-Братья мои,отъебитесь от меня уже!

Тсуна сидел на подоконнике, прижав колени к груди. За окном уже постепенно начинало темнеть, небо слилось в серую массу , постепенно затягиваясь облаками и заливаясь багряными красками, оставшимися от последних лучей заходящего солнца. Парень смотрел на опустевшие улочки, все еще веря и надеясь, что лучший друг всё же придет. Он просто отказывался верить, что Гокудера не придет, знал, что друг ни за что бы никогда не бросил его вот так. "У него наверняка что-то случилось", - повторял сам про себя Тсунаёши в очередной раз, сжимая до боли кулаки. Ему так хотелось с кем-то поделиться своей болью, тем безумием, что преследовало его дома изо дня в день. Тсунаёши до сих пор не понимал, почему все происходит именно так. Парню безумно хотелось жить обычной жизнью, как и все остальные, просто играть и ссориться со своими братьями, зная, что на них, как на старших, всегда можно положиться и прийти за советом. Но, вместо всего этого, у него было два брата-извращенца, только и мечтающих о заднице младшего. Только от одной мысли о всем этом внутри у парня всё сжималось, а на глаза наворачивались слезы. Если даже родная мать не верила словам Тсунаёши, уж обращаться к другим смысл и вовсе пропадает. Мать Тсунаёши была слишком наивна, чтобы задуматься о смысле слов сына, а отцу, даже если он и верил, было банально наплевать. Тсунаёши сжался, еще сильнее прижимая колени к груди. Он чудесно понимал, что братья очень любят его, но это была не та любовь, которой желал он. Парню хотелось обычного семейного тепла, нежной заботливой поддержки, а не этих вечных домогательств, пошлых мыслей и фраз в его сторону. Ему хотелось быть как все. Знать, что дома его ждет любящая семья, которая радостно встретит его, расспрашивая о проведенном дне, а не извращенцы, которые могут прижать к стене прямо в коридоре, снова стремясь изнасиловать. Дверь с тихим, ели уловимым скрипом открылась. Тсуна притаил дыхание, вжимаясь ещё больше в подоконник. - Тсу-кун, что-то случилось? - послышался как обычно нежный и спокойный голос. Тсунаёши облегченно выдохнул, немного расслабившись. В комнату, ещё немного приоткрыв дверь, заглянула мама. - Нет, мам, все в порядке, - Тсуна натянул милую улыбку, стараясь смотреть прямо, не встречаясь с матерью взглядом. Женщина приоткрыла дверь ещё больше и зашла в комнату. Подойдя ближе к сыну, она облокотилась на подоконник и заглянула в его лицо. Парень ели заметно вздрогнул, встретившись с женщиной взглядом. На лице матери была все та же нежная улыбка, от которой становилось легче. Большие, карие глаза, которые передались и самому Тсуне, в которых всегда была нежность. Тсуна никогда не видел, чтобы его мать злилась. Нана никогда не кричала и не ругала сыновей, даже, если они действительно провинились. Вместе со всей нежностью и хрупкостью, Нана была очень сильной женщиной. За всё это время, за всю жизнь, братья ни разу не видели слез мамы. Даже, когда они с Йемитсу ссорились, даже тогда, когда чуть не дошло до развода, Нана всегда оставалась радостной и милой. Она всегда держала всё в себе. - Что случилось, Тсу-кун? – Нана внимательно смотрела в глаза сына. Тсуна тяжело вздохнул, отводя взгляд. Он чудесно понимал, что говорить маме о всем этом просто бесполезно, что она все равно ему не поверит, но парню просто хотелось поделиться накопившейся болью… -Мам, - наконец решился парень, поддаваясь накопившимся эмоциям,- Джотто и Дино снова лезли ко мне, - парень сглотнул, снова утыкаясь в колено. Нана стояла так же, внимательно вникая в каждое слово, сказанное сыном. - Они же просто поприветствовали тебя, - женщина как всегда совершенно не понимала сына, - ты же знаешь, как братики скучают по тебе. Тсунаёши обреченно выдохнул, опуская глаза. Как всегда. Мама никогда не верила ему, хотя нет, это не так, мать верила ему, просто не воспринимала всех слов в том смысле, каком подразумевал парень. Она всегда считала, что это всего лишь детские игры, всего лишь братская любовь. И сколько бы Тсуна не пытался объяснить маме, что это все уже давно вышло за грани братских отношений, всё было тщетно. Да что уж говорить, Джотто и Дино могли спокойно поцеловать младшего при родителях. Бесполезно было пытаться что-то объяснить и от этого становилось ужасно плохо. Тсунаёши казалось, что ему не с кем поделиться всем этим, будто всем было просто наплевать на него, будто он был совсем один. - Все в порядке, мам, - Тсунаёши выдохнул, сжавшись, - наверное, ты права, я правда преувеличиваю. Нана, как обычно, мило улыбнулась и, чмокнув сына в лоб, быстро вышла из комнаты, закрыв следом дверь. В комнате снова стало пусто. Тсунаёши молча смотрел на только что закрывшуюся дверь. Постепенно, в глазах парня все поплыло, изображение стало нечетким, а подступивший к горлу ком больше не было сил сдерживать. Шатен вскинул голову, облокачиваясь на стенку и закрывая глаза рукой. По щекам потекли тонкие струйки, очеркивая лицо парня и добегая до скулы, с еле заметным плеском капали на подоконник. Первое, что разбудило Дино утром, это надоедливый пищащий звук над ухом. Блондин, спросонья, не сразу понял, что же помешало ему до конца насладиться чудесным сном, где хоть немного мог воплотить свои возбуждающие до безрассудства фантазии. Блондин лениво открыл глаза и повернулся на бок, ударяя рукой по будильнику, показывающему всего «7:00». Для парня это было, мягко говоря, непривычно. Он уже давно привык ложиться спать под утро, до этого смотря телевизор или играя в компьютер, а после просыпаться в полдень, нехотя выбираясь из постели и лениво спускаясь вниз. Дино обреченно вздохнул и откинув одеяло, спустил ноги на пол, наконец принимая вертикальное положение. Он невольно опустил глаза на ноги и туго натянутую ткань боксерок, выделявшую возбужденную плоть. Сон и вправду был просто восхитительным, хоть и многообещающей концовки так и не произошло. Блондин поднялся и вскинул руки, потягиваясь и сонно зевая. Не смотря ни на что, это того стоило. Сегодня парень, наконец, вступит в свои обязанности школьного доктора. За выходные, Кёя уже обо всем поговорил с директором и та была полностью «за» насчёт приема Дино на должность… Всё же, эта связь с Кёей приносила блондину много пользы. Помимо постоянного доступа к телу парня и к сексу, когда он пожелает, Кёя часто помогал парню и был готов на всё ради него.Такие отношения полностью устраивали Дино, и он не собирался от них избавляться. Даже, когда брюнет обижался, парень не особо заморачивался на счёт этого. По настроению. Иногда, Дино мог успокоить Хибари, сказать, что любит и дорожит им, но чаще всего, он просто уходил, будто не замечая этого, а возвращаясь, чуть ли не с порога разворачивал и трахал брюнета, думая лишь о своём маленьком братике. Наконец, немного отойдя от своего сна, парень уныло побрел в ванную. Скинув с себя надоевшее белье, блондин залез в ванную, тут же открывая воду. От прохладных капель, парень немного пришел в себя и, струсив намокшие волосы, прилипающие к лицу, облокотился на холодную стену, снова погружаясь в свои мысли. Дино безумно хотелось, чтобы любимый братик сейчас был рядом, чтобы вместо холодных капель, по его телу медленно бегали тоненькие пальчики, чтобы грудь накрывали нежные губки с влажным язычком. Чтобы хрупенькое тельце так же намокло, чтобы прозрачные капельки подчеркивали тонкость фигуры, каждый изгиб. Лишь одна мысль об этом сводила блондина с ума и заставляла дышать чаще. Дино помнил, как сексуально выглядит Тсуночка, когда принимает душ, ведь он до сих пор, стараясь остаться незаметным, заглядывает к братику в душ. Вид намокшего тельца братика надолго застрянет в его памяти, фантазия дорисовывает новые пошленькие картинки, от которых становится тесно в штанах. Будто Тсуночка обхватывает ручками свою талию, слизывает прохладные капельки с губ, медленно водит по телу, растирая нежную кожу. Дино монотонно вздыхает и проведя рукой вдоль живота, обхватывает свою плоть. Ему так хотелось, чтобы это были пухленькие губки братика, чтобы он водил по стволу, с каждым толчком вбирая больше и лаская язычком головку. С губ блондина срывается громкий стон, перебивающий трудное дыхание. Парень дрожит от возбуждения и с каждым движением все больше задыхается. Дверь в ванную тихо приоткрылась и с таким же ели заметным хлопком через пару секунд закрылась. Дино захлестывали мысли и волна возбуждения, от чего парень совершенно не обратил на это внимания. - Если хочешь подрочить, хоть двери закрывай, - Дино будто вырвали из собственных мыслей. Его стоны тут же прекратились и парень распахнул глаза, уставившись на вошедшего. Напротив него, сложив руки на груди стоял Джотто, невольно усмехаясь. - И стонать потише мог бы, - продолжил старший, - а то, не только я, но и Тсуночка с мамой узнают, что Дино - бедненький одинокий мальчик, и ему ничего не остаётся, помимо рукоблудства. Дино нервно выдохнул. То ли от того, что он еще не до конца проснулся, то ли от того, что Джотто испортил чудесный момент, но Дино совершенно не хотелось кричать на брата, наоборот, он совершенно не злился на него. Он молча смотрел на старшего, внимательно изучая его лицо. Они почти прекратили общаться пару лет назад. Дино всегда считал Джо привлекательным, безумно похожим на Тсуну. Хотя, шатен был намного милее и невиннее, блондина всегда завлекала его наивность и доброта, что совершенно не было присуще старшему. Хоть всего несколько лет назад Джо был идолом школы, мог посоревноваться с Тсунаёши в красоте, за ним всегда бегали поклонники, включая не только девушек, Джотто умело избавлялся от всего этого и спешил домой… к любимому человеку… к Дино… Естественно, лет пять назад, даже при всей пошлости, братья не могли подумать о совращении младшего. Да, они замечали, что чем старше становился Тсунаёши, тем симпатичней он казался, но, пока, братья думали лишь о друг друге. Им совершенно было наплевать на то, что они братья, им казалось, что любовь вечна и не имеет границ. Парни с легкостью избавлялись от родителей и младшего, оставаясь наедине с друг другом, сбегали со школы, старались проводить как можно больше времени рядом, даже спали в одной кровати. Но всё это резко прекратилось через пару лет. Парни заметили, что младший нехило похорошел, стал безумно милым и привлекательным. В один день, Дино решил попробовать пристать к Тсуне, а Джо, узнав об этом, решил отомстить и уже через месяц, парни стали соперниками. Всего за месяц из любовников они превратились в врагов, чуть ли не ненавидевших друг друга.