Маленький (не)опасный зверь

Скверна жгла и пульсировала, Скверна кусала за края сознания, со смешками хищника подбираясь всё ближе густой, рокочущей тьмой. Скверна была внутри и росла, ширилась, захватывая тело наравне с разумом. Я неловко потёрла запястье и опустила взгляд в землю, пытаясь понять, когда успела заразиться? Неужели Скверна расползлась по мне за пару часов? Или Тень ускоряет процесс? Может, это мои нервы сдают? Тёплая ладонь Соласа коснулась плеча, но я нервным движением скинула её и зашипела. В ответ на немой вопросительный взгляд только неловко дёрнулась вперёд и скользнула между двумя чёрными камнями, чувствуя, как чёрная вода плещется под босыми ступнями, пачкает ноги. Впрочем… куда уж хуже. Тело напоминало сплошное месиво крови и грязи, Скверна стекала по плечу точно на раны на руке, окрашивая вены в мерзкий чёрный цвет. Всё болело, ныло и выло, требуя лечь прямо здесь. — Ну, — нервный смешок сам по себе сорвался с губ, — не каждый может похвастаться тем, что был в Тени воплоти. Да, ребят? Плащ, болтающийся на плечах, доставал лишь до колен и некрасиво распахивался на их уровне, демонстрируя голые бёдра и паховую область. Но, признаться, было уже банально всё равно. Свои истории надо обрывать на красивой ноте, на моменте до превращения в монстра, сумасбродства, схождения с ума. До того, как всё покатится коту под хвост, на самом пике собственной славы. Что же… теперь у меня появился ещё один стимул сделать то, что было задумано слишком давно. — Как ты себя чувствуешь? — вежливо поинтересовалась Амелл, подойдя ко мне поближе и запахнув полы плаща сильнее. С резким звуком она сорвала один из дополнительных ремней своих доспехов и обмотала вокруг моей талии, сделав что-то на манер грубого мешковатого платья. Я шмыгнула носом, что тут же отозвался болью и вкусом крови на нёбе, и рвано выдохнула через рот. — Отвратительно. Остальные осматривались, нервно негромко переругивались — Акита с Сэрой — и просто приходили в себя. Тень была… ужасна. Отвратительна. Смердела мучительной смертью, кошмарами и приторным сладким запахом разложения. Влажный воздух, словно бы лишённый кислорода, безветренный, тух в лёгких, стоило чучуть задержать дыхание. — Мерзкое место, — ровным тоном произнесла Командор, ободряюще хлопнув меня по плечу. — Ты молодец. Держись, сторонись драк и, как выберемся, я сделаю всё, чтобы ты пережила Скверну. Я только истерично усмехнулась и, высунув грязную ладошку из-под плаща, утёрла градом катящиеся по щекам слёзы. Амелл вздохнула, вытерла мои щёки тыльной стороной руки и чуть встряхнула, аккуратно взяв за плечи. — Всем прийти в себя! — через плечо рявкнула она, и разбрёдшаяся вокруг компания тут же собралась рядом. Сэра плакала украдкой, вытирая глаза грязным рукавом лёгкой поддоспешной туники, нервничал Солас, переминаясь с ноги на ноги, вздрагивала и сжимала посох Хоук. Только Бык сохранял внешнее ледяное спокойствие, окидывая чёрные некрасоты Тени мрачным взглядом. — Двигаемся вперёд, здесь должен быть разрыв неподалёку! — чётко приказала Амелл, встав к остальным в пол оборота. — И держим себя в руках. Это Тень, она питается эмоциями. Особенно плохими. Отодвигаясь от меня, Серый Страж хлопнула по плечу Сэру, тут же зашипевшую в ответ на это, и первая двинулась в сторону узкого прохода между грядами скал. — Непробиваемая женщина, — с тенью восхищения пробормотала Акита, мотнув рогатой головой. — Никогда не видела такого спокойствия в такой заднице. — Воистину, — тем же тоном согласилась с ней Хоук, вызвав в ответ короткий смешок со стороны Амелл. — Ладно, идём. Скатра, ты… идти можешь? Я переступила с ноги на ногу, проверяя мышцы на отзыв — и те тут же отозвались вспышками боли, заставившими застонать и скривить лицо. Кажется, когти псевдоАрхидемона распороли мне внутреннюю сторону бедра, да и что-то в теле определённо сломалось при том падении на стену, но… Плевать. Плевать. Плевать. Как мантру, как молитву, как самовнушение. Плевать, потому что это — пик моей песни, и он оборвётся на высокой ноте. Золотой дракон утихнет во мгле искрой настоящей ярости, разожжётся пламенем жизни и спалит всё. А потом замерзнет на поле брани, объятый жаждущей ласки Скверной. — Да. Я справлюсь. Хоук скептически хмыкнула и мягко дёрнулась ко мне, но её опередили. — Я помогу ей. Ох, Солас. — Держитесь сзади. Кричите, если что, — почти промямлила Акита и, окинув нас последним взглядом, подхватила Сэру под руку и двинулась следом за остальными, прямо за спиной непривычно молчаливого Железного Быка. Протянутую мне ладонь Соласа я отбила, едва коснувшись пальцами запястья, и яростно зашипела, вскинув верхнюю губу. — Не вздумай касаться. Не хватало нам тебя в виде Архидемона, Солас. — Тебе не о чём волноваться, Скатра. И не бойся, мы найдём выход. Во всём. Очаровательная поддержка. Попытавшись обнадёживающе улыбнуться, я переступила с ноги на ногу и сделала неуверенный, рваный шаг вперёд. Солас повторил, снова протягивая руку, но жест был мной проигнорирован. Меня интересовало другое. Вкинув голову, я уставилась вперёд. Там, рядом с огромной воронкой, рядом с тусклым солнцем — отражением звезды реального мира — чёрным очертанием на далёких каменных столпах рисовался город. Пики его врезали небеса, блестели смолью и влагой стены, но ни один огонь не горел в наверняка некогда красивых окнах. — Чёрный Город. Это — их тюрьма? Солас, стоявший на пару шагов впереди, кинул на меня через плечо тяжёлый, мрачный взгляд. И сдавленно кивнул. — Красиво и отвратительно. — Они заслужили. Я попыталась приподнять уголки разбитых губ, но разорванная правая щека отказывалась подчиняться. Солас со вздохом снова протянул мне руку, приглашая наконец-то пойти за остальными, но и в этот раз я оставила жест безответным. Просто со вздохом и стоном, перебарывая себя, ускорила шаг и посеменила за командой. Мы нагнали остальных через пару минут, прошлись по длинному каменному коридору, уничтожая зелёных безмолвных призраков, и медленно направились к едва видным чёрным ступеням. Остановившись передохнуть и закинув голову назад, я закрыла глаза и позволила себе утонуть в своём сознании. Израненное пламя внутри отозвалось жалобным урчанием, попросило отдыха, покормить, поспать, взмолилось о настоящем небе. Даже не огрызнулось на близость, не подалось к призрачным пальцам, ластясь, как кошка. Пламя гасло с каждым шагом — уходили силы. Мы должны уйти красиво, мой милый Дракон. Жалобный звук сменился угрожающим рокотом. Рыком готовности. Боль и страх, сдавливавшие грудь прежде, словно бы разорвались ударом крепких крыльев. Что-то менялось каждую секунду. Эльфийка разнежила меня, научила бояться смерти и потерь, опасаться неба и огня. Дракон внутри не принимал это и требовал выбрать, а не метаться. Эльфийке хотелось плясать вокруг костра ночью, прятаться в тенях деревьев и ловить звёздные отражения в пруду. Дракон желал достать до них лапами с небес, куда не решались тянуться горы, или разбиться, не дотянувшись. Они боролись во мне ежесекундно, они требовали выбрать и решить, кто же я — остроухая дикарка или главный хищник этого мира, разум или огонь. Стряхнув холод с плеч и распахнув глаза, я выдохнула облачко пара и мысленно улыбнулась себе. Огонь заклокотал внутри, огонь вцепился в Скверну, заставив её зашипеть и сжаться. Огонь разгонял тьму, но не навсегда. Драконы не боятся смерти от падения с небес. Они считают эту смерть лучшей. А я — дракон, и никакие острые уши не изменят этого. — Скатра? — позвали меня спереди, и, стряхнув оцепенение, я шагнула следом за оглянувшейся Акитой. Дёрнула ртом в намёке на улыбку и получила в ответ удовлетворённый кивок. Дракон был готов вцепиться в глотку врагу, пусть и был у самой земли. У финала своего падения. А потом мы встретили Верховную Жрицу; её платье ослепляло удивительным белым цветом и золотой вышивкой. Она неловко мялась у нас на пути, и Адаар отмерла первой, выдохнув и заговорив: — Верховная Жрица Джустиния! Вы… Я сдвинулась в сторону, ближе к Соласу, что, хмурясь, смотрел на виднеющийся на фоне Чёрный Город. — Приветствую вас, Инквизитор, Защитник, Героиня. — Мы считали, что Вы погибли… Я краем глаза разглядывала профиль Соласа, острый узкий подбородок, впадинку шрама на лбу, отсветы тусклого солнца на светлой коже, и каждой фиброй души жалела, что так медлила. Мало касалась тепла, мало тянулась к объятиям и губам, мало шутила и просто сидела рядом, слушая, как он жалуется на вкус чая или испачканные краски. — Vhenan?.. — заметив мой пристальный взгляд, Волк чуть склонил голову ко мне. Я только изо всех сил выдавила вымученную, болезненную улыбку, ощущая, как глаза застилает пелена вернувшихся слёз. — Я в норме. Просто прихожу в себя. Это всё… так странно. Скверна царапнула разум и в очередной раз сошлась в схватке с огнём. Рука, начиная от раны и до кончиков пальцев, будто бы находилась в дыхании ледяного дракона, и я просто не желала доставать её из-под плаща и смотреть. Солас сделал это сам, подцепив воротник накидки и чуть приспустив, оголяя плечо и ключицу. — У нас не так много времени, — хмуро произнёс маг, разглядывая посеревшую кожу с чёткой сеткой чёрных вен. Акита на его реплику обернулась, нахмурилась, уставившись на моё плечо, и кивнула. Отмахнувшись от Соласа и дёрнув плечом, я вернула накидку на место и уставилась себе под ноги, даже не пытаясь вслушиваться в диалог между ребятами и духом Джустинии. — Здесь находится Кошмар, — проговорила Жрица, наклонив голову набок. — Ложный Зов, так напугавший Стражей — его рук дело. — Значит надо его найти и надрать ему зад, — взрыкнула Амелл, стукнув кулаком по ладони. — Никому не позволю порочить честь Стражей так! Тем более какому-то вшивому демону. — У тебя будет такой шанс, храбрый Страж. Его логово здесь, совсем неподалёку. — И нам нужно выбраться из Тени, — высказалась Хоук. — Но мы знаем про разрыв рядом. Мы ищем его. — Для начала, Инквизитору нужно найти утерянную здесь часть себя, — мягко осадил всех дух. — Демон забрал твои воспоминания. Только с ними ты поймёшь всё… до конца. Я с тяжёлым вздохом огляделась, понимая, что не могу бесцельно стоять, пока Акита мечется между камнями, собирая по крупицам осколки своей души, перенося свечи и игрушки к искривлённым кроваткам и столам Сновидцев. Мне нужно было чем-то себя занять, и кладбище страхов, которое было неподалёку, идеально подходило для этого. Ещё раз оглядев занявшихся битвой с призраками друзей, я развернулась и направилась к узкому проёму между камнями, покидая тусклый луч света. Они всё равно пойдут этой дорогой, она тут единственная, так что потеряться я не боялась. Кладбище нашлось на другой стороне небольшого своеобразного поля, над которым, покачиваясь и крутясь, парили вытянутые камни и капли чёрной жижи, взлетающие с огромных глубоких луж. Шлёпая по ним и не оставляя следов на влажных голых камнях, я подобралась как можно ближе к надгробиям и медленно, тяжело присела перед ними. Ужасы людей, с которыми я делила Скайхолд всё это время. Они так тронули меня сквозь экран в реальном мире, но тут, касаясь пальцами гладкого камня с кривыми буквами, я ощущала жуткую дрожь где-то в самой глубине сознания. Одно, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять, одиннадцать. Разве столько их было там?.. Кассандра — беспомощность. Варрик — похожесть на родителей. Солас — смерть в одиночестве. Железный Бык — безумие. Сэра — небытие. Блэкволл — он сам. Коул — отчаяние. Вивьен — несообразность. Дориан — искушение. Акита — усмирение. Я рвано выдохнула, поворачиваясь к последнему камню. Скатра — прежний мир. И зажмурилась, заходясь крупной, рваной дрожью всем телом. Дурное место, дурная Тень, дрянная Скверна и чёрт бы их побрал мерзкие Древние Боги. Что-то зашуршало рядом, на проверку оказавшееся молчаливой, спокойной Амелл. Она мазнула по камням взглядом и кривовато усмехнулась. — Ну, у каждого есть страхи. Хотя тут всё… своеобразно, да? Прежний мир. — У каждого? Чего боишься ты? Слова сорвались с губ прежде, чем я успела их обдумать. Страж прикусила губу, задумавшись, и, вопреки моим ожиданиям, всё-таки ответила: — Мёртвые ничего не боятся. Смотри, — она указала рукой назад, в тень от скалы, к самому краю кладбища. Приподнявшись, я переступила вперёд и охнула. Разбитые два камня. Имена — Амелл, Хоук, — и ничего больше. — Идём. Нечего тут сидеть, не тебе уж точно. — Да, — сглотнув ком в горле, я развернулась к женщине и кивнула. — Идём. Мы выбрались с кладбища к остальным и молча, мрачно продолжили путь вперёд, продираясь сквозь толпы огромных то пауков, то изломанных, оскалившихся людей — и я честно жмурилась и отступала прочь, видя провалы вместо глаз и длинные руки-ноги, быстро перебирающие по земле. Точно в кошмаре оказалась. Хотя… о чём это я. Кошмар был всё ближе, и я слышала его голос. Он общался с каждым из нас, получал в ответ насмешливый оскал и колкую фразочку от каждого. Яростнее всех ругалась Амелл, не стесняясь в выражениях и описаниях, и ей вторила воодушевившаяся огненная Хоук, танцующая среди врагов как настоящий вихрь. — Маленький дракон. Чей же правды ты так боишься? Кого и от чего прячешь в мире, что неспособна изменить? Слова прозвучали резко, неожиданно. Слова вызвали оскал и животную ярость, дикое, безумное желание добраться до этой твари как можно скорее. И, благо, он был всё ближе. — Мир я может и не изменю, и карты не разыграю, но зад тебе начищу мама не горюй! Лично! Пустое бахвальство, брошенные в воздух и развеявшиеся слова, но… настроение осталось. И именно с желанием убивать, гореть, пылать и сжигать всё вокруг я отринула боль, я пролетела по коридору сразу за Акитой и выскочила прямиком к Кошмару. — Вон разрыв! — рявкнула Амелл, указывая посохом за спину огромного демона, паукоподобной твари, преградившей нам путь. — Займёмся этой тварью и туда! Я видела, как взмыла к огромной твари Джустиния, отвлекая демона на себя. Видела, как окружили Кошмара остальные, замыкая круг и истощая тварь. Стоя в стороне, ожидая своего часа, я смотрела, впитывая каждый миг столь жадно, бешено, потому что всё это стремительно сгорало, точно угодившие в камин листки неудачной повести Варрика. Он часто жёг их. Наивный дурак, я так и не сказала ему, что всё, что он пишет — прекрасно. Не сказала Соласу, что хотела бы укрыть его от падающего неба, не похвалила печенье Сэры, не схватилась с Быком в драке, не укрыла собой Сферу, чтобы всё исправить. Не распила с Вивьен чай, не попросила Кассандру научить меня держать меч, не узнала у Дориана как можно больше о Тевинтере и не помогла Тому принять себя… Все планы — демону под лапы. И к чёрту. Они справятся сами. Там, в моей комнатке, на столе осталось письмо, я знаю, что первым его найдёт Солас, а потом и запечатанный конверт для Акиты. — Скатра! Солас! Живо к разрыву! — заорала Амелл, срывая голос, и я спешно дёрнулась по её крику вперёд. Пронеслась по камням и застыла, едва огромная хитиновая нога перекрыла мне путь. — Нужно очистить дорогу! — рявкнула Хоук, резко оттаскивая меня назад, дальше от лапы, прямо за больное плечо. Тихонько взвыв от боли, я вырвалась из её хватки и задрала голову, уставившись на разрыв; в нём стремительно исчезли фигуры Быка, Сэры и Соласа. Хорошо. Славно. — Идите. Я прикрою, — Амелл. Я выдохнула. Не дать времени, секунды на счету, взгляд Акиты мечется, Кошмар нависает всё ниже, тянется сожрать… Струя пламени вырывается с пасти сразу же, едва огонь перевоплощения проносится по телу. С грохотом переступаю лапами по камням, отодвигаясь прочь от героев этого мира, и, взревев, снова посылаю волну огня в сторону демона. — Скатра! — вой Акиты, кажется, способен заложить уши. Взгляд Амелл отпечатывается холодом и скорбью, Хоук — невыносимой горячей печалью. И только Адаар смотрит с надеждой, отказывается признавать и понимать, остаётся у разрыва до конца, пока руки девушек грубо не заталкивают её прочь. В реальный мир. Мне едва удаётся отлететь в сторону, пристально следя за разрывом. Ну же! Ну же!!! С зелёной вспышкой рана Завесы закрывается, оставляя меня один на один с огромным пауком. Что же, драконы не боятся смерти в падении. Драконы в нём рвут глотку своему врагу.

***

Акита поджимает губы и жмурится, отворачиваясь прочь от закрывшегося разрыва. Акита глотает солёные слёзы, смешанные с потом и кровью. Ей хочется кричать, но на неё смотрят сотни глаз, и многие из них — с немым вопросом. — Я… — Инквизитор рвано выдыхает, рывком вздёргивает подбородок, практически рычит. — Скатра — герой, дракон Инквизиции, что никогда не будет забыт! Серые Стражи! Её последней милостью я не изгоняю вас из Орлея! Но лишь её. Она слетает с постамента, на котором был открыт разрыв, смотрит на Амелл в упор, получая в ответ только сухой кивок понимания. И скрывается быстрее, чем кто-то успевает отойти от шока и заговорить.