«Живу, строя иллюзии и наслаивая одну на другую, как карты в хрупком карточном домике, который рушится от лёгкого сонного выдоха – это не лучшее место для укрытия.
Уже не первый раз снится то похожее на погребённый под землёй труп местечко. Гнилые подвалы Дома Безумия, их истлевшие коридоры, длинные, серые и крошащиеся от порывов вековых холодных ветров, изъеденные червями. Сюда не смотрит солнце, скрывшееся за траурными тучами, окутывающими всю Пятую Реальность.
И каждый раз я становлюсь не по своей воле перед дверью, ведущей в мой персональный Ад. Я вижу мир таким, какой он есть, с его безграничными далями и такими же безграничными возможностями, с бесконечной сменой жизни смертью и смерти жизнью. Я вижу бесконечную пляску всего, что есть на белом свете, все танцуют под не затихающую ни на секунду музыку бега существования, которую исполняют все эти великолепные танцоры, как на грандиозном параде, мюзикле… карнавале. Я смотрю на всю эту пестрящую феерию, и из глаз моих, так безумно водящих в поисках, рушатся такие тяжёлые слёзы; я слушаю эти гимны, и сердце моё будто стегают нагайкой так сильно, что из его желудочков хлещет вся кровь, которая должна была пойти по всему моему телу. Я просто падаю ниц перед всем тем величием и понимаю, что всё это не имеет ни жалкой йоты смысла.
И в голове моей повисает, как лезвие гильотины, один единственный вопрос: «Как?». Как же день сменяет ночь так спокойно?! Как же так легко танцуют и даже не знают, что отсутствует такая важная деталь?! Как?!
Я спрашиваю себя раз за разом, пробивая своим лбом монохромный кафельный пол, не желая смотреть в сторону дверного портала, желая проснуться, желая ослепнуть и оглохнуть, чтобы этот Ад прекратил своё существование, но ничего не выходит. Мне никогда не помогает это. Я был здесь так много раз, но почему-то всё никак не могу отделаться от мысли, что я здесь ненадолго…»
Предрассветный час, как говорят, самый тёмный. Но его темнота одаривает восход солнца градиентом и такой красотой: розово-перламутровые облака, отражающие лучи солнца, которое похоже на сочный плод во многовековой небесной кроне, плавно переходящие в оттесняемую на край земли антрацитовую тьму. Плод нового дня и новой жизни, начавшейся для той, что спала в высокой башне Дворца Цветоножки, так сладко посапывающей в подушку, лёжа на боку и прижимая к себе скомканное лоскутное одеяло.
Фрэн наконец поверила в свою удачу, в светлые и беззаботные дни, которые бывают только в дошкольном детстве, когда мозг не запылён замудрённой школьной программой, проповедями отца Майкла и пресностью и скучностью окружающих её людей в Третьей Реальности, особенно в закрытой школе для девочек имени святой Берты.
А новый день начался так же внезапно, когда она проснулась от того, что солнце назойливо лезло ей в глаза сквозь полупрозрачный блестящий полог кровати. Девушка полежала минутку, немного смущённая светом и радужным мерцанием звёздочек из люрекса, тишиной и свежестью. Она мяла под собой подушку и зарывалась в неё лицом, чтобы снова провалиться в сон хотя бы ещё на пять минут. Но потом Фрэн всё вспомнила, одним резким восторженным движением отбросила угол лоскутного одеяла на другой край, на котором сладко спал мистер Полночь, и, выскользнув из кровати, с удовольствием нащупала босыми ногами шершавые половицы.
Она села на край кровати, осматривая свою новую комнату: иногда непривычно просыпаться на новом месте, особенно если это «новое место» такое красивое.
— С пробуждением. – Котик выбрался из-под одеяла, прогнулся и потянулся, разинув маленькую зубастую пасть в сладком зевке.
— Доброе утро, мой дорогой! – Фрэн протянула к нему руку и погладила щупленькую мохнатую шейку, отчего кот довольно задрал голову и громко заурчал.
Несмотря на раннее утро в комнате было совсем тепло, и, осмотревшись, она с удивлением заметила, что камин уже горел ярким пламенем, которое стремилось в узкую трубу. Это был необычайно искусно сделанный камин, и только кто-то легкий, как фея, мог пробраться в комнату, уложить дрова и зажечь камин так, чтобы не разбудить её. А ведь в Иверсте как раз и могли обитать такие феи, но имели они обличия бабочек и стрекоз.
Кувшин был уже наполнен водой, которая даже не успела остыть. Притронувшись к ней кончиками пальцев, Фрэн ощутила тепло и тотчас же принялась ополаскивать лицо и чистить зубы.
Покрасневшая, с влажными прядками вокруг лица, девушка подошла к шкафу и достала оттуда пёструю юбку и нежно-розовую полупрозрачную блузу без рукавов и с бежевым бантом под горловиной. Когда она вытаскивала широкую юбку из шкафа, то оттуда буквально выпорхнул лёгкий носовой платочек, с вышитой красными нитками в углу звездой, заключённой в круг.
«Кажется, слуги случайно захватили его на корабле… надо будет отдать» - подумала Фрэн, аккуратно складывая платок и укладывая его на комод рядом со стулом, на который были повешены блуза с юбкой.
Сидя перед маленьким круглым зеркальцем, она расчесала каштановые волосы, заколола их на затылке, но потом снова их распустила. Они неаккуратно вились в разные стороны, отчего создавалось впечатление, будто им самим неудобно быть такими. Фрэн провела ладонью по всей их длине, а потом взяла двумя пальчиками и вытянула одну прядь, прикидывая на глаз, как сильно они выросли за последнее время – в последний раз она подстригалась накануне выпускного учебного года. Девушка была буквально не похожей на себя с ними, и это в какой-то степени её удручало. Все, как она поняла, видели в ней ту девочку, сухую, с огромными глазами-морями и похожей на глобус головой, которую можно заполнить таким несчётным количеством мудрости и волшебства, что библиотека столицы Иверсты показалась бы им полупустой полкой. Фрэн хотела быть той, о которой все говорят, той, которую все так уважают, ценят и любят, той, с которой готовы делиться своим миром и знаниями, от которой ждут чего-то значимого, той, за которой готовы пойти. Но ведомой здесь была лишь она одна, и доказательством тому, какой эта девушка была ещё незрелой служила спрятавшаяся в глубине шевелюры седая прядь, такая тихая и скромная – напоминание о том, что мир куда более страшен, чем есть на самом деле, и Фрэн убрала её как можно дальше в своей причёске, чтобы никто не заметил снежно-белых волос.
Она думала о том, как ещё глупа и пуглива, сидя с застывшим в одной точке взглядом, и не заметила того, что в зеркале появилось чужое отражение.
Фрэн было не заметила изменения и охнула от неожиданности, когда, повернувшись к зеркалу, увидела у себя за спиной огромный карий глаз, внимательно рассматривающий её.
— Палонтрас! – Расчёска в её руках упала на пол с громким деревянным звоном и чуть не треснула.
— Я тебя испугал? – Аксолотль перекинулся через подоконник, оставив снаружи длинный перепончатый хвост. - Прости. – Он положил увесистую голову на сцепленные пальцами лапы.
— Не извиняйтесь! – Хихикнула девушка, встав из-за столика и подойдя к огромной голове с плавающими в воздухе жаберными отростками, которые приятно щекотали её руку, когда Фрэн погладила Палонтраса по надбровной дуге. – Ваши визиты для меня – лучшее, что может произойти.
Услышав это, мистер Полночь настороженно повернулся в сторону двоих и навострил ушки на чернявой макушке, а зрачки его расширились. В его крохотное сердечко пробралась колючка ревности… или ему показалось.
— Я бы хотел удостовериться, хорошо ли ты сегодня спала. Вдруг у тебя началась акклиматизация – здесь же совершенно иные условия: давление, влажность, температурный режим, к тому же времена года здесь меняются в мгновенье ока…- Палонтрас внимательно смотрел на Фрэн, чьи щёчки порозовели, в её сияющие глаза и совершенно новую улыбку. - Тебя ничего сегодня ночью не беспокоило? – Он протянул к ней лапу и надавил мизинцем на подбородок, чтобы девушка открыла рот, заглянув ей в рот, осматривая розовый язык и зев.
Земноводное аккуратно прикрыло рот девушке и этой же рукой отодвинуло часть растрепанных волос, наблюдая седую прядь, которую мисс Боу старательно от всех скрывала и поспешила тут же убрать.
— Вроде, нет! – Она почти смеялась, мотая головой и разводя руки в стороны, таким образом убрав от себя длиннопалую ладонь.
Более внимательно оглядев эту маленькую комнату, аксолотль понял, как та подходит мисс Боу. Когда девушка стояла посреди комнаты в своей лёгкой серой ночной сорочке, то сама комната казалась цветочным венчиком вокруг сердцевинки, так они дополняли друг друга.
— Удивительно. - Буквально прошелестел Палонтрас, чуть приоткрыв цианотичную пасть. – Ты и человек, но такое чувство, что и нет.
Может, на ней сказался её предыдущий визит или же… тут он вспомнил то, что так рьяно забывал долгие восемь лет. То, как эта девочка лежала бездыханная на его руках, а из её груди, как из небесного фонтана, хлестало красное молоко, с которым и уходила её душа.
Огнестрельное ранение.
Мозг остаётся живым в состоянии клинической смерти в течение восьми минут.
Но душа способна покинуть тело и раньше.
Отсюда вытекает вопрос: а тот ли человек вернулся с того света, когда его душа уже отправилась в свободный полёт по Ультра-реальности?
— Итворд тебе уже показывал библиотеку?
— Да! Она просто потрясающая. Только я думаю, с чего начать.
— Думаю, что я смогу помочь тебе определиться с выбором. – Палонтрас полез узловатой лапой себе в шерсть на груди, будто там у него прятался карман, и достал оттуда кожаную сумку, в которую с лёгкостью могло поместиться что угодно, судя по её размерам.
Он протянул девушке свой подарок в руки, и его пасть стала шире в улыбке. Фрэн посмотрела на сумку, оценивая выбитый на ней растительный орнамент в виде лоз, разлетающихся вокруг улыбающегося солнца в том месте, где был клапан застёжки. Сумка оказалась довольно увесистой для пустой, поэтому мисс Боу, в силу врождённого любопытства, догадалась расстегнуть её ремни и найти внутри потрёпанную в углах книгу в такой удивительно красочной и необыкновенно красивой, как и всё в Иверстве, обложке.
Хоть книга и была с виду обветшалой, но на ней так соблазнительно натурально распускались крупные розовые пионы, что хотелось прислониться лицом к книге и вдохнуть их аромат, а над ними простиралась жёлтая лента, на которой изящно выписывалось название «Были и небылицы».
Фрэн прочитала это вслух, а потом глянула на Палонтраса, янтарные глаза которого блестели.
— Моя любимая книга. – Его длиннющий мизинец лёг на переплётную крышку.
— Очень красивая… - Фрэн рассматривала иллюстрацию на обложке и покрытый мелкими блестящими чешуйками палец, на который положила свою ладонь.
— Это была моя первая книга. Я её так любовно читал и пытался с ней обращаться как можно бережнее – она меня научила практически всему.
— Что-то вроде притч или Откровения? – В голове девушки внезапно начали прослеживаться аналогии с библией и псалтырем, которые так любили цитировать перед завтраком, обедом и ужином в школе.
— А что это такое? – Аксолотль убрал палец с книги и упёрся ладонью в дощатый пол спальни.
— Ну, поучительные рассказы. – Она открыла книгу и обнаружила сразу после титульного листа содержание глав.
— Нет. Здесь просто рассказаны легенды всех пяти реальностей, а поучительные они, да и какой смысл они могут в себе нести, решает лишь сам читатель.
— Верно. – Вздохнула мисс Боу, пробегая взглядом по названиям, потом быстро пролистнула страницы. На долю секунды она заметила каракулю, не вписывающуюся в общее оформление книги, нарисованную красными чернилами в правом верхнем углу страницы.
— Что же… - Палонтрас прополз на брюхе круг, таким образом повернувшись к окну и вывалив из него свой хвост в комнату. – Мне пора, Фрэн, надеюсь, что мы ещё сегодня встретимся.
— Постойте! Куда вы? – Она подбежала к мохнатому земноводному и посмотрела ему в огромные, полные умиротворённой доброты, глаза, а он же посмотрел в её бездонные, как её любопытство, глаза.
Между ними зародилась минутная пауза безмолвия, будто они переговаривались без слов, лишь заглядывая друг другу в зеркала душ. Но на самом деле они не знали, что друг другу сказать, и свидетелем тому являлся мистер Полночь, нехотя спрыгнувший с постели и подошедший к комоду.
— Я же доктор – я обязан помогать всем, кому я нужен. – Аксолотль опёрся передними лапами о широкий подоконник.
Кот лениво взобрался сначала на стул, а со стула прыгнул на комод, компактно сев между предметами туалета и аккуратно расположив хвост около себя. И тем самым он напоминал чёрную мохнатую статуэтку.
— Погодите, а… - и не успела Фрэн спросить его, как мохнатое земноводное нырнуло в распахнутое окно и полетело в воздухе, как пушистый воздушный змей, над просыпающейся столицей, окутанной матовым туманом. – Удачи…
Это было единственным, что она неслышно произнесла, глядя вслед удаляющемуся аксолотлю. Фрэн продолжала держать в руке книгу. Она села с ней за комод и начала быстро перелистывать страницы, чтобы найти ту каракулю. Пока она занималась этим делом, не затрачивающим особо больших умственных затрат, на пожелтевших листах промелькнули необычайно красивые чёрно-белые иллюстрации, описывать которые можно было вечно из-за обилия мелких деталей в них. И наконец она нашла её: на сто тридцать девятой странице в правом верхнем углу криво и, наверное, в спешке (судя по кляксам вокруг) была нарисована звезда, заключённая в круг. Заложив палец на той странице, Фрэн положила книгу на комод, потянулась к сложенному платочку и стала сравнивать их – два абсолютно одинаковых рисунка.
«Интересно…»
— Котик?
—Да, дорогая? – Отозвался любимец со своего места и выпрямил шею, глядя на девушку.
— Что скажешь? Что может обозначать этот символ?
— За множество коротких жизней я запомнил лишь одно – лучше спросить того, кто прожил одну, но долгую жизнь.
— А Его Величество с Итвордом смогут меня выслушать?
— Если мы будем торчать весь день здесь, то сегодня не смогут. К тому же я проголодался.
— Иногда мне кажется, что тебя кроме еды ничего не интересует. – Фрэн покачала головой, положила платок между страниц, как закладку, и засунула книгу в сумку.
***
Девушка спустилась из башни вместе с довольно мурчавшим на руках котом, который мигом спрыгнул и стремительно побежал, ведомый неизвестно куда. А его хозяйка тут же побежала за ним, стараясь не врезаться и аккуратно огибать служивших здесь иверсианцев.
«Ну вот! Старая история повторяется – он вновь от меня удирает»
— Мистер Полночь! Куда ты? – Кричала ему вдогонку девушка, но кот не отзывался до самого момента, когда внезапно встал, как вкопанный, у входа в обеденную залу.
Здесь Фрэн и мистера Полночь ждал роскошный завтрак: свежеиспечённый ржаной хлеб, горячий луковый суп, прекрасное жаркое, печеные яблоки на серебряном блюде, мед, масло густого желтого цвета, большой голубой кувшин кофе и мягкие заварные пирожные, покрытые нежной глазурью.
— Доброе утро, Фрэн, мистер Полночь. – Жьяр сидел на своём конце стола, обложившись картами и жёлтыми свитками, и лишь из всего этого гастрономического богатства на его тарелочке мирно выветривалось надкусанное запечённое яблоко, из которого вытекал сок, да глубокая посудина, напоминающая супницу.
Король бросил на гостей мимолётный взгляд, и на его древесном лице появилась мягкая, полная спокойствия улыбка, которая, вкупе с обрамляющей его лицо листвой, придавала ему свежесть и одухотворённость.
— Вы же оба порядком проголодались? – Король Жьяр отложил карту и потянулся к чашке, из которой громко хлебнул тёплой жидкости.
— Я бы этого не сказала. – Стоя на пороге комнаты, ответила Фрэн, осматривая богатство стола.
— Пустое, друг мой! – Мистер Полночь с разбегу прыгнул на стол, обнюхивая поставленные перед ним блюда.
— Действительно. – Кивнул король. - Золотистый чай, который вам стоит отведать, очень способствует выделению желудочного сока. Меня не проведешь. – Он довольно улыбнулся и сощурил глаза, отставив свою чашку на стол и возобновив исследование карты.
— Ах. – Выдохнула девушка. - Сдаюсь, ваше превосходительство, — в знак капитуляции она подошла к столу, шаркая подошвами босоножек о каменный пол и села за стол, выдернув из-под тарелки хлопковую салфетку.
Хорошая еда всегда располагает к остроумной и искренней беседе. Но таковой почему-то не выходило.
В саду под аркой лениво звенели серебряные колокольчики, целованные лёгким дуновением ветерка. По законам гостеприимства гостя всегда принято, прежде всего, добро кормить. Фрэн всё пыталась сформулировать то, что ей хочется узнать, но вопросы порождали новые вопросы, и те собирались в громадный снежный ком, засыпавший её голову.
Фрэн поглядела на котика, который так увлечённо поедал порезанное на мелкие кусочки жаркое, но в следующий момент посмотрел исподлобья на хозяйку и кивнул в сторону правителя Иверсты, чтобы девушка поторопилась с формулированием вопросов.
— Ваше величество… - мисс Боу отставила от себя тарелку и положила руку на сумку, готовая раскрыть её. – Можно вас кое о чём спросить?
Жьяр вздёрнул надбровные дуги и повернулся к гостье, готовый выслушать её.
— Смотря, какие это будут вопросы.
— Сегодня я нашла в своём комоде платок с рисунком звезды в уголке, такой же рисунок на одной из страниц этой книги. – Фрэн встала из-за стола и пошла к королю, раскрывая на ходу сумку и доставая из неё книгу в изумрудного цвета обложке.
— Хм-м-м, - промычал Жьяр, вглядываясь в указанные девушкой символы на платке и странице книги, положенной поверх карт, - А как хорошо ты умеешь читать?
— Ну, скажем, на уровне первоклассника. – Девушка стыдливо пожала плечами и отвела взгляд в сторону наблюдавшего за ними кота.
— Тогда всё ясно! – Иверсианец захлопнул книгу и всплеснул ветвистыми руками, откинувшись на спинку стула. – Ты просто не достаточно хорошо умеешь читать, чтобы увидеть то, что практически привинчено к твоему носу.
— Это мне понятно… но, ваше величество, вы мне сможете ответить, кому может принадлежать этот платок.
— Фрэн, моя дорогая, я монарх данного королевства, и в мои обязанности не входит знать, чей это платок. – Жьяр потянулся к плечу девушки и погладил его, глядя ей в глаза. – Если бы я знал, что, где и чья та или иная вещь, то я был бы справочной, а не сама знаешь кем.
— Ох. – Фрэн одёрнула руку и виновато отвела взгляд. – Простите, ваше величество.
— Не беспокойся, дитя. Для тебя всё в новинку в этом мире – ты ещё научишься.
— Практически всю свою жизнь я учусь выходить из каких-то тяжёлых ситуаций, сэр. – Девушка положила книгу обратно в сумку. – Смерть моих родителей, чехарда с опекунами, выпускной класс, а теперь и это приключение сюда… я никогда не забуду того, что я пережила… - Взгляд мисс Боу наполнился тоской, страхом и скорбью, и рука её машинально потянулась к волосам, где под каштановыми локонами пряталась серебристая, как первый снег, прядь.
— Ох, моё дорогое дитя. – Жьяр встал со стула и заключил в объятья девушку.
Это было как возвращение в глубокое детство, когда ещё неразумным ребёнком бегаешь в излюбленном саду тётушки Грэйс, где так соблазнительно пахнет лавандой и лимонами, и обнимаешь прохладные стволы деревьев, оберегающие от палящего солнца, когда чувствуешь щеками шершавые стволы, пахнущие смолой, по которым бегают муравьишки и щекочут нос. А тут – дерево обнимает человека. Но ощущения той светлой поры никуда не улетучились, наоборот – приобрели более яркие краски, из-за чего в области сердца закололо.
— Спасибо. – Фрэн отстранилась и поклонилась королю. – Ваше величество.
— Всё в порядке? – Король поправил растрепавшуюся чёлку, проведя большим пальцем по лбу мисс Боу, и та почувствовала липкую и мягкую почку на его кончике, похожую на крохотную подушечку.
— Да, сэр. – Она улыбнулась, глядя на его доброе лицо. – Но вы мне сможете дать какой-нибудь совет?
— Пойми. Ты - существо, которому была дана душа и способность выражать свои мысли словами – научись читать наши тексты, Фрэн, и я тебе гарантирую, что этот дивный новый мир откроется для тебя в новом свете. Арабы учат свой язык со скоростью кометы и книги пишут задом наперёд. Тебе бы не помешало поучиться у них.
— Я постараюсь, сэр! – Девушка взяла на руки так тихо прошедшего через весь стол кота и опустила его на пол. – Пойдём, мистер Полночь?
Кот молча моргнул, как бы показывая своё согласие.
— Удачи, дитя. Уверен, ты станешь достойным гражданином Иверсты.
— Спасибо, ваше величество! И вам удачи! Завтрак был просто чудесным. – Фрэн исчезла за аркой, подпёртой плечами семиметрового валока вместе со своим любимцем, оставив правителя Иверсты наедине с изучаемыми картами.
— Я передам твой комплимент повару. – Жьяр опустился на свой стул и опустил своё некое подобие головы на сложенную в кулаке ладонь.
Он посмотрел на карту звёздного неба, на которой красными чернилами была выверена траектория полёта некоего небесного тела, которое должно было врезаться в какую-то очень важную точку.
— Ох, Итворд, что мы только творим…
***
— Знаешь, я вот что подумал.
— Что же?
— К Итворду нам не стоит идти. Если вы останетесь наедине, то он тебя начнёт заваливать вопросами, и во всей этой его суматохе ты позабудешь, чего на самом деле хотела. К тому же я не хочу, чтобы ты вспоминала то, что нам пришлось пережить.
Фрэн потянулась к серебряному медальону и нащупала то, что механическая бабочка пропала, оставив после себя лишь отверстие со своими очертаниями, из которого выглядывали замершие шестерёнки.
«И всё началось с той музыки в медальоне» - девушка спрятала тяжёлый овал под блузу, оставив выглядывать лишь цепочку.
— Но волей-неволей обрывки этого нашего «приключения» проскользнут у меня в голове.
— Поэтому нам не стоит сейчас идти к нему. Пусть всё придёт в норму, нам для начала нужно привыкнуть и прочее и прочее… - Кот шёл впереди и важно мотал головой, как учитель начальных классов, разжёвывающий материал для своих учеников, у которых ещё свисали из носа сопли.
— Хорошо, мой дорогой… но меня продолжает терзать моё любопытство.
— Поэтому я решил, что нам стоит пойти к другому выдающемуся иверсианцу. – Мистер Полночь изогнулся дугой перед своей хозяйкой и, выпрямив хвост и вздёрнув мордочку, выпалил:
— Мы пойдём к Великому Волшебнику!
