Весна 1683 г. Франция, г. Нант, трактир «Тихая гавань»
— Возьми меня с собой! — Марго умоляюще смотрела на него. — Не оставляй здесь! Блад качал головой, криво улыбаясь. — Не могу, милая. Ты не понимаешь, о чем просишь. Мы идем на войну. Женщинам там не место. — Нет, я понимаю! — горячо возражала она. — И я знаю, что многие офицеры берут с собой женщин. Мари говорила… Блад тяжело вздохнул, поглядев вверх, на потолок. — Марго, наивное дитя, ты не представляешь, что это за жизнь… — он запнулся, пытаясь подобрать слова. — В любом случае она не хуже, чем жизнь здесь! — упрямилась девушка. — Лейтенант, я не буду тебе в тягость! Обещаю! Я… я могу готовить тебе еду… буду помогать по хозяйству… стирать… чистить оружие… Блад заглянул ей в глаза. — Марго… какое хозяйство? О чем ты говоришь? Боже мой! Он провел рукой по лицу, не зная, как объяснить этой девушке, что за жизнь была у дам, которые увязывались за армиями, выступавшими в военный поход. — Мы идем на войну, малышка. Это страшно, отвратительно… постоянные марши, бои, стрельба, кровь… Нет-нет, даже не вздумай! — Я не могу оставаться тут, неужели ты не понимаешь? — вздохнула она в отчаянии. — Я хочу быть с тобой! Блад закусил губу, глядя в сторону. «Надо было съехать отсюда раньше, — укорил он себя. — Тогда не было бы так тяжело…» — Марго… со мной может случиться на войне всякое, — медленно и терпеливо принялся объяснять он. — Меня могут ранить… — И тогда я могла бы ухаживать за тобой, — горячо произнесла она. — Мари говорила, что многие солдаты для этого и берут с собой женщин… — В конце концов, меня могут убить, — перебил ее Блад. — И что ты будешь делать, если это случится со мной? Здесь ты в безопасности, но там… Он покачал головой и замолчал. Потом строго посмотрел на нее. — Нет. Я этого не допущу. — Но здесь тоже не лучше! — Ее губы задрожали, а глаза подозрительно заблестели. Блад провел рукой по ее щеке и сказал твердо: — Я что-нибудь придумаю, Марго. Обязательно придумаю. Найду способ вытащить тебя отсюда. Просто дай мне время подумать, хорошо? Марго посмотрела на него слегка недоверчиво. — Не обманешь? Мари говорила, что… Блада почувствовал легкое раздражение, когда она упомянула о Мари. — Даю слово. Теперь веришь? Марго кивнула, моргая.***
Август 1684 г. Испанская Фландрия
— Еще немного продержитесь, лейтенант, — пропыхтел корнет Вернер, ползя следом за Бладом по размокшей от дождя земле. — Совсем чуть-чуть осталось, и будем отдыхать. Вон до тех кустов надо добраться! Блад стиснул зубы, стараясь не обращать внимания на пульсирующую боль в простреленном плече, и сделал еще один рывок вперед. Одежда на них была промокшая и грязная. В сапогах хлюпала вода, волосы слиплись в косицы. Они ползли всю ночь. По болотистой фламандской земле, вздрагивая от малейшего шороха или шелеста. Ожидая каждую минуту, что на них выскочит испанский разъезд. Блад чувствовал, что, несмотря на повязку, наспех наложенную Вернером, рана продолжает кровоточить. И весь путь, который он проделал по чертову болоту, щедро полит его кровью. «Надо заново перевязать плечо», — подумал он отстранено. — Ничего… выберемся, — твердил немец сквозь зубы. Он говорил по-французски, но очень скверно, периодически путая слова и их окончания. Иногда начинал ругаться, особенно когда вспоминал последний бой и то, что проклятые испанцы прорвали их оборону и смогли окружить. Они держались до последнего, зная, что пощады от врага не дождешься, ведь с наемниками испанцы в последние дни не особо церемонились. Надеялись, что подкрепление придет. Но оказалось, что все это время их армия отступала. И сейчас на много миль окрест тянется испанская территория. Блад дополз до ложбинки и остановился на мгновение, чтобы перевести дух. За ночь он основательно замерз, и теперь все тело сотрясала мелкая дрожь. Очнулся оттого, что Вернер тряс его и шлепал по щекам. — Donnerwetter! Не смей терять сознание, ты, hundesohn! — прошипел он, еще раз его встряхнув. — Мы еще должны накостылять этим свиньям за наших ребят! Помнишь? — Д-да… — Блад попытался посмотреть на него, но не мог открыть глаза. Страшная слабость навалилась на него, в ушах звенело, перед глазами плыли радужные круги. Холодно, черт побери, до чего же холодно!.. «Очень скверно», — подумал он. — Йоганн, — негромко обратился Блад к немцу через некоторое время. Они залегли в кустарнике, намереваясь переждать еще один день, чтобы ночью продолжить путь. — Я вас задерживаю. Возможно, завтра придется прорываться с боем. А я сейчас не очень на это способен… Вернер хмыкнул и оглянулся на остальных солдат, догнавших их и залегших неподалеку. — Пфе! — сказал немец. — Не дурите, лейтенант. Мы уже решили, что выберемся все вместе. — Если будете цепляться за меня, то не выберется никто, — Блад говорил откровенно. — Идите без меня. Я… как-нибудь выкручусь. Вы же знаете, какой я ловкий. — Помнится, вы говорили, что больше в плен не пойдете, — мрачно ответил Вернер. Блад покачал головой, неуклюже пытаясь затянуть повязку потуже. — Не пойду. — Тогда заткнитесь и не действуйте мне на нервы! — зарычал немец. — Завтра мы прорвемся. Все или никто! Блад замолчал на некоторое время. Вернер не выдержал и снова принялся его тормошить. — Эй… эй! — Йоганн… — Блад еле ворочал языком. — Не давайте мне спать… хорошо? Или… оставьте здесь… Немец снова тихо выругался…***
Январь 1685 г. Англия, Бриджуотер
— Несколько дней пусть пьет вот этот настой, — бубнил незнакомый ему голос. — И строгий постельный режим… Блад открыл глаза и некоторое время пытался сфокусировать взгляд. — Он… выживет, доктор? — на сей раз голос был женским и заметно дрожал. — Я прочистил рану и извлек осколок. Воспаление сильное, и удивительно, как он продержался на ногах так долго, — ответил мужчина. — Очень крепкий организм. И ужасная беспечность! — в голосе послышалось неодобрение. — Но, благодарение Господу, вы вызвали меня вовремя. Еще пара дней, и вряд ли удалось бы что-то сделать. — Так в ране… остался осколок? — прохрипел Блад, не выдержав. — Черт побери… я думал, что… — Он очнулся! — снова женский голос. — Слава Богу! Блад увидел над собой светлое пятно. — Да, крупный осколок, — добавил мужчина, подойдя к нему и принявшись щупать пульс. — Что за бездарь обрабатывал вашу рану, сударь? Блад улыбнулся. Точнее, попытался это сделать. Вряд ли стоило рассказывать доктору о том, что за те дни, пока они выбирались из окружения, рана успела немного закрыться, и ее просто не стали трогать. — Что ж… мне уже пора уходить, — сказал врач, закончив рассматривать зрачки Блада. — Вот, держите на память! И он сунул Бладу в руку кусочек свинца. — Строгий постельный режим, сэр! Не забывайте об этом! — повторил он, спускаясь по лестнице.