***
Сурин не просто разозлилась, она была в бешенстве. Цзыань неловко комкала в руках полотенце, внутренне недоумевая, почему хозяин сам не предупредил племянницу об отъезде, и тщательно подбирала слова, чтобы её успокоить. — Я знаю, что он занятой человек, но почему нельзя было позвонить мне и предупредить? Мы же планировали погулять вместе в эти выходные, сходить в кино и в боулинг! — Швырнув рюкзак в угол кухни, Сурин опустилась на стул и предательски шмыгнула носом. Засуетившаяся китаянка тут же налила кружку зелёного чая и поставила её перед девочкой. Села рядом, погладила по волосам и тепло улыбнулась. — Подумаешь, потеря! Не на этих, так на следующих выходных погуляете. Ты не забывай, что у твоего дяди много дел, он и без того много времени с тобой проводит. Знаешь, как он торопился, когда собирал вещи? Небось и сам не рад, что пришлось уехать. Сурин согласно кивала на каждое предложение Цзыань, хотя в душе продолжала обижаться на дядю. Впрочем, от ужина не отказалась, как и от совместного просмотра очередной дорамы. К счастью, Цзыань обещала не уезжать на эти выходные домой и заняла уже привычную гостевую комнату. Сурин совсем не хотелось оставаться одной в большом доме, и присутствие рядом женщины невероятно её обрадовало. Уже перед сном, крутя в пальцах мобильник, девочка исподлобья смотрела на настенные часы, решая про себя дилемму: звонить или не звонить. Желание услышать голос дяди и короткое «Всё в порядке» было сильно, но ещё сильнее оказалась обида. Поэтому Сурин спрятала телефон под подушку, выключила настольную лампу и поспешно закрыла глаза, чтобы когтистые тени, сгустившиеся над кроватью, не смогли её напугать.***
В субботу Ли решила вызвонить Сехуна и вытащить его погулять. Ей нужно было ещё немного сведений о парне, чтобы статья получилась полноценной. О долго не брал трубку, но на предложение встретиться ответил согласием. Уже через два часа Сурин в нетерпении наворачивала круги по парку, прячась от мелкого дождя под ярко-красным зонтом, и нервно смотрела на часы. Зевающий Сехун появился с опозданием. Девочка, привыкшая видеть его в школьной форме, вначале даже не узнала О в повседневной одежде. Узкие синие джинсы, чёрная парка, концы полосатого шарфа трепал ветер, белые кеды намокли от воды и испачкались. Парень держал руки в карманах, вытаскивая правую лишь для того, чтобы поправить сползающую с плеча лямку рюкзака. — Что за идиотизм встречаться в парке в такую погоду? — пробурчал Сехун, подойдя к девушке и слегка приподняв капюшон, закрывший глаза. — Я же не знала, что пойдёт дождь. В прогнозе погоды об этом не было ни слова! — огрызнулась Сурин. — Только дураки по нему ориентируются. Ты же из деревни, наверняка знаешь, как определить погоду по направлению ветра или количеству мха на дереве… Увидев, как вытянулось лицо Ли, О довольно расхохотался и хлопнул её по плечу. — Ладно, подружка с фермы, каков следующий пункт нашего свидания? Уж прости, но я не намерен мокнуть под дождём. — Бесишь, понял? — Сурин недовольно толкнула Сехуна в грудь и первой зашагала к выходу из парка. Недолго поблуждав по малознакомому району, они завалились в первое попавшееся кафе. Внутри было тепло, сухо, а ещё приятно пахло чёрным кофе и свежей выпечкой. Усевшись за столиком у окна, они заказали по чашке капучино и пончики с кремом. В кафе было мало посетителей — видимо, разыгравшаяся непогода не служила отличным поводом для выхода из дома и большинство предпочло провести субботний день у телевизора. Впрочем, Сурин отнесла это к плюсам, нежели к минусам. Завороженная пляской жёлтых листьев, которые ветер гонял по тротуару, девочка ненадолго выпала из реальности, а когда вспомнила, где и с кем находится, поспешно обернулась к Сехуну и настороженно прищурилась. Парень, оставшись в серой толстовке и полосатом шарфе, строчил кому-то сообщение и не скрывал нежной улыбки. Проснувшееся любопытство требовало спросить, с кем переписывался одноклассник, но лезть в личную жизнь было не слишком красиво. — Почему так долго не несут заказ? — отложив, наконец, мобильник, возмутился О. — Ты куда-то торопишься? — Я замёрз, как собака! Хочу согреться. Через минуту на горизонте показалась официантка. Дежурно улыбнувшись, она поставила на стол чашки и блюдца с выпечкой. Не успела девушка скрыться, как Сехун набросился на кофе и, поднеся чашку к лицу, втянул ноздрями терпкий запах. — Блаженство, — пробормотал он, отпивая напиток. — У меня к тебе есть несколько вопросов, — деловито приступила к интервью Сурин, вытащив из рюкзака блокнот и ручку. — Готов? — А ты дашь мне почитать окончательную статью? — Ну… да, конечно, — кивнула Ли. — Не гарантирую, что тебе понравится, но я постараюсь быть объективной. О неопределённо хмыкнул и откусил половину пончика, не обращая внимания на испачканные в креме губы. Сурин же открыла нужную страницу, пробежалась взглядом по списку вопросов, набросанных вчера, и подняла взгляд на парня. Тот уже доедал пончик, ещё сильнее извозившись в креме. — У тебя есть мечта? Сехун откинулся на спинку стула и поднял задумчивый взгляд к потолку. Молчание затянулось неприлично долго, Сурин уже хотела напомнить о своём присутствии, как парень начал отвечать. — Я хочу, чтобы мои родители всё же не надумали разводиться. Мне-то всё равно, но вот Наын будет плохо. Ей же не объяснишь, что мама и папа больше не любят друг друга и им лучше порознь, чем вместе. — Они действительно хотят расстаться? — Думаю, да. Они ругаются каждую ночь. По утрам мать ходит заплаканная, отец угрюмый. Вечно то одна уезжает заграницу, то другой пропадает в командировках. Видимо считают, что если избавиться от общества друг друга, то проблема рассосётся сама собой. Знаю, что у отца есть любовница. Мать тоже наверняка с кем-то мутит. Но если они всё-таки расстанутся, я останусь с папкой. — Почему не с матерью? — Я нужнее отцу, — пожал плечами Сехун. — Можно я твой пончик тоже съем? — Кушай, — с улыбкой кивнула Ли. Она задумчиво смотрела на жующего О и не верила в происходящее — почему этот уверенный и наглый парень сейчас столь беззастенчиво ей открывался? Что послужило толчком? Тихая музыка, сумерки, шорох дождя за окном, сладкий капучино? Почему он доверил свои переживания Сурин? — Не верю в любовь, — вытерев измазанные в креме губы салфеткой, заключил О. — Знаешь, какими влюблёнными были раньше мои родители? А сейчас они ненавидят друг друга. Любовь — это химическая реакция в крови. Болезнь, отрава. К счастью, от неё есть лекарство, и имя ему — время. — Но ведь ты наверняка кого-то любил. Разве любить плохо, пусть даже это болезнь? — Для меня это чувство навсегда отравлено осознанием того, что однажды любовь пройдёт, оставив после себя шрамы и горечь сожаления. — Ну, не знаю. Вот мой отец всегда любил маму, даже после её смерти. — Вот потому и любил. А живи она, и они непременно нашли бы поводы поругаться и причины для развода. — Ты циник, — поморщилась Сурин. — На любовь можно повестись один или два раза. Затем ты начинаешь знать её слишком хорошо и она теряет свою прелесть. Хочешь расскажу, как проявляет себя любовь? — Сехун подался вперёд и внимательно вгляделся в лицо девочки. — Вначале ты полон восторга и восхищения по отношению к определённому человеку. Тебе всё в нём нравится — внешность, характер и взгляды на жизнь. Ты хочешь проводить с ним всё свободное время, общаться, становиться ближе. Затем ты привязываешься к нему, окружаешь теплом и заботой. Но если не получаешь ответа, то твою душу начинает разъедать боль и тоска. Ты мучаешься, страдаешь, навязываешь ненужное общество, зарабатывая лишь больше ненависти в свой адрес. Затем наступает период слёз, истерик, ревности, сопливых и пафосных страданий. А потом наступает облегчение. Любовь умирает, а ты живёшь. Сурин взмахнула ресницами и, завороженная речью, не сразу поняла, что Сехун уже давно молчит, а его лицо находится непозволительно близко от её собственного. Они отстранились друг от друга одновременно и сконфуженно взглянули на донышки своих опустевших чашек. — Девушка, можно нам ещё по капучино? Пробегающая мимо официантка кивнула, а Сехун потянулся к вновь оживившемуся мобильнику. — С кем ты переписываешься? — не выдержала Сурин, тут же прикусив язык. — Сестрёнка осваивает мобильную связь, — подмигнул ей парень. — Не ревнуй.***
Договор был подписан уже в субботу днём. Перед этим Джунха тщательно проверила условия, пару раз позвонила в Сеул, чтобы проконсультироваться с юристами, и в итоге дала добро. Поставив размашистую подпись, Чанёль скрепил соглашение бокалом шампанского и ужином в дорогом ресторане. Когда партнёры уехали, Пак не спешил возвращаться в пустой номер. Он завалился в кафе, находившееся на первом этаже гостиницы, и попросил у официанта бутылку виски. Джунха спустилась уже вечером. Облачённая в красивое платье, она села напротив, заказала вино и стейк и обворожительно улыбнулась боссу. — У вас всё в порядке? — Да, — крутя в пальцах пустой стакан, кивнул Чанёль. Общество девушки его раздражало. Хотелось побыть одному, но и вставать из-за стола прямо сейчас было как минимум некрасиво. Захмелевший мужчина вяло поддерживал беседу, а когда официант принёс заказ, всё же раскланялся и неуверенной походкой направился к лифту. Приняв прохладный душ и немного придя в себя, Чанёль накинул на плечи махровый халат и развалился на диване перед плазмой. Смотреть её желания не было, вместо этого Пак потянулся к мобильнику. Стоило включить телефон, как на него посыпались сообщения о пропущенных вызовах. Два из них были от Ифаня, а четырнадцать от Рэй. Сурин не звонила — видимо здорово обиделась на своего непутёвого дядю. Не успел Пак открыть браузер, как телефон разразился громкой трелью. Прочитав имя на экране, он поморщился, но всё же поднёс аппарат к уху. — Чанёль, что за дела? Почему о том, что ты уехал в Шанхай с этой Джунхой, я узнаю от твоего зама? — истерила в трубку Рэй, явно не подбирая выражений. — Ты что, трахаешься с ней?! Чёрт возьми, Пак, я не давала тебе права так обращаться со мной! — Не занимай линию, я жду важного звонка, — устало произнёс Чанёль и сбросил вызов. Вместо этого он набрал номер Ифаня. Друг ответил почти сразу и, судя по детским визгам на заднем плане, находился в обществе своих отпрысков. — Договор заключён? — А то! — Молодец, старик! — похвалил Ву и обратился к малышам. — Дети, посидите тихо пять минут, папочка сходит покурить. Разочарованные вопли заставили Пака улыбнуться. Несколько секунд в трубке были слышны лишь пыхтения и скрипы, а затем облегчённый вздох и щелчок зажигалки. — Ух, я на свободе. Спасибо, друг, что вытащил меня на балкон! — Всегда пожалуйста, — хохотнул Чанёль. — Как дела? — Я звонил Сурин, предлагал присоединиться к нашему веселью, но она сказала, что пишет какую-то статью. Обещала познакомиться с мелкими в следующий раз. Знаешь, мне кажется она на тебя в обиде. Ты сам ей почему не позвонил? — Уже нажаловалась? — фыркнул Пак. — И правильно сделала! Неужели так сложно набрать девчонку и сказать, что всё хорошо? — Ладно, позвоню, — закатил глаза мужчина. — И это, — Ифань замялся, явно не зная, как подступиться к неприятной теме, — у тебя с Джунхой роман или как? — С чего ты взял? — напрягся Чанёль. — Ну, Рэй что-то об этом говорила. Да и на одной из вечеринок вы уехали на пару… — Больше слушай эту ненормальную! У нас с Джунхой деловые отношения. Слышишь меня? — Да слышу! Ты просто если решишь её оприходовать, то вспомни, к чему привёл твой служебный роман с секретаршей. На работе работай, а не трахайся. Окей? — Да. Они ещё немного поболтали, прежде чем Ифань распрощался с другом и побежал разнимать успевших подраться сорванцов. Странно, но после разговора с Ву, Чанёлю стало легче. Что уж греха таить, мысль провести ночь с Джунхой у него была. Да и сама девушка, видимо, не была особо против такого расклада. Чуть надави, обольсти, пообещай повышения по службе, и она бы раздвинула перед ним свои стройные ноги. Но так ли нужен Паку ещё один служебный роман? Не стоит забывать о Рэй, которая непременно начнёт мстить и пакостить после новостей об измене. Лучше всего обратиться к Ифаню — он, кажется, всю прекрасную половину Сеула знал. Вот пусть и знакомит с какой-нибудь приличной и хозяйственной женщиной, которая сможет позаботиться и о сорокалетнем холостяке, и о его юной племяшке. Кстати, о ней. Сурин ответила после первого же гудка. И услышав её звонкий голос, Чанёль невольно поморщился. Ему стало стыдно, что уехал без предупреждения, что не позвонил и не успокоил. — Извини, — прошелестел он в трубку, неловко наматывая на палец кушак халата. — Всё так неожиданно сложилось, что я не успел позвонить. — М-м, — глубокомысленно промычала Сурин. — А я статью дописываю. — Молодец! Кто станет звездой исследования? — Вот приедешь и узнаешь! — фыркнула девочка. — А ты когда вернёшься? — Завтра вечером. — Я буду ждать! Чанёль хотел ответить, как трубка в его руках прощально пискнула и отключилась. Искать зарядку было лень, поэтому Пак подошёл к окну, откуда открывался прекрасный вид на ночной Шанхай, и присел на узкий подоконник. Многочисленные магистрали издали были похожи на жидкое золото, неоновые огни многоэтажек напоминали космические корабли. Шанхай — волшебный город. Нужно обязательно привезти сюда Сурин. На прикроватной тумбочке лежала небольшая красная шкатулка с нарисованным на крышке голубым драконом. Покупая её днём на местном рынке, Чанёль был уверен, что Сурин останется в восторге от такого подарка. Но вообще это было немногим из того, что Пак хотел для неё сделать. Он бы подарил ей все богатства мира за то незнакомое, но бесценное чувство нужности и тепла. Его ждут, о нём помнят. И никакие километры больше не будут преградой. Сурин стала для Чанёля магнитом, который притянет к себе несмотря ни на что и никогда не ослабнет. Мужчина уже забрался под одеяло, когда в дверь постучали. Стараясь не дышать и не шевелиться, чтобы ненароком не скрипнуть пружинами, он прислушался к голосу Джунхи, скребущейся из коридора. — Вы уже спите? Вы забыли бумажник на столе! — Сплю, — шепнул Пак, терпеливо ожидая, когда Джунхе надоест стоять под дверью и она уйдёт к себе в номер. Услышав удаляющиеся шаги, Чанёль расслабленно откинулся на подушку и закрыл глаза. Нужно было хорошенько выспаться перед длинной дорогой домой.