Гены

Бах! Бах! — О Боже! — Не зови этого парня, Морти. Он не помогает. Заруби себе на носу, а то давно уже на языке вертелось. — Деда, ты… ты… ты убил полицейских! Кажется… — Морти осторожно перешагнул через руку бездыханного аборигена. — Это же были полицейские? — Морти, забей, — отмахнулся дед и пошагал в сторону города. — В этом измерении закоренелые рецидивисты — это дети, малые и невинные, вот как ты. Прикинь, какие тут полицаи? — Плохие? — Плохие! — воскликнул Рик, взмахивая руками. — Плохие тут повара, а полицейские — у-у-у… Кстати, ы-ыэ, ты напомнил: нужно научить тебя стрелять. Урок номер раз: вид направленного на тебя оружия не должен деморализовать. Парни с пушкой того только и ждут! Говорю тебе как парень с пушкой. Зн… Ы-ыэ! Знаешь, они рассчитывают, что ты упадёшь на колени, обвесишься соплями и начнёшь твердить, чтобы тебя пощадили, что у тебя семья, собачка, уроки… — Я должен быть агрессивным? — предположил Морти. — Должен провоцировать? Рик остановился и задумчиво почесал подбородок мушкой бластера. — Только если парень с пушкой — твой хороший кореш и ты уверен, что он не выстрелит. В противном случае тебе могут просто разнести голову за выёбистость. — О Б… — начал было Морти, но на ходу поправился: — О блин! Рик это оценил и усмехнулся в ус. — Так, а теперь по делу. Говорят здесь на универсальном мариктане, это вроде бы хорошо, но держись возле меня, храни морду кирпичом и ни с кем не заговаривай. Если полицейские тут — отморозки, зеки — милашки, а повара — говноеды, то сры-ыэдний класс — они просто отбитые. Так что лучше тебе в этом, пока не подрастёшь, не убеждаться. Бери. Рик протянул внуку небольшой пенальчик, похожий на складной нож, с рычажком предохранителя и кнопочкой. — Держи под рукой, Морти, полезная в хозяйстве вещь. Резонансный шокер, — предвосхищая вопрос, пояснил он. — Входит в резонанс с колебаниями жизненно важных органов. Рассчитан на десять разрядов по пять секунд: считывает, настраивается, бьёт, вырубает. Простой ток действует не на всех: кто-то диэлектрик, кто-то его жрёт, а для кого-то он как афродизиак — ты… ы-ыэ! Ты не захочешь проверять, поверь на слово. Рик протяжно отрыгнул и посмеялся своей шутке. Морти послушно держался рядом и, следуя первому правилу путешествий с дедом («первые правила» постоянно менялись, но это являлось действительно первым), старался не слишком глазеть по сторонам. Санчеза, вероятно, было уже ничем не удивить, но Морти он стал брать на свои «дела» не так давно, и мальчику немалого труда стоило делать вид, что окружающие пейзажи и создания не производят на него никакого впечатления. Местные формы жизни не имели ног, но что-то похожее на руки росло из продолговатого тела. Периодически на короткое время в пространстве у концов эластичных щупалец появлялось некое подобие пальцев. Нижнюю часть тела целиком покрывали довольно крупные чешуеобразные наросты. Передвигались существа по воздуху. Наблюдая исподтишка, Морти заметил, что окружающие тела существ облачка молочно-белого газа имеют закономерность в своём расположении: они закрывали какие-то определённые части негладких тел на разных особях. Мальчик предположил, что это местный аналог одежды. Здания здесь тоже были причудливыми: некоторые похожи на выросты огромных кристаллов, другие — на желейные полиморфные массы, третьи выглядели почти как земные строения с окнами и дверьми, но само здание как будто бы было выполнено из стекла, а вот оконные и дверные проёмы представляли собой непрозрачное переплетение подвижных нитей. Ещё казалось удивительным, что существа проникали во вроде бы прозрачные здания, но внутри Морти уже не мог их видеть: они просто расплющивались об поверхность и через несколько секунд пятно от центра к периферии рассасывалось. Пока они шли, Рик традиционно проводил краткую экскурсию по миру, по тем аспектам, во всяком случае, которые его интересовали. — И знаешь, что самое классное из этого всего, Морти? Эти ребята знают, ы-ыэ, толк в развлечениях. В том смысле, что наши виды тут имеют точки соприкосновения. Только то, за что общество пошлёт тебя на хер у нас, — у них здесь в норме вещей. Здесь можно заебы-ыатенько оттянуться, Морти, и никто не назовёт тебя больным ублюдком. Бабы у них тут реально знают, как доставить… О, пришли! Внимательно слушающий, но не вполне понимающий, о чём речь, Морти посмотрел на здание неопределённой формы из стекла и нитей. — Готовься, сейчас тебе покажется, что все твои потроха распались на червей и пытаются разом покинуть твою тушку. Но на самом деле для человеческих организмов — это оптимальный вид построек здесь, — проинформировал Рик и смело шагнул в переплетение переливающихся в свете дня нитей. Морти последовал его примеру незамедлительно. Дед очень точно описал то ощущение, которое охватило мальчика, стоило ему сделать шаг вперёд. Хитросплетение «двери» не столько погрузило в себя, сколько погрузилось в Морти через все возможные отверстия. На мучительно долгие несколько секунд показалось, что эти нити, оказавшись в тесном маленьком теле, запаниковали и попытались вернуться обратно в просторный дверной проём, но успели так прочно врасти в мышечный слой, что им нужно было вывернуть Морти наизнанку, чтобы освободиться. В бессознательном ужасе Морти забил по себе руками, но ощущение уже отступило. Рика же крепко передёрнуло. Он клацнул зубами, от волны рефлекторной дрожи растопырив пальцы, и пробормотал: — Лучший способ отождествления себя с этими мудилами. — Рик Санчез! Вы уже здесь. Знакомое клокочущее наречие, внезапно отчётливо и гулко прозвучавшее сейчас, заставило Морти отвлечься от своей оторопи. В центре просторного помещения парили трое здешних обитателей. Морти отметил, что оболочка газа-одежды закрывает их почти полностью, и даже безгубых ртов, перетянутых вертикальными эластичными перегородками видно не было. Рик изобразил приветливую улыбку, прокашлялся и пошагал к ним. — Я не Галактическая Федерация — не торможу. Как у вас с оплатой? — Наличными и сейчас. — Супер, ы-ыэ! Обожаю с вами работать! — Рик достал из внутреннего кармана халата небольшой жетон, щёлкнул бегунком на ребре, и жетон за миг увеличился в размерах, обретя форму коробочки. — Зацените! Тот абориген из трёх, что стоял посередине, потянулся к ней своим щупальцем, окутанным этой плотной молочно-белой дымкой. То, что произошло далее, заняло не более пары секунд. Дымка на самом кончике расступилась, обнажая уже образовавшиеся «пальцы» с мелкими шариками в основании каждого; «пальцы» держали кольцо, которое тут же охватило запястье Рика, и всё тело Санчеза вытянулось струной, а крупные вены близко под кожей от запястья до головы вспыхнули зелёным. Вернув контроль над телом, Рик ударил ногой по верхним пластинам аборигена, а второй рукой полез в халат за бластером. — Суки-и! Предатели! — орал он не своим голосом, машинально переключаясь на английский. — Морти, беги! Не дай продажным уёбкам поймать тебя! Беги, блять!!! На него уже кинулись двое других, выламывая бластер из руки. Откуда ни возьмись появилось ещё с десяток существ. Тренировки деда не прошли даром. Морти вывернулся от одного, на бегу упал и прокатился под телами тех, что встали у него на пути. Оказавшись рядом со стеной на четвереньках, он что есть силы оттолкнулся от пола руками и ногами и выскочил из оконного отверстия, благо не успел близко подойти к Рику в центр помещения. На этот раз у него не было времени концентрироваться на неприятных ощущениях. Он бежал, не следя за дорогой и даже не зная, преследуют ли его: в общем гомоне улицы не было слышно преследователей, и звуков при движении существа не издавали. Морти завернул в какой-то переулок, захлёбываясь собственным частым дыханием. Хотелось перевести дух, но, заслышав приближающийся говор, мальчик вжался в стену кристаллического здания и… провалился внутрь. На этот раз не было «червей», но ощущение пресса под самыми рёбрами, который вот-вот размажет в блин его потроха, заставило Морти судорожно изогнуться на полу в неестественной позе, как если бы он хотел отдалить внутренности от давилки. И вот когда ему казалось, что сейчас его вырвет кусками его трахеи и лёгких, ощущение прошло, а Морти, бессильно скрёбший ногтями по полу, обмяк, жадно хватая воздух. Но он не успел толком оправиться от стресса, как его буквально подкинуло резким низкочастотным колеблющимся звуком. — Ты пришёл меня убить-убить-убить! Морти сел и торопливо отполз от опасно близкого источника воплей. Ему не пришлось оглядеться, когда он оказался в помещении, и поэтому только сейчас он заметил, что лежал рядом с одним из аборигенов. Ещё осознанно Морти отметил, что газа-одежды на существе не имелось совсем. — Нет-нет! — от неожиданности он заговорил на английском, но тут же исправился: — Пожалуйста, не кричите. Я не хочу ничего плохого. Абориген, почему-то Морти показалось, что это женская особь, его будто бы и не услышал и униматься не собирался. — Ты тоже хочешь сделать больно! Как они, как они, как они! Помоги-ите! Как заевшая пластинка, женщина твердила фразы на один лад, не убавляя голоса, и раскачивалась из стороны в сторону, лёжа прямо на полу. Её неугомонные крики, сопровождающиеся низкочастотным рокотом, вгоняли Морти в бесконтрольную тряску, и он безуспешно пытался докричаться. — Пожалуйста! Успокойтесь! Я не они! Я не причиню зла! Я хочу помочь! Скажите, я могу помочь?! — Они сделали это со мной! Они! Сделали! Я не хочу умирать! Помоги мне, помоги! Не хочу! Не хочу! Какофония громких звуков неритмично долбила мозг, не позволяя сосредоточиться хоть на чём-то определённом. Адреналин колотил сердце с такой силой, что делалось нечем дышать. Морти заикался и задыхался в нарастающей панике, но уже физически не мог перестать кричать, причём теперь так же беспорядочно и отрывисто. — Ч-ч-что сделали?! Что?! Кт-кто?! — Это! Оно ползёт по мне! Видишь?! Ползёт?! — Женщина конвульсивно задёргалась, вероятно, кивая, указывая той частью своего тела, что играла роль головы, вниз. — Оно плотнеет?! Да?! Плотнеет?! Оно покрывает меня! Борги всемилостивые, я не хочу так умирать! Помоги мне! Помоги! Убери! Сними их! Чёрные мушки метались перед глазами Морти, когда он заставил себя шевелиться. Чем ближе он придвигался к женщине, тем гул в сводах черепной коробки делался всё более назойливым и невыносимым. Когда Морти сидел рядом, он уже не смог бы наверняка сказать, сколько ни наблюдал сегодня за аборигенами, откуда и докуда пластины должны покрывать их тела и должны ли вообще. Он слышал, как колотится его сердце, как сокращаются все сосуды и в закипающей крови несётся крик: «Помоги! Помоги!!!» — Что?! Что я д-д-должен сделать?! Что?! Скажите! — Сними их, сними! Они ползут! Они движутся! Не останавливаются! Не хочу, не хочу, не хочу! Почему, почему, почему?! — Мо-мо-может, вы сами? — Связали! Она часто-часто часто задёргалась, и только сейчас Морти посмотрел на её руки, заведённые над головой. На кончиках щупалец не было пальцев, но небольшие плотные желеобразные мостики, как те самые пальцы, были протянуты по всей длине рук. Морти не мог знать, что шарики у покровов щупалец, от которых тянулись и в которые входили «мостики», были точно такими же, как у того аборигена, что пленил Рика. Даже если бы Морти это и знал, то не смог бы сейчас извлечь из своего мозга нужное воспоминание. Морти не мог думать ни о чём, кроме однообразного: — Сними! Сними! Сними! Сними! Мальчик огляделся. По полу была разбросана куча предметов. Какие-то были похожи на то, что используют на Земле, для каких-то в образном мышлении Морти даже не находилось аналога. Что-то похожее на шпатель, которым пользуются врачи, осматривая горло, на вид как обугленное дерево, но тяжёлое и тёплое, показалось Морти подходящим для рычага. Он вогнал один конец под самую непрочную на вид чешуйку, что находилась выше других, и надавил. Она поддалась и отлетела. Звук, взорвавшийся внутри черепа, на мгновение лишил Морти ориентации в пространстве. — Вам больно?! — Делай! Делай! Не останавливайся! Торопись! Прошу! Он повиновался. Чешуйки отлетали одна за одной и чем дальше, тем тяжелее. Женщина не помогала — она билась, выла и торопила его. Когда же Морти вдруг увидел, что скрывалось под платинами, его едва не вырвало. Внутри женщины копошилось что-то похожее на аскарид. Десятки, сотни белёсых червей, переплетающихся друг с другом так, что не понять, где у них начало, а где конец. — Господи! — закричал Морти уже по-английски, отшатываясь и роняя инструмент. — Господи Боже! Оно шевелится! Оно шевелится в вас! — Куда ты?! Не оставляй меня! Ты обещал! Пожалуйста! Не бросай! Спаси!.. Ещё немного!.. Я уже!.. Мало времени!.. — её голос стал булькающим и прерывистым, Морти едва удавалось разбирать, что она говорит: — Немного!.. Не успеваешь!.. Торопись! По щекам мальчика ручьями лились слёзы. Он стиснул зубы, собирая всё своё мужество, подполз к слабо возящемуся по полу телу. Морти утёр нос кулаком и отвернул лицо в попытке не зажмуриться. Его крупно трясущиеся руки погрузились в кишащее склизкое чрево на полпредплечья. Когда он рванул их на себя, выгребая вьющихся червей охапкой, что-то произошло. Комната сократилась, как желудочек сердца, ударяя Морти, и вдруг втянулась в его голову. Морти ощутил себя дрейфующим вне пространства, гравитации и времени в белой пустоте. Он очнулся, когда его сильно тряхнуло. Зрение и ощущение реальности вернулись, он снова осознал себя на полу рядом с аборигенкой. Только теперь напротив них стоял ещё один. — Кие! Борги всемогущие! Зачем ты сделал это с ней, монстр?! — тоже завопил он. — С ней что-то сделали! Это не я! Я пытался помочь! Она просила… — Чудовище! — распалялся абориген. — Ты убил её! Что она сделала тебе?! — Я не убивал! Не убивал! Я хотел помочь! Шатаясь, Морти вскочил на ноги и ухватился за стол, чтобы не упасть обратно. Женщина затряслась на полу. Теперь то, что она издавала, было отдалённо похоже на смесь человеческого стона и хохота. Многоголосого, потому что рядом с одним открылись ещё несколько точно таких же безгубых ртов поменьше. До сих пор неподвижно лежащие на полу вырванные черви заколыхались в такт стонам и колебаниям собратьев внутри тела, то же начало происходить с жижей на руках Морти. Она пульсировала, стягивая его кожу, и будто бы рвалась обратно. В ужасе он попытался обтереть её о футболку и потому не заметил, как абориген бросился на него с рёвом. Столешница ударила Морти по затылку до ноющей боли в носу. Прижимая его, абориген кричал и тыкал в мальчика бластером. — Я не хотел! Не хотел! Отпустите, умоляю! — рыдал Морти, не разбирая языка. — Маленький ублюдок, ты за это ответишь! Аккомпанементом в творящемся безумии продолжала реветь женщина. «Бога нет, Морти. Нет этого всепрощающего парня, которого выдумали идиоты, надеясь, что кому-то есть дело до их жалких жизней. Будь оно так, весь ёбаный мир не захлёбывался бы в том пиздеце, который они устроили, уповая на то, что дядя на небесах всё разрулит. Надейся только на себя. Ты подохнешь, если будешь дожидаться его помощи. Заруби себе на носу, а то давно уже на языке вертелось». В какой-то момент что-то выключилось в голове насмерть перепуганного Морти. Пропал вдруг звон, дробящий кости черепа, который сводил с ума и рождал панику с самого начала этого кошмара. Мир стал до рези в глазах чётким и угловато-осязаемым, и каждое движение в нём осуществлялось задолго до его начала. Руки сжались в кулаки, отставив большие пальцы. Одновременным ударом пальцы вошли в глазные впадины аборигена, легко и скользко преодолев глаза. Рот его сделался огромным, и ещё два открылись по бокам. Отталкиваясь от ножек стола подошвами кедов, Морти на лету выхватил из кармана шокер, снял с предохранителя и вогнал его глубоко в беззубо-безгубый рот. Он жал на кнопку до тех пор, пока не кончился заряд и покатое тело не перестало скакать под ним, ударяясь о внутреннюю сторону бёдер, как бык на родео. Тогда он выломал из руки с шариками у основания пальцев бластер и направил его на женщину. Морти не слышал её крика, окаменевшие руки не чувствовали отдачи, он жал на спусковой крючок, высаживая всю обойму. Её тело разметало по полу обугливающимися останками. Мир вокруг был беззвучным и слишком подвижным. Он проносился вокруг Морти быстрее, чем тот успевал это понять. Мальчика шатало и закручивало: каждое его движение было слишком резким здесь. Он находился в прострации сложно сказать сколько времени, но ровно до того момента, пока не увидел вдруг Рика. Стеклянные глаза деда отливали синевой. Он упал на колени, крепко схватил Морти за локоть, осматривая его, потом полез за портальной пушкой, но она выпала из его рук, а сам Санчез начал заваливаться на внука, бормоча что-то про карман халата. Морти достал маленький тубус с синим порошком, придерживая обмякающее тело деда. Ему пришлось быстро просовывать этот тубус по очереди в ноздри Рику, открыв клапан, чтобы тот вдохнул содержимое. Особенно ярко проступившие зеленью вены «потухли», а Рик снова смог шевелиться. Когда они оказались в лаборатории, Санчез судорожно копался на столе, а потом заправил инъектор и прижал его к шее внука. Морти прорвало, только он увидел деда, всё это время он говорил и говорил, не останавливаясь, про всё, что с ним случилось, а Рик слушал. Наконец, Морти зашатался, и дед уложил его на диван. Время действия порошка истекло, вены вновь исполосовали тело Санчеза, он попытался дотянуться до кармана, но не успел — его свалило прямо рядом с диваном. Слушая сбивчивый, заходящийся дыханием, но пугающе подробный рассказ внука, Рик мог бы многое пояснить. То, что эти шарики — его изобретение: оно позволяет фиксировать аморфные выросты рук в необходимом виде сколь угодно долго. То, что крики женщин местного вида имеют сходство с инфразвуком, частота которого кратна полутора ударам человеческого сердца в спокойном состоянии, и если закинуться расслабляющими наркотиками, то можно словить нечеловеческий оргазм. То, что разыгрываемая сцена с «насильниками», которую застал Морти, — это традиционная эротическая игра, где женщина доводится до предсмертной агонии, и вот тогда наступает пора невротэпического полигамного коитуса. То, что женщина погибает в процессе, а ещё иногда «насильник» или «спаситель». И то, что Рик принимал в этом участие в разных ролях. Однако язык под действием нейропаралитика не успевал за мозгом, который несло мощным, но кратковременным стимулятором. Галаксианские кристаллы отпускали, и мысли Рика с визгом проделывали в голове огромный тормозной путь. Он уже не чувствовал тела, но буквально слышал, как отключается умственная активность. «Считай, прошёл инициацию, — с гордостью подумал Рик. — Ты втянешься, Морти».