***
По дороге в школу дядя с племянницей привычно не перебросились ни словом. Мужчина не отрывал взгляда от дороги, а Сурин молча теребила лямку рюкзака, положенного на колени. Ей не было дела до яркого оживлённого Сеула, проплывавшего за окнами автомобиля. Было плевать на новых одноклассников и школу в целом. Ей даже не было больно от осознания мысли, что дядя взял её не из-за желания позаботиться, а ради собственной выгоды. Всё, что хотела в эту минуту Сурин — это оказаться у себя дома в окружении самых близких людей. Чтобы происходившее с ней сейчас оказалось не более, чем дурным сном. Но если бы всё было так просто. — Возьми! Девочка недоумённо покосилась на протянутую ей визитку. — Это мой рабочий номер телефона. Звони только в случае крайней необходимости. Пойми, я очень занятой человек и не могу отвлекаться по пустякам! Сурин согласно кивнула и молча спрятала карточку в карман кофты. Только сейчас стало понятно, что они уже на месте. Здание новой школы, маячившей на горизонте, было раза в три больше предыдущего. Окружённое ровно постриженным газоном и свежевыкрашенными белой краской лавочками, с десятками модно одетых учеников, гулявшими по двору в ожидании начала занятий, казавшееся новым и непривычным, а оттого пугающим. — Иди, тебя встретят, — коротко бросил мужчина, вновь заводя мотор. Разволновавшаяся Сурин, ничего толком не уточнив, послушно выскочила из салона и вздрогнула, когда автомобиль, лихо развернувшись, выехал на дорогу и смешался с пёстрым потоком машин. Оставшись в одиночестве, она робко осмотрелась и, неловко прижав рюкзак к животу, засеменила в сторону крыльца. Ученики не обращали на неё внимание — разбившись на кучки, что-то бурно обсуждали; хвастались модными гаджетами, маникюром, новой обувью. Отголоски чужих разговоров, заглушаемые задорным смехом, долетали до ушей Сурин словно сквозь вату, лишний раз доказывая, что она здесь — пустое место. Никто не обратил на неё внимания, никто не обернулся и не подошёл. Прозвучавший звонок вызвал вздох негодования у учеников, после чего те, толкая друг друга, спешно направились к зданию. Зазевавшуюся Сурин несколько раз больно ткнули локтями, кто-то наступил на ногу, поэтому она предпочла убраться в сторону от шумной толпы, сев на опустевшую лавочку и дождавшись, когда двор опустеет. Сейчас у девочки не оставалось сомнений — школа, куда её распределили, элитная. С места, где она сидела, открывался прекрасный вид на оборудованную спортплощадку и стеклянное здание бассейна, на полную дорогих автомобилей парковку для учителей. Сурин совершенно не вписывалась в царившую здесь атмосферу достатка — с потрёпанным рюкзаком, в пыльных кедах и выцветшей кофте. В старой школе, где от силы училось пять десятков детей, никто не обращал внимания на марку телефона и модель туфель. Чутьё подсказывало, что здесь всё иначе. — Пак Сурин?! Девочка резко обернулась и недоумённо взглянула на спешившего к ней пузатого мужичка с ярко-синей папкой в руках. Поправив очки, едва не слетевшие с влажной переносицы, он остановился рядом со скамейкой и важно кивнул в знак приветствия. — Здравствуйте! — вежливо поздоровалась Сурин. — Но моя фамилия – Ли. — Разве? Вы же племянница Пак Чанёля? — недоверчиво прищурился незнакомец. Сурин растерянно развела руками и смущённо опустила взгляд. — Так, ладно! Вы почему тут сидите? Урок уже начался, я всю школу оббегал, пока вас нашёл! Кстати, я ваш классный руководитель. Пройдёмте за мной. Учитель Ким, шустро перебирая короткими ножками, осуществил короткую экскурсию, в ходе которой показал основные места — гардероб, столовую, туалет, стенд с расписанием и находившуюся в конце коридора библиотеку. — Класс не очень большой, но невероятно дружный! — рассказывал по дороге учитель. — У них сейчас математика. Вы взяли необходимый учебник? Сурин не успевала отвечать на один вопрос, как Ким тут же задавал другой. Что-то подсказывало, что ему нет дела до слов девочки — слишком уж тот увлечён собственными заботами. Дойдя до нужного кабинета, он картинно прижал палец к губам и вежливо постучался в дверь, дождавшись властного «Войдите!». Прячась за спиной Кима, Сурин зашла в помещение и растерянно застыла у самого порога. — Простите, что прерываю ваше занятие! — извинился толстяк, обращаясь к классу. — Хочу представить вам новую одноклассницу — Пак Сурин! — Ли, — шёпотом поправила девочка, но её не услышали. — Поздоровайся с ребятами! — Доброе утро! — не поднимая глаз, кивнула Сурин. По классу пронеслись короткие смешки, а кожу буквально прожгли любопытные взгляды. — Ладно, на перемене познакомитесь. Сурин, садись за предпоследнюю парту, — раздав последние указания, учитель Ким покинул кабинет, а девочка медленно зашагала к своему месту. Не дожидаясь, пока новая ученица обустроится, пожилой математик продолжил вести урок. Добравшись до пустой парты у окна, Сурин бросила короткий взгляд на угрюмого парня, сидевшего сзади, и вежливо кивнула в знак приветствия. Тот лишь равнодушно изогнул бровь и медленно откинулся на спинку стула. Стараясь не шуметь, девочка села за парту и вытащила из рюкзака необходимые вещи, только сейчас сообразив, что забыла дома очки. Из-за плохого зрения она не могла разобрать ни цифры, написанной на доске. Беспомощно осмотревшись, Сурин наткнулась на изучавшие её взгляды и смущённо сжалась, уткнувшись носом в тетрадь. С трудом разобравшись, какой параграф изучает класс, девочка переписала нужный пример и задумалась над его решением. Урок уже подходил к концу, когда сидевший позади парень упёрся подошвой ботинка о ножку стула Сурин и со скрипом провёз его по полу. Обернувшиеся на звук ученики с интересом переглянулись, а девочка лишь крепче сжала в пальцах карандаш. Возможно, если не реагировать на провокацию, она прекратится? Однако сосед по ряду думал иначе. Продолжив двигать вперёд стул, он словно ждал, когда иссякнет терпение Сурин. Стоило животу девушки упереться в край парты, как она не выдержала и сердито обернулась. — Что ты делаешь? — шепнула она, глядя то на невозмутимого парня, то на его ноги, продолжавшие двигать стул. — М-м, знакомлюсь с тобой? — подавшись вперёд, фыркнул брюнет. — Меня зовут О Сехун и я не хочу, чтобы ты сидела на этом месте. — Почему? — удивлённо пролепетала Сурин. — От твоей кофты пахнет дерьмом. Ты в курсе? — нагло поинтересовался парень. Окрик учителя утонул в дружном хохоте и прозвучавшем звонке. Спешно записав домашнее задание, ученики разлетелись кто куда, а Сурин, не помня себя от стыда, бросилась бегом в туалет. Запершись в одной из кабинок, она стянула с себя кофту и вжалась в неё носом. Дерьмом, простите? То ли девочка окончательно потеряла нюх, то ли запах порошка воспринимался этим мажором как фекалии. Опустив крышку унитаза, Сурин села сверху и возвела к потолку слезившиеся глаза. Только один урок прошёл, а ей уже хотелось сбежать отсюда куда подальше. Какая жалкая ирония судьбы — многие её подружки мечтали жить в Сеуле и учиться в престижной школе, в то время как сама Сурин предпочитала неспешную жизнь их городка. Так почему они там, а она здесь? Выбравшись из своего укрытия и поспешно сполоснув руки, девочка направилась к двери, как та раскрылась, вместе с шумом резвившихся учеников впуская в туалет стайку одноклассниц. — Ой, привет! — слащаво улыбаясь и окружив Сурин, поздоровались они. — Как тебе у нас? Если что непонятно, можешь у нас спросить! Не обращай внимания на Сехуна, он придурок! Девчонки галдели наперебой, создавая иллюзию мнимой заботы, и Сурин им почти поверила, пока одна из них не подалась вперёд, принюхиваясь к её кофте. — Ой, а он прав! Пахнет навозом каким-то… — Ты из деревни, да? — А как ты у Чанёля оказалась? — Ой, твой дядя такой красавчик! Передай, пожалуйста, что я его фанатка! С трудом вырвавшись из тесного круга, Сурин выскочила из туалета и помчалась на первый этаж, чтобы сбежать из этой чёртовой школы. Подумаешь, кофта навозом пахнет! А что делать, если этот запах намертво въелся в ткань? Он окружал её с детства и никогда не причинял дискомфорта! Почему она должна стыдиться того, чем жила столько времени и предпочла бы жить дальше?! — Эй, ты куда? Резко затормозив, Сурин непонимающе взглянула на перегородившего ей дорогу парня. Мило улыбнувшись, он заглянул в её глаза и приветливо протянул руку. — Я Ким Минсок! Мы учимся в одном классе. Поскольку я председатель школьного совета, ты всегда можешь обращаться ко мне за помощью. Осторожно пожав широкую ладонь, девочка кивнула и с интересом покосилась на смартфон парня, который тот вытащил из кармана пиджака. — Продиктуй свой номер, я запишу. Назвав комбинацию цифр, через мгновение Сурин ощутила вибрацию в кармане. Вытащив мобильник, скинула вызов с незнакомого номера и подняла взгляд на Минсока. Молниеносно сменив маску изумления на доброжелательную улыбку, парень пояснил, что это его номер и она может звонить ему в любое удобное время. И всё бы ничего, если его взгляд не возвращался то и дело к древней трубке, которой самое место в музее изживших себя технологий. — До начала урока осталась пара минут. Я провожу тебя в нужный кабинет, — тряхнув черноволосой головой, решил Минсок. С выражением лица приговорённой к смертной казни, Сурин поплелась за ним следом.***
Несмотря на недовольство говнюка с последней парты, Сурин продолжила сидеть перед ним и всячески мозолить глаза. Выбора всё равно не было — все остальные места в классе были заняты другими учениками. К счастью, уже через пару уроков интерес к Сурин угас, тем более, что и сама девочка не совершала попыток познакомиться — держалась на расстоянии, всякий раз напрягаясь, стоило кому-то к ней подойти. Ей больше нравилось занимать позицию наблюдателя, давая каждому однокласснику мысленную характеристику. Например, Ким Минсок был предельно вежливым не только с ней, а с абсолютно каждым человеком в стенах школы. Судя по трепетному отношению преподавателей, учился он замечательно. А вот девушки к нему подходили исключительно с целью списать. Что, впрочем, было малообъяснимо — парень был весьма хорош собой, разве только не слишком высокий. А ещё ухожен до педантичности — ни одной складки на брюках, все пуговицы на рубашке застёгнуты наглухо, и галстук завязан по всем правилам. Аж тошно становится. А вот в одночасье ставший ненавистным О Сехун был полной его противоположностью — одет небрежно, рукава рубашки закатаны кое-как, брюки мятые, волосы топорщатся во все стороны. Державшийся надменно, он то и дело насмешливо щурился и закатывал глаза, когда его что-то не устраивало. Каждую перемену он бегал курить, на что учителя никак не реагировали, а на уроках предпочитал слушать музыку, отголоски которой были слышны из наушников, и пинать ножки стула Сурин. Но что самое неприятное — несмотря на наглость и откровенную грубость, за этим бунтарём бегали стайки девчонок. Даже молоденькие учительницы то и дело бросали взгляды на невозмутимого брюнета, больше внимания уделявшего погоде за окном, чем примерам, нацарапанным на доске. Остальных учеников Сурин пока плохо изучила, и без того голова разболелась, да ещё и голод дал о себе знать. Именно поэтому на большой перемене она поплелась в кафе на первом этаже, где чинно обедали другие ученики. У кассы собралась небольшая очередь, поэтому было время изучить меню и цены. Сурин непроизвольно хмыкнула, когда мысленно сравнила местные цены с теми, что были в старой школе — стоимость одной булочки и стакана сока здесь приравнивалась к возможности полноценно обедать в течении недели там. Решив для начала подсчитать имевшуюся наличность, Сурин вытащила кошелёк и высыпала на ладошку гору мелочи – всё, что осталось от былых сбережений. Дядя Чанёль пока не выдал ей карманных денег, а просить самой девочке было стыдно. Когда Сурин резко толкнули в спину, она тихо вскрикнула и со звоном рассыпала монеты по полу. Чертыхнувшись, обернулась, хотя и догадывалась, кого там увидит. — Всегда говорил, что пол здесь слишком скользкий, — развёл руками Сехун и подошёл к освободившейся кассе. — Мне как обычно! Молоденькая девчушка тут же согласно кивнула и начала выбивать чек. Сурин же села на корточки и принялась собирать мелочь. — Ах да, и насыпьте за мой счёт какого-нибудь корма для этой бродяжки. Говорят, юродивым надо помогать! — умело разыгрывая спектакль перед затихшей публикой, изгалялся парень. — Засунь свой корм знаешь куда? — прошипела Сурин, ссыпав часть мелочи обратно в кошелёк. — Чего сказала? — недобро зыркнул Сехун. — Что слышал! Дерьмом от меня пахнет, да? А ты по жизни дерьмо! Вместо ответа брюнет выплеснул в девичье лицо стакан яблочного сока и неприязненно поморщился. — Знай своё место, шавка. И думай, прежде чем открывать рот. Твой дядюшка крут, не спорю, но если насолишь мне, ему всё это троекратно аукнется, — на грани слышимости произнёс Сехун, после чего подхватил поднос с купленной едой и направился к свободному столику.***
Остаток большой перемены Сурин провела в туалете — долго умывалась, оттирая с кожи липкий сок, и застирывала жёлтое пятно, оставшееся на кофте. Руки предательски дрожали, а глаза щипало от сдерживаемых слёз. Это только первый день. А что будет дальше? Сурин никогда не имела проблем с одноклассниками. Их класс был действительно дружным — они все знали друг друга с детства, жили по соседству, в одном, привычном для них мире. Не было деления на богатых и бедных, умных и дураков. Там все были равны. А в этой школе угадывалась чёткая иерархия, где Сурин была уготована самая нижняя ступень. — Привет! Увидев в отражении заглянувшую в туалет коротко стриженую девочку, Сурин хмуро кивнула и продолжила тереть ткань. — Меня зовут Оми. Я тоже новенькая! Сурин с едва заметным интересом уставилась на одноклассницу. Она не особо к ней присматривалась, но успела заметить, что та держится особняком и не похожа на других девочек. Нет, одета Оми была дорого, вот только внешность её была серой и ничем непримечательной. — Меня перевели в эту школу в конце прошлого года. Мой папа получил повышение на работе и решил, что я достойна учиться в одной из лучших школ, вот и отправил сюда, — призналась Оми, встав рядом с Сурин. — Я учусь лучше всех в классе, но друзей у меня, как видишь, нет. — Почему? — выжимая кофту, поинтересовалась девочка. — Потому что я не похожа на них. Не хожу по клубам, не встречаюсь с мальчиками, а чтению гламурных журналов предпочитаю классическую литературу. Я скучная в их глазах, понимаешь? — Я не понимаю другого — зачем ты мне всё это рассказываешь? — Я видела ту сцену в столовой. Ты расстроилась, знаю. Если тебя это успокоит, то Сехун меня тоже донимал первое время. И сумку прятал, и куртку в меле пачкал. Даже юбку задрал на школьной линейке прямо перед учителями, — щёки Оми смущённо заалели. — Наверное, теперь он переключится на тебя. Оставив чужое предположение без ответа, Сурин направилась к выходу, но одноклассница схватила её за руку и не дала уйти. — Если хочешь, то можем поменяться местами! — Зачем тебе это? Нравится чувствовать себя жертвой? Оми опустила голову, не сдержав облегчённого вздоха, когда Сурин приняла её предложение. На протяжении всего следующего урока девочка наблюдала с первой парты, как Сехун плевался шариками жёваной бумаги в тёмную макушку Оми и как та смиренно выносила каждый плевок, продолжая переписывать параграф в тетрадь.***
Парковка уже давно опустела, а молодой охранник, в очередной раз выглянув на крыльцо, хмуро покосился на сидевшую на скамейке Сурин. Девочке и самой было неудобно. Она не знала, что делать — дожидаться дядю? Но он не сказал, что приедет за ней. А ещё не дал ни карманных денег, ни домашнего адреса. Интересно, если она позвонит ему сейчас и спросит, что делать — это будет считаться уважительной причиной или причудой, не достойной внимания? Вытащив из кармана чуть измятую визитку, Сурин набрала выбитый на ней номер и вслушалась в длинные гудки. Наконец, раздался щелчок и вежливый до приторности голос: — Приёмная господина Пака. Меня зовут Рэй, слушаю! Растерявшись, Сурин облизнула губы и затеребила край не до конца высохшей кофты. — Говорите! Вас не слышно! — Это Сурин! — Кто? Ах, Сурин! Что-то случилось? — Нет, просто у меня кончились уроки и я не знаю, как добраться домой, — заламывая пальцы, объясняла смущённая девочка. — Чанёлю некогда, у него совещание. Да и я занята… Вызови такси, адрес скину смской! Сурин несколько секунд смотрела на потухший экран, пока тот не замигал, сигнализируя о входящем сообщении. — Какое такси? Издеваетесь?! — прошипела она, спрятав телефон в карман и зашагав в сторону ближайшей остановки. Будет чудом, если собранной с пола мелочи хватит на автобусный билет. Нужно ещё узнать, на чём можно добраться до дома. И вообще, в ближайшие выходные она подыщет подработку, чтобы ни от кого не зависеть. Папа всегда повторял, что в этой жизни можно полагаться только на себя.