Цикл «lily of the valley and self-loving asura»

# ночь 21г Порой даже то, что они находятся рядом друг с другом, не может отогнать прочь кошмары по ночам. Его всегда будит запах слез и невнятные слова, срывающиеся с ее губ. Она же просыпается от того, что он лежит каменно неподвижно и почти перестает дышать. Они включают ночник. Она неловкими со сна пальцами гладит его по щекам, стирая мокрые дорожки. Он прижимает ее к себе, стискивая почти до боли. После они садятся в обнимку в теплом коконе из одеял и постепенно успокаиваются. Через некоторое время кто-то из них начинает говорить. Они делятся друг с другом сокровенными секретами и смущающими воспоминаниями, драгоценными моментами и тяжелыми мыслями, сиюминутными идеями и далеко идущими планами. При этом они никогда не встречаются взглядами, будто это может разрушить хрупкую иллюзию равновесия, установившегося между ними. Рин всегда смотрит на стену, и отстраненное выражение ее лица заставляет что-то внутри него невыносимо болеть. Однажды он находит решение. И когда настает момент, комната заполняется тихим шелестом песка. Он скользит и змеится по стене, будто шлифует ее, методично и вкрадчиво, под колыбельную слов. Поверхность идет рябью, как речная вода, а потом на ней проступают картины, будто нарисованные точными и скупыми штрихами, иллюстрирующие их разговор. Постепенно взгляд Рин оживает, и она умолкает, зачарованно любуясь импровизированным представлением. Гаара не художник. Он уверен в том, что в его картинах из песка нет ничего особенного, но на Рин они производят неизгладимое впечатление, и он пользуется этим без зазрения совести. В конце концов, Рин засыпает в защитном кольце его объятий, и он осторожно укладывает ее на бок, предварительно закутав в одеяло. Взгляд на стену, и песок беззвучным водопадом рушится на пол. Ночник гаснет, и комнату заполняет робкий предрассветный сумрак. Он долго смотрит на Рин, а потом закрывает глаза и проваливается в короткое забытье без сновидений.