Карнавал трупов

- Ох, спасибо большое, что согласилась посидеть с ним, - быстро проговорила Микото, торопливо закалывая свои волосы и слегка посматривая через зеркало на свою гостью. Девушка немного смущенно улыбнулась и поправила складки на идеально выглаженном белом платье: - Ничего страшного, Микото-сан, - ее карие глаза совершенно не выражали теплых чувств, будто бы застыв в вечном холоде, когда губы, напротив, были приветливо распахнуты в доброжелательной улыбке, немного являя миру ровный ряд белоснежных зубов. « Вы же мне все-равно платите», - мысленно прибавила молодая леди, внимательно следя за каждым движением своей работодательницы, застегивающей брошь на темно-зеленом платье с высоким воротником. - Ох, - еще раз выдохнула Микото, придирчиво оглядывая себя в безупречную гладь зеркала, и поспешила ретироваться в прихожую, где висел ее полушубок, незаметно для себя невольно подмечая, что девушка неторопливо и тихо следует за ней. Саске еще раз недовольно посмотрел в сторону открытого дверного проема, немного поерзав на ступеньке лестницы. Ребенок все еще молчал, словно бы от этого зависела чья-то жизнь, но, скорее всего, ему было просто скучно, да и не мог он в таком возрасте умело выражать свои мысли, а говорить пустой треп почему-то не хотелось. - Не сиди на лестнице! – сказала, пробегавшая мимо, Микото, и шутливо пригрозила указательным пальчиком. - Простудишься. Она подошла к своему, уже поднявшемуся на ноги, недовольно надувшемуся сыну, и, легко нагнувшись, поцеловала в лоб, отчего Саске едва уловимо успел заметить, что его мать воспользовалась своими любимыми духами с нежным цитрусовым запахом, явно не понимая, почему это он должен простудиться, но все же, не споря с ней. Микото тепло улыбнулась ему, отчего Саске невольно ответил тем же, растянув губы в по-детски невинной улыбке – как умеют улыбаться только дети, способные этим самым жестом усмирить гнев любого родителя. Дорета, которую все сокращенно и ласково величали простеньким именем «Дори», закрыла входную дверь на небольшой металлический ключ, обернув его в замочной скважине ровно три раза, а после, даже не вынимая его, повернулась в сторону Саске внимательно осматривая еще раз этого странного ребенка, что опять присел на ступеньку, увлеченно рассматривая блики люстры, хрустальные ответвления которой оставляли сверкающие блики на потолке. Множество раз, несмотря на свой возраст, она, работая гувернанткой, сталкивалась совершенно с разными типами поведения детей и каждый раз, эту свою работу, что давала ей денег на хлеб и жилье, она ненавидела всем своим сердцем. Маленькие избалованные детишки все время действовали ей на нервы своим глупым беспорядочным лепетом или же, что еще хуже, проделками, после одной из них, ей и пришлось слегка обрезать свои длинные волосы. Но вот этот черноволосой ребенок, что неотрывно и задумчиво взирал на всех людей, без ограничения, ее совершенно устраивал по всем параметрам. Не было никаких стычек, он даже с ней не говорил. Мог, правда, перекинуться парой предложений, но, похоже, ребенок излишне быстро терял интерес к разговорам. Но, пожалуй, так было лучше всего. - Эй, Саске, - вкрадчиво спросила она, подходя достаточно близко, – пойдешь спать прямо сейчас? Маленький мальчик, быстро окинув ее взглядом, только угрюмо кивнул, поднимаясь на ноги и неспешно идя в свою комнату. *** Микото была немного шокирована, когда, возвращаясь на площадь, заметила на улицах множество артистов цирка. Нет, возможно, они просто хотели отдохнуть от своих бесконечных гастролей, и насладиться прогулкой и, так сказать, экскурсией по городу, ведь уезжают они сегодня же ночью, сразу после вечерней программы, по крайней мере, так было написано в буклете. Но, нельзя было не признать, что их вечно улыбающиеся раскрашенные лица смотрелись жутковато на фоне грязных переулков, которые и при свете дня, представляли собой сплошное скопище самовольных теней, живущих собственной жизнью. Именно в этот момент, она искренне порадовалась, что ее сопровождают друзья, которые любезно согласились встретить Микото практически у самого дома. - Итак, готова, а? – спросила Анри, игриво подмигивая свей подруге, на что та лишь сдержанно усмехнулась. - Жду - не дождусь, - ответила Микото, засматриваясь на стремительно темневшее небо, с проступающими яркими звездами. *** Атмосфера праздника слегка изменилась, и этого нельзя было не заметить. Поскольку освещение теперь давали только свечи и разноцветные фонари, подвешенные в виде гирлянд, все в округе казалось неестественным и слегка мрачным, но музыка, удивительно гармонирующая с этим, все еще перенасыщенным людьми, местом заставляла испытывать какое-то внутреннее окрыление, будто тебя ведут на экскурсию по совершенно новому для тебя, миру. Страха не было. Клоунов стало больше, но теперь, поскольку детей на вечернюю (а по слухам, запрещенную) программу не пускали, то им приходилось веселить взрослых. Вот только далеко не надуванием шариков или веселыми танцами. Повсюду, вместо торговцев сувенирами, вышагивали девушки в откровенных нарядах (хотя на улице было холодно), с обнаженными животами, заставляя многих мужчин обратить внимание на их идеальные фигуры, так что продажа алкогольных напитков, которые они разносили на своих вычурных жестяных подносах, продвигалась весьма неплохо. В воздухе появился дурманящий запах алкоголя, феромонов и каких-то далеко не лечебных трав, возможно даже, наркотических, но судя по всему, никого здесь это не смущало, да и, вливаясь в здешнюю атмосферу, можно было попрощаться со здравым смыслом и со способностью трезво мыслить. Красные шелковые ленты, обмотанные вокруг длинных кольев, вырывающихся из-под земли, поднимались ввысь и танцевали среди всеобщей суматохи, отчего колокольчики на их концах позвякивали. Это место завораживало. Практически околдованные, зрители подходили к открытой сцене, расположенной прямо в центре того места, где еще днем красовался огромный шатер, и который, как и большинство палаток уже убрали, зато фургоны этого каравана стояли гораздо ближе, чем раньше. Яркий свет, падающий на узорчатое покрытие пола, словно ожил, многократно отражаясь от зеркал разной формы, подвешенных к высоким красным колышкам. Представление началось. *** Саске еще раз перевернулся в своей постели и нехотя разлепил глаза. Раздался приглушенный вздох, и мальчик не сразу понял, что вздохнул именно он. Он уже несколько часов пребывал на своем ложе, да вот только сон все никак не шел. И причины этому были непонятны, хотя, каждый раз, когда Саске хоть чуть-чуть прикрывал свои глаза, перед ним представало какое-нибудь воспоминание из того самого цирка, который он посещал днем. Образы все время сменяли друг друга, циклично останавливаясь на самом необычном воспоминании. Перед внутренним взором то и дело представало изящное, по-детски хрупкое, тело, развивающиеся на ветру золотистые волосы, застывшие в растрепанной прическе, и периодически сверкающие ярко-голубые глаза, которые он успел заметить при очередном прыжке того ребенка. Саске немного нахмурился и глубоко призадумался, почему же он не может выкинуть из головы того мальчика-акробата… ну или девочку, в этом возрасте было не очень-то понятно, тем более, они смотрели издалека. Да, трюк был, бесспорно, хорош, даже больше, он и представить не мог, как можно его совершить, не теряя равновесия, но мысли упорно крутились вокруг чего-то другого, словно во всем этом был скрытый подтекст, непонятный ребенку его лет. Внезапно, он уловил какой-то непонятный звук с той стороны дома, словно кошка вскарабкалась на карниз, но усталость сделала свое дело и Саске, наконец, уснул. *** Больше не было трюков со зверями. Если не считать девушек, плавно двигающихся по периметру, позволяющим змеям извиваться вокруг своих натренированных прекрасных тел. Аудитория была очень послушна, люди с расширившимися глазами наблюдали за действами, что совершались на сцене, даже не догадываясь, что происходит за кулисами. Это было понятно. В конце концов, что-то подобное не приветствовалось в современном обществе, так что теперь, собравшиеся едва ли отдавали себе отчет в том, что все происходит в реальности. Тревожная музыка раздавалась отовсюду, даже откуда-то с неба, унося с собой в красочный мир ярко-алого цвета. Забили барабаны.