещё один финт — когда Маруся сама ушла от Сергея, оставив своего сына с отцом. Это было странно — что он сейчас размышляет о судьбе матери своей жены, но его совершенно не волнует то, что сейчас происходит с Марусей. Сергей понимал, что Елена, возможно, заслужила всё то, что с ней произошло — ведь многим поступкам не было прощения, и то, что Игорь с Марусей простили её, скорее можно назвать чудом, нежели чем-то ещё. Но у Сергея не укладывалось в голове то, что её судьба так или иначе была ужасной. Ведь он тоже несколько месяцев назад даже подумать не мог, что их брак с Марусей подходит к концу. С Алиной ему сейчас просто было хорошо. Он не был готов к новому браку (и хорошо, что они вдвоём это понимали), но понимал, что хочет начать в Питере новую жизнь с Алиной. А что это значит? Значит, что все люди хотят быть счастливыми. Все хотят быть рядом с людьми, которые их любят, ну или те, которых любят они. И разве можно обвинить Елену в том, что она нашла человека, с которым, как ей казалось, станет счастливее? Обвинить её можно было в том, что она оставила своего ребёнка… — Так что ты будешь есть? — Алина выпуталась из его рук, затем обернулась к холодильнику, — я могу разогреть вчерашнее… и Витю тоже нужно покормить. — Может быть, что-нибудь закажем? — растеряно проговорил Сергей, затем покачал головой, — ты прости, совершенно не хочу тебя сейчас ничем нагружать… — Нет, подожди, заказывать я не хочу, непонятно, кто и как там что готовит, — включила в себе зануду Алина, затем заправила волосы за уши, бросила взгляд на часы и пожала плечами, — ты знаешь, я лучше схожу в магазин, куплю всё, что нам необходимо… и детскую еду тоже, потому что не будем же мы кормить твоего сына всякой ерундой, правда? Я скоро, не теряй меня, — Алина поцеловала его в щёку, затем ушла в прихожую, чтобы переодеться. Сергей проводил её взглядом, затем вытащил из кармана телефон, чтобы проверить пропущенные звонки — может быть, ему позвонила Маруся? Однако она словно бы забыла о нём. Не сказать, что Сергей ждал этого, просто ему почему-то казалось, что Маруся позвонит. Он был готов приехать к ней, был готов быть рядом, но вместо этого та всего лишь попросила его побыть с сыном ровно до того момента, пока она хоть как-то не придёт в себя. Сергей хотел догнать её и спросить, что она чувствует, ведь он в своё время потерял отца, однако… однако не стал этого делать, не захотел её раздражать в этой ситуации. Алина вышла на улицу и поёжилась — она слишком рано решила, что можно уже убрать тёмные вещи в шкаф. Зима в этом году тянулась долго и, кажется, уже начала отступать, однако временами напоминала о себе холодными ветрами или лёгким снегом. Алина поправила шарф, замотав его вокруг лица, затем поудобнее накинула сумку на плечо и направилась в ближайший магазин. — Тоже мне, весна называется, — пробурчала она себе под нос, а через пару шагов остановилась будто вкопанная. Из-за этого на неё налетел мужчина, который стоял позади, обругал Алину последними словами, обошёл и пошёл дальше. Она же продолжала стоять словно громом пораженная. Алина внезапно поняла одну вещь — Елена не дожила до этой весны. Она больше никогда не увидит, как распускаются листочки, как всё вокруг постепенно зеленеет, как в воздухе появляется аромат сирени… не услышит птиц… элементарно — больше никогда не придёт на работу в аэропорт. Не выпьет утренний кофе, не выкурит сигарету. Не наденет эту чёртову пилотку, которую Елена надевала исключительно в самом начале рейса, когда надо было встречать пассажиров… Алина понимала, что она также больше никогда не обнимет и не поцелует своих близких… что в самолёте больше не будет слышно их с Игорем Николаевичем ругани… что теперь всё будет иначе. Елены больше никогда не будет, и от этого на душе было дико. Не важно, каким человеком она была, но, чёрт возьми, ещё совсем недавно она была жива… Алина почувствовала, как в уголках глаз стали собираться слёзы. От этого она разозлилась — ненавидела проявлять слабость. Она выдохнула, затем сжала руки в кулаки и направилась вперёд, сердито шагая по снегу. Елена не была похожа на человека, который хотел бы, чтобы по нему лили слёзы, и Алина это понимала. Более того, она понимала, что из этого нужно сделать выводы — все люди смертны, и невозможно заранее знать, как скоро они покинут мир живых. Значит нужно постараться проводить как можно больше времени с дорогими и близкими людьми.***
Игорю было холодно. С самого утра, когда в его сон вклинился отвратительный вопль будильника, он чувствовал, как все внутренности сковывает словно льдом. Может быть, Елена решила таким образом с ним попрощаться? — Королёва, нельзя быть такой злой, — проговорил он, взяв в руки рамку с фото жены. На ней ещё не было чёрной ленты — Игорь оттягивал этот момент. Он вообще не понимал смысла это делать… ровно как и смысла собирать поминки, но почему-то подумал, что Елена бы этого хотела. Она вообще всегда достаточно легко относилась к своей жизни — сложно было представить, что Елена стала бы плакать при мыслях о смерти. А вот просить близких выбрать ей самый красивый гроб, оградку… Игорь прекрасно помнил, как она то ли в шутку то ли пыталась таким образом убедить себя, что всё, что происходит — нормально, выбирала себе платье в гроб. В итоге его выбрала Маруся вчера с утра — чёрное, то самое, которое несколько месяцев назад нашла Алиса. Игорь помнил, как она удивлялась этому факту и спрашивала, зачем её матери такое платье… ведь Елена уже очень давно перестала куда-то ходить кроме работы, а значит красивое платье ей было просто без надобности… По спине в очередной раз пробежал холодок. Игорь тяжело вздохнул, затем отставил фотографию на тумбочку и поднялся. Он подошёл к окну, отодвинул в сторону шторы. Несмотря на всё то, что творилось у него на душе, погода была прекрасной: над Москвой висело ясное, синее небо, солнышко припекало… Игорь понимал, что совсем скоро зима окончательно сдаст позиции… а его жена этого уже никогда не увидит. Он тяжело вздохнул — не понимал, кого больше сейчас жалеет себя или её? Игорь прекрасно понимал — Елене сейчас уже всё равно. Ей никогда не была нужна его жалость, она даже уехала, когда поняла, что дальше никак нельзя находиться вместе. Почему бы ему сейчас не подумать о том, что любимая жена наконец перестала мучиться? Он одёрнул себя — Елену уже давно нельзя было назвать «любимой» женой. Да её никогда нельзя было так назвать, потому что Елена… потому что они поженились, так как было хорошо вместе, но больше ничего. Игорь прекрасно помнил, как они поженились, и почему ему в голову пришла это мысль — казалось, что с Еленой будет хорошо и дальше, ведь они были немного похожи… Но ведь сейчас ей стало легче — больше не нужно мучаться, прятать кровь, искать своё место в жизни… возвращаться домой к человеку, который тебя не любит… осознавать, что предали оба мужа. Так почему, чёрт подери, все думают только о том, как им тяжело будет без этого человека? Почему никто не думает о том, что Елене стало наконец легче? Самое мерзкое — почему даже Игорь об этом не думает. Он приоткрыл окно, впустив воздух — он всё ещё был холодным и слегка резал лёгкие. Игорь закашлялся из-за этого, потом тяжело вздохнул и прикрыл глаза — ему всё это казалось чем-то неправильным. Разве он ожидал, что похоронит её так скоро? Что в принципе похоронит её… да и кто вообще об этом думает? Несмотря на то, что Елена давно говорила о своей смерти, кризис наступил только сейчас… и все оказались к этому не готовы. Потому что к этому, пожалуй, невозможно быть готовым, и Игорь прекрасно об этом знал. — Пап, — раздался тихий голос Маруси, которая остановилась в дверях, — нам уже пора ехать, — пробормотала она, затем вздохнула — всю ночь она плакала. Не рыдала, не кричала, не истерила, просто позволяла слезам скатываться по её щекам. Она лежала в одной позе, смотрела перед собой и не могла совладать со своими эмоциями. Маруся понимала, что ей просто жаль маму. Жаль, что с ней всё так случилось. Ведь никто не заслуживает такого. Как бы сильно человек не ошибался в жизни, какие бы поступки он не совершал, никто не заслуживает такой судьбы. Маруся была уверена — её мама уже искупила свою вину. И всё остальное, в особенности двойное предательство, было уже лишним. Это её и сломало. — Да, едем, — Игорь с негромким хлопком закрыл окно, затем резко развернулся — чтобы больше не было соблазна оставаться в этой комнате и предаваться воспоминаниям… ведь тут даже не было запаха её духов, потому что последние недели своей жизни Елена была во второй комнате. Маруся последовала за отцом в полной тишине — она первый раз в жизни не знала, что происходит у него на душе. Они были близки всё время и давно научились понимать настроения друг друга, но сейчас был первый раз, когда она не знала, как поступить. Понимала лишь, что отец за прошедшие сутки как будто поседел ещё больше… и ещё знала, что он сейчас не думает о Наташе, а значит той тоже следует пока придержать коней. Разумеется, накануне Маруся жёстко обозначила своё условие — не хотела, чтобы та была на похоронах матери. Просто не хотела и всё, какими бы близкими они не были сейчас. Наталья согласилась — наверное, тоже понимала, что её присутствие не нужно. На улице их ждал Михаил. Они с Игорем пожали друг другу руки, а Марусе тот лишь кивнул. Та сначала хотела спросить, что он тут делает, а главное зачем, но потом передумала — может быть, её отцу так будет легче? Маруся устроилась на заднем сидении машины, затем прикрыла глаза — ей хотелось убежать от собственных мыслей, только это было невозможно, к сожалению. — Пап, а Алиса не звонила? — через пару минут Маруся открыла рот, но спросить смогла лишь шёпотом, — когда она будет? Ведь её забрать надо… — Она сейчас летит, должна успеть, — проговорил Игорь, затем вытащил сигаретную пачку, — её заберёт такси… — Подожди, давай я Серёге позвоню? — Маруся оживилась и подсела ближе, — а вдруг она опоздает, а, пап? Ведь мама же… последний близкий человек для Алисы, пап, а пробки… если она не успеет, то что тогда будет? Мы не можем так с ней поступить… — Позвони, — перебил её Игорь, который понимал — вообще, он должен забрать Алису из аэропорта, так будет правильно. Но… сейчас он не мог упустить возможность попрощаться с Еленой. Он был слишком сильно перед ней виноват. Маруся кивнула, затем откинулась на сидение и вытащила свой мобильный телефон. Михаил дождался, пока та начнёт разговор, и посмотрел на Игоря. — Ну? — тихо спросил он, наблюдая за тем, как тот сосредоточен, — ты машину-то точно нормально ведёшь? — Нормально, — проговорил Игорь, — до морга доедем… там пересяду туда, — уже тише сказал он, затем посмотрел на Михаила, — а ты сядешь за руль. — Слушай, Игорь, ну там работают люди, которые привыкли… зачем тебе лишний раз… — Михаил замолчал на полуслове — к его счастью, он никогда не хоронил жён, поэтому сейчас умолк. — Это не первые похороны, на которых мне приходилось быть, — сухо ответил Игорь, слегка увеличив скорость, — так что… я же виноват в этом, понимаешь? Я и никто больше… — он посмотрел в зеркало заднего вида и убедился, что Маруся свернулась на сидении и заснула. — Она болела, — отрезал Михаил, пожав плечами, — Игорь, ты же не Бог. Как бы ты не считал себя всесильным, ты не можешь держать абсолютно всё под своим контролем. — Это не отменяет того факта, что если бы я ей сразу рассказал всю правду, то… — Игорь мотнул головой — не хотел больше обсуждать это при дочери, даже предполагая, что она уже спит. Михаил вздохнул — он и сам оказался втянут в эту историю. Он сам мог неоднократно рассказать Елене правду, но не сделал этого… потому что не его дело. Потому что она даже не знала, сколько всего о ней знает он. Потому что Михаил не член семьи. Но он тоже испытывал жалость в её сторону, хотя прекрасно понимал, что Елена ненавидит это чувство. И он осознавал — то, что с ней произошло, она не заслуживает. — Маш, — он обернулся, а Маруся открыла глаза, — ты дозвонилась, заберёт? — Да, — пробормотала она, — извините, я… полежу немного, — она отвернулась, утыкаясь носом в заднее сидение. Игорь снова посмотрел на неё. — Дочь, ты как? Не тошнит? — Нет… просто не хочу ничего, всё нормально, — пробормотала Маруся и замолчала, не желая больше вступать в диалог. Игорь кивнул, затем слегка увеличил скорость и посмотрел на время — пока они успевали. Хотя ему отчаянно хотелось, чтобы этого всего не было. Игорь понимал, что по части похорон он по-прежнему был слаб. Ему нужно было быть рядом с дочерями, нужно было хотя бы попытаться подготовиться к разговору с Алисой, ведь она потеряла родного, близкого человека, потому что Елена была ей настоящей мамой… но Игорь не мог — думал только о своих чувствах. С Наташей он больше не разговаривал, хотя та позвонила и сказала, что с Марусей всё было нормально… Игорь понимал, что ведёт себя эгоистично, но ничего не мог с этим поделать. Голова нестерпимо болела. Возможно реакция на количество выпитого и выкуренного, но Игоря это совершенно не волновало. Он знал, что это всё рано или поздно пройдёт, а вот Елену он не увидит больше никогда. Путь до МОРГа они проделали в тишине, затем Игорь поменялся с Михаилом и исчез в помещении. Следующий час он должен был провести с… её телом. Когда уже на месте убрали крышку, Игорь вздрогнул — гримёры, как это было не странно, сделали всё качественно. — Мама, — Маруся подошла к гробу и посмотрела на Елену — волосы были заплетены в две косы, и это очень бросилось в глаза. Ведь её мать так никогда не носила. Игорю тоже показалось, что можно было обойтись одной… и почему-то пересхошие губы тронула лёгкая улыбка — представил на секунду, чтобы сейчас сказала Елена относительно своего внешнего вида. Он не удержался и коснулся её ладони и удивился — Елена была ледяной. Разумеется, Игорь понимал, что другого и не почувствует, но кажется это было слишком… «Господи, Волохов, ну тебя вообще нельзя ни о чём попросить. Я просто не понимаю, как можно было допустить, чтобы я лежала в гробу вот так» — пронеслось как будто рядом с ухом, и Игорь нервно обернулся, а в сердце сразу же кольнуло. — Всё нормально? — поинтересовался Михаил, стоявший рядом — не понравилось, как быстро побледнел Игорь. — Моя жена лежит в гробу, а сейчас её отпоют, как ты думаешь, — огрызнулся Игорь, затем выдохнул, — душно здесь. Он вообще не понимал, зачем всё это нужно — Елена никогда не верила… С каждой минутой Игорю всё больше и больше хотелось выйти из этого помещения, хотелось наконец вздохнуть полной грудью, в глубине души даже хотелось, чтобы это всё побыстрее закончилось, однако… он сосредоточил взгляд на умиротворенном лице жены. Игорь прекрасно понимал — это последний раз, когда он её видит. В глазах защипало, и он стиснул зубы — ну этого ещё не хватало. На секунду Игорь представил, как бы отреагировала на это Лена… да нет, наверное, ей бы это не понравилось. Скорее всего — не захотела бы его даже видеть. Не захотела бы видеть никого. Игорь покрутил головой, пытаясь найти в толпе свою младшую дочь, затем даже обернулся на дверь — его стала грызть совесть на тему того, что Алиса может просто не успеть, и Маруся будет права. Конечно, они могут попросить продолжать, но… Он снова посмотрел на лицо своей супруги — Елена, видимо, во время пребывания в больнице, похудела ещё сильнее, и впалые щёки было никак не загримировать. Он скользнул взглядом ниже, на её ладони, которые были уложены на теле. Игорю стало жутко — он снова почувствовал в подушечках пальцев этот адский холод. Кажется, то, что он мёрз с утра, означало то, что в это время Елену замораживали. Его передёрнуло и от этой мысли тоже. Ведь ещё совсем недавно она была тёплая, живая, а в голове у Игоря, под стать речам священника всплывали фразы Елены. Как она предлагала остаться в Америке, когда признавалась под новый год ему в любви… и как гордо сообщала о том, что собирается переезжать в Германию… Игорь почувствовал, как его сердца сжала чья-то невидимая и ледяная рука — вспомнил, что его жена отказалась от поездки в его пользу. Сначала она отказалась, и они скандалили на кухне… только сейчас он понимал, что это не просто красивый жест, что Елена правда хотела остаться с ним, а Игорь в результате всё равно выбрал Наталью… Когда церемония подошла к концу, Мария первой вышла из церкви. Ей было плохо: мутило, трясло, она едва не поскользнулась на растаявшем снеге, затем отошла подальше. Не могла больше. Не думала, что будет так тяжело, а ведь Алиса так и не приехала… это Марусю отрезвило, и она схватилась за телефон. В трубке раздались гудки, а перед ней вынесли гроб. Марусе стало страшно — ведь ещё совсем немного, и её мама навсегда упокоится в земле… где темно, холодно, больше никого нет, больше ничего не будет в её жизни… глаза снова намокли, а затем слёзы побежали по лицу. — Алё, Алис, Алё, — судорожно проговорила Маруся в трубку, — послушай, мы… сейчас… — Я еду, — Алиса оживилась, — Маш, пожалуйста, мы уже почти приехали, пожалуйста… Через секунду в трубке раздался голос Сергея: — Марусь, скоро будем. Он бросил трубку, и раздались гудки. Маруся выдохнула, затем направилась за отцом. Кладбище было рядом… С каждым шагом Игорь понимал, что остается совсем немного времени, и всё. Елена навсегда останется под землей. Маруся встала как вкопанная, когда они подошли к яме. — Пап, — проговорила она, — что-то слишком глубокая, разве нет? — испуганно проговорила Маруся, — пап… Игорь не слушал её — он думал примерно о том же самом. Нести гроб собственной жены… ему даже не казалось это тяжёлым, потому что груз на сердце был тяжелее. — Прости меня, Ленка, — прошептал он, пока пока опускали гроб в могилу. Он понимал, что она его уже никогда не услышит, что они уже никогда не будут вместе. Что Елена так и не простила его, потому что Игорь не был уверен в том, что… — Где Алиса? — раздался голос Михаила. Он покрутил головой — людей на похоронах было не так много, только сотрудники компании, их экипаж. Но среди всех них не хватало самой младшей дочери Елены. — Она… они уже едут, — прошептала Маруся и вдруг с ужасом поняла — они не подумали о том, что Алисе тоже важно увидеть маму в последний раз, — господи, пап… мы поторопились, пап, — проговорила она, затем схватила его за плечо. — Да уж, — раздался холодный голос позади, и Игорь обернулся с ужасом — не может быть. Неужели у человека не осталось ничего святого? Однако через секунду Игорь расслышал крик, а затем и увидел Алису, которая бежала по тропинке. В какую-то секунду она поскользнулась, затем поднялась и снова побежала — как только разглядела, где находится процессия… — Алис, Алис, Алис, — Игорь успел схватить её за локоть, как та обернулась… Над головой каркнула ворона.***
Алиса всё время смотрела на часы. Она много раз летала на самолётах и уже давно привыкла к тому, что если хочешь, чтобы полёт прошёл максимально быстро, нужно в первую очередь заснуть. Однако по понятным причинам она не могла этого сделать. Как только Алиса услышала в трубке голос Игоря, то сразу же поняла — что-то случилось, и что-то очень плохое. Просто так он никогда ей не звонил, но она и не обижалась — прекрасно понимала, что он не в курсе, что её родной отец раз. У него своих дел и забот полно — два. Однако всё равно находил на неделе время, чтобы позвонить, пообщаться, обсудить последние новости. Хотя мама перестала это делать несколько недель назад. Алиса насторожилась далеко не сразу — привыкла к тому, что её мать может забыть обо всём на свете, в том числе и о том, что с детьми нужно общаться. Однако сейчас всё встало на свои места — видимо, Елене уже было так плохо, что было не до звонков. Алиса только в прошедшую бессонную ночь начала это понимать. Сначала она разозлилась — чёрт подери, почему ей никто про это не сказал? Ни Игорь, ни Маша, почему? Ведь она такая же дочь Елены, ведь та её мама, какой бы она не была. Да и… Алиса прекрасно понимала, что ей ещё повезло. Некоторые из соседок, с которыми она делила квартиру, в принципе не созванивались с родителями. Большинство были представители так называемой золотой молодёжи. Разумеется, если у родителей бизнес, партнёры, вечные переговоры, то о каком общении с ребёнком может идти речь? Другой вопрос, что у Елены были только подносы, рейсы и долгий отдых после изнурительных тренировок, однако… Алиса прекрасно понимала, что получила возможность продолжить обучение без уродского клейма позора только благодаря матери. И не в самом плохом Английском вузе. Только вот сейчас она понимала, что это всё перестало быть нужным. Её мамы больше нет на свете, а значит Алиса осталась одна. Потому что у всех кто-нибудь есть, вот только у неё никого. У Маруси бывший муж, сын. Алиса была уверена, что рано или поздно они попытаются опять помириться, потому что… наверное, по опыту мамы. В конце концов, можно было бы попробовать построить хорошие отношения с Игорем, но Алиса понимала… слишком много времени прошло, да и зачем ему сейчас лишние потрясения? Зачем говорить, что она его дочь… Она вытащила телефон из кармана, смахнула иконки и стала рыться в фотографиях, стараясь найти ту самую, которая с мамой, перед отъездом. Тогда Алиса сама была в плохом состоянии — наделала много глупостей — аборт, попытка суицида… и ведь даже представить себе не могла, что это их последняя встреча, хотя червячок тревоги прополз по сердцу, но ей показалось, что это из-за пережитых событий. Наверное… да что она могла тогда сделать, если говорить серьёзно? Могла ли предположить, что её мама умрёт? Алиса прикрыла глаза и почувствовала, как её начинает трясти от рыданий. Почему на неё столько всего навалилось за это время? Болезненные отношения, такое же болезненное расставание, аборт, ванная, полная крови… ссоры с мамой в больнице, а потом переезд в другую страну… Алиса так надеялась, что её жизнь поменяется в лучшую сторону, что всё изменится и будет хорошо. А в результате? В результате она теперь даже не знала, стоит ли ей потом возвращаться. С учёбой всё было хорошо, но из-за её замкнутости, отношения у Алисы ни с кем не складывались. Как и дружеские, так и романтические. Наверное, она таким образом проектировала на себя то, что было у её мамы. Алиса уже очень давно не вспоминала своего отца… ну, точнее, мужчину с которым жила её мама. И всё больше и больше убеждалась в том, что он был настоящим монстром. И она не понимала, как мама вообще смогла с ним быть… Наверное, это повлияло на то, что стало с Алисой — она была нелюбимой, ей было тяжело общаться с людьми… возможно именно поэтому она связалась с Денисом, потому что совершенно не умела разбираться в людях… Но конечно же Алиса понимала, что винить во всём маму тоже нельзя… потому что та, скорее всего, хотела как лучше… иногда Алиса задумывалась, чтобы было, если бы её мама не ушла от Игоря. А так наверняка было бы лучше всем. И ей самой, и её дочерям… у них была бы нормальная, полноценная семья без людей, у которых не всё в порядке с головой. Она всхлипнула, затем обняла себя руками и снова посмотрела на часы — под подсчётам Алисы они уже должны были переходить к этапу посадки, а она только сейчас поняла, что сейчас будет. Она понимала, что на прощание скорее всего уже не успеет… но ей не хотелось видеть родную мать в гробу. Алиса знала — это невозможно стереть из памяти, а значит она будет это помнить всю свою жизнь. И всегда, когда будет думать о маме, вместо этого будет видеть… Во время их последней встречи Елена улыбалась, шутила, хотя и понимала, что надолго расстаётся с дочерью. А может быть, даже догадывалась, что навсегда. Но уж лучше запоминать её такой. А они ведь больше никогда не увидятся, и от этой мысли Алисе хотелось выть. Почему она ничего не почувствовала? Ведь говорят же, что люди могут почувствовать, когда с кем-то из их близких случается беда… почему Алиса не смогла понять, что её самый близкий человек, что её мама находится в опасности? Почему так? Да, у Алисы проблемы с чувствами, проблемы с восприятием, она часто, за напускной весёлостью, скрывала свои настоящие проблемы, но чёрт подери она же живой человек! Живой человек, который способен любить, который способен… А ещё она живая, а её мама нет, и они уже никогда больше не увидят друг друга. Алиса осознавала это в мелочах — мама больше ей не позвонит. Больше никогда не спросит как дела и больше никогда не предложит что-нибудь безрассудное. Они больше никогда не проболтают всю ночь… и от этого Алисе хотелось кричать. Хотелось сорвать голос, хотелось разбить руки об стену, хотелось исцарапать себя, и она с ужасом разжала пальцы — на ладонях было четыре отпечатка полумесяца от ногтей. Она выдохнула и начала их грызть на нервах — лучше так, чем наносить себе увечья… вот только всё равно, кому она теперь нужна? — Уважаемые дамы и господа, мы приступаем к снижению, просьба убрать откидные столики, пристегнуться, поднять шторку… — монотонно проговорили сверху. Алиса автоматически коснулась ремня и только сейчас поняла, что ни разу не отстегнулась. А столик ей не понадобился — аппетита не было. Мама больше никогда не скажет эти слова, никогда больше не сядет в кабину. Алиса вспоминала, как гордилась профессией своей мамы, как та радовалась каждому рейсу… отец говорил, что это временное, и когда пройдёт эйфория, Елена успеет взвыть, но та в это не верила и отнекивалась. У неё была слишком сильная воля к победе… однако болезнь оказалась сильнее. Алиса сглотнула — заложило уши, затем закрыла глаза, желая только одного: поскорее оказаться на земле. Ей хотелось прижаться к старшей сестре и проплакаться. Она знала, что Маруся ей звонила, но сотовая связь не дала им нормально поговорить. Алисе было страшно — ведь они все всё равно там вместе, а она одна. Как только шасси коснулись полосы, её сердце словно упало в пятки. Все её действия в аэропорту тоже были механическим, а когда Алиса увидела Сергея среди встречавших, то даже не удивилась. Она просто прижалась к нему и расплакалась. — Алис, пойдём в машину, ладно? — проговорил он несколько испуганно — не знал, что та способна на такие эмоции, но с другой стороны, Алиса не просто так сейчас вышла из себя. Он и сам был подавлен — этот день всё-таки настал. — Мы успеем хотя бы на похороны? Успеем же? — судорожно прошептала Алиса, сжимая его руки, — Серёжа, я… я не могу, мне так плохо, я не могу, не могу, не могу, — Алиса только сейчас позволила себе забыть о контроле и окончательно разрыдаться. Сергей тяжело вздохнул, затем схватил небольшую сумку — весь багаж с которым прилетела Алиса. Она как будто вообще не собиралась и сорвалась в аэропорт сразу же после звонка Игоря. В принципе, так практически и было. Алиса долго плакала, сидя на пассажирском сидении в машине. Плакала, и слова Сергея ей никак не помогали, скорее даже наоборот, поэтому через пару минут Алиса попросила его просто помолчать. Ей нужно было… — Она мой самый близкий человек, — говорила та сквозь слёзы, периодически вдыхая и выдыхая, чтобы это всё не стало очередной истерикой, — Серёж, что теперь делать, объясни мне? Что… как… я просто не понимаю, она же совсем недавно ещё была живой… и почему, — Алиса разрыдалась, и пару секунд Сергей вообще не мог понять, о чём она говорит. Он тяжело вздохнул, затем кивнул на подлокотник, однако через пару секунд, на светофоре, сам достал оттуда бутылку воды и протянул Алисе. Та с благодарностью кивнула, затем начала делать большие глотки, словно в воде было её успокоение, словно благодаря этому душевная боль могла бы хотя бы на пару секунд перестать терзать душу Алисы. Однако это ей не помогало. Алиса убрала бутылку, затем сделала глубокий вдох и попыталась говорить уже нормально: — Почему, почему мне никто не сказал о её состоянии? Почему?! — проговорила она и снова ощутила, как начало жечь в груди, как слёзы градом полились по щекам, — я же тоже её дочь! Я имела право знать, чёрт подери. Серёж, скажи, ты знал? Тот тяжело вздохнул — Алиса переносила утрату эмоциональнее, чем Маруся. Той Сергей помочь не мог — не было доверия, но выслушать Алису наверное смог бы. — Послушай, — пробормотал он и выдохнул, — мы с Марусей на тот момент уже были почти в разводе, Елена, естественно, смотрела на меня как на врага народа… ровно как и Игорь. Я знаю, что там… — тут Сергей замолчал — он понятия не имел, имеет ли право рассказывать о том, что произошло после того злосчастного рейса с террористами, — знаю, что твоя мама вроде бы собиралась с концами улететь в Германию, её подруга предложила ей там работу… Алиса замолчала и снова почувствовала, как сердце сжимается — она ничего про это не знала. Сергей как будто прочёл её мысли и поспешил заверить: — Послушай, она даже Игорю про это не сразу сказала, про это никто не знал… думаю, она хотела сделать тебе сюрприз, приехать… Ему самому было больно, и Сергей замолчал. Чуть позже позвонила Маруся и попросила поторопиться, что он и сделал, увеличив скорость. Алиса понимала — лицо мамы больше не увидит никогда. Но Алиса решила для себя, что хочет запомнить маму живой, а не видеть бледное лицо… — Кажется, меня тошнит, — пробормотала она, затем снова сделала глоток воды. — Остановиться? — взволнованно спросил Сергей, уже даже включил поворотник, но тут Алиса покачала головой. — Нет… мы тогда точно не успеем, — она открыла окно на максимум и вдохнула холодный воздух, — давай я лучше так… я просто… просто в каком-то сумбуре, понимаешь? Почему мне никто ничего не сказал… почему мне мама не позвонила, почему она мне сказала мне ничего? Почему не попрощалась… хотя, — Алиса нервно дёрнула губой, когда поняла, что сказала глупость, — она вообще никогда со мной не прощалась, а я тут вдруг удивляюсь… Но я очень её люблю, правда… — слёзы снова выступили, и Алиса закрыла лицо руками, чтобы окончательно дать волю своим эмоциям. Сергей не знал, что ему сейчас сказать, поэтому увеличил скорость, чтобы они по крайней мере успели вовремя на похороны. — Алис, я потерял отца… — начал медленно говорить он, пока Алиса пыталась успокоиться — она то хваталась за платок, вытирала слёзы и клялась самой себе, что больше плакать не будет, то наоборот, впадала в ступор, затем в истерику, — к этому невозможно привыкнуть, время не лечит… но ты же знаешь, что твоя мама болела. Знаешь же? — повторил он, вставая в поворотный ряд. Алиса вытерла слёзы, затем протянула ноги, скрестила руки на груди и кивнула. — Да… она же на моих глазах в обмороки падала, папа… ну, точнее, Игорь, говорил, что у неё какие-то проблемы… болезнь непонятная. Но потом мама сама сказала, что с ней уже всё в порядке! Серёга вздохнул — он прекрасно знал, что многие больные люди никогда не станут признаваться своим близким в том, что случился рецидив. Просто потому что не хотят волновать. — Сейчас ей больше не больно, — мягко проговорил он и бросил взгляд на Алису, — понимаешь? — Нет, я не хочу это слышать, замолчи, замолчи, пожалуйста, — снова сорвалась Алиса, затем заткнула уши, но Сергей не обиделся — прекрасно понимал, что сейчас у неё творится в душе. Наконец, они повернули на кладбище, и Алиса, завидев машину Игоря, выскочила из автомобиля Сергея практически на ходу. Она бросилась вперёд, по узкой тропинке. Алиса не знала, где и как кого искать, она просто бежала, чувствуя, что может не успеть. Сердце стучало, как сумасшедшее, в лёгких сразу же закололо. — Мам! — крикнула она, хотя прекрасно понимала, что это глупо — мама её больше никогда не услышит, а значит нет смысла… но у Алисы заканчивались силы. Она увидела процессию, а судя по выкопанной земле… Алиса бросилась туда, поскользнулась, упала, но через секунду уже встала. Она боялась не успеть. В ноге почувствовалась боль, но ей на секунду стало всё равно. — Мам, — Алиса не смогла вовремя остановиться и к своему ужасу поняла, что сейчас упадёт в могилу — ноги месили грязь, а гроб показался ближе, чем должен был быть, но в это время она почувствовала, как её оттащили. Алиса инстинктивно схватилась за руку своего спасителя, затем оглянулась и снова заплакала — её держал Игорь и кажется что-то спрашивал — цела ли она? Она кивнула, потом ощутила на себе чей-то взгляд. Алисе казалось, что всё вокруг было словно в замедленной съемке. Она слышала, что пора закапывать могилу, но… она обернулась, не отпуская руки Игоря и закричала от ужаса — рядом с могилой стоял её отец. Алиса нервно затряслась, понимая, что сейчас упадёт в обморок. Не думала, что так быстро будет видеть призраков… — Пошёл вон отсюда! — заорала она, затем бросилась к нему на встречу, чтобы избавиться от призрака, — ты никогда её не любил, никогда, уйди… — Алиса вздрогнула, когда её рука почувствовала твёрдое тело, — ты ж… В голове почувствовалась быстрая пульсация.