Outstanding (My aestetics is you).

В жизни Дэна начался ещё один безрадостный день. Если бы он не боялся возвращения родителей так сильно, то давно бы начал отмечать на стенах маркером каждую прожитую в одиночестве минуту. Погода за окном была не менее печальной—дождь лил, как из двадцатитонной цистерны. Выпавший снег давно растаял, лишь где-то под деревьями лежали сероватые комки, пытаясь не превратиться в холодную лужу. На ветках становилось всё меньше листьев, так легко облетавших на сильных порывах ветра бесконечным цветным водопадом. Но Дэниэлу было всё равно. Он смотрел в окно пустым взглядом, как будто всё-таки чего-то ожидая. Но тщетно. Пошёл уже третий день. А казалось, что третий месяц. Мальчик только заметил, что не ел всё это время, только время от времени пил воду из крана. Но ему не хотелось—было так тошно. Он проспал около полутора часов, но только потому, что глаза начали закрываться сами собой. Разбудили его какие-то звуки с улицы: ни то лающая собака, ни то машина, на полной скорости въехавшая в лужу. «Привет, это Фил. Возможно, я опять где-то оставил свой телефон. Но если вы хотите что-то мне сказать, то оставьте сообщение после „Ррр!“. -Я даже не знаю, что сказать. Привет, наверное. Только проснулся. Надеюсь, ты не спишь? Кажется, я звоню, чтобы услышать твой автоответчик—хоть немного твоего голоса. Прошло так мало, но я его уже забываю. Невыносимая мысль. Тебе везёт больше: слышишь меня каждый день. Если ты, конечно, не перестал прослушивать оставленные сообщения, -нервный смешок, -Г-грустный день, не находишь? На улице дождь. У тебя тоже? Буду думать, что да. Тебе грустно? Н-наверное, нет? Мне… Да. Что ты делаешь, чтобы не было грустно, когда ты один? -вымученный вздох, -Ты не один сейчас, так? Надеюсь, тебе хорошо. Лучше, чем мне, во всяком случае. Он отложил телефон. Зачем он задаёт эти мёртвые вопросы в тишину автоответчика? Только сейчас до Дэна дошло, что Фил мог перестать прослушивать оставленные сообщения. Он ведь прислал тогда пустую СМС. И хватит. Хотя кто знает? Только сам Лестер, где бы он ни был. Он спрашивает, потому что пытается заполнить эту пустоту и односторонний разговор. Так создаётся впечатление, что с ним кто-то разговаривает. Он сам, точнее. Так грустно. Дэн поднялся с дивана и потянулся, только из-за того, что мышцы затекли спать сидя. Но здесь был телевизор—единственное, что держало его в гостиной. В комнате намного страшнее одному. Накинув на плечи смятое одеяло, всё это время лежавшее на коленях, Хауэлл решил как-нибудь отвлечься от мыслей о Филе. Первое, о чём он подумал—пианино. Музыка всегда помогает справиться с душевной болью, не так ли? Особенно, если ты создаёшь её своими руками. Но Дэн не умел её сочинять. Все годы занятий не принесли ничего, кроме способности определять ноты на слух со второго раза. Но это не остановило Хауэлла, осторожно откинувшего крышку с клавиш. Его пальцы коснулись холодных белых клавиш. Измотанный разум пытался воскресить и воспроизвести хоть одну песню полностью, но через три аккорда Дэн сбивался сам собой, приходилось начинать заново. »-Это твоё? -Пианино? Обычно на нём мама играет. А я… Раньше—часто, сейчас—довольно редко, когда мне нравится какая-то песня, и мне хочется её подобрать. -А я не умею играть. -Хочешь… Я научу тебя?“ »-Я не самый лучший пианист… -Может, для кого-то—нет, но для меня—да…“ »-А кто сказал мне, что он не самый лучший пианист? -Спасибо…“ » -Эй, а сыграй мне ещё? Я просто хочу посмотреть… И послушать. Правда, ты прекрасно играешь. -Ну… Ладно, садись рядом, поиграю только для тебя.“ Дэн неожиданно для себя зажмурился и удержал палец на одной клавише. Громко сглотнув, он со злостью и расстройством хлопнул крышкой и резко развернулся. Дурацкие счастливые воспоминания. Дурацкое пианино. Дурацкая жизнь. Чёртов Фил. Чёртов Фил, наводнивший его дурацкую жизнь с дурацкими счастливыми воспоминаниями за дурацким пианино. Наверное, стоило почитать? Дэн давно забросил свою любимую книгу, с которой часто ходил в школу. Он зашёл в свою комнату, взял с полки порядком потрёпанную книжку и принялся усиленно искать, где остановился. Он открыл какую-то страницу и увидел почти засохший розовый лист. Тот самый. Глаза начало жечь от вновь надвигающихся слёз. -Ты когда-нибудь любовался самым обыкновенным листом, потому что он не такой, как все? -Зачем? -А просто так. Попробуй сам. -Эм… Что в нём особенного? -Он розовый. Я видел тысячи жёлтых, оранжевых, тёмно-малиновых… Но розовые—ни разу. -Только лишь? -Возьми его себе. Просто так. Может, ты однажды поймёшь, что он отличается от всего, что ты видел.» Взгляд шатена задержался на листе. Его текстура перестала быть гладкой—теперь она стала морщинистой. Жилки стали выделяться ещё сильнее, чем тогда, даже стали золотистыми. Но его цвет, такой странный и редкий, не потерял своего оттенка между страницами книги. Этим он и отличается: его цвет, до сих пор такой же насыщенный. Интересно, где же то самое кленовое дерево, с которого упал этот лист? Ведь… Они с Филом, получается, встретились под ним? Но… Сколько раз они там гуляли, ни один клён не был розовым. Малиновым—да, тёмно-фиолетовым—да, красным—да. Но… Не розовым. Может, Лестер говорил тогда об этом? Что этот невесть откуда взявшийся листок настолько уникален, что даже непонятно, где растёт это дерево? Его… Не было даже в лесной части, а там много того, чего нет в парке. Может, он должен был стать малиновым, как и все, но не успел и оторвался раньше времени? Может, это было его желанием—остаться индивидуальностью, а не вырасти и превратиться в одного из одноцветной массы? Господи, что за глупости? Разговоры уровня Фила, способного утверждать подобные вещи. Почему Фил настолько везде в его жизни? Почему так трудно хотя бы на секунду отвлечься и не слышать в голове его голос из воспоминаний? Или не думать, что он подумал бы так же, как и Дэн в определённую минуту? «Привет, это Фил. Возможно, я опять где-то оставил свой телефон. Но если вы хотите что-то мне сказать, то оставьте сообщение после „Ррр!“. -Я нашёл тот лист… Ну, из-за которого мы познакомились. Ты помнишь? Я положил его в книгу. И сейчас, когда пытался перестать думать о тебе, нашёл его. Он… Действительно необычный. Не помню ни одного розового кленового дерева в парке. Как думаешь… Он решил упасть раньше, чтобы не стать таким же, как все? Я пытался играть на пианино. Но вспомнил о том, как мы делали это вместе… И ты… Чёрт. Я не могу выкинуть твои слова из головы. Так больно. Если ты меня никогда не любил, то зачем говорил и делал всё это? Филли, зачем? Я не могу ничего сделать, не подумав или не вспомнив о тебе! Ты решил просто поиграть? Ты никогда ни с кем не играл в любовь? Не понравилось? Ты подумал, что убиваешь меня тем, что сидишь где-то молча, как трус, и не можешь сказать мне, чтобы я катился к чёрту?! -горячие слёзы заструились по щекам, -Скажи мне это наконец-то, чтобы я перестал страдать?! Я устал, Фил, устал, чёрт побери! -он вытер ручьи кулаком, -Я тебя ненавижу! «Привет, это Фил. Возможно, я опять где-то оставил свой телефон. Но если вы хотите что-то мне сказать, то оставьте сообщение после „Ррр!“. -Привет. Это снова я. Прости, мне так жаль, что я всё это тебе наговорил… Мне правда так больно, потому что я не могу о тебе не думать. Филли, вернись домой, пожалуйста? Я скучаю, я сильно скучаю! Если я сделал что-то не так—умоляю, прости? Я не хотел тебя обидеть. Это потому, что я называл тебя „странным“? Но я не имел в виду ничего плохого! Ты странный в хорошем смысле. Ты особенный. Для всех ты странный, да. Но для меня ты особенный. Фил, ты самый лучший! Я просто… не знаю, почему ты уехал. И мне страшно. Страшно, что никогда не вернёшься, что я больше не смогу прикоснуться к тебе, поцеловать, взять за руку… Фил, ты мне нужен. Очень нужен…