Выжившая

Посмотрев на свои руки, Джефф изменился в лице и молча сел. Всем своим видом он показывал крайнее удивление. Значит, это не галлюцинация. Передо мной и правда сидел совсем другой человек. Не тот, напавший на меня и друзей, кровожадный и безумный маньяк. А молодой, очень даже симпатичный мужчина. Ситуация была на грани фантастики. Наплевав на все предостережения Эвен Джонсон, я обсматривала его, пытаясь найти хоть что-то напоминающее прошлый облик. Но не получалось. Также произошло и с попыткой понять, как это произошло. — Странно…в этот раз сработало раньше, — заговорил Джефф, отойдя от шока. Затем он взглянул на меня. — Стоп…ты тоже это видишь? Я на автомате кивнула. И несколько раз пожалела об этом. За эти дни своими поступками Вудс показал себя самым жестоким и непредсказуемым существом. Если Слендермен давал какой-то шанс спастись, давая правила игры, за не выполнение которых следовало наказание, то Джеффри был его противоположностью. Как бы ты не старался всё равно оказывался на волосок от смерти. И любое неправильное движение, слегка повышенный тон голоса, бегающие в страхе глаза, необдуманные жесты и слова, могли стоить единственной в этом мире валюте — жизни. Однако, маньяк изменился в лице и стал серьёзнее. Я тогда не знала, что вызвало такую реакцию, но понимала: данная тема его очень волнует. — Давно видишь что-то подобное? Подписывала бумаги в кабинете у Слендермена? — начал допрос Вудс. «Он знает о договоре? Может, он тоже подписал подобное и знает об этом больше, чем я? Надо что-то ответить ему, вероятно, он проговорится» — подумала в тот момент я. Но не успела я что-то сказать, как Джефф продолжил: — Подписала, не отнекивайся. Раз уж вышла из кабинета Слендермена живой. Но он выбрал не тебя. Безликие и правда непредсказуемые существа, — после небольшой паузы в его глазах снова блеснули знакомые искорки безумия. — Он допустил ошибку! По-другому и быть не может! Глупый палочник, неужели ты снова ошибся?! Теперь понятно, почему он приказал убить тебя, — он взял со стола нож, с засохшей на лезвии кровью. — Жаль, что Безглазик не прикончит тебя. Думаю, если в его руках окажутся твои почки, он не сильно расстроится… Его нездоровый оптимизм испугал меня. А ещё более ужаснуло то, что сейчас снова оказалась между жизнью и смертью. Вот чёрт! — А…может, сначала поешь? Ты же сам говорил, что голоден, — с дрожью в голосе и нервной улыбкой попыталась поменять тему я, — Яичница готова, да и чайник скоро закипит. Так сказать, наберёшься сил… В мгновение ока он оказался на расстоянии вытянутой руки, улыбаясь всё безумнее, устрашающе. Такая улыбка будто говорит: «Не помогут уговоры и мольба о пощаде, лестные слова и оскорбления.» Единственное правильное решение в этой ситуации —бегство. Бегство от безумца, которому уже не интересна никакая еда и другие биологические потребности. Лишь крик боли отзовётся в душе, удовлетворит его желание, которое с каждым годом требует больше крови, больше жертв. Желание, с годами превратившееся в манию, всё отчётливее читалось в помутневших голубых глазах. Убить. Прикончить здесь и сейчас, ни минуты больше или меньше. Расчленить на кухонной плитке, извозиться в кровавой луже, которая в тот момент покажется бесконечным океаном, и безумно хохотать, так громко, чтобы услышал каждый. Чтобы всем было понятно, кто он такой и на что способен. Он напал первым, надеясь одним ударом в грудь лишить жизни. С трудом я сумела увернуться и, удержав равновесие, не упасть на пол. Я рванула к выходу. Сзади послышался смех, а затем, чуть задев мою щеку, пролетел нож, который остановила деревянная дверца шкафчика. Порез стал слегка кровоточить и щипать. Но это не помещало мне сориентироваться и попытаться вытащить нож из дерева. Но он зашёл слишком глубоко и каждая секунда бездействия приближала меня к смерти. Ещё мгновение — и я на полу. Нож крепко стиснут в руках. Джеффри Вудс сидит сверху, в его руках тоже холодное оружие. Минуту он созерцает, упиваясь страхом. А затем начинает всё быстрее размахивать им в попытках вонзить его куда угодно, лишь бы сделать мне больнее. Я еле-еле уворачивалась и отбивала атаки. С каждой минутой порезов на руках становилось больше, боль обжигала и сводила с ума. А ещё мысли…очень много мыслей роилось в голове. Они всё появлялись и появлялись, набивались битком в голове, сдавливали и не давали сосредоточиться. Будто это была не я. А нечто не из этого мира, так желавшее сломать меня.«…Может, уже хватит бороться? Ты всё равно не победишь в этой борьбе. А если и победишь, то какой смысл жить дальше? Что ждёт тебя в будущем? Какой в этом смысл, если рано или поздно ты сдохнешь. Умрёшь как и все в этом чёртовом месте. Этого не избежать…» — кричали разные голоса сочувственным, насмехающимся, успокаивающим, радостным тоном, перекрикивая и перебивая друг друга. Но внезапно они стихли, освободив место эмоциям. Господи, как же я его ненавижу. Даже такой красивый облик, который привлечёт миллион других девушек, не изменит его прогнившей насквозь души. Я его ненавижу. Ненавижу за то, что он сделал с близкими мне людьми. Ненавижу за то, что сделал со мной. Гнев снова овладел моим сознанием. Я не думала о том, правильно ли это или нет. Мне просто хотелось его убить так же сильно, как и он желал этого. Казалось, он заразил меня безумием и, разрастающейся с каждым взмахом ножа, манией убийства. Я и не сразу заметила, что мои атаки стали увереннее, и теперь мой палач всё чаще отбивался от них. Я чувствовала, как с каждым ударом он теряет контроль и уверенность в своих действиях. И радовалась этому. В конце концов наступил переломный момент в нашей битве — в правом плече убийцы оказался собственный нож. — Ёбаная сука! — как животное взревел он. Перед глазами снова предстало знакомое обличие маньяка. А отвратительный запах, к которому я постепенно начала привыкать, появился в комнате. Я попыталась скинуть его с себя, но всё тщетно. Он затих, смотря пустым взглядом в пол. —Ты…ты…  — дрожащим голосом проговорил он. В районе плеча кровавое пятно становилось всё шире. Он снова уставился на свои белые, как мел, руки, исписанные мелкими царапинами. Но особенно выделялась одна, самая большая и глубокая рана, проходившая вертикально до самого запястья. Укрыв её рукавом толстовки, он снова посмотрел на меня бешеным взглядом. — Тебе не жить, — замахнулся оружием, — Но и смерти ты не получишь просто так! Не достойна! Я буду убивать тебя медленно, мучительно, растягивая удовольствие. Иди спа…