Вслед

Здесь вовсю хозяйствовала весна. Прохладная, туманная, что даже мелкие капли конденсата сизой статичной дымки, стоявшей и во дворце, образовывались на столе и стульях, а свет утреннего солнца преломлялся, проходя через них, и создавалось такое впечатление, что всё кругом было усыпано радужными драгоценными камушками. Поддавшись облегчению, шедшему со стороны Короля Жьяра, со стороны того, что он говорил, Фрэн взяла из его протянутой руки камушек с выемкой и положила в карман вязаной кофты. В зале царила самая неподдельная, что есть, тишина. И то была тишина почти абсолютная, если бы девичьих ушей не касался плеск воды фонтана и скрип деревянных суставов правителя Иверсты, затягивавшегося курениями, и звонкой музыки ветра. И тут появился ещё один крайне неприятный звук, донёсшийся от самой девушки – желудок предательски взвыл, раздирая собственную стенку и требуя того, чтобы его немедленно наполнили. — Не скромничай, садись, - корнеплод плавно указал рукой на расставленные в широких блюдах яства, - и не волнуйся. Всё, что едят второпорядковые, то съедобно и для пандоровцев, - он, шаркая голыми мозолистыми стопами, заковылял к столу. Фрэн снова заняла своё место в противоположном к Жьяру конце, между Итвордом и Палонтрасом, которые молча смотрели друг другу в глаза. А мистер Полночь беспокойно ёрзал на месте, ожидая какого-то подвоха от спокойной беспечности момента. Когда же его хозяйка подошла к стулу и подняла с сидения кота, то тот, не ожидав того, что его поднимут под бока, озадачено мурлыкнул и забегал глазами по обширной зале. Девушка уселась за стол, положив любимца себе на колени и взглянув в свою тарелку, которая уже была чем-то наполнена: там были зелёно-жёлтые ростки, политые каким-то соусом, пахнущим острыми пряностями и похожие на жареное мясо кусочки – видимо, Итворд с Палонтрасом успели поухаживать за дамой. — Итворд, мы очень беспокоились о том, в какую передрягу Вы с Фрэн попали… — Но всё обошлось, друг мой, - скелет внезапно повернулся к королю и улыбнулся, дружески прищурив глаза, - к тому же приезд занял бы чуть больше времени, если доктор Палонтрас не прилетел к нам. — Да, но это было для меня серьёзным решением – выпускать его за пределы Второй Реальности, и запускать тебя в неё. — Но я чувствую, что ничего не произошло в моё отсутствие, - медленно и задумчиво произнёс аксолотль, растопырив жаберные отростки на шее, - хотя я опасался, что Амальтия разродится в ближайшее время, - задумчиво добавил он. — Да... но нам нужно скорее провести ритуал принятия. Эта беседа напоминала Фрэн последний её вечер в человеческом мире, когда на выпускном вечере главы приёмной комиссии рассуждали о будущем мисс Боу. И, не прислушиваясь, к этому разговору, девушка, наконец, решилась попробовать еду – верх над остальным миром захватил голод. Она вздохнула, глядя в тарелку и наколола на вилку пару лапшеобразных ростков. Фрэн опасливо посмотрела на них (вроде, не шевелятся) и вложила себе в рот. Как только они поместились на её языке, то произошла реакция, в результате которой вкусовые рецепторы уловили остроту этой лапши. После чего Фрэн, не ожидая такого от себя, стала набивать рот этими пряными ростками, наслаждаясь их вкусом и консистенцией. За всё то время, что длился завтрак, мистер Полночь не произнёс ни слова и вёл себя как вполне обычный кот, только обычные коты не сидят неподвижно часами и напряжённо не виляют хвостом, уставившись в одну точку. Он был явно чем-то обеспокоен, но его любимая хозяйка не замечала этого, поглощённая беседой с правителем Иверсты. Он ей рассказал о довольно интересном стечении обстоятельств, в результате которых Фрэн попала в Иверсту восемь лет назад, и этот рассказ дополнялся частыми комментариями Итворда и Палонтраса. Последний очень часто и заливисто смеялся, что не могла не заметить девушка и не раствориться в чарующих нотах его голоса. И она, заглядываясь на мохнатого аксолотля, то и дело пропускала вилку мимо рта и ляпала лапшой на каменный пол. Заодно собравшиеся объясняли государственный строй Иверсты, проговорили некоторые законы, по которым живут обитатели Второй Реальности и обсудили приближающееся празднество в честь приезда Фрэн и мистера Полночь. А тем временем Итворд украдкой наблюдал за поведением своих юных компаньонов, оперившись сложенными руками о стол и выбивая что-то фалангами на плечах. Он, почти не скрывая прямых взглядов, смотрел на особу, сидевшую в конце стола и так восторженно глядевшую на двух иверсианцев. В голове Фрэн возникало так много воспоминаний прошедшего, когда она старалась воскресить в воображении моменты всего того, о чём рассказывали ей, что сквозь эти воспоминания, как сквозь сизый дым, выпускаемый Жьяром изо рта, смутно виднелись они ей. То был дым воображения, сквозь который проглядывались просторы располагавшегося под окнами дворца сада. Когда Фрэн старалась вспомнить Иверсту такой, какою она была восемь лет назад, когда Фрэн старалась вспомнить то, какой она была в образе иверсианца, ей ничего не приходило в голову, и глаза её выражали одинаковую тоску и задумчивость. Но её мысли о делах минувших дней перебивали её нынешнее положение в мире и чувства, которые она испытывала прямо здесь и сейчас. Какой смысл ворошить прошлое, если воспоминания были забыты, как плохой сон (учитывая обстоятельства её предыдущего посещения Иверсты). — Да, - девушка склонила голову к плечу и мягко улыбнулась, рассматривая красоту располагавшегося за аркой королевского сада, чьи просторы достигали линии горизонта. Король Жьяр выдохнул дым и обернулся назад – туда, куда направила свой взор Фрэн. — Я тоже рад, что ты впечатлена, – щурясь, улыбнулся правитель Иверсты и обернулся в сторону плетёной белой арки, очередной раз затянувшись. Он кого-то увидел там. Кого-то, кого Фрэн не могла разглядеть за сморщенным телом короля. Она всячески стала ёрзать на стуле и тянуть шею до тех пор, пока ей это не надоело, и она, аккуратно приподняв кота с колен, подошла к противоположному концу стола, устремив взгляд туда, куда смотрел король. В саду не было ни души. Удивлённо наморщив лоб, девушка обернулась к Жьяру. Неужто правитель Иверсты бредит, или это Фрэн просто не достаточно зоркая. —Ваше величество, - она чуть наклонилась к сидящему корнеплоду, - вы что-то там видите? — Не то что бы «что-то», но кое-кто тоже рад тебя видеть, - король откинулся на стуле, добро щуря глаза и блаженно улыбаясь. Девушка посмотрела на Палонтраса, выплывшего из-за своего места и приблизившегося к ней. Легкой лапой, положенной ей на плечо, он развернул девушку к арке и указал длинным мизинцем на то, что не попадало под лучи яркого солнца: в тени ветвистого дерева, чьи лепестки пестрили разнообразием цветов, висело ничем не примечательное синее пятно. Оно висело неподвижно, и казалось, что то было одно из диковинных украшений или оберегов, которыми, наверняка, могла быть богата Иверста. Но нет. То пятно медленно стало раскачиваться, а после плавно направилось ко дворцу. И в этот момент Фрэн узнала образ тех статуй, что охраняли входы в тронном зале. — Это Валока, - шепнул на ухо Палонтрас, его дыхание щекотало ей кожу, и Фрэн всячески старалась не потерять сознания от наплывшего смущения, - один из представителей их славного рода. Она выпрямилась, как струна на грифе гитары, наблюдая за тем, как пятно приближается к ним и приобретает новые детали. Внутри девушки что-то затрепетало и хотело удалиться из зала как можно быстрее и куда подальше при виде представителя рода Валока (и это отнюдь были не пряные ростки), но внутреннее беспокойство перебивала неумолимая тяга к этому существу. Фрэн, словно мотылёк, влекомый источником света, тянулась к плавно приближавшемуся эфемерному силуэту. Даже за несколько метров девушка ощущала то, как веет от этого призрака теплом, как сердце полнится умиротворением. И когда представитель рода Валока оказался на пороге обеденной залы, то Жьяр вместе с Итвордом и Палонтрасом поприветствовали его… или её низким поклоном, то же самое запоздало сделала и Фрэн. — Приветствую! – начал правитель Иверсты. — Мир вам, - произнесло существо таким спокойным, таким отрешённым, но в то же время нежным и мужественным голосом, словно три ипостаси слились в представителе рода Валока и говорили одновременно. Существо в грузной бирюзовой маске с шестью прорезями для глаз подняло тонкую, словно осиновую ветвь, руку и сложило узловатые пальцы в мудре жизни, приветствуя тем самым собравшихся. Увы, из-за маски Фрэн не могла видеть лица её обладателя, но через узкие прорези ей удалось увидеть блеск глаз, направленных именно на неё. С минуту оно молчало, всматриваясь в глубину голубых блестящих глаз, потом плавно повернулось к ней всем телом, замотанным в прозрачный саван, и нависло над девушкой. — Хранитель ключа, ты – дитя Пандоры, что носит имя Фрэн. Мы пришли сказать «Здравствуй» и пожелать тебе удачи на твоём пути, как было пророчено тысячелетия назад. Тебя ждут трудные испытания впереди, и твоя судьба тесно переплетена с судьбой мира. — Здравствуйте, - вежливо ответила мисс Боу, мягко улыбнувшись призрачному гостю, - говорят о важных вещах, а разъяснять не собираются, - опустив плечи, раздражённо прошептала девушка так, что никто ничего не услышал. — Не печалься. Никто тебе ничего не говорит, потому что ты умна и сама сможешь добраться до истины, - от представителя рода Валока ничего нельзя было утаить, и оно коснулось кончиком пальца середины лба девушки, та почувствовала, как от светлой руки пахнет кварцем и озоном, и ужасно хочется от этого чихать, - Иверста протянет тебе свои руки, желая помочь. Ты не одна, знай это, ты любима и у тебя есть надёжные друзья, - призрак посмотрел поверх головы Фрэн на всех, кто находился в обеденном зале. Представитель рода Валока растворился в воздухе, оставив в качестве свидетельства своего присутствия лишь запах кварца и озона. — Я себя так ужасно чувствую, - с долей злости и стыда проговорила Фрэн, опустив голову так, что распущенные волосы ниспадали на лицо, закрывая его тем самым, как шторами. — Почему? – поинтересовался Палонтрас, убирая длинными пальцами волосы за уши и приподнимая лицо девушки за подбородок, - он же сказал, что у тебя есть мы. Тебе не о чем переживать. — Я чувствую себя такой жалкой, ничего не понимающей, - скривив губы, выдавила она, стараясь не смотреть ни аксолотлю, ни королю, ни скелету, ни даже коту в глаза, - все хотят чего-то большего от меня, но толком не говорят чего, будто эта информация меня разорвёт на мелкие кусочки! Я же, в конце концов, не десятилетняя девочка. На меня возлагали ответственность покойные родители, учителя, директор… что там говорить, даже дядя с тётей возлагали на меня ответственность, пусть и не знали меня так, как знаете вы. Боже, как будто я ребёнок малолетний. — Знаешь, отчасти ты права, - покачал головой Итворд, - в какой-то степени ты и есть «малолетний ребёнок», - он сделал пальцами кавычки в воздухе и подложил руки под челюсть, - тебе же только восемнадцать, число прожитых лет тебя не делает умнее или морально взрослее. Да и по иверсианским меркам ты ещё куколка. Услышав это, лицо девушки покрылось багровыми пятнами. Она не собиралась плакать – она была зла. — И что же тогда делает человека взрослым? – пытаясь скрыть дрожь в голосе, спросила она. — Ответственность, которую ты берёшь на себя. И не только человека, а каждого. Ответственность за чью-то жизнь, судьбу. Но помимо этого нужно много чего знать, ведь ответственность так же подразумевает дальновидность, вдруг завтра война, а ты даже не знаешь, что случится с тобой или твоими подопечными сегодня. Следовательно, так же знания делают тебя взрослее. Они так же помогают не попасть впросак в незнакомой стороне, - скелет насмешливо смотрел на Фрэн, подмигнув ей. Потом его взгляд переместился на Жьяра, и тот понимающе кивнул, вставая со стула. — Но это не означает то, что мы не обязаны тебе помогать, - шаркая ногами, он подошёл к Фрэн и разинул пасть настолько широко, что девушка могла видеть на корне языка короля маленькое пушистое зёрнышко. Он взял его кончиками пальцев одной руки, а другой взял девушку за лицо, нажав на височно-нижнечелюстной сустав так, что рот её открылся. — Не переживай, - это поможет тебе понимать иверсианский язык, - предупредил Палонтрас, положив на её хрупкие плечи длиннопалые лапы, тепло от которых чувствовалось даже сквозь плотную ткань вязаной кофты. Фрэн закрыла глаза на всякий случай, но не стала сопротивляться, веря словам мохнатого земноводного. Кончиком шершавого пальца Жьяр чуть отодвинул язык девушки и подложил семечко на дно ротовой полости. — Не глотай, оно само рассосётся, - Король легонько коснулся кончика носа девушки и закрыл её рот, подняв нижнюю челюсть ладонью и манерно оттопырив пальцы, - но оно поможет только понимать речь, но никак не письменность. По полости рта стали разноситься покалывания, будто в рот положили медный электрод заряженный минимальной мощностью, отчего с одной стороны было приятно, а с другой немного страшно. — Ну? - спросил Палонтрас нависнув над Фрэн и перевалив увесистую голову через хрупкое плечо и щекоча лицо жаберными отростками. — Ничего. Сначала девушка не ощутила видимой разницы, но когда язык, на котором она говорила и язык, на котором она думала, перестали быть одинаковыми, то глаза её округлились от удивления. — Поразительно! – разулыбалась Фрэн. Слово и речь всегда ставили людей выше своих животных инстинктов, определяя волю. Слово всегда было связано со всеми проявлениями сложнейших процессов в крошечной черепной коробке наших голов. Структура языка расширяет границы нашего восприятия и без дополнительных препаратов, просто действуя на иные точки зоны мозга. Выделение предмета из общей картины, синтез целостного образа зависит от задачи восприятия, поставленной в слове. Представление вызывается словом и тесно с ним связывается, как мох к водоросли в лишайнике. Намерения как компонент личности и воли выражаются словами. Особенно тесная связь существует между тем, как мы мыслим и как говорим. Мысль существует в слове и выражается же в нём. Оттого чем богаче запас тех слов и их значений, тем сложнее связи мыслительных процессов в крошечной коробочке на плечах. Язык – объективно существующее явление в духовной жизни общества, как самый главный признак высокоразвитой цивилизации. Поэтому мисс Боу была обязана познать иверсианский язык, чтобы перенять передаваемый льющимися здесь отовсюду знаниями опыт, дабы дополнить свой и стать на порядок выше обыкновенного человека, которым она была до того момента, когда побежала вслед за любимым котом. — А вот чтению и письму ты обязана научиться сама, - Итворд поднял указательный палец, состоявший из трёх фаланг, чтобы придать большей значимости своим словам, - а теперь будь так добра, хотя куда добрее, - он посмеялся своим словам и, встав из-за стола, взял мистера Полночь под живот, - нам с его высочеством нужно кое-что обсудить, поэтому вы с мистером Полночь и Палонтрасом пока погуляйте часок-другой. Скелет передал Фрэн её любимца, который явно был возмущён его действиями, и проводил девушку до двери, галантно расположив костлявую ладонь между лопаток, и под конец буквально вытолкнув обитателей Пандоры вместе с летающим аксолотлем. Два охранника громко хлопнули ставнями, закрыв проход в обеденную залу со стороны коридора, оставив короля со скелетом наедине.

***

Стоя около моста, Фрэн любовалась рекой, в чистой, как стекло, воде которой играли многоцветные карпы. Она слушала, как поёт листва, колыхаемая тёплым бризом, нёсшим с моря влагу. От причудливо стройных и прямых сосен и ив её тянуло к аскетической прелести дворов и садов, где их окаменевшие стволы, образовывавшие стены, контрастировали хаосу причудливых крыш и клумб, по которым были раскиданы полупрозрачные кристальные глыбы. И как бы ни пыталась она смотреть на каменные сады, никак не удавалось увидеть хоть один тёмный угол. Здесь никто никуда не спешил, а даже специально останавливался на какое-то время, чтобы насладиться чудесным мигом, дарующим удовольствие. В этом была какая-то загадка, простая, но неразрешимая, как жизнь… жизнь Фрэн (собственно, так и переводилось название данной реальности). Сами собой всплывали полузабытые понятия, как очарование, таинственное, благоговейное. В каменно-растительном бесцельном совершенстве мнился остановленный миг непостижимого космического творения. Стихийная необузданность, постичь которую немыслимо, ибо она соединяет в себе идеи материального и идеального. Как будто, побывав в столице Иверсты, Эпикур взял рецепт своего четвероякого лекарства и учил всех тому, как можно достичь счастья, не стремясь к чрезмерному богатству и славе. — Что нас ждёт, мистер Полночь,- выдохнула девушка, прижимая ластившегося мурлыкавшего на её руках кота, который задумчиво сощурился и прошептал: — Боюсь, что покой нам только сниться будет… Но хозяйка его не расслышала, поглощённая собственными мыслями, но её окликнул доктор Палонтрас, паривший около подступа к площади, где больше не царил восторженный гул, и не происходила радостная возня. — Фрэн! Пойдём, я покажу тебе город! — Сейчас! – она напоследок бросила взгляд на кристально чистые воды и пошла к ожидавшему её аксолотлю. Она делала свои первые шаги в новой жизни. В новом мире, которому она была нужна и частью которого она вскоре станет, если полностью доверится ему.