Вкус горького шоколада

      Если бы судьба вознамерилась хорошенько подпортить мистеру Хэтроу жизнь, то день для этой затеи был выбран ею крайне и крайне удачно. Старуха наверняка потирала костлявые ручонки и тихо похихикивала, выбирая наиболее изощренные козни из всех возможных. Ещё никогда у Виктора не было такого поганого утра, которое плавно перешло в поганый день и грозило так же скоренько перетечь в поганый вечер. Хотя, с вашего позволения, все по порядку.       Покинув с утра парковку, Виктор уже нутром чуял неприятности. Ну не может такого быть, чтобы в конце летнего сезона, когда перевозки взлетают до небес, работникам не настучали по голове за всякие косяки. В этот сезон их было особенно много, и как Хэтроу ни старался, как ни бегал с инструкциями по всем подразделениям, как ни штрафовал за нарушения, закончить лето без проблем все равно не удалось. Сотрудникам тоже все это не обойдётся даром, но Виктор, как начальник, выслушает о себе очень много нового. Так и произошло.       Сперва мужчина просто побаивался гнева мистера Ламберта, но к ужасающему крику на весь этаж он был совершенно не подготовлен ни морально, ни физически. Дэвид Ламберт хорошенько получил по шее - об этом шушукался весь отдел, смакуя пикантную историю в курилке и столовой, обогащая ее все новыми подробностями. На ком же он выместил гнев? Конечно, на своих подчиненных. Круговорот наказаний, если хотите, - так всегда было и будет.       Из кабинета Дэвида Виктор вышел с расширенными от шока глазами и, как ему показалось в зеркале, новой парой сотен седых волос. Еще целых два часа сердобольные сослуживцы пытались напоить его успокоительными, но Хэтроу решительно отказывался и только молча глядел в одну точку. Такой знатной трепки он ещё никогда не получал, хотя и провинился не очень-то сильно - гораздо меньше, чем в прошлые годы. Теперь он даже не был уверен, после такого-то ора, что останется работать в управлении. Или хотя бы просто на железной дороге.       Виктор совсем было приуныл, рассматривая перспективы безработного человека, как ему на плечо опустилась тяжёлая ладонь, а над ухом раздалось злобное шипение. Обернувшись на источник звука, мужчина узрел самого мистера босса или, как называли его молоденькие секретарши, мистера хряка. Собственной персоной, дамы и господа, ваши аплодисменты!       - Мистер Ламберт, - спокойно произнёс Виктор, едва не договорившись и не назвав начальства шутливо "мистер хряк".       Интересно, как эта здоровенная туша умудрилась проникнуть в кабинет незамеченной? Даже дверь не скрипнула, хотя петли отчаянно нуждались в смазке.       - Хэтроу, - прошипел все ещё злой Дэвид, нависая над Виктором всей мощью ста семидесяти килограмм.       По его мясистой шее ручьем стекал пот, отчего на воротнике рубашки образовались заметные мокрые пятна; мелкая сеточка сосудов на носу и щеках нервно пульсировала.       - Я бы вышвырнул тебя прямо сейчас к чертовой матери, господин-авария-на-локомотивном-депо, - узкие глаза Ламберта, казалось, и вовсе превратились в наполненные ненавистью щелочки. - Ты бы забрал свой вшивый чемоданчик и немедленно вылетел из этого здания!       Виктор тяжело вздохнул, изображая что-то, по его мнению, похожее на искреннее раскаяние. Надо же хотя бы сделать вид, что ему очень стыдно. Именно сделать вид, потому что совесть мистера Хэтроу была просто-таки кристально чиста. Ну правда, не мог же он стоять над душами своих подчиненных день и ночь? А инструкциями и штрафами он и так их забросал - ещё год не разгребутся.       - Мистер Ламберт, вы так правы, - изрек Виктор, печально глядя на разъяренного начальника. - Уволить меня - слишком малая плата за все грехи. Думаю, вам стоит именно так и поступить.       Лицо мистера Ламберта из болезненно красного стало смертельно бледным. Кажется, неприкрытая ирония в словах Виктора дошла до него. Хотя, чего тут удивляться, не больно-то Хэтроу скрывался.       - Хорошо, господин-авария-на-локомотивном-депо, - как-то подозрительно спокойно ответил Дэвид. - Посмотрим, чего ты стоишь в этой жизни. Завтра будет встреча с крупным поставщиком угля, - они имеют монополию на весь северный регион. Компания относительно молодая, ранее свои продукты железнодорожным транспортом не перевозила.       Виктор почуял хороших размеров подвох, но раньше времени решил не отвечать - пусть сперва договорит мистер хряк.       - Посмотрим, как ты объяснишь им потерю двух процентов груза, - на потном лице мистера Ламберта расцвела гаденькая ухмылочка.       Он как-то истерично хохотнул, отчего необъятное пузо несколько раз всколыхнулось.       - Все очень просто - это норма природных потерь, - спокойно ответил мужчина.       И хотя в голосе мистера Хэтроу не дрогнула ни одна нотка, в душе поселилась тревога. О норме природных потерь знал любой железнодорожник, связанный непосредственно с перевозками грузов, - ничего экстраординарного в этом нет. Не могло же задание быть таким простым, верно?       - Вот им это и объяснишь, - пухлые щеки Дэвида рассекла омерзительная ухмылка.       Он отсалютовал обалдевшему Виктору и стремительно, насколько позволяли габариты, скрылся в коридорах управления. На прощание, естественно, смачно хлопнув дверью. Мистер Хэтроу несколько минут сидел неподвижно, стараясь переварить полученную информацию. Он вообще всегда туго соображал, когда не имел возможности подзаправиться кофеином или, на худой конец, плиткой вкусного чёрного шоколада. Виктор кивнул сам себе, не до конца понимая, к чему вообще относится этот жест, и пошёл на первый этаж. Дверью кабинета он не хлопал, на секретарей не ругался, даже не пинал порядком подзависший кофейный аппарат.       Так же тихо мужчина вернулся на свой этаж, проскользнул в родной кабинет и, с тяжелым скрипом уселся за компьютерный стол. Отвратительная привычка курить и запивать никотин крепким кофе раздражала и коллег, и самого мистера Хэтроу, но именно это вредное для организма сочетание разгоняло его умственную активность лучше любых других средств. В спокойном темпе, не позволяя злости или панике взять верх над холодным расчетом, Виктор чередовал сигаретные затяжки с глотками жидкого кофеина. Потом, будто над головой зажглась лампочка, он вскочил с офисного кресла, подбежал к книжному шкафу и вытащил оттуда книгу "Нормы и правила железнодорожных перевозок". Правда, выпущенная из рук сигарета едва не пропалила важные документы, а кофе перепачкал пол, покапывая из полупустого стакана, но кого это волнует? Его карие глаза быстро бегали по страницам издания, освежая институтские знания, очень давно и крайне безобразно покрытые пылью. Итак, любой груз при транспортировке теряет определённую часть веса в силу своих физических и химических особенностей. Фрукты и овощи имеют свойство терять влагу в жарком вагоне, что и сказывается на массе при финальном взвешивании. Песок, уголь, щебень выдуваются через щели в полу и стенах - норма потерь для них составляет в среднем два процента. Отлично, хорошо. Когда железная дорога заключает договор с грузоотправителем, в контракте прописывается норма природных потерь, которая зависит от конкретной перевозимой массы. В результате подсчётов, грузоотправителю предоставляется цифра в тоннах, которая соответствует предполагаемой потере при перевозке, и только в том случае, если заказчик согласен с такой потерей, - заключается контракт.       - Ну и что? - недоумевал Виктор, захлопнув учебник и вернувшись в кресло. - Что значит "вот им это и объясни"?       Состояние полнейшего недоумения грозилось продлиться до самого вечера. Мистер Хэтроу отчаянно нуждался в какой-либо деятельности. Он нервно пожевал губу, ещё пару раз прокрутил в голове недавний диалог с Дэвидом Ламбертом. Если что-то ускользает от твоего понимания, говорил когда-то отец Виктора, не паникуй и обратись к логике. Хм, а почему бы и нет? В конце концов, логика - единственная женщина, которая его никогда не подводила. Итак, крупнейший поставщик угля из северного региона? Так сказал этот мясной танк на ножках? А кто у нас монополист на севере? Да ещё к тому же, относительно молодой монополист? Виктор развернулся к стене за своей спиной и уставился на огромную карту региона, что находился в его подчинении. И разглядел небольшую пометку в верхней части - красный кружок с надписью "Инк Про" по центру. Мужчина хлопнул в ладоши и резко подскочил на ноги, сорвал с рядом стоящей вешалки пиджак. Теперь он знал название проблемного поставщика - осталось быстренько смотаться в технический отдел или товарную контору, выяснить, куда они подевали контракт с этим "Инк Про", и половина проблемы уже будет решена.       Виктор натянул было пиджак и взялся за дверную ручку, как в кабинете пронзительно запищал телефон. Сколько же раз он говорил себе, что выкинет эту дребезжащую гадость и купит аппарат с нормальным, даже приятным звонком? Мужчина недовольно фыркнул - вот нельзя не отвлекать человека в такой ответственный момент? Виктор достал из пачки сигарету и нервно пожевал ее зубами - стрессоустойчивость ни к черту, хоть кури, хоть не кури. Чиркнула зажигалка, и он быстро затянулся, - спокойствие немного вернулось, но возбуждение все ещё накатывало волнами, выбивая почву из-под ног. Медленно, глядя на телефон, как на заклятого врага, мистер Хэтроу двинулся к рабочему столу.       - Алло? - все же ответил он, выдыхая из лёгких сизый дым.       - Папуля? - раздался в трубке щебечущий голос Элен, и сердце мужчины ухнуло куда-то вниз.       Его самостоятельная и крайне взрослая дочка никогда не донимала отца звонками, даже когда гуляла до позднего вечера. На возмущения мистера Хэтроу, что он все-таки родитель и хотел бы получать информацию о ее местонахождении, Элен только робко улыбалась. Никакого тотального контроля - все же он осознавал, что дочери без малого семнадцать. Но хотя бы время от времени можно уделить две минуты на успокоение отца. А она в ответ виновато втягивала голову в плечи, создавая ещё более хрупкий и извиняющийся вид, и отвечала, что просто не хотела беспокоить его. Ну да, конечно. Именно этого он и боялся. Беспокоить во время роботы она могла только по одному поводу, и он подозрительно попахивал манерными мужиками с наманекюренными ногтями.       - Я сейчас немного занят, дорогая, - Виктор нетерпеливо расхаживал из одного угла кабинета в другой. - Просто скажи, чем ты сегодня обедала, пошла ли гулять, и не посмел ли какой-то ублюдок со слишком бойким дружком облапать моего единственного ребенка?       Сказано это было шутливым тоном, мистер Хэтроу даже засмеялся для пущей непринужденности, но девушка прекрасно знала, как на самом деле переживал за неё отец. Тот факт, что любой мужчина, даже самый солидный, был когда-то мальчишкой со "слишком бойким дружком" как-то очень уж быстро подзабылся. Конечно, Виктор вовсе не считал, что кружить девчонкам головы, обещать любовь до гроба, а потом быстренько перепихнуться и сбежать - такое уж свинство. Не свинство, вовсе нет, - это один из этапов взросления, через который проходят все парни и девушки. А потом с ностальгией вспоминают молодые утехи лет эдак через двадцать пять. Он и сам, чего уж греха таить, перед женитьбой с Мартой таких дел накуролесил, что страшно вспоминать. Из школьных и студенческих воспоминаний многое стерлось, но особо яркие события остались в голове навсегда. Бэтти Роуд - с очаровательными длинными ножками; Марта Сэнлейз, которую в школе называли не иначе, чем "мисс-бюст-пятого-размера"; Лолли Нозерс - ножки как у Бэтти, но раздвигает их куда более умело; Тиффани Бридж - ее нежная шейка так и манила его. Отец Лолли, кажется, грозился сделать с Хэтроу то же самое, что тот проделал с его дочерью, но Виктор вовремя смотался из провинции ближе к шумным и богатым на события городам. В мегаполисах нравы были куда попроще и поразвязнее, чем в более мелких городишках. Скажем так, школьницы трахались и там и тут, но раньше Виктору приходилось скрывать свои амурные дела, иначе точно чей-то нервный папа задницу надерет. Теперь же раздолье! Молодой парень восемнадцати лет, не обделенный внешностью и обаянием, имел любую женщину. Хм, сейчас уже и не вспомнишь всего, но Лиза Эмски, эта чудесная замужняя дама с густой гривой шоколадных волос, творила с Виктором что-то невероятное на заднем сидении их с мужем автомобиля. А Соня Фримен, кажется, волосы у неё были короткие и рыжие, не уставала поражать парня своей неугомонной фантазией.       Теперь он, уже давно одинокий мужчина, вспоминал их с нежностью и ностальгией, его подруг задорной молодости. Возможно, эти замужние благопристойные дамы, с тоской глядя на обручальные кольца на своих пальцах, тоже думали о нем. Однако теперь, ставши родителем юной и крайне привлекательной девушки, он смог в полной мере понять отца Лолли. Если брошенной девчонкой со вскруженной головой окажется его Элен - Виктор оторвет чьи-то поганые яйца, и это не пустые угрозы.       - Папа? Пап! Ты уснул там что ли? - громко тараторила дочка, вырывая Виктора из задумчивости.       - Прости, я слушаю, - мистер Хэтроу даже не заметил, как сигарета истлела до фильтра в его губах, - он фыркнул и закурил ещё одну.       - Лучше не слушай, а записывай, - Элен задорно хихикнула, чем полностью подтвердила опасения отца по поводу очередного свидания. - Вашингтон-стрит, напротив центрального парка, ресторан "у Лоренцо", столик заказан на девять.       Виктор ощутил огромное желание сходить в спортзал и от всей души попинать грушу. Просто так, чтобы сбросить напряжение, а то ещё взорвется в самый неподходящий момент. Например, во время беседы с мистером Хряком. Мужчина сосчитал до десяти, несколько раз глубоко затянулся.       - Дорогая, боюсь, сегодня мне не до твоих дружков из голубого ордена - у папы много дел и все они требуют срочного внимания.       - Пап! - пискнула Элен, чем рассмешила Хэтроу и немного успокоила. - Это так не толерантно, так некультурно!       - Ну хорошо, - шутливо сдался мужчина. - Не голубой орден, так лига саднящих задниц. Тоже не нравится? Ну окей, тогда жопогвардейцы?       Элен ещё долго возмущалась, что в современном обществе такие сравнения недопустимы, что геи такие же люди, как и все остальные. Короче, вещала стандартный набор речей на тему: "папуля, я сделаю из тебя пидора, рано или поздно, но сделаю, так что готовь вазелина побольше". Ах, простите не толерантного чурбана: "папуля, я сделаю из тебя гомосексуалиста". Что, тоже нет? Аа, ну да, так ведь тоже неправильно говорить. Ну тогда: "папуля, я сделаю из тебя гомосексуала". Фух, кажется, все толерантные формальности соблюдены.       Виктор не стал слушать новую порцию агитационных фразочек его любимой дочери, положил трубку на стол и вышел из кабинета. Ему предстояло ещё разобраться с заданием мистера Ламберта, отвезти Туксон на техосмотр и, желательно, ещё позвонить в банк по поводу заблокированной кредитки. И вечером, несомненно, еще выслушать кучу всего хорошего от Элен за выходку с телефоном и сорванное свидание. Кошмарный день все продолжался.       Когда наступил кошмарный вечер, Виктор сидел в своём кабинете с копией договора между железной дорогой и "Инк Про". Он скрупулёзно вчитывался в рядки мелких строчек, с пугающей педантичностью выискивая разгадку слов мистера Ламберта.       - Вот им это и объяснишь, - хмыкнул мужчина, часто моргая уставшими глазами. - Я бы тебе кое-что объяснил, чертов дегенерат, да хорошенько так, чтобы надолго запомнилось.       Буквы прыгали на белоснежном листе, чуть смазанные из-за плохого качества копировального аппарата. Хэтроу размял кости в спине, наслаждаясь тихим хрустом затекших суставов, и вернулся к работе - разгадка была все ближе - чувствовалась на кончиках пальцев - это вдохновляло на дальнейшие поиски. Часы показывали 7:45, когда Виктор, наконец, смог отыскать контракт, подтвердить своё право на его просмотр и скопировать данные; 8:20, когда он прочёл первую страницу, исписанную до неприличия мелким шрифтом; 8:50, когда считал себя у цели. И сейчас, глядя покрасневшими глазами на циферблат часов, он не мог поверить, что засиделся аж до 9:32, но так и не нашёл ошибку. Ни одной неправильной буквы в контракте не было, никакого места расплывчатым формулировкам, которые чаще всего и стают основой всех дальнейших проблем. Абсолютно ничего.       Виктор порыскал в пачке сигарет, но та оказалась удручающе пуста; лампочка в настольной лампе мигала, явно намекая, что на сегодня пора бы закругляться. Подумать только, целый день заниматься какой-то ерундой, забыть о собственных обязанностях (кипа непросмотренных документов на столе угрожающе росла) и все из-за этого поганого Дэвида Ламберта. Ленивый сукин сын, чтоб ему икалось две недели.       Мистер Хэтроу тяжко вздохнул, признавая своё полное поражение, и был вынужден капитулировать. Копии контракта отправились в красную папку, та в свою очередь была запихнута куда-то в недра дипломата, - Виктор все ещё рассчитывал поработать дома, потому и взял договор с собой. Мужчина натянул пиджак, драповое пальто, обмотал вокруг шеи лаконичный чёрный шарф и, подхватив дипломат, медленно двинулся к выходу из офиса. Коридоры управления встретили его гулким эхом и кромешной темнотой - похоже, кроме него никто не собирался перерабатывать выше нормы.       На улице моросил лёгкий осенний дождь - лобовое стекло Туксона вновь украсилось опавшей листвой. Издалека даже можно было подумать, что это у машины тюнинг такой навороченный. Мистер Хэтроу устало плюхнулся на водительское сиденье, открыл замок на коробке передач, затем вставил ключ в зажигание и завёл Туксон. С таким мрачным настроением он ещё ни разу в жизни не возвращался домой, а ведь сегодняшней ночью ему будет все так же несладко, как и днем. Придётся снова перечитывать договор, чтобы найти причину конфликта железной дороги и "Инк Про", так что сон, такой желанный и чудесный сон, отменяется.       Красный светофор, зелёный светофор, пару раз проскочил на жёлтый, и вот оно, его долгожданное убежище. Дом, милый дом. Интересно, Элен сразу наброситься на него за испорченное свидание или все же повременит до завтра? Хотя почему это оно испорченное - просто не состоявшееся, не его в том вина, значит и ругаться нечего. Виктор довольно кивнул своим радужным мыслям и загнал автомобиль в гараж - автоматическая дверь опустилась, шумно поскрипывая роллетами.       Через дверь в гараже Виктор очень тихонько проник в дом. Именно проник, как настоящий воришка, ибо он сильно рассчитывал скрыться в спальне незамеченным. Сегодня ему меньше всего хотелось слушать причитания дочери о том, что надо как-то строить свою личную жизнь. К сожалению, путь в его комнату пролегал через гостиную, где мистер Хэтроу и заметил Элен на большом коричневом диване перед телевизором. Сглотнув ком в горле, мужчина сделал ещё несколько шагов вперёд и его взгляду открылась вторая часть дивана, на которой восседал какой-то неизвестный субъект мужского пола. Виктор нахмурился и покрепче сжал ручку дипломата, уже прикидывая, как и в каких выражениях он будет объяснять этому верзиле, что его дочка ещё слишком мала, чтобы водить в дом своих ухажеров. Ухажеров! Чёрт возьми, она ведь ещё маленькая девочка, должна с куклами играть и шоколадки лопать, а не водиться со всякими гориллами двухметровыми. И плевать, что ей вот-вот исполнится семнадцать - в его глазах она все равно будет ребёнком.       - Элеонора Джессика Хэтроу, я жду немедленных объяснений, - раздался стальной голос отца, и девушка испуганно икнула. Она знала, что в таком тоне он говорил только тогда, когда был действительно на что-то зол или сильно нервничал.       Робко обернувшись и узрев ходящие ходуном скулы и плотно сжатые губы Виктора, Элен сделала вывод, что лучше бы ей сегодня ретироваться к себе и как можно скорее, - папа явно не в духе. Спутник девушки тоже обернулся, и Виктор на мгновение замер, даже забыл, что ему положено сейчас метать гром и молнии. Тот, кого мужчина сперва окрестил для себя гориллой, был чертовски хорош собой и больше походил на звезду фильмов про супергероев, чем на представителя семейства приматов. Тёплые карие глаза глядели на хозяина дома с нескрываемым интересом, тонкие губы расплылись в радушной улыбке, на щеках, поросших недельной щетиной, угадывался лёгкий румянец.       - Позвольте мне сделать это, - подал голос молодой человек и улыбнулся ещё шире.       Виктор настороженно кивнул, все ещё глядя на дочь крайне недовольно. Гость встал со своего места, подтвердив догадки относительно своего могучего роста и демонстрируя не менее прекрасное телосложение, обошел диван и протянул Виктору руку.       - Меня зовут Ричард Леман, и с Вами, мистер Хэтроу, у нас сегодня свидание, - Ричард лукаво сощурился, наслаждаясь недоумением Виктора и мягко пожал протянутую в ответ ладонь.