Маленький (не)опасный зверь

Тень. Сколь многое и удивительное кроется в одном только этом слове. У самого слова «тень» невероятно много понятий. В этом мире же их было… больше. Разглядывая эту Тень — сон был управляемым, и сегодня я была в древних эльфийских руинах, до невозможности слепящих зеленью, — я с внезапной ясностью осознавала, что совсем скоро познакомлюсь с ее ужасной стороной. С реальной. Точнее, приложу к этому все усилия, хотя и не особо хочется. Цель в этой жизни, да? Кажется, нечто такое втирали мне все местные представители разных пантеонов. О цели, предназначении, судьбе, многом другом; лишь Флемет сказала, что все выбирать предстоит лишь мне самой. А я выбрала, и пусть этот выбор будет не таким, как запланировал Создатель — над своей жизнью царствую лишь я сама. А, ну, еще те силы, что меня сюда закинули. И смерть. И… Да ну к черту! — Ты напряжена. Рывком повернувшись, я вперилась взглядом в Соласа, оказавшегося позади. Какая «неожиданная» встреча. Не виделись минут десять. — Ты меня и во снах преследуешь, — с плохо скрываемым недовольством проворчала я, поворачиваясь обратно и изучая взглядом волчью статую перед собой. У эльфов древности был культ Ужасного Волка, что меня не удивляло. Он был мятежником, устроившим против тирании богов бунт… богов, богов. — Солас, — позвала я, даже не дав Волку ответить. — Да? — Расскажи про Древних Богов. Наступила тишина. Давящая на уши и сознание, неприятная, вязкая тишина Тени. Я опустила взгляд на свои руки, вздыхая; да, у меня было здесь тело, которое совсем недавно Солас создал нехитрыми магическими манипуляциями над моим сонным драконьим тельцем. Только даже это сейчас не улучшало мое крайне дурное настроение. — Зачем тебе? — Интересно. Я же дракон, я люблю драконов. На мои плечи легли руки, чуть смявшие легкую ткань одежды. Мышцы тут же противно заныли — в Тени есть боль? — и начали расслабляться под мягкими, плавными движениями эльфийского отступника. Я даже выдохнула от удовольствия, прикрывая глаза. Да, так лучше дышалось, пусть дышать тут было сложно в принципе. — Ты напряжена. Что случилось, Скатра? Если честно, то мне хотелось рыдать. Хотелось биться в истерике, хотелось впадать в апатию, устраивать нервные срывы и кричать всем и каждому «любите меня!». Хотелось быть одной и в центре всеобщего обожания. Хотелось вершить судьбы миров, и… быть просто маленьким драконов размером с комнатную игуану, тем самым, которым даже волков не напугаешь. Говорить Соласу? Нет. Нет-нет-нет. — Нервное напряжение после элювианов, — опускаясь на камни, я тяжело выдохнула и уставилась на волчью статую. Это что? Венок на ухе? Я удивленно глянула на Соласа, чьи губы растянулись в легкой улыбке. — Ты задала традицию среди ближайших долийских кланов. Если тебе так проще жить, то я пойду и задам еще парочку. Я же вижу, как тебе тепло, Солас; ты смотришь на этот букет как на озарение с небес и камин после ночи в метели, как на очаг тепла после долгих лет невыносимого одиночества. Впрочем… так оно и было, верно? Все было до обидного просто: я безумно боялась смерти. Дело в том, что… я была чужой для этого мира от начала и до конца. А Амелл, Хоук, они нет. Никто из них нет. Родились, свершили великие дела, а теперь кому-то из них погибать в Тени? Извольте. Да. Вот тот путь, который я выбрала. Если мне не повезет, то я останусь с тем чертовым Кошмаром, который будет мучить меня, а потом сожрет. Если повезет… возможно, но маловероятно, что я выкарабкаюсь. — Мне нравится эта традиция… Солас не отрываясь смотрел на венок, все так же тепло и легко улыбаясь. Сглотнув внезапно вязкую слюну, я уставилась на свои руки. Когда?.. О, Создатель, когда? Когда я попала в сети безжалостного отступника, став на судьбу Лавеллан? Когда прыгнула в сладкие объятия его лжи и обмана, его улыбки и чарующего, теплого взгляда? Врать себе и отпираться? Не для прямолинейных драконов. Я влюбилась в Соласа. Ясно как солнечный день, когда на небе ни облачка. Я приняла этот факт еще несколько дней назад, когда ощутила такую яркую ревность; он лишь говорил о Мерриль, а я проникалась яростью к абсолютно всему и всем, что было вокруг. — Древние Боги… пожалуй, такие же, как и я. Я кивнула, внезапно ощутив, что уже ничего не хочу знать. Звезды с ними, зачем? Шанс выбраться из Тени до невероятного мал. Я оставлю… послания. Хоть что-то оставлю. Что будет предупреждать всех: его, Акиту, остальных, что сведет их и направит по иному пути. Чтобы все было хорошо. Я оставлю… что я оставлю? Некстати вспомнилась та изукрашенная следами стена. Амелл, ее безжизненный холодный взгляд, Бык. Словно бы я вот-вот лишусь головы и уже вижу плаху. А, пожалуй, так оно и было. До битвы с Серыми Стражами оставались недели, что летели тут подобно снежинкам на сильном ветру. Я не успею и вдохнуть нормально, полной грудью, как увижу последний в своей жизни пейзаж. И тот будет черно-зеленым и крайне мерзким. — Скатра, — Солас мягко взял мои руки в свои, сжимая. Слишком тепло, слишком близко. Сердце ухнуло в груди, предатель, когда маг склонился ко мне, заглядывая в глаза. Все попытки остаться безразличной провалились с треском, стоило только ему погладить тыльные стороны ладоней. Я разрыдалась. Позорно, согнувшись пополам и уткнувшись лицом в наши — сплетенные, сжатые, — ладони, роняя соленые горькие слезы. Нервный срыв, это лишь нервный срыв, просто нервы. Иллюзия Тени к тому же. Все хорошо, все ведь хорошо? Все ведь хорошо?.. — Я не хочу умирать. Это был скулеж. Совсем невнятный, горький, он выбился из моей глотки вместе с новым потоком судорожных рыданий. Он только усилился, когда я ощутила, как его руки исчезли с моих. На секунду, но этого хватило, чтобы умереть внутри. Ощутить весь страх не столько погибнуть там, сколько быть отвергнутой раз и навсегда. А потом меня обняли. Очень крепко стиснули, прижали к себе, вынуждая ткнуться носом в ткань на плече, что стремительно намокала от бегущих градом слез. Драконы не плачут, нет; но я… я не дракон. Я рыдала изо всех сил, вцепившись в Соласа с такой силой, что наверняка на нем остались бы следы от моих не столько ногтей, сколько пальцев. Втягивала носом запах трав, отчетливо идущий от него, и заходилась всхлипами все сильнее. Хотелось… столь многого — минутами раньше. Сейчас просто, невыносимо, страшно хотелось жить. И еще сильнее — ощутить его сердце. Вот так, прижимаясь всем телом к нему, грудью к груди, не ощущая никакой неловкости и не слыша его успокаивающего шепота, хотелось доказательств. Жизни. Близости, пусть и такой. Жалкой. — Ты не умрешь. Скатра, с чего ты это взяла? — его пальцы зарылись в волосы, вынуждая приподнять голову. Я замотала головой, не в силах выдавить хоть слово. И вдруг застыла, потому что совсем горячее дыхание коснулось щеки и уголка губ. О, Вселенная… — Что бы ни случилось, я рядом. Я спасу тебя. Не давай обещаний, которые не сможешь выполнить, Фен’Харел… Как же хотелось сказать. Прорвать плотину, высказав ему все, с первой минуты жизни здесь, и даже раньше, до каждого моего вздоха. Все волнения, все переживания. Но я только кусала губы, жмурилась и не переставала заходиться истеричными вздохами, чувствуя, как горячие пальцы раз за разом утирают слезы и оглаживают щеки. — Все будет хорошо. Поверь мне, vhenan. Что?