Последние

      Я открыл глаза в тот же миг, как наш командир протянул руку — встряхнуть меня за плечо. Нескрытый маской глаз явственно выражал вопрос. «Все в порядке», — ответил я взглядом.       В лесу светлело — приближался рассвет. Клиент и мои сокомандники спали.       — Мое дежурство? — спросил я. Джонин кивнул и сделал мне пальцами знак: «поднимайся».       Свернув одеяло и приведя себя в порядок после сна, я устроился напротив командира, как всегда, сидящего с книжкой в руках. Нескрытый маской глаз чуть заметно светился от чакры. Напитывает, чтоб лучше видеть? Интересно.       Лес был спокоен и тих, вот только после моих похождений в собственном разуме этой ночью, тишина казалась лживой.       А командир, между прочим, внимательно рассматривал меня.       — Тайчо?       Как у него получается выражать эмоции одним глазом, хотел бы я знать? Сейчас это было нечто неопределенное, но четкое в своем интересе.       — Почему ты зовешь меня командиром, а не учителем?       — Для этого мы недостаточно близки, — я неопределенно повел плечами. — Для того, чтобы назвать кого-то учителем, мне мало того, что этот «кто-то» водит нас на миссии и под настроение делится жизненным опытом.       — Саске, — джонин надавил голосом. — Меня назначили наставником вашей команды…       — Вот именно. Вас назначили — причем, мне явственно видно, что против вашего желания — и звать вас учителем только потому, что так положено, я не стану, простите.       Над поляной повисла долгая тишина. И в этой тишине я ощутил… не то, чтобы внимание… скорее ощущение присутствия кого-то. Заставившее собраться, но не угрожающее, не более, чем присутствие хищного, но мелкого зверька…       Я сосредоточился на этом ощущении, заинтересовавшись, но как раз в этот миг командир решил нарушить молчание.       — Ты похож… — Какаши явно хотел сказать «на своего брата», но видно, в последний момент схватил себя за язык. — На своего отца.       — Вы его знали?       — Он был другом моего учителя. Минато…       — Минато? Четвертый хокаге?       — Да.       — Каким он был? Мой… — мне стало интересно, каким моего отца видели другие.       — Каким… — джонин завел глаз наверх. — Упрямым и твердым. Он если что-то решал, то переубедить его мог только Минато. Они дружили с детства, очень близко дружили, поэтому на них косились, но они на это плевали. Часто ругались и спорили, но не со зла, а по-доброму, понимаешь?       — Наверное, они во всем доверяли друг другу.       — Да…       Джонин помолчал.       — А еще Кушина-сан… подруга Минато… она говорила, в них обоих есть то, что называется «Воля Огня». Она звала это — «высокое безумство»… это означало, что оба они способны на самые невозможные поступки, но только Минато — как она говорила — стал совершать бы их ради деревни, а твой отец — ради Минато. Эх, не будь Фугаку-сан на миссии в ту ночь… возможно все было бы иначе…       — Отец был на миссии?       — Возвращался с нее. Он прибыл на следующее утро, и знаешь… — командир отвел взгляд. — Когда я видел его у могилы… мне казалось, что он сейчас ляжет туда и умрет.       — Вот как.       Мы помолчали.       — Скажи, — тихо спросил Какаши. — Ты не хочешь… спросить меня о чем-нибудь еще?       Я удивленно глянул на него и снова провалился в видения.       …Умен и упрям. Причем умен не в ту сторону, в какую следовало бы, а упрям не по-хорошему — когда шиноби хорошо выполняет приказы, это одно, но когда он начинает докапываться до причин этих приказов, ему это на пользу не идет. Пусть лучше задает вопросы мне, чем думает сам — не то еще додумается до чего-нибудь неположенного. Например, до того, как один-единственный мальчишка успел перерезать столько народу, и никто не сумел сбежать и позвать на помощь, никто не услышал шума боя, и не сработали сигнальные барьеры квартала.       Его досье говорит о том, что он зациклен на силе и мести, и да, он продемонстрировал желание мстить. Но вместе с тем Саске не похож на человека, которым руководят эмоции, и спокойствие его не похоже на напускное. А вот хокаге считает иначе, основывая свое мнение о последнем Учихе на словах своего учителя — Второго…       Но Саске может быть другим. Достаточно совсем незаметной малости, чтобы человек стал совсем другим, чтобы течение его мыслей изменилось, как течение ручья от упавшего дерева. А у Саске таких упавших деревьев было в избытке. Да и еще… не только события детства могли повлиять на ребенка, ему ли не знать? Случайно услышанная фраза, уместная цитата в книге, тысяча иных мелочей. Хокаге считает, что разум этого ребенка подобен идущей по трубам воде, но вдруг это горная река — малый ручеек, который, стоит пройти дождю, превращается в чудовищный поток? Чтобы управлять поливочным шлангом, не надо много сил, но какая сила нужна для того, чтобы управлять горной рекой? Она проложит свой путь, сворачивая горы…       …Сейчас, когда солнце немного тронуло его кожу, на его левой руке видны почти незаметные шрамы…       Он действительно похож на отца, на Фугаку-сана. А вот на брата, пожалуй, не похож — слишком много в Итачи было притворства и фальши.       Жаль, что Наруто ничуть не похож на Минато, разве, что цветом волос и глаз. Если бы они стали друзьями, они стали бы непобедимы. Но вряд ли это возможно — слишком разные они, да еще эта дурочка стоит между ними… интересно, на что рассчитывал Хирузен, сводя их вместе? Может, на то и рассчитывал — на соперничество и, в конечном счете, вражду? Вряд ли получится — Учиха слишком умен для этого. Но и друзьями они не станут… Сплоченная команда с таким потенциалом — явная угроза власти, ибо сильные шиноби сами по себе малоуправляемы. Легендарную троицу рассеяли и развели, так и их, вероятнее всего, раскидают. Каждому найдут такое дело, чтобы оно занимало все их силы, каждому дадут такую цель, чтобы она направила их усилия друг против друга…       А еще он похож на меня. Но он мудрее, чем я был когда-то…       Наверное, лицо мое дрогнуло, потому, что от Какаши повеяло каким-то пониманием, что ли? Будто я сделал то, чего он ожидал.       Похоже, командир решил, что я хочу спросить о брате. Что ж, не буду его разочаровывать.       — Итачи.       — Трудная тема, — джонин склонил голову. — Тебя интересуют его способности, или…       — Или.       Шиноби замолчал почти на полминуты. Я ждал, уведя взгляд в кусты. Интересно, что он мне расскажет? Попытается ли что-то внушить, к чему-то подтолкнуть?       — Я почти не знал его, — наконец сказал командир. — Он был очень скрытным… но знаешь, Саске, я видел и знал многих, сошедших с ума от войны. Он был тихим, спокойным человеком и преданным товарищем, любил книги, часто перечитывал «Рождение Деревни» и «Рассуждения о сути шиноби»… совершенно не представляю, что случилось у него в голове, чтобы так…       Я медленно склонил голову. Джонин вздохнул и замолчал.       Что случилось… вероятно, с ним случились эти самые «Рождение Деревни» и «Рассуждения о сути шиноби» — литературное наследие Первого и Второго хокаге. Доводилось мне это читать — в крайней степени унылые творения, чья литературная ценность была обратно пропорциональна количеству пропаганды в них. Первый в своем трактате старательно и довольно искусно убеждал себя и окружающих, что он никак не мог поступать иначе, потому, как долг перед деревней превыше всего, а так-то он хотел только добра, а что вышло не так, как он хотел — так это его благих порывов не оценили, гады…       Тобирама же в своих Рассуждениях давал годную инструкцию о том, как продолжать жить и не повеситься, если тебе уже за тридцать, а у тебя ни жены, ни детей, ни друзей, ни любых других близких кроме бонсая на полке. Ты еще чего-то хочешь, нытик? Радуйся тому, что исполняешь долг! И вообще, настоящие шиноби не сделаны из чакропроводящей стали — это чакропроводящую сталь делают из настоящих шиноби!       Читать такое, по моему мнению, следовало лет в двадцать, когда шиноби уже имеет свой собственный опыт и начинает понемногу отращивать мозги. Но уж никак не в том возрасте, в котором был Итачи. Мудрость хокаге в тринадцать лет, скажите-ка! Впрочем, с точки зрения властей деревни мудр тот, кто согласен с официальной пропагандой.       А своего мнения лучше не иметь — нечего отвлекаться от трудов на чье-то там благо во имя Воли Огня…