«Я меняюсь слишком быстро: мое сегодня опровергает мое вчера. Я часто перепрыгиваю ступени, когда поднимаюсь, — этого не прощает мне ни одна ступень.»© Фридрих Вильгельм Ницше. Так говорил Заратустра
Почему-то Йана была уверенна, что, едва она доползет до своей комнаты — ее вырубит на пару ближайших суток — настолько ей было хреново. А возможно, это было подсознательное желание как можно дольше оттягивать обещанный Слендером разговор. То, что он будет, она не сомневалась. И то, что он не будет легким — не сомневалась тоже. Вины она за собой никакой не чувствовала — откуда ей была знать, что Безликому есть хоть какой-то интерес в том, что она делает с собой. Но монстру явно было наплевать на ее незнание. И Йана подозревала, что по сравнению с пресловутым «разговором», ночь с Оффендером может вполне показаться милым романтическим приключением… Как бы там ни было, но минут через пятнадцать какой-то поверхностной дремы, девушка поняла, что не уснет, и спасительного обморока тоже не дождется. Более того, судя по ощущениям, ее многострадальная тушка приходила в норму довольно быстро. И партию «умирающего лебедя» отыграть не выйдет. Йана лежала на кровати, раскинув руки и ноги, и тупо таращилась в потолок. Собственное физическое состояние ее уже не беспокоило, беспокоило что-то другое. Было какое-то мерзкое ощущение недосказанности, незавершенности, как будто она что-то упустила, что-то не учла, и теперь это грозит… Чем? Кому? Да и грозит ли? Может, ее сознание выкидывает какие-то психологические фортеля, желая отвлечься от предстоящей трепки от Слендера? Вздохнув, Йана перевернулась. Теперь ноги лежали на подушке. Ясности такая перемена не внесла. Почему-то ей чудилось — все, что она сделала — сделка, прогулка в другую плоскость, убийство, расплата с Оффендером, и гнев Слендера — было зря. Но почему? Йана усердно потерла виски. Почему зря? Тех, кто угрожали Олегу, она убила, теперь он будет жить. Больше она не имеет со своей прежней плоскостью ничего общего. С Оффендером она честно расплатилась, здесь тоже проблем быть не должно. Вот если бы еще Слендер… Йана резко села, расширившимися глазами уставившись в стену. Догадка осенила ее — совершенно нелогичная, непонятно откуда взявшаяся, надуманная. И от этого казавшаяся наиболее достоверной. Девушка спустила ноги с кровати, торопливо натянула кроссовки. Когда она встала, голова на миг закружилась. Но несколько секунд спустя, Йана поняла, что ее тело вполне в норме. Она выскочила из комнаты, почти бегом слетела вниз по лестнице. Остановилась, беспомощно оглядевшись по сторонам. А куда, собственно, теперь? Йана с сомнением посмотрела на высокую дверь, ведущую в левое крыло. Какова вероятность того, что приведя ее из темной плоскости, Слендер вернулся обратно? Йана замешкалась. Но тут открылась входная дверь, и в холл неторопливой походкой сытого хищника вошел Безглазый Джек. Маски на нем не было, и на сером лице красноречиво бурело несколько разводов. — Джек, — обернулась к нему девушка. — Ты Слендера не видел?! — Зачем он тебе? — полюбопытствовал каннибал, оглядывая ее черными глазами. В его голосе прорезался нехороший интерес. — Хочу душевного общения, — сквозь зубы процедила она, ощущая моментально вспыхнувшую злость, уже догадываясь, что быстрого ответа не дождется. — Видел, — лениво бросили крипи, уловив ее настроение, и демонстративно игнорируя его. — Минут десять назад, в лесу. — Где? Какое направление?! — Направление? — Джек показательно поднял взгляд к потолку. — Сейчас, дай сообразить… Северное, кажется… Нет, извини, скорее — западное. Йана подавила желание обматерить крипи. Да, спросить его — было ошибкой. Понятно, что ему захотелось поразвлечься, а она, как дура, поддается на его провокацию. Девушка чувствовала, что заговорив с ним, просто начала терять время. — Найрас, когда ты успел стать сволочью? — спросила Йана, стараясь успокоиться, — Ты видел его или нет? — Сволочь я последние лет десять, — не смутился каннибал, острозубо ухмыльнувшись, — Так зачем тебе Слендер? — Не твое дело, — бросила она, махнув на крипи рукой, и прошла мимо него к двери. Что ее побудило в какой-то момент ускорить шаг и пригнуться? Она не знала. Она не видела никакого движения, не слышала звуков. Но что-то толкнуло ее изнутри, как судорожное сокращение мышц. Оставив Безглазого за спиной, она вдруг пригнулась, и следующие несколько шагов пробежала рысцой. У самой двери остановилась, и обернулась на каннибала. Тот несколько растерянно смотрел на свою руку. Джек собирался изловить девчонку за шиворот, и слегка встряхнуть ее — за дерзость. Он специально дождался того момента, когда она гарантированно не сможет заметить его движения. Он действовал быстро и бесшумно. Чтобы заметить его выпад, ей надо было иметь глаза на затылке. Или чутье как у остальных крипи. Чутье, которое не могло появиться всего за пару месяцев в Доме. И все же… девчонка увернулась. Неужели, те тренировки, что устраивает ей Худи, действительно имеют какой-то смысл? — Ты… — произнес он, переводя на Йану черный взгляд. — Как ты смогла это сделать? Йана, насупившись, смотрела на него. Она не видела в произошедшем ничего сверхъестественного. Хмурилась она потому, что еще раз получила напоминание — доверять в этом Доме нельзя никому. А Джек Найрас, по прозвищу Безглазый, с его ухмылками и подтруниваниями — очень обаятельная тварь. Общение с ним располагает к утрате бдительности. А на деле — он не менее опасен, чем тот же Джефф с его маниакальным безумием. — Двигаешься медленно, — ответила она Джеку, полюбовалась удивленно округлившимися от такой наглости черными глазами, и вышла из Дома. Бегом сбежала по скрипучим ступеням крыльца. Огляделась, определяясь направлением… замерла. Все. Можно больше не спешить. Если Слендер и был где-то в лесу, то теперь его там точно не было. Откуда Йана это знала? Будь она проклята, если понимает. Просто знала, и все. Лес шумел, монотонно и, словно бы, насмешливо. Лес был, а его хозяина — не было. Девушка вздохнула, досадливо пнула землю под ногами. Ну, и вот что теперь? Куда и зачем отправился Палочник? Уж, не за тем ли, что заставило ее буквально подорваться и нестись за ним вслед, несмотря на то, встречаться с ним снова ей хотелось меньше всего? Если так, то… Ох, то все было бессмысленно. Можно было изначально сидеть на попе ровно, никуда не рыпаться, смотреть «сладкие» сны, дожидаясь их логической развязки. — Слендер, пожалуйста, не надо, — тихо произнесла она, глядя на темную стену высоких деревьев. — Ну что тебе за дело до одного мальчишки? Ответа, понятное дело, не последовало. Вздохнув, Йана засунула ладони в карманы джинсов, развернулась, и побрела обратно в Дом. Могло ли так случиться, что спасая бывшего друга от одной напасти, она навлекла на него другую? По уму и логике — это какая-то глупость. С чего монстру Слендеру, этому повелителю темного пространства, вообще заморачиваться с каким-то парнем, живущим в другой плоскости? Только потому, что он когда-то был дорог ей — Йане? «Не слишком ли высоко ты себя ставишь, подруга?» — подумала девушка, проходя через холл. Джека там уже не было. Из гостиной вышла Клокворк, за нею верной тенью следовал Тоби. Крипи не удостоили Йану вниманием, торопливо прошли к выходу. Она стала подниматься по лестнице, не думая, впрочем, куда и зачем идет. И вроде бы — все логично, продолжала размышлять Йана. Этот этап ее жизни закрыт. Но тогда… с чего она вообще взяла, что Слендер может быть угрозой для Олега? Просто подумала. Странное ощущение полной уверенности в своей правоте, попадание пальцем в небо без каких-либо прямых или хотя бы косвенных доказательств. Ну, хорошо, допустим, Тонкий действительно решил убить ее бывшего друга (если еще не сделал этого — чтобы разорвать кого-то на куски Слендеру не нужно много времени). Что Йана может с этим поделать? Уговорить Слендера не убивать?! Ха! Проще уговорить Солнце встать на западе. Йана медленно брела по коридору к лестнице на третий этаж. Она давно и успешно пренебрегала давним предупреждением Джейн — не шляться по третьему этажу. И теперь ноги несли ее сами. Поднимаясь по ступенькам, погруженная в свои мысли, она не заметила, как из тени темного угла за ней задумчиво наблюдают светлые безумные глаза. Длинный черно-белый клоун потирал когтистыми пальцами острый подбородок, и улыбался каким-то своим мыслям. Зло так улыбался… Впрочем, по другому Смеющийся Джек улыбаться и не умел. Йана шла по третьему этажу, не глядя по сторонам и не смотря куда идет. Весьма опасное занятие, но девушка полностью ушла в свои мысли. Больше всего в этой странной ситуации ее занимало ее собственное отношение. Она поняла, что ее особо не волнует, будет Олег жить или нет. Йану волновало то, что все, что она сделала — весь страх, что она вытерпела, вся эта боль — были зря. Бессмысленно. И это — бесило. Девушка вдруг ощутила злость. Даже не злость, а холодную неконтролируемую ярость — она белой вспышкой полыхнула по сознанию. Йана зарычала сквозь стиснутые зубы, опустила ладонь на рукоять ножа, сжала ее так, что побелели костяшки пальцев, вытянула его из ножен… И, наконец, остановилась, поняв, что всаживать его тут все равно не в кого. Непонятная ярость отступила так же неожиданно, как и нахлынула. Шумно выдохнув, Йана оставила нож в покое, и огляделась, пытаясь сообразить, куда занесли ее ноги. Зародившаяся, было, тревога, отступила — она стояла перед небольшой дверью, за которой пряталась лестница на крышу. На ту самую площадку с единственным фронтоном. Пожав плечами, Йана открыла дверь, и стала подниматься по скрипучим деревянным ступеням. Добравшись до верхней площадки, она потянула на себя еще одну дверь, выводящую непосредственно на крышу. В лицо ей дохнул влажный воздух. Йана шагнула на шероховатую бетонную поверхность, и ветер тут же азартно вцепился в ее волосы. Задумчиво отбрасывая лезущие в глаза пряди, девушка смотрела на арочный проем окна, на котором любила сидеть. Сейчас проем не пустовал. Он сидел так же, как любила сидеть она — верхом на стене, одной ногой упираясь в бетонный пол площадки, вторую свесив наружу. В правой руке он держал нож, пальцами левой — поглаживал лезвие, словно ласкал любимого питомца. Йана слегка растерялась — она не ждала застать тут кого-либо, а уж его — так тем более. Джефф повернул голову. Ветер трепал его волосы, обрамляя лицо черной подвижной рамкой, от чего оно выглядело еще более жутко. Крипи смерил ее взглядом, спросил: — Ну что, понравилось? — Что? — девушка растерялась еще больше. — Ну, не знаю, что Слендер там с тобой делал, — темные разрезанные губы скривились — по видимому, это должно было означать усмешку. — Я видел, как он волок тебя к себе. Насколько я знаю, визиты к этому тощему уроду о-о-очень интересны… Йана подумала, что смелости Джеффа можно только позавидовать — она бы вот не решилась так запросто вслух наградить Слендера подобным эпитетом. Да, смелости… или безумию… — А ты что об этом знаешь? — спросила она в свою очередь, — Тоже доводилось бывать? В светло-голубых глазах мелькнуло выражение, которое Йана не поняла. Если бы перед ней был кто-то другой, она могла бы подумать, что это — страх. -Не твое дело, — отрывисто бросил крипи. Он засунул нож в карман толстовки, и Йана очередной раз поразилась — как ему это удается. Нож был острый, и достаточно большой, но этот псих умудрялся таскать его в кармане, так что лезвие не резало одежду или самого Джеффа. Очевидно — талант. — Что с тобой было? — спросил Киллер. — Почему ты была как пустое место? — Влезла, куда не следует, — коротко ответила девушка несколько удивленная таким вниманием со стороны Вудса. — Рассказывай, — потребовал Джефф не терпящим возражений тоном. Йана представила, как будет выкладывать ему историю своих последних приключений, начиная с постоянно повторяющегося сна, и ее передернуло. Ну уж — дудки. — Не буду. — Что?! — Не хочу, — Йана пожала плечами, отметив, что крипи начал злиться, а ее это не особо пугает. — Да срать мне на то, что ты хочешь, — тело Джеффа опасно напряглось. — Рассказывай, что за хрень с тобой приключилась. Пока я спрашиваю тебя по-хорошему. Йана смотрела на него задумчивым взглядом. Она видела, что Джефф вот-вот впадет в ярость — его светло голубые глаза стали стремительно выцветать. По-хорошему, Йане надо бы развернуться, и убраться с этой крыши, пока между ней и Киллером еще есть приличное расстояние, которое дает ей фору. Но девушка смотрела на него, и понимала, что не хочет убегать. Нет, умереть от руки взбесившегося Джеффа она тоже не планировала, но и постоянно улепетывать от него, как заяц… это — тупик. Да, именно тупик. Понимание, яркое, как вспышка молнии в ночном небе, пришло к ней в тот момент, когда Джефф медленно перекинул ногу, через парапет, уперевшись обеими стопами в бетонный пол, но еще продолжая сидеть. Йана смотрела на него, и знала, что собирается сделать. Еще три-четыре дня назад за такую мысль, она сама бы обозвала себя сумасшедшей, и посоветовала упаковаться в смирительную рубашку. Но, с другой стороны — ведь именно сумасшествие и ждет в этом месте, в этом Доме. Как там сказал Оффендер? «…ты окончательно и бесповоротно сойдешь с ума». Так может, пришло время подстегнуть собственное безумие? — Извини, Джефф, я не настроена сегодня на увлекательные рассказы. Может — в другой раз. Она повернулась спиной к нему, показывая, что собирается уйти. — А ну стоять! — Рявкнул Джефф, — Я не разрешал тебе уходить. Йана тихо хмыкнула — все же наглость и самомнение этого типа безграничны. Она даже не посмотрела на него, лишь чуть повернула голову, и как бы невзначай положила ладонь на рукоять ножа. — Засунь свое разрешение куда поглубже, — ответила девушка, внутренне напрягаясь — она знала, что сейчас будет. Джефф тихо зашипел и пружинисто поднялся на ноги. Подошвы его кед едва слышно шаркнули по бетонному покрытию. Шаг, другой, убийца был совсем рядом. Йана качнулась вперед, и Джефф, решив, что она собирается бежать, ускорился. -Ты что о себе возомни… Договорить Киллер не успел. Его подвела привычка. Джефф привык, что Йана никогда не пытается дать ему отпор, что всегда спасается бегством. И сейчас, решив, что жертва снова собирается драпать, ускорил шаг, в итоге сыграв против себя же. Убедившись, что обманный маневр удался, девушка отшатнулась назад, одновременно разворачиваясь в поясе, переставляя ноги в более устойчивое положение, и поднимая согнутую в локте руку, пальцы которой сжимали нож. Она ударила его локтем в грудь, в самую середину, туда, где соединяются ребра. Такие удары редко вызывают серьезные повреждения, особенно у более крупного противника, но они весьма болезненны. Тупая и одновременно пронзительная боль прошивает тело, и, кажется, что ребра треснули и прогибаются к позвоночнику. Джефф коротко взвыл, попятившись и схватившись за грудь. Йаниному локтю тоже достались не вполне приятные ощущения, но останавливаться было рано. Она продолжила разворот, выпрямляя и поднимая руку, с зажатым в ней ножом. Если бы она держала нож обратным хватом, Джеффу пришлось бы хуже — тогда лезвие непременно оставило бы на нем отметину. А если удачно (или не удачно, смотря с чьей стороны) попасть, например, в шею, то вполне можно было бы поставить точку в кровавой биографии Джеффа Убийцы. Но Йана не собиралась ни убивать, ни даже хоть сколько-нибудь серьезно ранить крипи. Плоское, окованное металлом основание рукояти ножа впечаталось точно в переносицу Киллера. Тот вскрикнул, сообразил, наконец, увеличить дистанцию, и отскочил назад. Но то ли нежданная атака Йаны так подействовала, то ли вообще день был не его, но прыжок вышел неудачным — нога Джеффа подвернулась, и он завалился набок. Опираясь на локоть, ладонь второй руки он прижимал к лицу. Меж длинных пальцев сочилась темная кровь. Круглые светлые глаза смотрели с ненавистью и удивлением одновременно. — Все, Джефф, — тихо сказала Йана, глядя на крипи сверху вниз. Локоть болел, руки слега дрожали, но голос звучал ровно, — я больше не буду от тебя бегать. — Вот сучка, — рычащим от злости голосом сказал Киллер, — ты будешь умирать дольше, чем жила. Он стал подниматься на ноги, но Йана уже развернулась и вышла на лестницу. Дверь она за собой захлопнула, и задвинула задвижку. Дверь дернулась, раз, другой. Потом из-за двери понеслась ругань, проклятья и угрозы. Йана задумчиво слушала этот поток брани, и думала о том, она только что наступила на хвост тигра-людоеда. И не просто наступила, а как следует потопталась на нем, давя хрящи. И «тигр» не успокоится, пока не перегрызет ей глотку. Вопрос: «за каким чертом она это сделала?» Да все просто, потому что время пришло. КагеКао советовал подождать, пока Джефф не успокоится. Как там он говорил, в первый ее вечер в Доме? «Пока эта реальность не вплетет тебя в свой узор»? Красиво, но не верно. Сама реальность ничего делать не будет, так же как и Джефф не успокоиться по собственному разумению. И Джефф и реальность вполне сформировавшиеся явления, и они не станут меняться ради нее. Меняться надо самой Йане. Как? А вот это уже ей решать. «Не хочу быть жертвой» — заявила она в темноту леса после первой пролитой в этой плоскости крови. Значит, нужно перестать вести себя, как жертва. Живя в стае хищников, самому нужно быть хищником. Это значит не только бегать на кровавые охоты. Это значит уметь показать зубы в ответ, когда состайники начинают скалиться на тебя. И пустить их в ход, если потребуется. Джефф продолжал бесноваться на крыше. Ничего, пускай. Проорется на свежем воздухе, ему полезно. Что-то изменилось, и это позволило ей посмотреть на все под другим углом. И в особенности на самого Джеффа. Йана взглянула на него не как на индивида, на личность, на типа, которому лично она чем-то не нравится. Она посмотрела на него, как на событие, на явление, на необходимый пункт ее собственного развития. Раздражающий фактор, постоянная опасность, вынуждающая всегда оглядываться. Обязательное условие, при котором она не скатиться в статику, а вынуждена будет либо развиваться, либо умереть. И нужно было выбрать точный момент для того, чтобы перестать показывать спину и развернуться лицом к преследователю. Драпающий со всех лап заяц никогда не развернется и не попытается вцепиться в глотку преследующему его волку. Но если он все же это сделает, значит, возможно, это вовсе не заяц. И пришла пора решать, к какому виду она относится. Что она будет делать, когда снова встретит Джеффа Убийцу в коридорах Дома, что стоит в самом сердце КрипиПасты? Ответ прост — она не даст ему убить себя. А вот сможет ли? А вот тут однозначного ответа пока нет. Йана стала спускаться по лестнице. Она улыбалась. И улыбка эта была нездоровой. Все правильно, все так, как должно быть. «Так, но дело надо все же надо довести до конца» — решила Йана, возвращаясь на первый этаж и снова выходя из дома. — «Или хотя бы внести ясность». Она стояла спиной к Дому, задумчиво оглядывая лес. Она особо не задумывалась о том, что делает, позволяя некоему бессознательному управлять собой. Это ощущение было похоже на то, которое владело ей в тот раз, когда она по приказу Слендера, бежала через лес, не выбирая дороги, чтобы найти и убить человека, который был виноват лишь в том, что вступил под кроны проклятого леса. Йана ощущала это как компас, упрятанный где-то в районе ее грудной клетки и медленно поводящий стрелкой, выбирая нужное направление. Определившись, Йана пошла по едва приметной тропинке. Она слабо представляла, куда идет, и что рассчитывает там найти. Но у нее была задача, а решение для нее она предоставила искать собственным инстинктам, о возможностях которых, надо признать, она не имела не малейшего понятия. Йана углубилась в лес где-то на милю, может, чуть поменьше. Остановилась на ни чем не приметной крохотной полянке, огляделась и поняла, что отсюда можно уже никуда не уходить. Йана забралась на ствол толстого поваленного дерева, подтянула колени к груди, устроила на них подбородок, и стала ждать. Потянулась время, минуты капали тяжелыми смоляными каплями. Девушка лениво размышляла о том, с чего она вообще взяла, что дожидаться надо именно здесь — лес ведь огромен, и он может пройти где угодно. И почему решила, что сегодня он вообще вернется в Дом. Бывало, что он не возвращался по нескольку дней. «Глупостями ты занимаешься, подруга, — отрешенно думала Йана. — Тебя переклинило от страха, вот ты и надумала себе каких-то мистических знаний и озарений». Эти мысли были логичны, но Йана продолжала сидеть, отрешенно глядя пред собой и продолжая ждать. Прошел час. Ей не было скучно, девушка как-будто впала в какой-то транс. Мысли лениво текли по сознанию, и Йана думала, как ей теперь уживаться под одной крышей с Джеффом после ее сегодняшнего демарша. Ничего разумного на ум не приходило. «И о чем я думала?» — беспокойства эти размышления не вызывали, скорее они были способом убить время. — «Джефф меня теперь по стенке размажет. Он слетел с катушек, когда я еще… Хм… ну не знаю… в куклы играла? Сколько ему лет сейчас? Около двадцати пяти?..». — Ты что здесь делаешь?! Йана вздрогнула от неожиданности, выпутываясь из своих бессвязных мыслей, подняла голову. Слендер стоял в нескольких метрах от нее, скрестив руки на груди. — Тебя жду, — призналась Йана, слезая со своего бревна. Про себя она отметила, что ее спокойная уверенность в правильности собственных действий, начала таять, как кусок сахара в кипятке. Стоять перед Слендером оказалось страшнее, чем дразнить Джеффа Убийцу. Здесь не было двери, которую она сможет захлопнуть перед ним. — Меня? — низкий голос Безликого не выражал каких-либо эмоций, но Йане все равно подумалось, что он не слишком рад этой встречи. — И откуда ты знала, где меня ждать? Йана пожала плечами, честно ответив: — Не знаю. Но мне очень нужно было поговорить с тобой, а тебя нигде не было. Я подумала, где тебя можно найти… вот и решила подождать здесь. — Хм… — Монстр потер подбородок жестом слегка озадаченного человека. — Просто решила подождать здесь? — Ну, да… А что? Слендер неопределенно качнул головой, как бы отмахиваясь от ее вопроса. — Ты быстро оправилась, после извлечения чужой силы… — словно размышляя вслух, обронил он. Чуть помолчал и спросил. — И о чем ты хотела поговорить? Йана набрала в грудь побольше воздуха, медленно выдохнула, словно перед прыжком в ледяную воду. — Я хотела попросить… — она запнулась. Вся ее смелость как-то неожиданно покинула ее. — Хотела попросить тебя… не убивать Олега. Повисла тишина. Казалось, даже ветер, постоянно тревожащий ветры деревьев, стих. Йане мучительно отвести взгляд от пустого бледного лица монстра, но она продолжала смотреть на него прямым решительным взглядом. Слендер молчал, лишь нависал над девушкой, черный и мрачный. — После всего, — наконец медленно заговорил Безликий, — что ты уже натворила, ты еще имеешь наглость о чем-то просить? Йана упрямо поджала губы. Да, она такая, а что делать? Йана неплохо знала себя — она не простит себе, если не попытается. — Почему я не должен убивать этого сопляка? — Монстр сложил руки на груди, и Йана с неприятным ознобом поняла, что ее предположения оказались верны: Слендер думал о том, чтобы убить Олега. — Ну… какой тебе прок от его смерти? Он обычный парень… Он… он не стоит твоего внимания… Слендер вдруг резко наклонился вперед, ухватил девушку за скулы, больно сжал холодными жесткими пальцами: — Я сам буду решать, что стоит моего внимания, а что — нет… — Слендер… — Ты печешься об этом мальчишке, значит, пока он жив, ты можешь снова можешь сотворить какую-нибудь глупость! — Нет, все не так… Слендер отпустил ее лицо, одновременно толкнув. Йана пошатнулась, но устояла на ногах. — Если ты убьешь его, значит, все было зря. Я зря заключала сделку, подставилась под смертельную опасность, что бы Олег выжил… Ты так ценишь свое время, но если ты убьешь его, то сам сделаешь это время бессмысленно потраченным — меня-то ты спас, но причина… цель, почему тебе пришлось это делать, будет не достигнута… Йана понимала, что объясняет путанно и невнятно, но под тяжелым взглядом монстра, она не могла четко формулировать мысли, чувствуя, что переступает какую-то опасную черту. Слендер слушал ее, чуть склонив голову на бок. — Если ты еще когда-нибудь, — сказал Безликий, — посмеешь рассуждать о моем времени, о том, как я его трачу, и сколько в этом смысла, ты очень сильно об этом пожалеешь. Я не намерен выслушивать подобные речи от кого-то вроде тебя. Это понятно, Йана? — Понятно, — угрюмо ответила девушка, уже привычно пропуская мимо ушей уничижительный тон монстра. — Ты убьешь его? — Я дам тебе шанс его спасти его, — после недолгой паузы ответил Слендер. Он поднял руки на уровень груди. Между его широких ладоней завихрились росчерки черного тумана. Темного пространства. Когда оно рассеялось, Йана увидела в руках Безликого песочные часы. Нижняя колба была наполнена черным песком, примерно до половины. — Здесь около пятнадцати минут, — объяснил Слендер, — если до того момента, как упадет последняя песчинка, ты сможешь не издать ни звука, я, так и быть, пощажу твоего дружка. И прощу твою выходку со сделкой. — А если не смогу? — спросила Йана, подозрительно поглядывая на часы. Она небезосновательно предполагала, что это не будет простой игрой в молчанку. — Время пойдет сначала. — И сколько у меня попыток? Монстр отчетливо усмехнулся, и от этого звука у девушки по спине пробежали колкие мурашки: — Пока не запросишь пощады… Йана закусила губу. Пятнадцать минут. Ей нужно молчать пятнадцать минут. А что будет делать Слендер в это время? Понятно — то, от чего сохранять молчание будет очень сложно. У нее возникло неприятное ощущение, что ей снова предлагают сделку, последствий которой она не до конца осознает. А может ли она отказаться? Допустим. И что тогда? Речь идет уже не о жизни ее бывшего друга. Если она примет условия и справиться сними, Слендер простит ей сделку с Оффендером. А нужно ли ей его прощение? По всему выходило, что — да. Правила устанавливал Безликий, и их надо было блюсти. Если она не хотела, или не могла, делать этого, то можно прямо сейчас пойти, сброситься с крыши головой вниз. — Ты согласна? — поторопил Слендер, которого, похоже, начало раздражать ее долгое молчание. Йана еще раз глянула на часы в его руках, и кивнула — как будто у нее был выбор. — Ни звука, — еще раз напомнил Безликий. — Время пошло. И он перевернул часы. Йана увидела, как тоненькая черная струйка песка начала ссыпаться вниз. А в следующий миг черное гибкое щупальце хлестнуло ее по ногам, сбивая на землю. Йана не вскрикнула лишь потому, что от удара из нее вышибло дыхание. Еще одно, истончившееся до толщины плети, стегануло по бедрам, пройдясь аккурат по ранам, оставленным когтями Оффендера. Даже сквозь плотную ткань джинсов боль была ослепительно яркой. Мелькнул еще один вектор, и девушка выставила руку, защищая лицо. Запястье словно обожгло ледяным огнем. Йана не выдержала — вскрикнула. — Секунд семь, — прокомментировал Слендер, с отчетливой насмешкой в низком голосе. Он чуть встряхнул часами, и весь черный песок моментально оказался в нижней колбе. Монстр перевернул часы — песок снова заструился. И снова щупальце гибкое как хлыст, стегнуло по съежившемуся на земле телу. Йана сцепила зубы, приказывая себе молчать. Не сложно было понять, что за игру затеял Слендер — наказание болью. Ничего удивительного — боль для него не меньший наркотик, чем секс для Оффендера. А невозможность кричать, превращает боль в более изощренную пытку. Каждый выбирает удовольствие по своему вкусу. В следующий раз она заорала, когда вектор хлестнул ее по спине — Йане показалось, что он переломил ей хребет. — У тебя отвратительная выдержка, — прокомментировал Слендер, снова переворачивая часы. Он явно получал удовольствие от происходящего. На девушку снова обрушился град ударов — хлестких и болезненных, словно ее били жесткими плетьми. Сам Безликий стоял совершенно неподвижно — держа в обеих руках песочные часы, и чуть склонив голову на бок. А его вектора, казалось жили собственной жизнью и имели собственный разум — не меньше десятка, они находились в постоянном движении, каким-то сложным порядком нанося удары. Йана пыталась сгруппироваться, чтобы удары приходились по меньшей площади тела. Она перекатывалась по земле, пытаясь уворачиваться — но избегая одного удара, она тут же попадала под два других. Лицо и руки были изодраны в кровь — падая на землю, она то и дело нарывалась на острые ветви, и какие-то мелкие камни. Одежда тоже пропиталась кровью — то ли кожа не выдерживала силы ударов Слендера и лопалась, то ли все те же ветви и камушки умудрялись ранить ее даже сквозь ткань. И, конечно, была боль. Много густой, многогранной, жгущей, как лава, боли. Болела кожа, болели мышцы, болели кости… Каждая вена, каждый нерв, даже каждый волосок выли в агонии, и Йана была уверена, что следующий удар станет последним, потому что Безликий просто убьет ее. Девушка уже не помнила, почему согласилась на это, не понимала, почему не просит монстра прекратить это истязание. Лишь одна мысль билась в ее агонизирующем мозгу — молчать, молчать, молчать… Слендер переворачивал часы еще три раза. А в какой-то момент болезненный спазм перехватил Йане горло, и она не смогла бы кричать, даже если бы захотела. В этот раз она молчала дольше всего, но сколько ей еще оставалось вытерпеть — не представляла. И не представляла, сможет ли? Правда, дышать тоже стало почти не возможно. Она рухнула на землю лицом вниз, чувствуя, как очередная ветка глубоко распарывает ей кожу на лбу. Щупальца еще несколько раз «приласкали» Йану вдоль спины, и удары остановились. Она услышала шорох палых листьев под ногами монстра. Жесткие длинные пальцы ухватили ее сзади за шею, рывком подняли с земли. Йане показалось, что ее тело разорвалось от этого на несколько кусков. С разбитых губ сорвалось тихое, почти не слышное, шипение. Слендер всмотрелся в окровавленную маску, в которую превратилось лицо — рана на лбу сильно кровоточила. — Хватит с тебя? — поинтересовался Безликий. В его голосе удивление мешалось с раздражением — он не ожидал, что девчонка выдержит хотя бы пять минут. Конечно, она была уже на грани, и он ощущал это. В часах оставалось около семи минут — столько ей не продержаться. И все же стойкость этого человечьего куска мяса, который только-только начал облагораживаться под влиянием темного пространства, почему-то неимоверно злила Палочника. Йана подняла на него почти ослепшие от боли глаза. Ей хотелось кричать, кричать долго и громко. Ей казалось, что она знает о боли все. Но каждый новый удар открывал ей новые грани боли. И Йана была уверенна, что эта боль теперь останется с ней навсегда. — Хватит с тебя? — Голос Слендера, ненавистный голос этого садиста, который весь смысл своего существования, сводится лишь к причинению страданий и смерти, вкручивался в ее мозг ржавым сверлом и рвал сознание на части. Она с трудом сфокусировала взгляд на бледном узком овале его пустого лица. «Нет» — хотела прохрипеть она, но вовремя одумалась: это короткое слово — звук — пустило бы прахом все, что она вытерпела уже. И, сцепив зубы, она лишь упрямо помотала головой. От этого движения ее череп раскололся на двое… По крайне мере, так показалось самой Йане. «Нет, — подумала она, словно собирая себя из осколков, цепляясь за собственные мысли, как за последние сгнившие соломинки, — нет, так просто ты меня не сломаешь, тощий ублюдок…» Видимо, Слендер уловил ее мысль, если не услышал ее полностью (телепат хренов) — монстр зарычал, под кожей глазниц свирепо сверкнули белые искры глаз. Коротко размахнувшись, он швырнул ее. Тело Йаны нелепо крутанулось в воздухе, прокатилось по земле, словно тряпичная кукла… Наверное, сейчас бы она не выдержала — закричала… И даже не столько от боли, сколько от страха и понимания, что ее тело просто не выдержит подобного — либо она останется навсегда переломанной, либо погибнет прямо сейчас. Но прежде, чем Йана успела пожалеть о том, что так разозлила Безликого, ее голова наткнулась на выступающий из земли крупный камень. На девушку накинулась звенящая темнота, а затем мир выключился. Последнее, что услышала Йана, был звук бьющегося стекла — она была уверенна, что раскололись песочные часы в руках монстра. А последнее, о чем успела подумать — она так и не издала ни звука. Йане не знала, сколько точно прошло времени, прежде чем мир вернулся к ней, но, похоже, не меньше часа. Она открыла глаза. Она все так же лежала на земле, в лесу, там, где потеряла сознание. Одна. Слендера видно не было. А вот боль, по-прежнему, была с ней — полная, затопляющая каждую клеточку тела, ставшая почти родной. Настолько всепожирающая, что Йана периодически переставала ее чувствовать. Да, по сравнению с этим, секс с Оффенером действительно был поприятнее. Или Йане просто так кажется? Кряхтя и поскуливая, она поднялась на ноги, и медленно поплелась через лес к Дому. Несмотря на то, что тело сводило судорогами, и где-то в груди как-то нехорошо побулькивало при дыхании (похоже, Слендер что-то серьезно повредил ей), она улыбалась разбитыми губами. Серые глаза поблескивали нездоровым блеском. Она шла медленно, покачиваясь. Слипшиеся в кровавую паклю волосы то и дело падали на лицо, и Йана вяло поводила головой, откидывая их — руки почему-то упорно не хотели подниматься. Правая часть лба, то место, которым Йана приложилась о камень, тупо пульсировала. Крыльцо сперва показалось Йане непреодолимым препятствием, но со второй попытки, ей удалось достаточно высоко поднять ногу, чтобы поставить ее на ступеньку. Вторую ступеньку удалось одолеть с третьей попытки. Потом дело пошло на лад. Медленно пройдя через короткий коридор, в холл, Йана наткнулась на Смеющегося Джека. Клоун округлил глаза, и приоткрыл рот в изумлении, не сразу признав ее в этом залитом кровью, ободранном и ссутулившемся существе. А узнав, едва ли не захлопал в ладоши, светлые глаза заискрились злым восторгом. — Йана, ты просто красавица! — заявил он с совершенно искреннем восхищением в дребезжащем голосе, — Сколько в тебе боли! Йана проигнорировала его. Проковыляв мимо радостно скалящегося крипи, она направилась в гостиную. Слендер был там. Безликий сидел в своем огромном кресле, закинув ногу на ногу, уперев локти в подлокотники, и переплетя длинные пальцы на уроне груди. Безукоризненно строгий и элегантный в своем неизменном костюме. Рядом с креслом стоял шахматный столик, на котором уже вовсю разворачивалась битва. Оппонентом Безликого был КагеКао. Он сидел на стуле, но как-то не по-людски — на корточках, сложив руки на высокой спинке. Даже на вид — крайне неудобная поза, но демону, похоже, было вполне комфортно. Белая армия Тенелицего уверенно теснила черные фигуры Слендера. Каге как раз тянулся к своей ладье, когда в гостиной появилась Йана. Узрев этот изжованный полутруп, демон так и замер с зажатой в пальцах фигурой, как и Джек, не сразу поняв, что видит. И, так же как и Джека, Йана его проигнорировала, целенаправленно прохромав к Слендеру. Безликий повернулся, с явным равнодушием посмотрев на девушку. — Я выполнила твои условия, — хрипло сообщила она монстру. Стоило ей заговорить, как темная корка на ее губах треснула, и с них потекла кровь. Безликий вскинул подбородок, чуть развернувшись к ней корпусом: — С чего это ты взяла? Ты не продержалась пятнадцати минут. — О чем речь? — тут же влез Каге, но его не удостоили вниманием. Йана улыбнулась. От этого губы словно порвались, закровоточив сильнее, но она все же сделала это: — Продержалась, и даже больше. Я молчала больше пятнадцати минут. Безликий опустил ладони на подлокотники: — Не неси чушь. Ты отключилась, не выдержала. Так что не обольщайся — твое наказание еще ждет тебя. — Отключилась, не выдержала, да, — Йана говорила глухо, с трудом дыша, но с каким-то убежденным удовлетворением в голосе. — Но я молчала. Ты поставил условие — молчать, пока песок не иссякнет. Ты не говорил, что я должна быть в сознании все это время. Я выполнила твои условия, Слендер. Безликий подался чуть вперед, подлокотники кресла заскрипели под сжавшими их пальцами. Под кожей глазниц сверкнули искры бешенства. — Да как ты… — начал он с нарастающим рычанием в голосе, но тут снова вмешался КагеКао: — Слендер, я не совсем понял, что у вас двоих за игры, но если все так, как говорит коину, то она права. Безликий резко обернулся к нему, но демон лишь безмятежно пожал плечами, продолжая крутить в пальцах белую ладью: — Ты не обговорил всех условий. Велел коину молчать, она потеряла сознание — и молчала. Коину выиграла. И кстати, — Тенелиций наконец поставил фигурку на доску. — Тебе шах. Слендер молчал, но его ярость звенела в воздухе, как звук далекого колокола. Чувствовалось, что ему очень хочется продолжить то, что он начал в лесу, но что-то удерживало его. Он повел плечами, словно сбрасывая напряжение, опустил невидимый взгляд на доску. Йана молча ждала его ответа. У нее кружилась голова, ее шатало, у нее подгибались ноги. Дышать становилось все тяжелее. Но она ждала, и как-будто на физическом уровне ощущала злость Слендера, веселый интерес КагеКао и навязчивое любопытство Смеющегося Джека, который, увидев Йану в таком сногсшибательном виде, разумеется, увязался следом за ней, и теперь маячил в дверях гостиной. — Убирайся отсюда, — наконец сказал Безликий, не поворачивая головы, продолжая глядеть на доску. — Пока я не решил, что слово, данное человечьему ничтожеству, не дорого стоит. Покачнувшись, Йана медленно повернулась, и побрела на выход. Учитывая характер Слендера, его слова можно считать признанием поражения. А большего ей и не требовалось. Она медленно шла из гостиной, размышляя, задолжала ли она что-нибудь КагеКао за его своевременное вмешательство — ведь все шло к тому, что Слендер не собирался признавать ее правоту. Зная все, что Йана знала о крипи, она приходила к выводу что — да, Тенилицый снова у нее в кредиторах. Девушка пробрела мимо Смеющегося Джека и потащилась к лестнице, гадая, сможет ли взобраться на нее в таком состоянии. Да, условия Слендера она выполнила, дело оставалось за малым — не сдохнуть от последствий этого выполнения, чтобы не смазать, так сказать, вкус победы. Черно-белый клоун, раздираемый любопытством, посмотрел ей вслед, потом глянул на Слендера, решая кого первого начать доставать требованием объяснений происходящего. И остановил выбор на Безликом. Клоуну было кристально ясно, что от девочки он сейчас ничего не добиться, даже если он пообещает оторвать ей руки и ноги — она просто не в состоянии рассказывать что-то внятно. А Джеку хотелось подробностей. Клоун метнулся к креслу Слендера, вцепился когтистыми пальцами в деревянную спинку, вытянулся в росте еще на добрый метр, и навис над Безликим: — Слендер, и как случилось, что эта малышка обыграла тебя в твоей же игре? — Заткнись, Джек, — невежливо ответил тот. Он явно был не в настроении вдаваться в подробности этой нелепой истории. Но Смеющийся Джек был не из тех, от кого легко отмахнуться. Глядя, как Слендер пытается вывести своего короля из-под удара, клоун с ухмылкой думал о том, что если хозяин Дома не настроиться на разговор, то его ждет очень беспокойный остаток дня. Уж он — Джек — позаботиться об этом. В конце концов, своих ручных психопатов Слендер может шпынять сколько угодно. С монстрами — с истинными монстрами, такими же, как он сам — Безликому придется считаться. Хочет он того или нет.***
Йана не помнила, каким образом ей удалость вползти по лестнице на второй этаж, добрести до своей комнаты, с первого раза отыскать нужную дверь. Более-менее четкое осознание реальности вернулось к ней, когда она стояла под душем, тупо глядя, как утекает в слив розово-серая вода, подкрашенная кровью и грязью. Йана обнаружила, что стоит в одежде, разумеется, уже насквозь промокшей. Осторожно потерев веки, она подумала, что лезть под воду прямо в шмотках было мудро — засохшая кровь качественно приклеила ткань к коже, и снимать ее на сухую было бы все равно, что свежеваться заживо. Под мокрой одеждой ныло измученное тело — саднили раны, пульсировали гематомы, и Йана пыталась понять, действительно ли у нее целы все кости, или на фоне общей боли она просто еще чего-то не чувствует. Но дышать стало полегче, вроде бы, и собственные конечности как будто получше стали подчиняться командам мозга. Помокнув еще немного, девушка принялась раздеваться. Мокрую одежду она бросала тут же на дно ванной и отпихивала ногой, чтобы не споткнутся о нее. Делала Йана это с закрытыми глазами — она не хотела видеть, во что последовательное общение с двумя Безликими превратило ее тело. Струи воды били по голой коже, по синякам и ранам, заставляя вздрагивать. Йана стояла, упираясь ладонями в кафельную стену, и пыталась понять, что же она чувствует. Помимо боли. Удовлетворение? Радость? Страх? Она не знала. Да, честно говоря, и не хотела знать. Не сейчас, по крайней мере. Физически она была изломана, эмоционально она была пуста. Йана выключила воду и осторожно выбралась из ванны. Ноги ее держали, но как-то неуверенно. Как была голая, роняя с кожи капли воды, так и прошла в комнату, открыла шкаф, порылась в нем, и вытянула с одной из полок плед. Неприятной желтовато-зеленой расцветки, потрепанный, кое-где побитый молью, но мягкий и, кажется, даже чистый. Йана завернулась в него, чувствуя, как впитывает он воду с ее тела и волос. Прошла к кровати, забралась на нее и поверх пледа укуталась еще и в покрывало. Повозилась в своем коконе, выискивая наименее отбитый бок, чтобы на нем можно было лежать, и затихла. В тишине комнаты, в компании своей боли, в темноте одеяльного кокона, она чувствовала себя гусеницей, готовящейся к перерождению. Из коконов обычно рождаются бабочки — яркие, красивые, с тонкими легкими крыльями. Создания полета, с короткой, но неизменно свободной жизнью. Йана думала о том, что из ее кокона никакая бабочка не родиться. Из него вылупиться что-то другое — мерзкое, как сколопендра, опасное, как скорпион и ненасытное, как саранча. Чем бы оно ни было, летать оно не будет. Оно будет ползать по дому, красться по замороченному лесу, шнырять по городам. Сохранив человеческий облик — две руки, две ноги и так далее, оно все равно будет мерзким, опасным и ненасытным. И живучем. Живучем, как таракан. С ней что-то случилось, и Йана точно знала это. Начиная с того момента, как она спустилась в подвал к Оффендеру, чтобы заключить с ним сделку, и заканчивая дерзким заявлением Слендеру, что в его маленькой садистской игре с песочными часами, она одержала верх, с ней что-то происходило. Это было развитие, скачок. Несомненный скачок вперед, она ощущала это где-то в подсознании. Чувствовала, как что-то изменилось в ней, переломилось, умерло, воскресло, трансформируясь во что-то иное. Метаморфоза, на которую человеку, решившему порвать с человечностью требуется время и время, она прошла меньше, чем за пару суток. И что? Да ничего. Эта метаморфоза повысит ее шансы выжить, несомненно. Как? Да черт его знает… А еще… И эта последняя мысль посетила Йану за секунды до того, как она провалилась в багровую тьму… А еще эта метаморфоза, которая несомненно сделала ее сильнее, на годы и годы приблизила ее смерть.