Идеальный Звук

      Проснулся я на следующее утро. К несчастью, отлеживаться дальше было невозможно, поскольку работал я не только в ресторане, но и в офисе швейцаром. Видимо, из-за моей смазливой внешности меня туда довольно-таки охотно взяли. В мои обязанности входило открывать двери. Машин и большую стеклянную входную. Но делать все это надо было грациозно и элегантно. Мне даже выдали костюм. Забавно было иногда видеть, как я возвращался с работы Там в смокинге, а через несколько минут выходил в джинсах, майке, обвешанный железом и с гитарой наперевес.       Что самое интересное, это была практически единственная работа, которая не вызывала у меня чувства глубоко отвращения. Но сегодня мне предстояло решить сложнейшую задачу, а именно - превращение бомжа-музыканта в престижного госслужащего. Нет, конечно, я не был бомжом на самом деле. Но сейчас, после почти что целого дня сна я выглядел неважно. Даже не имея зеркала в непосредственном доступе, я это понимал. Я не решился прикасаться к гитаре и сегодня. Не хватало еще раз потерять ориентацию в пространстве, но уже на работе. В коридоре я опять наткнулся на соседа, который так же обеспокоенно начал приставать ко мне с вопросами о моем самочувствии. Да если бы я даже издох, как собака, ты бы не сильно переживал. Он проводил меня до ванной и отстал только когда я вошел в душевую кабинку. В какой-то момент мне даже показалось, что он со мной и туда последует. Наверное, я бы тогда его убил.       Стоя в костюме у выхода из ресторана, где меня должен был забрать служебный автомобиль, я понял, что ни душ, ни еда, ни кофе не придали мне бодрости. А одно воспоминание о Ней заставляло мир перед глазами опасно качаться. Наверное, со стороны казалось, что я пьяный. И они не сильно ошиблись бы, сказав это. Я был опьянен той мелодией, она продолжала звучать в ушах, но я не мог ее записать. Не потому, что не владею нотной грамотой, а потому, что в ней не было нот. Она была совершенна, ее нельзя записать простыми символами. И я опять задумался. Причем настолько, что водителю пришлось затолкать меня в машину насильно.       И вот я стою как статуя на вершине мраморных ступеней и приветливо улыбаюсь директорам, владельцам, женам владельцев и директоров, секретаршам, помощникам, носильщикам, курьерам и кто знает, кому еще. Хорошо, что здесь от меня мало, что требуется. Знай себе вовремя дверь распахивай и все. Я уже начал клевать носом, как вдруг в меня как будто кто-то выстрелил. Не то, чтобы это была боль, больше неожиданность. Опять в глазах помутнело, но я продолжил стоять, придерживая дверь перед идущей по ступеням парой. Я их уже давно знал.       Муж и жена – владельцы фирмы по производству парфюмерии. Говорят, у них даже есть особая лаборатория по разработке запахов. Они часто бывали здесь, но зачем, меня никогда особо не интересовало. И почему мне вдруг плохо стало? И тут я заметил, что рядом с женой идет еще одна женщина. Скорее, даже девушка. Но ее было почти не видно за пышной юбкой и стопками бумаг, которые она несла. Они уже почти скрылись в глубине здания, как вдруг меня в очередной раз ударило током. Красные волосы, тонкие пальцы и сладкий запах. Нет, да быть такого не может. Присниться реальный человек не может по понятным причинам, а врываться в мой дом ей совершенно без надобности.       Первым порывом было броситься следом, но я вовремя вспомнил, что при исполнении мне не разрешается покидать поста. Ближе к обеду, когда моя смена закончилась, я, как полагалось, передал пост сменщику, а сам спрятался, если можно так сказать, недалеко в парке через дорогу. По большому счету с просто сел на скамейку так, чтобы был виден выход. Где-то в районе четырех парфюмеры вышли, а следом и Она. К моему большому сожалению, она тоже села в машину и уехала вместе с начальниками. Я вернулся в офис и спросил у дежурного, кто эта девушка. Тот посмеялся и сказал, что мне уже поздно на таких заглядываться. Другими словами, он ничего не знал. Как, в общем-то, и все остальные. Даже имени ее никто не смог уловить из разговоров. Задерживаться дальше не было ни смысла, ни времени, так что я попросил кого-то из знакомых подбросить меня до дома. Сегодня мне еще предстоит играть. Всего лишь три часа. Не так уж и много, если вдуматься. Но что-то мне подсказывало, что это будут одни из самых сложных трех часов в моей жизни.       Когда я пришел домой, понял, что не ошибался. Я не должен был прикасаться к гитаре. Я все еще не мог играть Так, как это делала Она. Но играть надо было. Не решаясь взять в руки Классику, я снял со стены голубую Акустику. Она звучала плохо. Даже после того, как я сыграл несколько гамм, с трудом вспомнил Лунную Сонату, которую считаю довольно-таки красивым произведением. Ничего не изменилось. Казалось, что я пятилетний ребенок, бренчащий на фортепиано. И чем дольше я играл, тем отчетливее понимал, что мой уровень просто ничтожен. Умом я осознавал, что сегодня могу сыграть то, на что раньше не хватило бы смелости, но все это меркло перед сиянием Идеального Звука.       Пришло время. Я снял со стены Электро, положил ее в чехол, то же самое проделал с Акустикой, и спустился вниз, где меня уже ждал мой ассистент. Диджей. Хотя пару раз он спасал положение, сглаживая мои позорные ляпы. Но я бы и без него прекрасно справился. Я не давал ему прикасаться к своей гитаре, поскольку он был человеком весьма небрежным и суетливым. Ну кто, скажите мне, сможет застегнуть рубашку с ошибкой на одну пуговицу, ходить так весь день, а заметить только под вечер? Правильно, именно он так и делал. Сегодня я его не подпустил даже к шнурку от гитары. Он, кажется, немного обиделся. Хотя, думаю, скоро забудет.       - Ты чего сегодня такой серьезный? Ты же три часа можешь играть, что хочешь! А можешь и больше, если будут посетители. Слушай, а ты выучил ту песенку, которую я просил? Сыграешь? – вот всегда он умудрялся задавать столько вопросов, что пытаться на них отвечать вслух совершенно бесполезно. А пытаться отвертеться от просьбы еще бесполезнее. То есть, эта многострадальная песенка, которую я, кстати, все же выучил, было отдана мне как домашнее задание еще месяц назад. То есть, даже спустя месяц он от меня не отстал. Упертый малый. А песенка-то простая до невозможности, но чем-то мне не понравилась. И вдруг у меня откуда-то взялась боязнь сцены. У меня. У музыканта со стажем в десяток лет вдруг появилась боязнь этого жалкого помоста в угла ресторана. Смешно? А мне вот не очень. Конечно, я сыграл для разогрева что-то из классики рока, потом перешел на что-то более сложное, потом играл и известные произведения вроде пятой симфонии. Даже в какой-то момент сорвал бурные овации, когда не сбился на особенно сложном куске. И каждый раз, когда я, казалось, снова становился частью инструмента, мне вспоминалась Она. Во время перерыва хозяин заведения подошел ко мне и сказал, что я сегодня в ударе. Знал бы он, насколько. Хотя этот человек хотя бы обладал слухом. Я играл до самой ночи. Это было больше, чем три часа. Даже, наверное, больше шести. Пальцы нещадно болели, но это было ничто в сравнении с полной опустошенностью. Я больше не могу играть. Я больше не музыкант. И все из-за Нее, обладательницы Идеального Звука. Так я и уснул. Опять не переодевшись, но на этот раз аккуратно развесив гитары по стене. Акустика продолжала зловеще и немного обиженно молчать.       Так прошло еще несколько дней. Я больше не видел Ее. И больше не пытался брать в руки Акустику. Я продолжал играть, и каждый раз в ресторан приходило все больше народу. Хозяин был мною доволен, даже выплатил «грант». Но меня это мало порадовало. Я стал больше спать, потому что не мог писать по ночам. Единственным, наверное, человеком, который понимал, что со мной что-то неладно, был все тот же диджей. Оно и неудивительно, ведь он должен был следить за моей музыкой, поправлять и сглаживать неточности. Но последние дни он просто сидел, скрестив руки на груди, и слушал. Он больше не вмешивался. Может, я перестал ошибаться, а может, он понимал, что я хочу слышать свою игру чистой, а не обработанной. Сколько так прошло дней – уже и не знаю. Я вообще не интересуюсь днями недель и датами. Через день мне надо приходить в офис. Каждый день играть в ресторане. И не имеет значения, какое сегодня число. И вот, в дождливый день, как и полагается даме, появилась Она. На этот раз в одиночестве. Она шла, кутаясь в черное пальто, и держа над собой яркий красный зонтик. Тонкими длинными пальцами. Я открыл дверь перед ней, а она даже не посмотрела в мою сторону. Я не выдержал.       - Девушка, вы играете? – спросил я, нарушая все правила поведения, какие только было возможно. Она обернулась, складывая зонтик, и непонимающе посмотрела на меня. И опять я не смог запомнить ее черт.       - Во что? – не так! Так не может ответить музыкант. Она с еще большим недоумением посмотрела на меня. – Я тороплюсь, вы что-то хотели?       - На гитаре... Вы играете на гитаре? – спросил я запинающимся голосом. Она полностью повернулась ко мне и уставилась в упор. А все еще не мог рассмотреть ее глаза. Она была похожа на призрак.       - В детстве играла. Лет до двадцати. Сейчас времени уже нет. А что? – ну и как ей теперь объяснить, что она ворвалась в мой дом, сыграла мне лучшее, что может создать человек, ушла и оставила меня полностью выпотрошенным, как рыбу на сковороде.       - Я... Мне... Мне говорили, что вы хорошо играете. Не сочтите за дерзость, но могу я попросить Вас что-то сыграть? – выдавил я, склонив голову, как сгорающий от стыда мальчишка. Да что там, я и был им.       - Я? Неужели кто-то нашел записи с концерта? Я уже так давно не брала в руки гитару... Хорошо. Но где-нибудь на нейтральной территории. Не знаю уж, зачем это Вам, но мне будет приятно вновь взять в руки инструмент, - я наконец-то увидел ее глаза. Яркие, сверкающие, улыбающиеся.       - Тогда сможете завтра прийти сюда? Я принесу гитару... – она согласилась. Без колебаний, без условий и намеков. Думаю, это странно. Для девушки. И она снова растворилась за дверью. Да, это определенно была она. Создательница Идеального звука. И завтра я снова его услышу.