Последние

      Синдзи.       Он очнулся, и понял, что на ком-то лежит.       Мысли ворочались медленно, как большие каменные глыбы. Он лежал на спине, головой на груди лежавшего под ним — от него веяло жаром, а лицо обдавал прохладный ветерок. Спустя несколько минут он сообразил, что это Саске — узнав чакру, запах костра и ароматного масла для волос, которым пользовался брат.       Что случилось? Он заболел? Синдзи чувствовал сильную усталость и легкую головную боль. А Саске устроился полулежа, обнимая его поперек груди, и даже дышал с осторожностью.       Сосредоточившись он вспомнил, что кажется, они с братом собирались тренироваться… вероятно, он слишком выложился на тренировке и упал в обморок. Опять…       — Саске, — тихо позвал он — горло саднило.       — Синдзи? Ты как? — теплое дыхание вернуло чувство надежности.       — Так себе… — он зашевелился, пытаясь сесть, и брат плавно перетек в сидячее положение, продолжая его обнимать. — Что случилось? Я опять перестарался?       — Да… перестарался. Ты решил похвастаться мне новыми техниками — помнишь? И не удержал контроль.       — У меня хороший контроль! — вяло возмутился он.       — Но техника Водяного Дракона для тебя пока слишком тяжела.       — В-водяного Дракона? — растерянно переспросил Синдзи. — Правда?       И тут же вспомнил, что да, правда, он нашел эту технику в архиве, изучил, и даже немного изменил — чтоб дракон получился маленьким. И решил похвастаться брату…       Он приоткрыл глаза, осматривая поляну. Мда… деревья повалены, кусты выдраны с корнем, земля — жидкая грязь. Дракон вышел не таким уж маленьким, к тому же, управлять движущейся внутри каркаса техники с огромной скоростью водой было слишком тяжело для него. Хорошо, что успел отвести удар от брата…       — Я идиот… прости.       — Синдзи, я тебя не виню. Ты сделал глупость, но ты сумел удержать и рассеять технику достаточно безопасно. Ты сможешь идти сам или посидим еще немного?       — Саске, ты, правда, не злишься?       Брат вздохнул, опустил подбородок ему на плечо.       — Син, я не могу на тебя злиться. Я до смерти за тебя испугался, пожалуйста, не делай больше так. Для победы не обязательно использовать крутые техники, или те, которые кажутся крутыми. Тебе ведь на арене не выступать.       Синдзи прикрыл глаза — голова болела, не сильно, но неприятно. Собственное желание похвастаться «крутой техникой» казалось на редкость глупым. Саске ведь всегда говорил, что лучше отработать что-нибудь простое так, чтобы оно выходило легко, как дыхание. В его распоряжении огромная библиотека Учих, где собрана уйма свитков с техниками его стихии. «Водяные иглы», «водяное копье», «водяная сеть» — не такие эффектные, но гораздо более эффективные…       Голова заболела сильнее. Он же знал… он выучил их. Водяное копье пробивает каменную стену, не то, что человеческое тело. Водяная сеть может разрезать одежду, а может и человека нарезать ломтиками. Водяные иглы — отличное средство отвлечения внимания, чакры уходит мизер, да еще их можно сделать ядовитыми…       Зачем ему понадобилась такая громоздкая техника, как Водяной Дракон? Брата впечатлить? Да уж, впечатлил, так, что тот до сих пор напряжен, как камень. Стыдно как… поступок, достойный какого-нибудь Узумаки, а не члена клана Учиха.       — Что мне в голову пришло…       — Половое взросление, — Саске тихо засмеялся. — В этом возрасте люди часто делают и более эпические глупости. Подумаешь, захотел похвалиться техникой, причем, сделал это на полигоне, и при том не покалечил ни себя, ни окружающих. Вот если бы ты на спор пошел в Лес Смерти дразнить черных ос, это было бы куда хуже… и гораздо глупее.       — Ну, это ты ерунду говоришь… кто же станет дразнить черных ос?       — Узумаки. Полез, понимаешь ли, за медом, а они как раз роились. Пока до реки добежал, весь опух, а там уж его патрульные из воды достали и в больничку доставили.       — Ну и живучий же он…       — Да… его даже откачивать не пришлось — намазали мазью, и пошел себе. Хорошо еще, что в последнее время он на миссиях занят, а то свернул бы себе шею где-нибудь… послушай, ты не возражаешь, если я свою команду к нам приглашу?       — К нам? В смысле, к нам в дом?       — Ревнуешь? — пальцы Саске вплелись в волосы, мягко надавили, массируя виски. — Не стоит. Эти люди — моя команда, мне с ними работать, и только. А ты мой брат, и тебя мне ничто не заменит. Ни дружба, ни служба, ни идея любой степени возвышенности. На Сакуре я, возможно, женюсь. Наш командир человек своеобразный, но честный и неплохой, по сути. Хуже всего Узумаки. В академии я оказал ему несколько услуг… помог с уроками и пару раз накормил. Он считает меня своим главным соперником и мечтает победить. При этом, он сирота, и отношение у него такое… сиротское, собственническое. Для него «дружить», значит, «присвоить», и тебе не следует обращать на это внимание. Он вцепится в меня, как собака в кость, потому, что иначе не умеет.       — Тогда зачем ты ему помогал?       — Затем, что для такого, как Наруто, лучше быть другом, чем врагом. Он сильный… и он мыслит понятиями свой-чужой. И стать для него своим очень просто, достаточно только проявить к нему внимание. Я надеюсь, у тебя получится. Предложи ему добавки, поинтересуйся его жизнью, выслушай — терпения тебе не занимать. И станешь для него своим, а за свое он будет драться насмерть. В будущем нам потребуется вся поддержка, которую мы сумеем найти.       — Ладно… зови свою команду. Я приготовлю что-нибудь вкусное.       — Спасибо. Я рад, что ты согласился. Только учти, что Узумаки жрет в три раза больше обычного шиноби.       — Ест.       — Жрет. Придет — сам увидишь.       Синдзи засмеялся, попробовал приподняться и пошатнулся от внезапного головокружения.       — Так… — Саске встревоженно потрогал его лоб. — Чакроистощение. Не брыкайся, я тебя отнесу.       Осторожно поднял на руки и пошел через лес. Синдзи обнял его за плечи, прижавшись к шее лбом — в голове стоял туман.       Лес темнел — приближалась ночь. Они с братом придут домой, поужинают, поплещутся в купальне, и лягут спать — стоило бы ему уже перебраться на соседний футон… стыдно и неприлично — они ведь уже не дети…       Кто-то говорил, что шиноби стыдно бояться. Что шиноби не должны иметь слабостей. Что шиноби должны… он почти слышал смутно знакомый голос, низкий и хрипловатый.       Плевать.       Он не шиноби. А Саске очевидно настолько наплевать на эти правила, придуманные явно очень несчастным человеком, что можно увидеть, как брат поднимает бровь и брезгливо кривит уголок рта в ответ на этот голос, звучащий не то из очень раннего детства, не то из сна.       Поляна за спиной Учихи, уходящего со своим другом на руках, преобразилась. Стало меньше разлитой воды и больше — древесного мусора, образованного промахнувшимися техниками. Проступили широким веером на траве брызги крови и следы катона.       Иллюзия окружения.       Большой ворон слетел на землю, преображаясь в полете — и оказался мужчиной лет тридцати с благородным лицом, седыми висками и коротким мечом у пояса.       «Ох, принц…»       Исами прикрыл глаза, размеренно дыша, стараясь успокоиться и понять, что тут произошло. Очевидно, мелкий Сенджу все же заполучил ментальные крючки — не зря же он напал после того, как принц изучил его память. Даже манера двигаться у него немного изменилась, когда он… пытался убить Саске.       Хорошо, что крючок оказался настолько чувствительным и проявил себя сейчас, когда Сенджу явно слабее.       Но наследник… техника «Переписанных страниц», надо же! И виртуозное использование катона, чтобы прижечь рану. И быстрый перевод темы разговора, не давший задуматься и присмотреться.       А мелкому Сенджу стоило бы ограничить доступ в архив. Эти техники… предназначенные для того, чтобы убивать и калечить надежно… не то, что всякие «волны» и «порывы», предназначенные для того, чтоб отбрасывать и отпугивать.       А принц… хоть он и ребенок, и не бывал в настоящем бою, но действовал просто отлично. Настоящий Учиха, не то, что его братец…       Старый Учиха невольно улыбнулся, вспоминая бой. Саске действовал так четко, быстро и уверенно, что казалось — он побывал уже во многих стычках, причем, именно с Сенджу. Постоянно перемещаясь, забросал мелкими сгустками огня, вынуждая сбиваться и уворачиваться, а потом вырубил с помощью мощного гендзюцу. Сыграл на разнице в скорости… молодец.       Сколько Исами видел таких боев… словно вернулся в молодость, во времена бесконечной войны всех со всеми. Страшные времена… немного жутко было видеть этих двоих, точно пришедших из прошлого… но это было прекрасно.       Вот только… стоит ли рассказывать об этом Фугаку-сама? Глава порадуется талантам наследника, но не решит ли он, что проще убить мелкого Сенджу, чтоб удалить угрозу от сына? Исами видел, как Саске изо всех сил старался не причинить вреда другу. Томоэ его шарингана вращались с такой скоростью, что слились в черный круг.       Решено. Он не скажет главе о произошедшем на старом полигоне. Клан чудом пережил (если это можно так назвать) одного безумца, и Исами подозревал, что если Синдзи умрет от рук Учих, клан этого не переживет, несмотря на то, что все они уже мертвы. Да, Саске любит и ценит семью, но лишь до тех пор, пока он в своем уме, а с безумца какой спрос?       Учиха вздохнул, обхватил себя руками за плечи, поежился. Он помнил Мадару и его брата, и снова сравнивал Саске с Изуной. Мастер гендзюцу, спокойный, немного ленивый, очень заботливый, искренне любящий Клан, жалеющий даже предателей… в чем-то он был много страшнее прозванного демоном брата.       Чудесный Изуна, добрый Изуна, он не умел щадить врагов, а тех, кто предал клан, казнил собственноручно, сам же и хоронил — по обычаю, не на общем кладбище, а где-то в лесах, ставя на могилу безымянный камень. Такой была его любовь, безжалостная, как лезвие меча, даже к своим. Даже к себе самому.       Мадара — сражался.       Изуна — убивал.       Вот в чем была между ними разница.       Быстрый, как хорек в курятнике, он мгновенно находил уязвимые места, и бил насмерть — с одного удара. Инстинкт рожденного и выросшего на войне…       Саске был такой же.       Синдзи и впрямь мог его убить, несмотря на большую разницу в силах. Самый страшный противник — тот, кого принц не хотел убивать.