Вслед

— Это прекрасно, - завороженно вздохнула Фрэн, подходя ближе к лобовому стеклу ходового мостика и не отрывая взгляда от открывшегося в момент прохода через ту чёрную, похожую на гигантского спрута, дыру в пространстве и времени, пейзажа. То, что сказал мистер Полночь, было правдой – невозможно описать словами то, что представляла из себя Вторая Реальность, именуемая жизнью. Помещение рубки управления заполнил мягкий свет утреннего солнца, поднимавшегося за чередой пологих холмов, укрытых дымкой лилового тумана, как кружевной шалью. Над холмами раскрывалось чистое лазурное небо с гонимыми лёгким ветерком облаками-пёрышками, а лиловый туман стоял неподвижно, словно никакого ветра и не было. Быть может, это было связано с движением воздушных масс, которые шли в своём особом направлении, как хрустящие коржи в «Наполеоне». — Смотри, мистер Полночь! Прям, как ты говорил! – Фрэн взяла на руки подбежавшего к её ноге кота и нежно приобняла его, подставляя шею под дружеские бодания. — Наконец-то прибыли, - усмехнулся Итворд, повернув голову вбок и наблюдая за тем, как беспечно плывут облака за ветровым стеклом. Он буквально лежал на руле, подложив под скулу сложенные руки, и не замечал, как с уголка пижамы капала кровь, пропитавшая хлопчатобумажную ткань, уж больно скелет был рад тому, что эта злосчастная поездка кончилась, что он довёз всех в целости и сохранности, что снова слышит смех любимой подруги, и не придавал никакого значения тому, что открылась рана на боку. — Ты молодец, - на мостик медленно залетел Палонтрас, легонько хлопнув Итворда по костлявому плечу. — Я знаю, - скелет снова усмехнулся, выпрямив спину и потянувшись к кнопке автопилота, которая загорелась красным светом, когда Итворд щелкнул ею, - думаю, что мы как раз успеем к завтраку. — Завтраку… мистер Полночь! Наш пирог! — Какой ещё пирог? – повернувшись к Фрэн, скелет вопросительно поднял надбровную дугу, не понимая, о чём та говорит. — Мы с котиком хотели испечь пирог, но когда готовились его лепить, то загудела сирена, а потом всё стало ходить ходуном. Наверное, он распластался по всей кухне. — Ничего, дорогая, - Итворд полуулыбнулся, прикрыв глаза, и легонько мотнул головой, - я сам всё уберу – мне не впервой. — Тогда можно я тебе помогу? — У тебя не будет на это времени. Не беспокойся, - он дотянулся до её плеча и нежно погладил его. Густые брови Фрэн поползли на лоб, и девушка точно так же улыбнулась. Она опустила мистера Полночь на пол и повернулась к Итворду. — Встань, пожалуйста. — Хорошо, - скелет не понимал, чего она хочет, но всё же встал и выпрямился перед ней, - а зачем… Не успел он спросить, как девушка обняла его, уткнувшись носом во впалую грудь. Она постаралась обнять его как можно аккуратнее, чтобы ненароком не навредить. — Спасибо большое, что увёз меня оттуда. Прости, что не поняла с самого начала тебя, - девушка прислонилась щекой к эпигастральной области, слушая, как забилось от волнения блестящее сердце капитана корабля, - прости за всё. — О, дорогая, - Итворд положил тонкие серые руки ей на голову и плечо, поглаживая шелковистые каштановые волосы, которые Фрэн успела отрастить за восемь лет их разлуки. — Итворд, - она запахнула полы его халата и чуть потянула вниз за лацканы так, что скелет чуть пригнулся к ней, - поменяй повязку, - девушка кивнула на правый мокрый бок и погладила шёлковую ткань халата, отстранившись от скелета. — Фрэн, - вмешался аксолотль, - если у тебя есть желание, то я могу тебя покатать над столицей и провести небольшую экскурсию. Что скажешь? — Конечно! С радостью! – засияла она, подойдя к Палонтрасу и сжав его крепкую мясистую шею в объятьях. — Тогда иди, приводи себя в порядок. —Ага! Пойдём, мистер Полночь! – кот подбежал к любимой хозяйке и прыгнул ей в подставленные руки. — Странно ты летаешь, - проводя прищуренным взглядом исчезнувшую в двери лифта Фрэн, начал Палонтрас, - обычно всё проходит без трясок и петель смерти. — Наверное, это из-за того, что я кое-где упустил неполадку, - скрестив руки на груди, выдохнул Итворд и уронил голову на грудь. — Нет, ты на такое не способен. — Слушай, я не спал почти неделю… — Что-то тёмное стояло у входа в Иверсту. Что-то более жуткое, чем камалы. И тогда… на Острове. Великан не просто так на нас напал. Он почуял запах тьмы, раздора. Скелет внимательно слушал Палонтраса, выжидающе глядя на него широко раскрытыми глазами и вопросительно подняв надбровную дугу. — Итворд, мы долгое время дружим. Я доверяю тебе всё, что у меня на уме и за душой. Пора бы и тебе доверять мне, я же вижу, что ты скрываешь то, что тебя гложет, преследует. Ты же явно знаешь, из-за чего это. Скажи, тогда я помогу тебе. Зрачки Итворда округлились – он либо злился, либо сильно нервничал. И из-под рукава потекла алая струйка – разорвался капилляр, снабжавший надкостницу кровью. Из его носовых апертур шумно выходил воздух, а грудная клетка высоко вздымалась и низко падала. — Итворд, - аксолотль подплыл к скелету ближе, вытянув вперёд длиннопалую лапу. Он разрушил крест из рук, тяжело опустив их и ударив ладонями по бёдрам, и выдохнул: — Хорошо, - скелет мрачно смотрел на Палонтраса, плотнее запахнувшись в шёлковый халат.

***

Было прохладно, даже свежо. Лицо Фрэн даже покраснело от резкого перепада температур, когда они только высунулись из люка. Она поёжилась от озноба и застучала зубами, но отказываться было уже поздно: Палонтрас успел отлететь от летательного аппарата на значительное расстояние, на котором можно было увидеть обустройство смотровой площадки. На ней располагался верх водозаборной цистерны с клапанами для присоединения к ним шлангов и прочих труб. Так же на ней Итворд сделал специальные крепежи для установки подзорных труб или каких-либо других предметов, которые могли бы выскочить за борт во время полёта. Над этой площадкой возвышалась остальная конструкция, скрытая под выпуклым панцирем, как у гигантской летающей черепахи о восьми ногах и паре перепончатых крыльев с металлическим скелетом, из которого торчали возвышались ввысь длинные трубы, и из них валил серый, как пасмурное небо, дым, смешанный с паром. Фрэн покрепче прижала к себе устроившегося под её халатом мистера Полночь и зажала пальцами мягкую шерсть Палонтраса, чтобы ненароком не свалиться с головокружительной высоты, на которой завис корабль, летевший в сторону восходящего над горизонтом солнца. Именно там, отражая яркий свет, блестел наконечник башни дворца Цветоножки, позволяя ориентироваться путникам. Никто девушке не говорил, что столица Иверсты находится на острове, напоминавшем неправильной формы звезду, окружённую дюжиной мелких островов, соединённые друг с другом сетью каменных мостов. «Ах! Как бы мне хотелось обладать хотя бы парой крыльев, чтобы вечно парить в вышине и наблюдать за этой красотой» - думала Фрэн, рассматривая розово-оранжевый горизонт Иверсты. — Держись крепче! – стараясь перебить шум ветра, кричал Палонтрас, поворачивая к Фрэн громадную бесшейную голову. Он спланировал вниз в тот момент, когда девушка прижала к его спине корпус, преодолевая давление, оказываемое движением воздуха на неё. Ветер свистел в ушах так громко, что существовал риск того, что девушка прибудет на приём оглушённой. Фрэн чувствовала животом, как под кофтой сложившийся в комок от страха кот мелко трясётся, прикрывая мордочку хвостом. Она бы, наверное, тоже так поступила, будь у неё хвост и такое маленькое убежище, из которого было бы невозможно увидеть ту воздушную кручу, по которой летел вниз аксолотль. Земля стремительно увеличивалась в размерах, отчего у девушки сердце загомонило и засуетилось в грудной клетке, сжимаемое раздувшимися лёгкими. Фрэн скорее боялась не того, что она соскочит со спины пушистого земноводного, а того, что просто задохнётся, она боялась до такой степени, что зажмурилась так сильно, как только могла. Но, почувствовав, что воздух не так сильно посылает ей оплеухи, она открыла сначала один глаз, а потом и другой. Фрэн увидела, что Палонтрас сбавил скорость, двигаясь, как убывающая гипербола, уплощая своё пушистое тело для увеличения сопротивления воздуха, тем самым повиснув в воздухе, как воздушный змей. Теперь же он мягко ступал по воздуху, отталкиваясь узловатыми длиннопалыми руками, как от воды, позволяя рассмотреть Фрэн остров во всей его красе. Весь город напоминал плетёную корзинку, как на открытках в газетных киосках. Весь этот город кишел насекомыми и забавными антропоморфными фруктами и деревьями, как на картинах на летательном аппарате Итворда, который напоминал с этого расстояния большого механического шмеля, усаживающегося в центр цветка площади. У Фрэн глаза разбегались от того многообразия местных жителей и урывков их мелкого с такой высоты быта, спрятавшегося в утренней полудрёме в тени громадных монументов, которые однозначно что-то должны символизировать. Столица Иверсты была построена… нет-нет. Ничего здесь не было построенного – всё просто росло. Здания, окружающие светлые дворики напоминали храмы в джунглях Индии: мощные стволы служили несущими колоннами, а ветви и листва так плотно прилегали друг к другу, что образовывали собой сводчатые, куполообразные крыши. Те светлые дворики не походили на те, к которым привыкла Фрэн, то были прекраснейшие сады, в которых собирались представители местного народа и что-то делали: плели, шили, вырезали, лепили, рисовали, учили друг друга или просто беседовали – такие сады Эпикура, где все наслаждались жизнью, её мелкими радостями и отсутствием всякой возни, а в воздухе торжествовала благодать. На площади и вокруг площади происходило что-то странное, какие-то грандиозные приливы и отливы. Со всех уголков города с густым многоголосым гудением вырывались исполинские массы местных жителей, устремлявшихся к центру, куда приземлился летательный аппарат. Аллеи оживали колоннами муравьёв и пауков, из арок выливались сотни корнеплодов самых разных цветов и форм, гигантские рои летающих лодок, управляемые побегами, тучи многоцветных жуков уверенно проносились над этим пяточком, отягощённые радостью и любопытством. Поднимался шум, как от бури, как во время демонстрации. Эта волна поднималась к пристани, окружив её толстым шумным кольцом в ожидании приземления летательного аппарата Итворда. Когда тот со скрипом приземлился на восемь своих механических ног, вдруг наступала тишина. Палонтрас опустился на каменную кладку между двух галерей и позволил Фрэн съехать по его спине на землю. В этом крохотном уголке словно никто и не обитал, но это не вселяло чувства одиночества или страха. Она походила некоторое время, чуть пошатываясь, привыкая к земле с маячившим под ногами котом. — Будто все умерли, - с некоторым смешком проговорила девушка, поправляя платье и закатывая рукава кофты. — Итворд сюда редко прилетает, и каждый приезд подобен празднику. — Он здесь прям любимый гость… — Для иверсианцев он просветитель. Он дал письменность, язык, он помог сделать так, чтобы это место не знало горечей третьей, четвёртой и пятой реальностей, в которых он тоже, между прочим, нёс свет грамоты. — Прометей... а кто его мог научить? — Почти так оно и есть, - аксолотль предпочёл не отвечать на вопрос, посчитав его риторическим, и приподнялся над землёй, ведя мистера Полночь с Фрэн в направлении к площади, где в центре находилось громадных размеров дерево с вырезанными на стволе циферблатами. Они двинулись в том направлении, где было тихо, отдаляясь от радостного рёва толпы и оваций. Девушка, как завороженная, рассматривала фасады зданий, над дверьми которых развевались разноцветные ленточки, флажки с рисунками деревьев. И создавалось такое впечатление, что свет лился отовсюду. Улочка была узкой, и поэтому можно было видеть на стенах переливы витражей окон зданий, находившихся по другую сторону. Она шла, не смотря под ноги, а когда лёгкий ветерок задел ветви цветущего вишнёвого дерева и лепестки устроили на их дороге настоящий танец, то её сердце замерло. Розовые лепестки, направляемые ветром-хулиганом, кружились в воздухе и приземлялись на их головы. — Хи-хи-хи, - захихикала Фрэн, когда один из этих танцоров аккуратно уселся ей прямо на нос. — Пойдём Фрэн, а то толпа нас догонит, - подгонял её Палонтрас, выводя компанию к площади. Дорожка узкой улочки была выложена округлыми булыжниками, но они были настолько тёплыми, что хотелось скинуть с себя обувь и пройтись по ней, ощущая кожей стоп приятную шероховатость. Фрэн шла и не могла устоять перед тем, чтобы не потрогать и не рассмотреть вблизи мелочи быта: будь то обыкновенная лавочка или фонарный столб. Особенность их состояла в том, что они не были вырезаны или вылиты, как в Пандоре – они выросли так… ну, кроме дощечек лавочки, которые были красивого жёлтого цвета. Слизни очень хитро поступили – забрались на стену, чтобы лучше видеть явление Итворда народу. Но не одни они отличались находчивостью: воздушные лодочники старались как можно ближе подлететь к кораблю и лично пожать руку этому харизматичному ходячему мертвецу. Удивительно, но внешний вид Итворда их нисколечко не пугал. Наверное, они уже давно привыкли к нему. Фрэн, Палонтрас и мистер Полночь вышли на площадь, куда тут же ввалился поток самых невероятных и неожиданных существ: урчали волосатые гусеницы, ковыляли на ломких ногах неуклюжие пауки, и еще какие-то неизвестные, никогда не виданные, пестрые, многоглазые, голые, блестящие не то звери, не то растения, не то насекомые. Все они были сопровождаемые Итвордом. И снова наступала тишина, когда скелет остановился, увидев своих компаньонов, теперь всеобщее внимание принадлежало девушке в нежно-голубом платье, поверх которого была надета серая кофта на пуговицах. Народ галдел на непонятном Фрэн языке, аплодировал, махал и тянул к ней свои разнообразнейшие лапы. Хоть девушка и не понимала этого улюлюканья, стрекотания и свиста, но по чёрным глазам, таким тёплым и добрым, она однозначно понимала то, что они были рады и не могли причинить вреда ни ей, ни мистеру Полночь. — Эй! Фрэн! – Итворд широко зашагал к ним с широкой улыбкой, которая могла напугать, но только не Фрэн. Теперь нет. Удивительно, но он казался красивым в свете мягкого утреннего солнца в кремового цвета сорочке, в вельветовом жилете с драгоценными камнями на карманах и золотой цепочкой часов, так ярко блестевших и слепящих. Или была красивой лишь его одежда… — Итворд! – Фрэн помахала ему серой ручонкой и последовала его примеру, пойдя ему навстречу, взяв на руки мистера Полночь, чтобы не потерять его в толпе, вплывавшей на площадь в виде пентагона. Но потеряться было невозможно – иверсианский народ быстро разошёлся по периметру площади, наблюдая за тем, как команда воссоединяется. — Дорогая, как тебе твой новый дом? – скелет подхватил Фрэн подмышки и поднял над собой, закрутив в вихре всеобщих оваций. — Это самое красивое место на земле, Итворд! – смеялась девушка, закинув голову назад и не замечая происходящего вокруг, даже восторженного хохота толпы, рукоплескавшего тем, что у них было вместо рук. Когда скелет опустил её на землю, то Фрэн увидела тот самый Дворец Цветоножки, где и должен был состояться приём. Удивительно, но девушка не заметила его величия, когда летела на Палотнрасе. О! Это было воистину чудесное здание, свитое из белых, как сахарная пудра, стволов массивных деревьев, будто бутон белого тюльпана рос из-под земли. Дворец окружала стена живой изгороди высотой в десять футов, а перед ним находился ров, где беззаботно плыли по течению рыбы, чья чешуя сверкала. Чтобы пройти во дворец, нужно было пройти по каменному мосту, поросшему плющом и голубой, как небо, ипомеей. Когда Итворд провёл Фрэн к нему, то затихшая толпа снова радостно загомонила на непонятном девушке языке, да и эти всплески радости тоже не особо были понятны. Девушку снова одолело волнение, как в выпускной вечер. Но то было совершенно другое чувство, хотя между ними было нечто общее: в тот момент, торжественно-официальный, она вступала в новую жизнь, взрослую, непонятную, сложную, как китайская головоломка, но такую соблазнительную. А здесь же, балом правило детское любопытство, суждено было пройти через черту иной жизни, к которой не готовили в школе, не рассказывали взрослые, но на душе было так спокойно и тепло, словно Фрэн рождалась заново, но в этот раз осознанно. Из большой галереи на первом этаже они попали в очень красивую залу, оборудованную под вестибюль, по бокам которого располагались статуи странных существ с множеством рук, как у пауков, и в масках из бирюзы. Окна вестибюля были украшены витражами, в которых угадывались растительные мотивы, полупрозрачными струящимися балдахинами, низкими лежаками и всем тем, что могло его сделать уютным и приятным. Из вестибюля дверь вела в коридор, простой, без вычурности, которая присуща дворцам. В коридоре по обе стены располагались десятки дверей, но около одной стоял сложивший лапки на сечёной груди жук-навозник. Это было, если можно так выразиться, одно из тех мест паломничества для сотен иверсианцев, центр ассамблеи познания, как выразился Палонтрас. Это была библиотека, но, почему-то, она была закрыта в данный период времени, однако аксолотль объяснил, что работает библиотека осенью и зимою, когда окружающий мир уходит в дрёму, и нечего изучать. Над массивной дверью здесь красовалась табличка с иероглифами. Фрэн могла прочитать их, но не понять – таких слов она ещё не знала. И вот в конце коридора находился высокий раскрытый проём – вход в тронную залу. Вооружённые длинными копьями, прямые, как статуи, стояли с широко раскрытыми черными глазами два майских жука-переростка и тоже смотрели на Фрэн, не отрывая суровых взглядов от её лица. Эти двое стояли у входа помещения, куда держала путь компания. Девушка, увидев их, попятилась назад и хотела было зайти за спину уважаемого Итворда, но тот положил ей ладонь на плечо и буквально толкнул её дальше по коридору. Когда компания миновала охранников, она немного успокоилась, только дрожала крупной дрожью, но уже не от страха, а от волнения, и снова смотрела не на гигантских майских жуков, а на их обмундирование. У каждого из них на рассечённом брюшке красовался кожаный пояс с бляхой, на которой был выгравирован герб государства – то было дерево, чьи корни и ветви росли в своём направлении, ничем не ограниченные. Такие рисунки она видела на флажках в городе. Зал имел форму полукруга. В его дугообразной части помещалось пять широких ниш, в каждой из которых располагалась статуя существа в маске из бирюзы. Все пять статуй обращались скрытым лицом к стене-диаметру, разрезающей круг. В центре этой стены возвышался плетёный трон с четырьмя ступенями. Трон был предназначен для короля. Трон был расположен таким образом, чтобы каждое слово обращавшегося к правителю долетало по назначению. Эти ступени, были покрыты коврами из персикового бархата с золотой бахромой. Такие же ковры покрывали каменный пол тронной залы. В теле каждой статуи находился проход, ведущий в другие помещения дворца, укрытый под лёгкой струящейся тканью, к которой было приятно прикасаться. С двух сторон трона находились колонны, упирающиеся в куполообразный потолок. Эти две колонны служили местом крепления для восьми рук, изображённой на фреске женщины, которая укрывала под своей мантией почти целый мир. Её благоговейный вид создавал атмосферу покоя – того покоя, которое, как известно, чувствует дитя в материнских объятьях. Но король отсутствовал на законном месте. Он стоял около соседней стены с приставленным к ней столиком и, вдыхая курения из длинной изогнутой трубки, что-то показывал на карте другому корнеплоду. Почему Фрэн посчитала именно этого королём? Не имею ни малейшего понятия. Наверное, по густоте его кроны, или по величественным жестам, которые он использовал во время беседы? Кто знает… — Жьяр о, итмен бау менокайст, - в нос проговорил аксолотль и чуть пригнул голову к полу. Король повернулся всем телом и широко улыбнулся, увидев Фрэн, потом обратился к другому иверсианцу: — Горска, иптем горска, - он сделал отстранённый жест, и картошка с глазами и цветущими побегами сначала поклонилась, а потом ушла в проход, из которого вышла девушка и её сопровождающие. — Король Жьяр, - Фрэн сделала глубокий реверанс, поприветствовав правителя столь чудесного места. — Знаешь, дитя, я должен бить тебе поклоны, - этот пожилой женьшень подошёл к девушке и ласково поднял её за плечо, глядя в голубые сияющие глаза, - вы, наверное, проголодались? Пойдёмте! Скоро должен быть подан завтрак. Перед тем, как уйти в один из проходов в статуе, Фрэн бросила взгляд на прикреплённую к планшету стола пожелтевшую карту. Палонтрас говорил, что столица находится на самом крупном острове архипелага. Может быть, архипелаг и есть столица, может быть, каждый из островов имеет название, а самый крупный, находящийся в центре, они и нарекли столицей. Да, наверное, так и есть. Столовая мало чем отличалась от остальных помещений: тот же простор, те же высокие потолки с плетёными стенами и колоннами, те же фрески, на которых, возможно, рассказывалась история. — Бэайн пировэйчао, - мохнатая гусеница поставила на столе перед Фрэн одну из тарелок, наполненных разного рода яствами, но как они могли называться, девушка и не могла сообразить. — Не можешь решить, что съесть? – подмигнул ей Итворд, сидевший по левую руку от неё. — Я просто не знаю, что из этого съедобно, а что нет, - девушка пожала плечами, глядя на то, как неприятно шевелится что-то в ближайшей тарелке. — В принципе, можешь взять то же самое, что и у меня на тарелке, - Фрэн глянула на содержимое его тарелки: нечто желтоватое напоминало ей кукурузную кашу, только очень густую (в ней даже ложка стояла), что-то напоминавшее джем и горсть орехов. Выглядело это, как еда в школьной столовой - не очень уж и аппетитно. — Не вороти носа, - качал головой Палонтрас, закладывая рукой в синюшную пасть зелёную склизкую лапшу, - тебе стоит попробовать, это очень вкусно. — Надеюсь, я от этого поносом страдать не буду, - поёжилась девушка, глядя на то, как иногда куски лапши падают на стол с губ аксолотля. Она сидела, рассматривая каждый уголок помещения, и держала на коленях мистера Полночь, который был чем-то озадачен, но не говорил об этом. — Фрэн, я должен тебе сказать, как вторая реальность рада тому, что ты прибыла. Наконец, ты займёшь заслуженное место в этом мире, - король Жьяр сидел на другом конце стола и благоговейно улыбался, потягивая из золотого кубка напиток и покуривая смесь в трубке, - как говорит пророчество. — А я даже не знаю, что и думать об этом, - Палонтрас с Итвордом вопросительно поглядели на неё. — Ты всё знаешь, только не помнишь, - Жьяр полуулыбнулся, указывая на неё золотым мундштуком, - Иверста готова предоставить тебе свои знания, дабы ты восполнила свои. Потому что ты избрана на это место Матерью всего. — Но я же просто человек. Я и моя память не вечны, как вы, сэр. Если я узнаю что-то новое, то обязательно забуду что-то старое. Такова природа человека… и это самый главный её недостаток. Фрэн внезапно почувствовала себя подавленной. Король Жьяр прищурил чёрные бездонные глаза и встал из-за стола. Он подошёл к небольшому фонтанчику, на бортике которого лежала раскрытая шкатулка с разноцветными камушками. Корнеплод подозвал девушку жестом к себе. Он брал камушки, вертел их перед глазами и опускал их в воду, те быстро достигали дна мраморного фонтанчика. Правитель Иверсты взял следующий камушек и повертел его в узловатых древесных пальцах, на его лице появилась ухмылка. — Как ты думаешь, Фрэн, этот камушек достигнет дна, как все остальные? – Жьяр повернул в пальцах камушек, и девушка увидела глубокую выемку в нём. — Думаю, должен. — Сейчас проверим, - Жьяр зажал древесными губами мундштук трубки и аккуратно отпустил пальцами камушек, который почему-то остался в толще воды. — Странно, - удивилась Фрэн, подняв брови. — А я и не удивлён, - Жьяр выудил камушек и показал его девушке той стороной, в которой была некрасивая выемка. Наверное, в ней скопился воздух, который и не позволил утонуть камушку. — Видишь, моя дорогая, порою, наши недостатки не позволяют нам достигнуть дна. Фрэн ждала чего-нибудь в этом роде… Ерунда, ничего такого она не ждала. Она думала только о пророчестве, да и о чём же оно?