Карнавал трупов

Громкие фанфары известили о начале представления. Одновременно с этим потушили свет, оставив освещенной только круглый манеж, окруженного по периметру крупной сеткой. Гул в зале постепенно стихал, хотя иногда были слышны тихие смешки и прочие шептания. Пустующих мест не было. Публика замерла в предвкушении. Звуки, льющиеся откуда-то сверху, были удивительно негармоничными, но своей пронзительностью заставляли сжаться сердце, а дыхание участиться. Под протяжный гул барабанов в центр освещенной площади неторопливо, но очень плавно, вышел высокий молодой человек в красном сюртуке и высокой шляпе-цилиндре, его лицо совершенно удивительным образом застыло в вечной маске улыбки, покрытое толстым слоем перламутрового грима, из-за чего складывалось стойкое ощущение, что это существо, явно не человеческого рода. Когда он заговорил, это впечатление только усилилось: - Уважаемые гости всех возрастов, - громко объявил он, а речь его словно хлесткими потоками проникала внутрь слушателей, заставляя обратить внимание именно на этого странного, но, судя по всему, очень элегантного конферансье, поклонившегося в вежливом жесте, снимая, обмотанную разноцветными лентами, шляпу, - Приветствуем вас на нашем шоу… - он вернул головной убор на место и выступил чуть вперед, разводя руки в сторону, будто собирался обнять весь зал. Саске удивленно смотрел на этого человека, который, буквально замер в одной позе, даже не шевелясь, и недовольно поерзал на месте. Ему хотелось настоящих представлений, о которых он так много читал в той книжке с картинками, которую ему подарили на один из праздников в этом году. И не успел ребенок только закончить свою мысль, как почувствовал, что этот странный человек уставился прямо на него в полном молчании. Саске моментально парализовало от страха, а на спине выступил холодный пот, потому что невольно он подумал, что, возможно, сказал что-то вслух или еще чем-нибудь разгневовал этого человека, который, не смотря ни на что, по-прежнему улыбался, но совсем скоро понял, что этот обмен взглядами происходил лишь пару жалких секунд, после чего, конферансье вновь заговорил. Все еще не отошедший от шока ребенок пытался понять, что же только что произошло и чем он обязан такому пристальному вниманию, но, увы, правда ускользала от него все дальше, как и речь конферансье, зачитывающего программу вечера. Очнулся он только тогда, когда тяжелые красные шторы приоткрылись, пропуская вперед длинноногого мужчину в высоких кожаных сапогах и с хлыстом руке, следом за ним, как-то недовольно, на задних лапах вышли пара бурых медведей. Саске заинтересованно смотрел на это представление, но признаться, был слегка разочарован. Он никогда не видел медведей в живую, но был уверен, что это опасные животные, которые, судя по всему, задрали не один десяток людей. Вот только эти создания, что явились перед ним, так поспешно выполняли команды и спокойно себя вели, что складывалось впечатление, что они, судя по всему, одни из самых неконфликтных созданий на целом свете. В общем, как выяснилось чуть позднее, было множество и других опасных животных. Несколько львов с львицами, прыгающих на украшенные лентами бочки; пара тигров, с основными трюками которых были связаны огненные кольца; птицы, не боящиеся выстрелов, спокойно сидящих на вытянутом дуле оружия; обезьянки в смешных нарядах, играющие на небольших барабанах и водящие хороводы вокруг своего дрессировщика; так же было выступление женщины, в экзотическом наряде (чему порадовались многие мужчины в зале) со змеей, плотно обвивавшей ее стройное тело… Все это заставляло людей счастливо улыбаться, и, невольно, поражаться уму братьев наших меньших, гадая, сколько же времени требуется циркачам обучить своих опасных питомцев не менее опасным трюкам. Но номера с животными, судя по всему, подошли к концу. Оставалось только поражаться, как же организаторы подобной программы так точно распределяли отведенное для представления, время, малыми порциями смешивая номера артистов в разных жанрах, заставляя зрителей смотреть на манеж не отвлекаясь. Заиграла протяжная музыка, а свет устремился к самому купалу, заставляя сотни глаз посмотреть вверх. С противоположных концов, в плотноприлегающих, расшитых бисером, костюмах по атласным лентам, медленно, головой вниз, спускались две девушки. Блондинка в белоснежном костюме, расшитом кремовыми кружевами и черноволосая девушка, удивительно похожая на свою напарницу, но в черном костюме с серыми вставками. Все присутствующие удивленно распахнули глаза, несмотря на явно откровенные наряды, никто из присутствующих не подумал о чем-либо непристойном, настолько невероятным казалось мастерство артистов. Было видно, что ни о какой страховке и речи быть не могло, эти девушки даже ни за что не держались, оборачивая в ленты руки или ноги, загибаясь в различных, удивительных позах. Движения были полностью синхронны, будто отзеркалены, но, гимнастки продолжали спускаться все ниже, плавно изгибаясь под музыку. Многие из присутствующих, переведя взгляд вниз, и с удивлением обнаружили одинокостоящего мужчину в центре площадки, печально задравшего голову ввысь. Музыка поменяла тональность, став немного ритмичней, но не менее грустной, а свет стал более ярким, позволяя собравшимся лицезреть получившуюся картину в целом. И начался танец. Девушки поочередно хватались за молодого человека, перетягивая его на себя, при этом выглядело все так, словно от этого зависят их жизни. Игра актеров завораживала, ведь к спектаклю была подключена даже мимика, от которой сжималось сердце – столько отчаянья было на лицах у всех троих. Но постепенно, в сюжете произошли изменения, девушки стали больше времени уделять друг другу, пытаясь разодрать соперницу в клочья, при этом, мастерски уворачиваясь от атак друг друга. Даже детям было понятно, кого именно изображают эти люди. Добро и Зло, управляющие человеком, диктующие его поступки. Представление это закончилось также неожиданно, как и началось. Но это было правильно. Открытая концовка показывала, что настоящего конца у этой истории просто не может существовать, ведь противостояние это вечно. *** Выходя из шатра, люди весело переговаривались, обмениваясь эмоциями от увиденного, дети весело кричали и бегали вокруг родителей, требуя еще одно такое представление. Кажется, даже Микото счастливо улыбалась, вспоминая особенно полюбившиеся моменты. - Ну, видишь, - заговорил Арэта, весело улыбаясь, помогая сестре обойти небольшую лужу, придерживая ее за руку, - Все, в итоге, не так плохо. И что ты там не любишь? – риторически спросил он, слегка покачав головой. Микото, отвлекшись от разглядывания своего сына, удивленно вскинула голову: - Ну, - нехотя заговорила она, слегка отводя взгляд, - В молодости я боролась за права животных. - А в цирке с ними плохо обращаются? Трое взрослых даже остановились от неожиданности, ведь Саске обычно ни с кем не говорил, кроме, разве что, своей семьи. В чем были причины такого поведения - оставалось загадкой. -Что ты! - быстро воскликнул Арэта, потрепав парнишку по черноволосой голове, за что получил недовольный взгляд, - это особенный цирк! – так же радостно продолжал он, размахивая руками, как бы пытаясь показать, весь размер занимаемо площади, - Видел какие здесь животные? Такие умные! Разве можно с такими плохо обращаться? Анри слегка рассмеялась, а Микото сдержанно улыбнулась, только кивнув, на молчаливый вопрос, заданный сыном с помощью лишь одного заинтересованного взгляда, адресованного ей. - Ну что? – спросила Анри, оглядываясь по сторонам, будто разыскивая кого-то, - вернемся сюда вечером? – она посмотрела точно на Микото, зная, что брат и так согласится. Женщина немного нахмурилась и тяжело вздохнула, явно не представляя, что именно ей выбрать. Саске не стал спрашивать что такое «взрослая программа», наверняка, о ней говорил тот конферансье еще в самом начале шоу, но хорошенько присмотревшись к взрослым, ребенок понял, что они ее очень ждут. Даже его мать, судя по всему, очень хотела пойти. Микото жалобно, словно прося разрешения, посмотрела на своего сына, и тот немного кивнул, подбадривающее улыбнувшись. Анри лишь покачала головой, совершенно не представляя, как эти Учихи могут так общаться друг с другом, прибегая лишь к взглядам и кивкам головы. - Я оставлю тебя с няней, хорошо? – спросила женщина, на что услышала недовольное фырканье, после чего, тепло улыбнулась и пригласила друзей к себе, дождаться вечера, а затем, вновь вернуться обратно. Оглядываясь по сторонам, Саске заметил, что цирковых артистов по всей рыночной площади стало куда больше, чем до этого, возможно, они просто захотели отдохнуть после выступления и немного погулять на свежем воздухе. Теперь, ребенок мог рассмотреть и других участников карнавала, выходящих из фургонов и палаток, с удивлением обнаружив, что детей здесь очень много. - Ухты! - воскликнула Анри, слегка притормаживая, - Вы только посмотрите! Микото взглянула туда, куда указывала подруга и неверяще распахнула глаза. На высоком разлинованном шесте всего лишь на одной ноге стоял белобрысый мальчишка, лицо которого было скрытого под позолоченной карнавальной маской с длинным носом, дело в том, что этот ребенок, спокойно прыгающий с одной ноги на другую, имея под собой лишь опору в виде тонкого шеста, возрастом, навряд ли, превосходил самого Саске. Микото схватилась за сердце, все-таки, чувствуя, как кровь приливает к мозгу. Как ни крути, а материнские инстинкты брали свое, заставляя взволнованно следить за каждым движением мальчишки, но тот, естественно, не замечая этого взгляда, продолжал издеваться над гравитацией, делая кувырок в воздухе. Находящиеся вокруг столба шокированные люди торжественно захлопали. Женщина поспешила увести Саске как можно дальше от этого странного ребенка, недовольно подмечая, как упирается ее сын.