Вкус горького шоколада

      Ричи шел с ночной смены на заводе уставший, как ваш цуцик от утомительной утренней пробежки. Большой и заметной разницей между цуциком и Ричи Леманом было то, что любимого питомца после долгих спортивных истязаний накормят, вычешут и выкупают, затем уложат спать под тёплым хозяйским боком. А паренька-полусироту по приходу домой увесисто пнут, отберут все честно заработанное, что не успел спрятать понадежнее, и хорошо, если все-таки позволят пару часов спокойно отдохнуть перед следующей подработкой.       Любопытно, как подросток четырнадцати лет от роду докатился до такой жизни? Да проще некуда, история банальна и вовсе не претендует на новизну, не стоит о ней даже упоминать. Что такое? Слишком любопытно? Хочется узнать все в мельчайших деталях? Ну что же, вполне закономерно. Сказал "а", пройдись, будь добр, дальше по алфавиту.       Семья у Ричи была самой обыкновенной и до поры достаточно благополучной. Отец трудился главным инженером на металлургическом заводе и приносил денег ровно столько, чтобы мать спокойно домохозяйничала и присматривала за сыном и младшей дочкой. Все как у всех. По выходным совместные поездки в торговый центр или в церковь; лучшее платьице для дочери и опрятный костюмчик для сына. Улыбаемся и машем - примерная семейка.       Можно смело утверждать, что Ричи не был обделен по жизни. Мать старалась сэкономить немного денег и дать ему на комиксы или игрушку, а сестре перепадали симпатичные ленточки для платьев и новые куколки. Не часто маме это удавалось, ведь двое детей принуждали к большим расходам на питание, школу и одежду, а еще неплохо бы заплатить по счетам за дом и оставить кое-какую наличность на расходы. Но Роза Леман быстро наловчилась вести хозяйство без ущерба для семьи. Иногда, стараниями матери, у Ричи даже наскребалась мелочь себе и сестре на мороженое. Ну чем не прекрасная жизнь?       Ещё одним огромным плюсом Розы было то, что будучи по натуре не слишком усердным в учёбе человеком, она и детей старалась не ругать за двойки и замечания. Ну детей это сильно сказано - Джуди пока ещё не ходила в школу, наслаждаясь куклами и детством рядом с мамой. А вот Ричи шесть лет как исправно носил домой двойки. Пока ровесники за невыученную географию и проваленную историю сидели наказанными дома, Джуди с братом гуляли в парке и катались на качелях до самого вечера. Отец, конечно, был этому факту не очень-то доволен, но после махнул рукой. Он и сам был не особо грамотен, только и умел, что заучить свойства металлов и изредка их применять. А что до географии с историей, так он до сих пор не был уверен, являлась ли война 1812 года компанией Наполеона или же африканские племена пошли в атаку на северный полюс. Чего уж тогда требовать от детей, если сам ни бум-бум в этом деле?       Ричи вспоминал те дни, как самые счастливые и много раз благодарил жизнь, что хотя бы этот лучик света имел место быть в его судьбе. Момент, когда вся прекрасная картинка в одночасье рухнула, наступил в ничем не примечательный день, который подросток запомнил до мельчайших подробностей, и даже на пороге вечности сможет пересказать до малейшей детали. Доктор Джозеф Смитт, их старый семейный врач, отправился на пенсию и вместо себя привёл молоденького паренька, щуплого и неуверенного в себе. Это было очевидно даже для детей - руки у бедолаги тряслись и отчаянно потели, он избегал смотреть людям в глаза и говорил совсем тихо. Как же его звали? Гордон, Герман? Как-то так, да.       Наступила весна, когда этот человек пришёл в их дом. Ничего такого, всего лишь плановый осмотр и разговор по душам о перенесенных простудах. Ничего особенного, ничего страшного. Пока щуплый докторишка, вместо прощального рукопожатия, вручил отцу какую-то бумажку и настоятельно посоветовал Розе обратиться к хирургу.       - Миссис Леман, поймите меня верно, причин паниковать у вас нет, - вещал Гордон-Герман, поправляя сползающие очки. - Я чётко вижу уплотнение в груди, но его природа может быть совершенно безвредной. Сходите в ближайшие дни в больницу, стоит проконсультироваться со специалистами.       Роза гладила перепуганных детей по волосам и беззаботно улыбалась. В ее густых медных волосах изумительно играл солнечный свет, подсвечивая их то ярко-рыжим, то золотисто-каштановым цветом.       - Непременно, я лично ее отвезу, - хмуро кивнул отец.       А мама улыбалась все шире.       Уже через полгода Ричи стоял под проливным дождем на кладбище, глядя на свежую могилу Розы Леман. Джуди смотрела на деревянный гроб, крышку которого все больше засыпало раскисшей землей, и крепче жалась к брату, ища спасения от этого безумия. Мама не должна лежать там, в холоде и мокроте, она должна быть рядом. Разве мама может вот так взять и куда-то уйти? А как же они с братом? Она ведь так нужна им.       Ричи растирал ледяные ладошки сестры и старался посильнее закрыть ее своим зонтом. Дождь лил немилосердно, холодные капли проникали под одежду, словно ледяные иголки. Подросток искал глазами отца, чтобы попросить увести Джуди куда-то в тепло, иначе девочка непременно заболеет. Только просьба так и застряла в горле, когда в чёрной скорбящей толпе отыскался мистер Леман. В его стеклянном взгляде, устремленном куда-то в пространство, Ричи угадал ещё большую беду, чем могло показаться в начале. К сожалению, предсказание мальчика оказалось очень точным - их отец изменился до неузнаваемости.       Подросток брел по пыльной улице, пошатываясь от усталости. Ночная смена на заводе прошла очень тяжело - Ричи разгружал металлолом на переплавку и даже успел несколько раз порезаться. Царапины были глубокими и щипали от пота и пыли - хотелось поскорее смыть с кожи всю грязь. Вообще-то ему по возрасту не положено работать в полную взрослую смену, но на подстригании газонов и разноске газет особо не заработаешь, а отцово пристрастие к выпивке недешево стоит. Он запил на следующий день после похорон и не просыхал по сей день. Сперва на заводе отнеслись с пониманием и делали вид, что нет, вовсе от него и не несёт перегаром. Потом стали тонко намекать, что не к лицу все-таки главному инженеру принимать работу бригады и шататься из стороны в сторону. А дальше, после сотого предупреждения и пьяной драки, выперли с занимаемой должности. До того дня в обязанности Ричи входило присмотреть за сестрой и по возможности содержать дом в чистоте. Готовить он ещё не умел, так что питались заказной гадостью из кафешек и лишь изредка чем-то домашним, принесенным сердобольными соседками.       Отец тогда хоть и пил, но вел себя преимущественно мирно - вваливался домой, сметал свою долю ужина и удалялся к себе в комнату спать. После увольнения так продолжалось ещё около месяца, только теперь Билл возвращался из городских баров глубокой ночью и даже не смотрел в сторону еды - сразу топал спать. Но и это дети терпели относительно спокойно, пока не догадались, что на новое место отец устраиваться не планирует, а деньги пропивает с ужасающей скоростью.       В один день Ричи полез за шкатулкой с семейным бюджетом и ужасно разозлился, обнаружив удручающую пустоту. Ещё позавчера в ней было денег на неделю, а теперь ничего! Мальчик догадался, что Билл сгреб все, что оставалось, и отправился пропивать. А как теперь быть детям и что есть целый день, его решительно не беспокоило. Кое-как придя в себя, парень достал получерствый хлеб, чудом уцелевший, и намазал на него побольше джема - неделю назад его притащили соседи, а сейчас вот сгодился. Сока в их доме уже давненько не было, даже чай успел закончиться, но Ричи вспомнил, что в маминой тумбочке в спальне была коробка с пакетированной мятой. Роза заваривала ее перед сном, если дети не хотели ложиться отдыхать. Заварив ароматные листья, он скормил нехитрый завтрак сестре и отправил ее в школу, а сам надел самый чистый костюм и пошёл искать работу. Каким-то чудом несовершеннолетнего ребёнка приняли сразу в несколько мест - только успевай бегать туда-сюда.       Теперь уже Ричард понимал, что в их маленьком городке все знали о тяжелом положении семьи Леманов и лишь из-за этого не стали отбирать у него возможность заработать. И на том спасибо. Как они продержались до аванса на заводе и откуда Билл все-таки умудрялся брать деньги на выпивку так и осталось непонятным. Лишь одно ясно врезалось в память - исхудалые щеки сестры и старое, совсем поношенное платьице. У парня сердце кровью обливалось, когда он видел свою обычно жизнерадостную принцессу такой потухшей. Весь аванс ушёл не туда, куда его следовало бы истратить - на оплату электричества и газа, а на новую одежду и туфельки Джуди, на сменную школьную форму и сладости. Потом снова жили полуголодно, зато сестра немного ожила и опять превратилась в принцессу.       Отец к тому моменту уже не участвовал в жизни детей. Их поиски пропитания, неоплаченные счета проходили мимо Билла Лемана до тех пор, пока в баре наливали в долг. А когда перестали - красные от давления глаза обратились к сыну, который где-то умудрялся зарабатывать на еду и всякие всячины для Джуди. Нет, конечно он не собирался забирать деньги на еду у детей, как можно? А вот без всего прочего они вполне неплохо обойдутся. Ричи, в первый раз услышав требование отца отдать часть заработка, стоял в шоке минут пять. Мало того, что он один тянул всю семью, так этот наглый разжиревший кабан ещё и сует свой пятак туда, куда не следует! Может, и не стоило говорить этого вслух, или хотя бы уж выбирать слова поделикатнее. Но Билл осатанел тогда до такой степени, что Ричи ещё неделю не мог ровно ходить от побоев. Парню казалось, что если бы на крик сестры не прибежали соседи, то лежал бы он рядом с матерью в деревянном ящичке. Данная перспектива не сильно-то его страшила, но что тогда стало бы с Джуди? Либо отца посадили бы, а ее забрали в приют, либо на него не нашлось бы доказательств и тогда этот сумасшедший оставался бы с девочкой один на один. Страх за сестру удивительно быстро поднял Ричи на ноги. К сожалению, Билл не прекратил издевательств над ребёнком даже тогда, когда тот смирно отдавал деньги на выпивку. Кажется, ему пришлось по вкусу самоутверждение за счёт хилого подростка, и теперь мужчина не упускал возможности найти за сыном какую-нибудь вину, пусть даже и мнимую, а потом с удовольствием отлупить.       Нужно сразу заметить, что в насилии над Ричи Билл не гнался ни за каким извращенным удовольствием. Говоря совсем уж прямо, член у него не стоял ни во время избиения, ни после. Это было совсем другое, но не менее мощное наслаждение. К счастью, хотя бы в этом направлении отец оказался нормальным. А что до самого Ричи, то он не сопротивлялся, хотя и мог. Попробовал пару раз, да вместо синяков получил сломанные ребра, - на том все трепыхания и прекратились. Лучше перетерпеть полчасика, чем в больнице лежать. Да ещё и неизвестно, как может повлиять на Билла сопротивление. Уложит ещё сына на койку, а сам примется за Джуди. Нет, нет, нет, пока ещё можно срывать злость на Ричи, он не тронет сестру.       У самого дома парень споткнулся и снова едва не прочесал собою землю. От завода к дому регулярно ходил автобус, но измотанный подросток несколько раз уже засыпал в нем и обнаруживал себя на конечной остановке у черта на рогах, так что топать пешком было понадежнее. Как раз сегодня ему выплатили аванс, значит, отец снова привяжется с дракой. Хорошо хоть ребра месяц как зажили, будет немного полегче. Ступеньки, ведущие к двери, Ричи преодолевал с огромной неохотой, заставляя себя на каждом шагу. Возвращаться домой не хотелось, а до мытья полов в магазине комиксов было целых четыре часа. Если Билл закончит побыстрее со всеми претензиями, то удастся немного поспать. Хотя все же надо выкроить время и отмыть царапины - чертов пот ужасно зудит на порезах.       Уже перед входом парень услышал какие-то странные постукивания. То ли гремела посуда, то ли летела мебель. У Ричи страшно тряслись конечности от одной мысли, что могли означать эти звуки. Ключ никак не желал попадать в замок и, плюнув на все, подросток с неожиданной для себя силой выдрал ветхую дверь и помчался вглубь дома. По пути его встретил ужасный погром. Кажется, вокруг не осталось ни одной целой вещи, все изломано на щепки и мелкие осколки. Крики доносились со второго этажа. Ричи взлетел туда на одном дыхании, помчался на приглушенные рыдания Джуди и замер столбом от той сцены, что развернулась в спальне отца. Билл вдавил сестру в стену своей огромной левой ручищей, а правой наматывал ее длинные волосы на кулак и больно оттягивал сперва в одну сторону, потом в другую. Белое лицо девочки заливала кровь от глубоких порезов на голове, хрупкое горло с невероятной силой сдавливала рука отца. Глаза Ричарду затянула багровая пелена ненависти, он кинулся на Билла с чем-то увесистым, схваченным рядышком с пола.       Дальше он мало что запомнил. По словам психологов, организм выстроил своеобразную защиту от пережитого стресса и не позволял мозгу откопать тот момент в воспоминаниях. Ричард отчётливо мог пересказать, как пришёл в себя с бездыханной Джуди на руках, а рядом истекала кровью огромная отцова туша. Стеклянные глаза Билла Лемана смотрели прямо на Ричарда, на лице застыла гримаса какого-то страшного клоунского веселья. Он убил его. Он убил своего отца.       - Убил его. Я убил его, - повторял раз за разом мужчина, крепко обнимая себя за плечи.       Виктор, словно немой, наблюдал за метаниями Ричарда и не мог выдавить из себя ни единого звука. Он хотел сказать что-то утешительное, но голосовые связки напрочь заглохли. Хэтроу больно прикусил губу, чтобы вывести себя из ступора, но слова и фразы, красиво заготовленные в голове, не проходили дальше горла.       - Я до сих пор отчётливо слышу, как под моим ударом хрустнула его голова, - шептал Ричард сбивчиво и нервно. - Больше ничего не помню, а этот звук въелся намертво в мозг и не отпускает больше десятка лет.       Такой сильный и крепкий мужчина, каким его знал Хэтроу, на глазах превращался в несчастного ребёнка, побитого жизнью. Он уже не смотрел на Виктора и говорил то ли сам с собой, то ли с ужасными картинами прошлого.       - Скорая приехала слишком поздно, - по щекам Ричарда стекали непрошеные слёзы. - Ей не смогли помочь.       - Твоя сестра...неужели? - подал голос Виктор.       - Умерла. На моих руках, - подтвердил Леман, уткнувшись куда-то в стену.       Он так горько плакал, уже не нашептывая, а срывая голос в болезненных криках, что у Хэтроу впервые за многие годы побежали мурашки по загривку. Очень страшно видеть, как ломается душа такого несгибаемого человека.       - Я убил его, но все оказалось напрасным - Джуди не спасли.       - Ты поступил правильно, у тебя не было выбора. Послушай! Так было нужно, понимаешь? - Виктор крепко прижался к Ричарду, умоляя его не терзать себя и успокоиться. - Ты хотел ее защитить и напал - как было поступить иначе?       Но Ричард то ли не слышал его, то ли все понимал, но уже не мог так просто остановиться. Перед глазами стояло лицо мамы, такое любящее и родное, розовощекая принцесса Джуди. И окровавленный Билл с клоунской гримасой.       - Ричард? Ричард?! Перестань, не доводи себя! Так ведь и удар схлопотать можно! Слышишь меня? Ричард!       Волосы сестренки, зажатые пудовым кулачищем отца, глубокие порезы на лице, синяки на шее и мелкая сеточка лопнувших сосудов. Она сжала руку брата своей небольшой ладошкой и закрыла глаза, чтобы больше никогда их не открывать.       - Ричард, я прошу, пожалуйста, прекрати! Ты доведешь себя до нервного срыва! Хватит, успокойся!       А что бы сказала мама? Как бы она отреагировала, если бы дожила до того страшного дня? Что ее сын оказался настолько жалок, что даже не смог защитить сестру? Леман ясно представлял злость и осуждение в ее глазах. Он не смог помочь Джуди, даже запачкав руки в крови.       - Ричард, видит бог, я вынужден...       Челюсть вспыхнула от жгучей боли, мигом отрезвив Лемана. Боль растеклась по кости, кожа лопнула от силы удара и пара капель крови тут же запачкали белую одежду мужчины.       - Прости, но ты бы точно довел себя, у меня не было выбора, - извинился Виктор, деловито рассматривая нанесенный ущерб. - Ну как, помогло?       Кровь попала и на него, но Хэтроу наплевал на сей факт, покрепче прижимая к себе Ричарда.       - Помогло, - хрипнул юрист, с трудом двигая нижней челюстью. - Удар что надо.       - Прости, - на всякий случай повторил Виктор.       Они просидели так ещё немного, пока Лемана не перестало трясти. Из рукава викторовой рубашки получился отличный самодельный бинт, наложенный криво-косо, но с пользой - кровь быстро остановилась. Хэтроу всеми правдами и неправдами заволок Ричарда в спальню и уложил отдыхать. Чтобы ему спокойнее и крепче спалось, Виктор отрыл на дне своего дипломата успокоительные таблетки и дал выпить сразу две. Хорошо, что в начале вечера юрист не очень усердствовал со спиртным, иначе ни о каких успокоительных и речи быть не могло.       Измотанный душевно и физически, мужчина заснул в считанные минуты. Виктор не отходил от его кровати и все гладил по голове, чтобы по возможности облегчить бедняге столь неприятные минуты. Кажется, сегодня, как и ближайшие пару дней, он не попадет к себе домой. Вот Элен обрадуется.