***
Мои размышления прервал стук в дверь. — Джейн, это ты? — спросоня спросил я. — Хотя стойте… У Джейн есть ключ, и она вроде как уехала за город. Тогда кто это? Ответ пришел в виде выбитой двери и нескольких батарианцев в наемнической броне и с оружием в руках. Они начали стрелять в меня, я только и успел, что протянуть руку… и пули остановились. Хорошо, что я еще могу сделать пси-отражатель. Я послал рой пуль в одного батаринца, быстро оглушил второго и взял контроль над третьим. — Все в порядке? — спросили неподалеку. — Да, просто небольшая задержка. — ответил я через пирата. Он отвез двух своих собратов в подвал, где расстрелял своего напарника, а потом и самого себя. Я же нашел свой старый пси-усилитель и начал думать. Мендуар был противоположностью понятия «стратегически важная планета» — рядом не было ни промышленности, ни научных станций, ничего — просто маленькая, тихая планета, для тех, кому даже Иден Прайм слишком громок. Соответственно, особых систем защиты тут не было — маленькая станция ПКО и небольшой гарнизон. А пришельцев было много. Слишком много — в небе я смог увидеть нечто, похожее на дредноут. Пока я спал, то, что было от сопротивления, было уничтожено — их хватило бы по небольшой группе на каждый дом. В общем, на героическую оборону Шаньси можно даже не надеяться. Ладно. У меня хватит сил, чтобы продержаться до прихода хоть кого-то — смог же я сдерживать одной лишь псионикой отряд пришельцев? Это было, правда, больше ста лет назад, но у меня еще остались силы. Но сначала нужно найти Джейн. Я взял винтовку батарианца и аккуратно вышел на улицу. Было темно (если не считать горящего города), и я накрыл себя маскировкой, так что я смогу добраться за город, к Джейн. Но было множество преград, в виде батарианцев, жгущий мой город. Я встретил рядом с собой четверку батарианцев, тащащих куда-то моих соседей. Все же, я вмешался — накрыл каждого из них псионическим ударом и добил из винтовки. Жаль, что мои соседи уже не видели этого — они были мертвы. Я закрыл им глаза, проводив их в последний путь. Самое печальное, что я даже не помнил, как их зовут. Я искал Джейн еще несколько часов. Я убивал тех, кто стоял поодиночке и был достаточно глуп, чтобы мне помешать. Их все еще много, а я все еще стар. Я наконец добрался до домика ее подруги. Он горел, как и все другие дома. Приперевшись к стене, батарианец любовался видом горящего города. А рядом с ним лежала моя внучка. Моя мертвая внучка. Голова ублюдка взорвалась в эту же секунду — я ничего не делал, он просто не выдержал потока чистой псионической ярости. А я упал к трупу Джейн. Я кричал. Я плакал. Она умерла всего несколько минут назад. Мне не хватило пары жалких минут. Но был шанс. Я сам его себе придумал, но это был единственный возможный способ — второй был закрыт еще в то время, когда я был главой XCOM. Еще сектоиды могли оживлять мертвых — я видел это своими глазами. Это не было оживление в прямом смысле — те люди были скорее марионетками, зомби, но это было лишь начало. В теории — на практике такого никто не проводил — псионик достаточной силы смог бы оживить человека, особенно если он умер совсем недавно. Скорее всего, ничего не получится. Абсолютно точно, я умру — я слишком стар для такого. Но это был мой последний шанс сделать хоть что-то правильное в этой жизни. Я немного подготовился — и начал посылать поток чистой псионики в Джейн. Я усиливал и усиливал напор, пока он не стал бесконтрольным. Те батарианцы, которым не повезло оказаться слишком близко, расплавились, как в том древнем фильме про археолога. Джейн начало становиться лучше — раны затянулись (это было просто), а главное — появилась минимальная, но мозговая активность. И грянул шторм, которого не видел мир. Я уже не имел отношения к нему — он лишь черпал из меня силы. Сама планета начала плавиться. Растворялись корабли, не успевшие убраться из атмосферы, распадались наемники, не оставляя и следа. Людей на Мендуаре уже не было — их либо убили, либо еще хуже. Но растворялись и они. Рушились дома и поселения, а в центре всего этого стоял я. Джейн уже была почти жива. А я был уже почти мертв. Перед глазами пронеслась вся моя жизнь, все взлеты, все падения. И наконец, перед своей самой смертью, я достиг согласия с самим собой. Я ни о чем не сожалею.***
—Что вообще произошло на Мендуаре? — спрашивал у Бригадира Лонга Командующий Крейн. —Мы до сих пор не понимаем. Почти все было в чистую уничтожено псионикой, но оперативная группа полагает, что еще до этого взорвались элериумные генераторы. К тому же, связь пропала раньше. Мы предполагаем как основные версии неполадку в энергостанции, вызвашую пожары и, в свою очередь шторм. Еще есть вариант, что наоборот, шторм вызвал аварию и пожары. И наиболее вероятный вариант — нападение пиратов. Они взорвали станции, а шторм был попыткой защититься. — доложил бригадир. —Во-первых, нашли ли выживших? И как вообще вызвать шторм такой мощности? — Мы нашли одну под обломками, но она ничего не помнит. Поиски продолжаются, но безуспешно. Насчет шторма — там должен был жить Шепард, у него теоретически есть возможность сделать это. Он пропал без вести, что может говорить, что он мог раствориться. —Возможно. Что насчет пиратов? — Чтобы вынести гарнизон, пусть и мендаурский, достаточно быстро, чтобы они не подняли тревоги, потребуется хорошо организованная армия. Мы подозреваем батарианских пиратов или очередную недобитую компанию наемников, но опять же — все упирается в организацию. Это могут быть даже Серый Посредник или «Цербер» — мы ни в чем не уверены. —Кто бы это ни был, они уже давно залегли на дно. Нужно увеличить патрулирование, на всякий случай просканируем системы батарианцев. Если это действительно они, то да поможет им Бог. Ибо никто другой им уже не поможет. После уничтожения Мендуара, Альянс усилил давление на батарианцев, фактически выдавив батарианцев из Предела. Петиции батарианцев были бесполезны вдвойне — ни Совет, ни Альянс их не воспринимали. Напряжение усиливалось. Батарианцы начали готовиться к войне, обращаясь к любым силам, способным помочь. А людям было достаточно лишь повода, чтобы уничтожить Гегемонию. И они дали им повод.