"С человеком происходит то же, что и с деревом. Чем больше стремится он вверх, к свету, тем глубже уходят корни его в землю, вниз, в мрак и глубину — ко злу." Фридрих Ницше
До чего темна тысячелетняя ночь здесь, в Пятой Реальности, где воздух тяжёл и вязок, как приторный карамельный сироп. Но здесь настолько холодно, что неприятный морозец успевает просачиваться даже в тело и душу, так холодно бывает только в самые суровые зимы, которые ничего не сулят, кроме тяжёлых испытаний. Единственным источником звуков здесь являлся Дом Безумия – высокий замок, где было выстроено бессчётное количество комнат, где страдали раз за разом существа из второй, третьей и четвёртой реальностей. Его сотворили руки равнодушных богов, которые заперли в нём свою сестру, спящую в лабиринте комнат уже семь тысяч двести тридцать шесть лет. Он напоминал с первого взгляда собор пламенеющей готики со всеми его атрибутами: высокими остроконечными крышами, жуткими, но в тоже время манящими рельефами с барельефами и пёстрыми витражами, сквозь которые должен был проходить свет, но в Пятой Реальности оного не имелось. И по красоте своей ему уступал лишь Дуомо Милан Она стояла посреди усыпанного снегом внутреннего двора квадратной формы и смотрела в фонтан, не отрывая от замёрзшей водной глади задумчивого взгляда. Помимо неё по двору сновали бесформенные камалы и точно так же, как и она, наслаждались доносившейся из раскрытых окон Дома Безумия музыкой боли. Надеюсь, читатель понял, о ком ведётся речь – конечно, о доппельгангере мисс Боу (и пусть она позволит называть её именно так). Она держала сцепленные пальцами руки под грудью, одна ладонь была перевязана. Девушка что-то нашёптывала, но нельзя было услышать того, что она пыталась сказать. Если присмотреться к её цианозным губам, покрытым корочкой алой губной помады, то внимательный читатель сможет понять, что девушка твердила что-то вроде мантры, звуки которой были неразличимы с музыкой Ада, доносившейся из распахнутых витражных окон, но острый слух уловит обрывки слов: — …ё… до…гое… дрое… це… Доппельгангер совершенно не придавала значения тому, что падающий снег припорошил уложенные в аккуратную причёску волосы, надев тем самым на её голову лёгкую шапочку. Она стояла недвижимая, пребывая в своего рода трансе. На ней было нежно-голубое кружевное платье, подпоясанное синей лентой, завязанной в бант на пояснице. Многослойная юбка то и дело подрагивала от дуновений лёгкого, но такого пронизывающего ветра, и обнажались тем самым нижние, сверкающие белизной, слои. По правде говоря, она не один час простояла в таком положении, вперив голубые глаза в лёд фонтана, отчего сама стала похожей на ледышку - синюшную и бледную. — И долго ты собираешься тут стоять? – за спиной послышался знакомый голос, но доппельгангер даже не удосужилась подать признак того, что услышала его, своего хозяина и наставника. Он стоял под аркой, оперевшись плечом о гладкий каменный столб, кутаясь в чёрную тяжёлую мантию, подбитую на воротнике песцовым мехом. Демон перебирал пальцы, дребезжа многочисленными кольцами, и явно что-то задумывал. Он медленно сошёл по ступеням, которые вели во внутренний каменный двор, его тяжёлая чёрная мантия шелестела от каждого движения. Ремор, положив увесистое запястье на хрупкое плечо, посмотрел в замёрзшую воду в фонтане, куда так спокойно взирала девушка. — Я её не чувствую, господин,- наконец сказала она, положив тоненькую забинтованную руку на тыльную поверхность его серой ладони. — Это не играет нам на руку, - выдохнул демон, ощутив то, что пальцы девушки гораздо холоднее, чем он сам, - не позволяй ей про себя забывать, иначе мы будем обречены. Она поникла, наклонив тяжёлую от мыслей голову к груди и заставив тем самым рассыпаться снежную шапочку, чьи хлопья попадали перед её холодными голубыми глазами. Этим движением она обнажила свой головной убор – корона в виде черепа оленёнка с длинными острыми рожками из золота, уложенная на кружевную салфеточку. — Она так беспомощна, она не сможет принять меня. А тут её разум ещё будет затуманен иверсианским пацифизмом и гемакваром! – зарычала доппельгангер, раздражённо скрыв глаза под ладонями и вцепившись цианозными ноготками в кожу, - глупая Фрэн! — Именно поэтому она без тебя пропадёт. Не позволяй ей забывать о том, какой мир на самом деле, - он повернул её к себе и посмотрел прямо в глаза, в которых читались досада и злость. Глаза Ремора были похожи на самую глубокую яму, в которую только может пасть душа. Там не было ничего кроме пустоты и беспросветной тьмы, схватывающей и не отпускающей, словно гигантский спрут. — Мне нет никакого дела до того, как это будет сделано и какой ценой, но ты обязана промыть ей мозги и заставить воссоединиться, не то мы все заживо сгорим в этом торфянике, - надбровные дуги его сместились к серединной линии, и в его руках появилось нечто светящееся, похожее на хрустальный шар, над которым водят пальцами балаганные гадалки. — Только не говорите, что израсходуете свои последние силы, чтобы отправить меня в Иверсту, - девушка замотала головой, отталкивая когтистую руку демона. — Не смей… мне… отказывать, - выдавливая каждое слово, словно гной, цедил он, сжав девичье плечо в хватке такой силы, что сустав под его пальцами заскрипел и захрустел, - она ТВОЯ половина, поэтому ты сделаешь это. Заставь Фрэн Боу попробовать плод дерева Мироздания, звезда Омка Бэй вот-вот начнёт свой бег. У тебя есть три месяца, пока она не сорвётся со своего места и не ударит в колокол, разбудив Мабуку. Доппельгангер сглотнула и подняла глаза к самой высокой башне Дома Безумия. Там находился тяжёлый литой колокол, который не заставит сдвинуться даже самый сильный тролль. — Да, хозяин, - она приняла из его руки сферу и посмотрела ему прямо в глаза преисполненная взваленной на её плечи ответственностью, не скрывая страха и волнения перед той дорогой, которую ей придётся пройти в одиночку.***
Мистера Полночь разбудило звонкое пение квинтета иверсианцев, устроившихся в беседке и музицирующего клумбе меломанов, плавно пританцовывавших под их композицию. Сначала он испуганно встрепенулся и хотел было дать дёру, но обнаружил себя на руках любимой хозяйки и громко замурчал, тыкаясь мордочкой в её плечо. — Ты был прав, мистер Полночь, - Фрэн почесала ему лоб, глядя на то, как извиваются в танце клумбы, переливаясь всеми цветами радуги в соответствии с исполняемой песней, - это действительно потрясающее зрелище! — Нда, рад, что ты убедилась в этом. Она не могла оторвать взгляда от того, как меняют окрас цветы, как колышутся их листья и гибкие стебли и как поддавшиеся их влиянию парочки танцевали около круглой белой беседки. Кажется, они танцевали вальс-бостон. — Эй, - девушка легонько встряхнула кота, поглаживая его по спинке. — Эй? – мурлыкнул мистер Полночь, навострив ушки. — Давай станцуем? – улыбнулась она, вздёрнув бровь. — Давай, только, чур, ты ведёшь. Фрэн засмеялась, чуть закинув голову назад, и тут же шмыгнула в просвет между танцующими. Вальсируя в этом разношёрстном… хотя корректнее будет сказать – разносемейственном кольце, она достаточно быстро уловила ритм, и её худенькие ножки так плавно несли её по квадратам шагов, которые она проходила на носочках. Она двигалась так плавно, что мистер Полночь даже не чувствовал того, чтобы его хозяйка опиралась на землю. Раз-два-три. Поворот Раз-два-три «Она летает?» - думал он, глядя через придерживавшее его плечо. Раз-два-три Поворот Раз-два-три А Фрэн воодушевлённо танцевала, собирая вокруг себя зевак, любовавшихся ею – такой свежей, такой лёгкой, такой изящной, словно розой, чьи лепестки под тёплым весенним солнцем мерцали синевой. Раз-два-три Поворот Раз-два-три Когда расположившийся в беседке квинтет закончил исполнять композицию, все вокруг разразились бурными аплодисментами, отдавая их единственной танцовщице – мисс Боу. Но сначала она не поняла, что была одарена бурными овациями, пока бегло не посмотрела в глаза собравшихся. Фрэн зарделась и скромно поклонилась в реверансе довольно хлопавшим стрекозам, муравьям, початкам кукурузы, редису… Её вновь поразило это бессчётное количество форм жизни, обитавших всего лишь на крохотном пятачке земли. Она прижала мистера Полночь к себе покрепче и юркнула в крохотное пространство между двумя корнеплодами, исчезнув из кольца и появившись около Палонтраса, который дал ей понять не менее ясно, что существуют такие явления в жизни, которые могут затмить даже цветение меломанов. — Где ты научилась так танцевать? – не скрывая своего восхищения, спросило летающее земноводное. — В школе. У нас были занятия по танцам. Мы занимались балетом и другими видами, - не спеша объясняла Фрэн, - наша бывшая директор считала, что именно бальные танцы делают девушек дисциплинированными, поэтому именно она вела их. Мисс Боу на минуту замолчала, выуживая из памяти нужные фрагменты, и приглушённо захихикала, но тут же поменялась в лице с игривого на доброжелательное, когда с ней поздоровались: — Добрый день! — Здравствуйте! — Как поживаете? – раздалось с другой стороны, и девушка поспешила ответить. — Отлично! И вам того же, сэр! — Добрый день! — Добрый день! — Довольно забавно было видеть эту старушку в малиновой юбке из нескольких слоёв органзы, но, отнюдь не весело было чувствовать удары линейкой между лопаток, когда не держишь спину достаточно ровно – это наложило на меня особый отпечаток. — Это заметно, - улыбнулся аксолотль, прикрыв глаза и продолжая плыть по воздуху в неизвестном направлении. — Добрый день, доктор! — Здравствуйте. — Добрый день! Палонтрас, а вы танцуете? – они прошли мимо аллеи с фонтанами, и Фрэн взобралась на бордюр одного из них. А мистер Полночь при виде плещущей во все стороны воды напрягся и вцепился когтями в кофту любимой хозяйки, ошарашено глядя на то, как бьют высоко струи. — Конечно, но только в особых случаях. — Здравствуйте! — Праздники и ритуалы? Здравствуйте. — Не только, - улыбаясь, летающее земноводное покачало головой из стороны в сторону, - танцы предназначены для того, чтобы выразить то, чего нельзя сказать словами, потому что эмоции переполняют все каналы, и просто невозможно говорить. — Ясно, - Фрэн анализировала то, что только что сказал Палонтрас, глядя на открывшийся перед ней город, расположенный в низовьях холма. — Здравствуйте! Она вспомнила его фигуры под водой, они очень напоминали танец. Но ведь аксолотль сам сказал, что ему было очень весело. «…настолько весело, что чуть меня не утопил» - подумала девушка, глядя на широкую морду летающего земноводного. — Палонтрас, а когда вы в последний раз танцевали? Когда в последний раз вас переполняли чувства, и вы пускались в пляс? — Ох… это было так давно, - зажмурился он, прижав жаберные отростки к телу. «То есть как это?! Как давно?» - мысленно возмутилась Фрэн, но не выдала себя. — Это случилось тогда, когда Великий Валока наконец победил Тьму и отправил её в своё измерение в долгий холодный сон. Это была война длиной в столетия. Тогда все ополчились против угрозы «Конца Света»: род Валока, иверисанцы, люди… Аксолотль внезапно остановился с каменным выражением морды, не обращая внимания на здоровавшихся с ним жителей. В его широко распахнутых раскосых глазах блеснула слеза, которую он тут же задержал. Каменное выражение исчезло, сменившись на спокойно-беспечное. — В момент осознания всеобщей победы трудно оставаться равнодушным, сама понимаешь. — Почти две тысячи лет миновало с момента той славной победы, - замурлыкал кот. — Вы так долго живёте или это так считываете время? — Доброго дня! — И вам доброго дня. — Здравствуйте, у нас такое же летоисчисление, как и у вас, людей, Фрэн, - холодно сказал аксолотль, будто доказал теорему. — То есть… — Давай не будем продолжать эту тему, - нахмурился Палонтрас, оскалив зубы, - я не люблю обсуждать свой возраст. — Ам… доктор Палонтрас, а как вы успели выучить мой язык? — Ну, у вас очень простой язык, - глухо засмеялся в нос аксолотль, - настолько простой, что даже золотая рыбка его выучит на раз-два. Город мечты, что тут ещё сказать. Гуляя по его узким улочкам, вымощенным камнями, и смотря на него с верхушки холма, где был выстроен дворец, Фрэн думала, что столица казалась похожей на древний город, будто возникшей из фотографии в книге одного знаменитого путешественника. Особенный интерес для девушки представляли статуи из полупрозрачного белого кварца, попадались то маленькие статуэтки, спрятавшиеся в клумбе, под деревом или стоящие прямо под ногами прохожих в центре дороги, так же попадались громоздкие истуканы, укрывавшие под собой целые дома. — Доктор Палонтрас, - со спины послышался женский голос. Фрэн обернулась на зов и увидела перед собой громадную муху, чьё раздутое до неимоверных размеров серое брюшко казалось рыхлым из-за ряда чёрных пятен на нём. — Амальтия, - аксолотль ловко развернулся, но случайно чуть не ударил спутницу плоским перепончатым хвостом, - как ваше самочувствие? Палонтрас подплыл к мухе, рассматривая и ощупывая её брюшко, которое по-человечьи она несла впереди себя. — Вполне терпимо, но они там уже вовсю шевелятся - не терпится им увидеть свет, - хихикала муха, поглаживая себя. — Как только почувствуешь, что пора, то немедля зови за мной, и готовьте мясную постель. — Конечно, доктор. — И советую тебе реже ходить и летать. — Так что? Мне сиднем сидеть и ничего не делать? — Я ничего не говорил про безделье: ты с ними почаще разговаривай, читай им, слушай что-нибудь приятное, но только меньше вставай, это в первую очередь нужно тебе – сломаешь лапку или потянешь крыло, один твой муж не будет бегать с дюжиной опарышей пока ты будешь лежать, - Палонтрас сделал акцент на последнее слово и, наклонив голову, пристально и вопросительно-вызывающе посмотрел на вольфартову*. — Да, доктор, - муха виновато забегала красными глазами поверх морды аксолотля, - о! Здравствуйте! Фрэн, честно говоря, порядком устала от того, что каждый встречный здоровается с ней. — Здравствуйте, - улыбнулась девушка, кивнув головой даме, находившейся в интересном положении, - поздравляю вас. — Ох-хо-хо, - смущённо засмеялась муха, прикрывая чёрной мохнатой лапкой рот, - спасибо вам, дорогая! Хотите потрогать живот? Вижу вам интересно. — А можно? – девушка опустила мистера Полночь на землю, и тот поспешил отойти от фонтана как можно дальше. — Да! Конечно! Фрэн подошла к вольфвартовой и положила руку на раздувшийся живот. На самом деле волоски на нём были не такими жёсткими, как ей казалось, наоборот – они были мягкими и шелковистыми. Да и по запаху нельзя было сказать, что перед ней стоит отвратительная муха, место которых в куче тёплого навоза. От Амальтии пахло молоком, что приятно удивило мисс Боу. Девушка задержала руку, и что-то ударилось об её ладонь – обитатели этого живота явно хотели на свободу и вовсю брыкались там. «Удивительно, как она ходит, не падая» — Ох, кажется, они уже знают, кто перед ними, - смеялась муха, - это просто замечательно, что Хранитель Ключа наконец пожаловал к нам. Я так рада, что мои малыши родятся в мире, свободном от камалов. — Амальтия! Ну что ты такая приставучая – сил нет! – из лавки выбежал загруженный пакетами самец, который был порядком короче своей супруги. — Ты не представляешь, с кем я познакомилась! – вольфартова схватилась в руку Фрэн тоненькими, но такими крепкими лапками. В ответ на это муж громко вздохнул, мученически задрав голову к небу. — Это Фрэн Боу – хранитель ключей и врат. Это о ней было пророчество! — Здравствуйте, Килам, - кивнул Палонтрас, выглядывая из-за спин мухи и девушки. — Здравствуйте, доктор, - кивнул в ответ мух, даже не обращая внимания на стоявшую рядом с ним девушку, он бы пожал лапу аксолотлю, да только свои лапки были заняты, - кто-кто, дорогая? — Ты хотя бы делай вид, что меня слушаешь, - недовольно скрестила руки на животе муха. — Я этим уже семь лет как занимаюсь, - возмутился муж, поставив тяжёлые пакеты на мостовую. — Палонтрас? – шёпотом подозвала аксолотля девушка. — Да. Фрэн? – тот подплыл к ней. — А мухи столько живут – семь лет? — Ещё как! – закивал Палонтрас, - вы простите, что нарушаю вашу идиллию, но я должен предупредить вас, Килам, что Амальтии противопоказаны долгие перелёты и нагрузки на её крылья и лапки. На вашем месте, я бы кликнул коляску, чтобы отвести вашу супругу домой. — Вот видишь, Килам, даже посторонний больше обо мне забоится, чем ты! — А кто сегодня утром меня упрекал тем, что я оставляю дома свою жену умирать в одиночестве? Не ты ли случаем? — Не было такого! — Тебе напомнить? — Я говорю, не было и всё! — Кхм, Килам, - Палонтрас вмешался в ссору между супругами и отвёл самца в сторону, - советую не спорить с ней, это оказывает психическое напряжение. Извинись перед ней и поймай лодку, чтоб отвезла вас домой. — Ох, доктор, я даже не подумал. — Если так хотите поспорить, то спорьте уж после того, как родятся малыши. — Хм, - усмехнулся мух, потерев сетчатые глаза кончиками тонких волосатых лапок. В следующие мгновения Фрэн наблюдала крайне милую сцену примирения двух супругов: Килам пытался обнять Амальтию, но ему мешал её огромный, словно валун живот, поэтому он подошёл к ней сзади, но самка недовольно рыкнула от того, что самец помял её крылья. — Я тоже тебя люблю, дорогая, - невзирая на ворчание жены, мух продолжал прижимать к себе любимую, - посиди здесь, пока я найду нам лодку. Девушка старалась не выдавать того, что ей было дико смешно с одной стороны и страшно с другой – неужто супружеская жизнь иверсианцев настолько странная? Когда она гостила на рождественских и летних каникулах в доме Ашеров – родственников по линии отца – то ей часто приходилось наблюдать то, как тётушка и дядюшка ссорятся по мелочам, но шуму от этого было столько, что порою в голове возникала мысль о том, что дом просто-напросто развалится от их ругани… хотя соседи видели в чете Ашеров образцовую семейку. — И часто они так? — Каждый день, Фрэн, каждый день. Увы, память у мух не очень хорошая, поэтому часто приходится за ними следить. Удивительно, как она не забыла, что беременна… — Ну, с таким животом вряд ли забудешь, - вмешался в тайную дискуссию мистер Полночь. — Это уж точно! – и аксолотль, и девушка старались сдержать смех и не навести на себя косые взгляды мушиной пары, спускаясь по дороге в долину острова. Плетёные из дерева, а кое-где и каменные дома и домишки аккуратно и чинно стояли по сторонам прямых улиц. Палонтрас говорил, что сооружения из белого камня и кварцевые статуи остались в качестве наследия от населявшего эти земли ранее рода Валок. Тесовые, шитые вручную лодки и долбленные из осиновых колод расписные челны рассыпались на берегу, некоторые из них парили по небу, рассекая низкие перистые облака; обилие зелени — клёнов, черемух, лиственниц, берёз, тополей; золотистые зайчики, прыгавшие по стенам раскидало весеннее дневное зарево — всё это настраивало Фрэн на мирный созерцательный лад, как и остальных обитателей столицы. В единстве замысла и его воплощения — вечный секрет неувядаемой и непревзойденной красоты. Здесь, в этой долине жизни, он проступал в полную силу. Оказавшись в самом центре долины, где и располагалась большая часть столицы, девушка заметила, что Башня-бутон дворца Цветоножки была видна из всех уголков острова и всегда находилась под прямыми лучами солнца. Храмы, выстроенные из тёсаного белого камня, буквально ослепляли и стояли нарядными не только при солнце, но и в пасмурную погоду, как говорил Палонтрас. Святая простота околоантичной архитектуры отвечала, пожалуй, даже самому взыскательному вкусу. Во всём гармоничная согласованность и единство: кубическая форма снаружи с орнаментальным поясом по карнизам, отсутствие окон и дверей – вместо них проходы между колоннами, а внутри — вдохновенные творения живописцев и резчиков по камню. Даже стоя в нескольких десятках метрах от храмов, можно было уловить запахи жасмина и ладана, сжигаемых в курильницах. Фрэн, наверное, прошла бы мимо, не заметив крохотную лавку среди всего этого великолепия, если бы совесть вовремя её не куснула. Девушка резко затормозила около стеклянной витрины, за которой красовались платья и костюмы такой красоты, что на какое-то мгновение у мисс Боу перехватило дыхание. Она вдруг вспомнила о том, что испортила чудесный фрак Итворда. — Палонтрас, давайте пойдём, посмотрим, что тут есть?