Я не жалею, что живу...

«У хищников есть особое терпение — настойчивое, неутомимое, упорное, как сама жизнь» ©. Джек Лондон. Зов предков

Тимоти Райт, по прозвищу Маски, шёл по едва заметной тропинке. Он не спешил, придерживаясь выбранного темпа, и двигался почти бесшумно. Он знал, что его жертва никуда не денется. Проявив преступную небрежность, она не заметила, как он увязался за ней в лес. Райт выдерживал приличную дистанцию, и за время всего пути, лишь раз или два впереди мелькал размытый силуэт. Но он не боялся потерять её — чутье безошибочно вело его. Жертва… Непривычно, конечно, относить подобное определение к обитателю Дома, но против фактов не попрёшь — Йана оказалась жертвой. Больше недели он выжидал, наблюдая за ней. На первый взгляд, девчонка без видимых проблем пережила то, что Маски сотворил с ней. Такая же бодрая и языкатая, как всегда. Но Райт обратил внимание, что она постоянно держит дистанцию, стараясь не подходить к нему ближе, чем на несколько метров. А когда ему удавалось несколько раз поймать её взгляд, он улавливал в её глазах такую затравленную панику, что ощущал её почти физически. Внутренне Тим буквально взвыл от восторга — Йана боится его! Эта девчонка, которая дикой кошкой шипела от злости, когда он имел её; которая после всего цинично заявила, что трахается он так себе; которая пообещала, что он ещё заплатит за это — на деле оказалась обычной пугливой овцой. Пусть и старательно кутающейся в волчью шкуру. «Черт возьми, — с усмешкой думал Райт, глядя как Йана в очередной раз шарахнулась от него, — я действительно думал, что она крепче окажется…». Ну, а что, собственно, ещё ждать от такой соплячки. И сколько Худи ей не вколачивал в голову, что нельзя показывать страх, что он провоцирует — все уроки Томаса пошли прахом. Свой страх от Маски ей не удавалось скрыть, хотя она, возможно, и очень старалась. Райт расспрашивал парней — ему было интересно, кто опередил его и трахнул целку первым. Никто не признался, а на девчонку стали поглядывать с определенным интересом. Её это нервировало, а Тима веселило. Вернувшись как-то после двух суток отсутствия, Брайан рассказал Тиму, что пока тот где-то шлялся, к Слендеру приходил Барон Самди, и объектом их непонятных экспериментов стала в этот раз именно Йана. Райт порадовался, что так удачно свалил из Дома и не встретился с этим чертовым стариком, от одного вида которого сердце прокси начинало стабильно пропускать удары. А вот Йана после этого стала вообще как комок нервов. Хищническую натуру Райта это забавляло, и, надо признать, возбуждало в самом прямом смысле. «Трахаешься ты так себе», — заявила ему эта сучка. Ну что ж, ни один настоящий мужчина не имеет права считать себя таковым, если оставил девушку неудовлетворенной. И Райт стал выжидать удобного момента, чтобы исправить эту «досадную оплошность». И чем дольше он ждал, чем дольше наблюдал за её бестолковым страхом, тем сильнее ему не терпелось снова нагнуть эту крошку. И на этот раз так, чтобы она завыла под ним. И вот сегодня, когда она задумчиво прошла мимо него, казалось, даже не заметив, погруженная в какие-то свои мысли, Маски понял, что не желает больше ждать. Проследив, как Йана натягивает на голову бейсболку, заправляя под нее волосы, (с тех пор, как её волосы побелели, она стала слишком приметной — непозволительная роскошь для убийцы — и, покидая Дом, Йана всегда прятала их под бейсболкой или банданой), Тим понял, что девчонка собирается на охоту. Что ж, почему бы и не сейчас? Дождавшись, пока Йана зайдет в лес, Тим выждал пару минут, и, плотоядно усмехаясь, устремился следом, попутно нацепляя на лицо свою белую маску с черными губами и удивленно приподнятыми бровями. Погруженная в свои мысли, Йана даже не почувствовала слежки. И это крипи?! Одно название… Она шла ровно, не очень быстро, не выказывая никаких признаков беспокойства, явно думая о чем-то своем. Райт шёл следом, сохраняя дистанцию, чтобы избежать даже малейшей возможности, что девчонка заметит его. О, нет — его появление должно быть внезапным. Ухмыльнувшись, Маски опустил взгляд и вдруг обнаружил, что тропинки под ногами уже нет. Он стоял по колено среди растений с буро-зелеными, острыми листьями. Прокси обернулся — позади никаких следов тропы. Райт нахмурился — выслеживая Йану, он не заметил, как следом за ней свернул с тропы. Он знал, что девчонка любит бродить по чащобе, лазая по оврагам и буреломам, поэтому не особо взволновался. Он снял маску, напряг слух и зрение, определяя где его жертва… Внимательно, цепко, он скользил взглядом по стволам деревьев, по переплетениям кустов и теней. Сейчас… сейчас где-то должна мелькнуть спина, или раздаться шорох… Райт чувствовал — девчонка рядом, он не мог потерять её. Впереди зашуршало, прокси усмехнулся — ну конечно, вот она… За спиной хрустнула ветка. Увлеченный своей охотой, крипи не сразу среагировал на звук, потеряв пару драгоценных секунд. Он обернулся… точнее, начал оборачиваться… И в этот момент в районе его затылка тяжелой вспышкой взорвалась боль. Он чувствовал её всего секунду. Райт успел заметить, как поросшая острыми листьями земля метнулась к нему. Как его щека вжалась в эту землю, он уже не почувствовал, потеряв сознание. Белая маска выпала из его руки. Над распростертым телом мужчины стояла Йана. Она криво улыбалась одним уголком рта, небрежно покачивая зажатой в правой руке классической бейсбольной битой — потертой, исцарапанной, чуть подпорченной мышами, но еще вполне крепкой. — Ну, привет, красавчик, — произнесла девушка, и её улыбка не сулила прокси ничего хорошего. Закинув биту на плечо, она прошла немного вперед и вернулась через пару минут, волоча с собой объёмистый рюкзак черно-зеленой армейской расцветки. Этот рюкзак лежал в тайнике в яме уже четвертые сутки и ждал своего часа. И вот — дождался. Идея, как отомстить Маски, а заодно показать остальным, что не стоит её лапать, если она сама не хочет, пришла к Йане единой вспышкой, как чистой воды озарение. В самую пору было возопить «Эврика!». А вот подготовка и проработка деталей потребовали времени. Йана только надеялась, что за это время никто из парней не соберется повторить подвиг Райта, и его самого не потянет на второй раз. Но ей везло. Первое, чем ей пришлось заняться — это теория. Почти сутки, не разгибаясь, Йана просидела перед экраном ноутбука. Перед тем самым допотопным монстром, который обретался на её столе с первого дня её пребывания в Доме. Ноут работал исправно, и, хотя не имел шнура со штекером, индикатор аккумулятора всегда показывал полный заряд. И интернет в Доме имелся, не очень резвый, но для Йаниных целей — вполне достаточный. Девушка штудировала статьи по психологии, а конкретно — поведение насильников и их жертв. Она старалась предугадать, как Маски поведет себя дальше. Была мысль, что он удовлетвориться одним разом, обозначив свой статус самца. Так и могло случиться, поведи Йана себя так, как планировала изначально, как требовала её гордость — спокойно и презрительно. Но ей нужно было другое. Ей надо было, чтобы Маски завелся снова. Это было не сложно. Сложность была в том, чтобы он не решил прижать где-нибудь в тёмном углу Дома, а пошёл за ней в лес. В статьях писали, что агрессия жертвы, её намерение защититься, могут либо отвратить насильника от повторного акта, либо напротив — спровоцировать его на немедленные действия. Но постоянный страх и нервозность жертвы доставляют насильнику удовольствие, вызывая в нем желание подольше поиграть с жертвой, чтобы насладиться её беспомощностью. Йане оставалось только понадеяться на компетентность интернет-гуру от психологии… И навязать Маски игру. Что ж, авторы статей не зря хвалились своими дипломами и степенями — старший прокси клюнул практически сразу. Изобразить неумело скрываемый страх и «прикормить» внутреннего садиста в Райте, оказалось до смешного просто. Сыграли свою роль разница в возрасте и то, что Райт был старожилом КрипиПасты, а Йана все ещё новичком в этом кровавом мире. Маски не ждал от неё подвоха, поэтому не заметил, как сам из хищника стал добычей. Но психология была половиной дела. Техническая сторона вопроса тоже была непростой. Йане нужно было вывести Маски из строя — ненадолго, но очень быстро лишить его сознания. Сразу вспомнились виденные когда-то фильмы, и читанные когда-то книги. Там, когда перед героями вставала подобная задача, сразу всплывало волшебное слово «Хлороформ». Тут перед Йаной стояли две проблемы. Первая — Йана понятия не имела, действительно ли эта дрянь действует так быстро и убойно, или это просто литературный вымысел. Но если эту проблему мог решить интернет, то со второй было сложнее. Вторая проблема заключалась в том, что девушка понятия не имела, где его взять. Была мысль сходить на поклон к Безглазому Джеку — наверняка у этого айболита-любителя с замашками Ганнибала Лектора, найдется такая полезная в хозяйстве вещь. Но, поразмыслив, Йана отказалась от этой идеи. Неизвестно, к каким выводам придет Безглазый, и с кем он решит ими поделиться… Оставалось только механическое воздействие. Поэтому ещё больше времени Йане пришлось пролазать по сайтам самообороны, уличной обороны, открытым к свободному доступу записям тренировок морпехов и ещё каких-то не менее боевых подразделений. Штудировать анатомические атласы — раздел по черепной коробке, и, непосредственно — мозгу. Да здравствует интернет! Готовя показательную порку для Тима Маски, она нахваталась самых разнообразных знаний, которые могут пригодиться в жизни. Но знания-знаниями, а этот пункт был самым слабым звеном в плане Йаны. Правильно ударить по голове, чтобы взрослый мужчина потерял сознание — при этом, не проломив череп и не убив его. Если ударить слишком сильно — прокси не выживет… Йану ждет очередной, (и, возможно, последний), разговор со Слендером. А если слишком слабо, и Райт не вырубится… Тоже приятного будет мало. Проблема… Вечером того же дня, шаря рукой под кроватью, в поисках «сбежавшего» кроссовка, пальцы Йаны наткнулись на что-то твердое и прохладное. Вытащив это, девушка с изумлением обнаружила, что это… бейсбольная бита. Старая, покоцанная… но очень удобная, чтобы наносить удар по мячу. Или по голове. Йана покосилась на светящийся экран ноутбука. Она не знала, как долго этот атрибут большого спорта лежал под её кроватью, но нашелся он очень уж во время, словно кто-то нашёптывал ей: «давай, действуй!». Дом дает каждому то, что ему нужно. И она решилась — выбора-то особо не было. Маски следил за ней, а она следила за ним. За каждым его шагом, когда он оказывался в зоне её видимости. Райт хотел, чтобы она видела его внимание, а вот Йана не хотела, чтобы он заметил её интерес. И она показывала прокси страх, который ему так нравилось видеть. И когда он увязался за ней в лес, она поняла — клиент созрел. Она шла к заранее выбранному месту. Где было несложно ненадолго исчезнуть из вида преследователя, и зайти ему за спину, попутно вытащив из кустов припрятанную там биту. Ситуация разыгралась как по нотам. И вот, Йана стояла над распростёртым телом Маски, пребывающим в глубокой отключке. Все ещё не до конца поверив, что ей удалось вырубить его. Она осторожно пнула его носком кроссовка в плечо. Никакой реакции. Только правая нога прокси несколько раз дёрнулась в судорожном спазме. Йана опасалась поверить, но нутром чуяла — у неё получилось. И нечего терять время, неверяще пялясь на него. Прокси скоро очухается, а до этого ей еще предстояло много сделать. Отложив биту, Йана ухватила прокси за рукав и принялась вытряхивать его из куртки. Это получилось на удивление легко. Сложнее было стащить с бессознательного тяжёлого тела футболку. Но и с этим Йана справилась. Хотя, каждую секунду её не оставляла мысль, что вот сейчас Райт придет в себя, схватит её за руку и… Йана тряхнула головой — нет, об этом лучше не думать. Да и мешкать не стоило. Из рюкзака она извлекла большой моток веревки. Шастая по своему обыкновению по третьему этажу, в одной из комнат, (как всегда пыльной и захламленной), Йана обнаружила небольшую свалку туристического инвентаря. Упомянутые рюкзак и веревка. Еще там валялся пояс альпиниста, разорванный надвое. Альпинистские же ботинки, с шипами на подошве — один совершенно целый, второй выглядел так, как будто его рвали зубами. Скорбные останки туристической палатки — стойки каркаса и брезентовые стенки были перекручены так, словно гигантские руки выжимали из них воду. Откуда в Доме такая дичь, Йана уже даже не задумывалась. Дом — это аномальная зона, живое существо, живущее по своим законам. Там появлялись или исчезали целые комнаты и коридоры, стоило ли удивляться появлению самого неожиданного хлама. Но, найдя все эти «богатства», Йана пришла к выводу, что Дом одобряет её намерение проучить похотливого прокси. «Дом одобряет», — проговорила про себя Йана, забирая из комнаты рюкзак, верёвку и еще кое-какие мелочи. — «Охренеть — меня одобряет Дом! Вот оно — чистое сумасшествие». Как бы то ни было, а именно Дом снабдил юную мстительницу всем необходимым. Йана скрестила запястья Маски и принялась старательно обматывать их веревкой. Она пыталась найти во всемирной сети какие-нибудь схемы вязания узлов покрепче, но поняла, что эту науку уже не осилит. Поэтому, она просто как можно плотнее обвязывала его руки — сперва вокруг пястей, потом, накрест, вокруг кистей. Удовлетворившись полученным результатом, Йана взялась за оставшуюся веревку. Веревка была длинной, не менее десяти метров, и конец её все ещё был свернут в тяжёлый моток. Оглядев стоящие рядом деревья, Йана быстро вычислила нужную ей ветку — на ближайшем дереве, примерно в двух с половиной-трёх метрах от земли. Примерившись, Йана раскачала моток и бросила его по направлению к ветке. Перекинуть удалось с первого раза. Это радовало — сматывать веревку и кидать снова могло бы занять слишком много времени. Девушка подошла к свисающему концу веревки, взялась за него, тихо выдохнула. Если самая сложная часть её плана была пройдена, то сейчас началась самая тяжёлая. В буквальном смысле. Запоздало подумав, что надо было прихватить какие-нибудь перчатки, она собралась с силами и потянула. Связанные руки Тима поднялись вверх. «Не так уж и сложно» — подумала Йана, но вслед за руками стало подниматься тело. И вот тут-то девушка поняла, что будет совсем не просто. Веревка тут же начала резать ладони. Да, Маски был худощавым, как и все крипи, но весу в нем было прилично — не меньше восьмидесяти килограмм. Сжав веревку изо всех сил, Йана рывками дергала за нее. Кожа на ладонях горела огнём, тело мгновенно покрылось потом, дыхание сбилось. Конечно, можно было бы оставить связанного прокси на земле, но эффект был бы уже не тот. Поэтому, сцепив зубы, Йана раз за разом дергала за веревку, не обращая внимания на боль в руках, плечах и ладонях. С каждым её рывком, тело бессознательного Райта все больше принимало вертикальное положение. Пот заливал глаза. Ноги, упирающиеся в землю, сводило судорогой в икрах, пальцы на руках онемели от напряжения, кожа на ладонях стала скользкой от пота и, похоже, крови — щипало неимоверно! — Это… не… прокси… — с каждым рывком все больше выбиваясь из сил, пыхтела Йана, — это… лось… какой-то… В один момент Йана поняла, что не сможет сделать больше не одного рывка, и верёвка вот-вот выскользнет из её рук. Но подняв глаза, поняла, что добилась желаемого результата — Тим Райт висел, подвешенный за связанные руки, вытянувшись во весь рост, его ноги ещё касались земли, но этого было достаточно. Кое-как дотянув верёвку до ближайшего дерева, Йана обмотала её вокруг ствола, не менее чем в десяток витков, и только убедившись, что веревка держится, соорудила неказистый, но крепкий узел. И со стоном осела на землю, стараясь отдышаться. Сердце колотилось как бубен сумасшедшего шамана, ладони зверски саднило — она до крови ободрала их веревкой. Но глянув на подвешенное на ветке тело, Йана через силу усмехнулось — оно того стоило. Девушка подползла к рюкзаку, вытащила оттуда пластиковую двухлитровую бутылку воды, скрутила крышку, и жадно присосалась к горлышку. Потом сполоснула окровавленные ладони и умыла щиплющее от пота лицо. Это принесло облегчение и придало сил. Выдохнув, Йана поднялась на ноги — они еще чуть дрожали, но это были мелочи — и подошла к Маски. Тот ещё пребывал в беспамятстве. — А сейчас начнется самое интересное, — мрачно сообщила девушка, и взялась расстегивать ремень на его джинсах. * * * Первое, что он ощутил, была боль. Тупая пульсирующая боль в затылке, расползающаяся по всей голове. А еще, тянущая, сводящая с ума, боль в плечах. Он попробовал пошевелить ими, и тут же боль усилилась, пронзив его вспышкой до самых локтей. От локтей до кистей было сплошное болезненное онемение. Он слышал шевеление ветра в ветвях деревьев, и еще какой-то тихий треск. А ещё он чувствовал запах дыма. Тихо застонав от этой непонятной боли, он смог открыть глаза. — О, наша спящая красавица очнулась, — услышал Маски звонкий голос. Проморгавшись, он увидел сидящую на земле Йану. Перед ней, тихо потрескивая, горел костер, который та ворошила палкой. Тим попытался двинуться, и снова адская боль пронзила его плечи. Тихо взвыв, он огляделся, пытаясь понять, что происходит. Он был связан. Веревка, туго скручивающая его запястья, была перекинута через ветку дерева и закреплена где-то позади. Его ноги стояли на земле, но к каждой лодыжке тоже было привязано по веревке, которые удерживали его ноги расставленными в стороны. И ко всему — он был абсолютно голым. Едва ощутимый ветерок покрывал кожу мурашками. Маски перевел ошарашенный взгляд на девушку. — Йана? Ты какого черта делаешь?! — Это наша новая эротическая игра, — ответила та, откладывая в сторону палку, которой ворошила угли в костре. — Что?! — А что? Я думала, тебе нравятся игры со связыванием. Разве нет? Маски снова попытался дернуть связанными руками, и снова зашипел от пронзившей их боли. Непонимание, злость, и ощущение какой-то нереальности происходящего охватили прокси. — Твою мать! Развяжи меня немедленно, ты… Йана рывком поднялась с земли, подошла к нему. — Тише, малыш Тимми, — почти промурлыкала она. — Тише, не шуми, ворон распугаешь… — Каких ещё ворон?! — Маски начал терять самообладание. — Какого хера ты творишь, овца малолетняя? Девушка усмехнулась — оскорбление её явно не задело. Она разглядывала с каким-то странным интересом ученого, обнаружившего невиданный доселе живой организм, и теперь прикидывающего, как его лучше препарировать. Ничего не сказав, она отвернулась и снова присела возле костра. Снова принялась ворошить угли палкой. Тим снова попытался дернуть связанными руками, снова зашипел, пережидая очередной приступ боли и смиряясь с тем, что самому ему не освободиться. — Ты что задумала? — наконец спросил Маски, напряженно глядя на девушку. — Что я задумала? — переспросила она, нарочито растягивая слова. — Что же я задумала? Твои предположения? Тим ощутил глухое раздражение — девчонка явно настроилась поиздеваться над ним. Но не это его задевало. Райта бесило то, что она смогла его поймать. Что он — матерый убийца, хищник, прокси Безликого — попался в ловушку, расставленную малолетней соплячкой. — Немедленно развяжи меня, — с угрозой произнес он. — Или что? — нагло поинтересовалась Йана, и Маски ощутил, что звереет от её ехидно-надменного тона. И не привыкший себя сдерживать, дал волю своей злости: — Или я оттрахаю тебя так, что ты ходить не сможешь! — прорычал он. — Ты будешь рыдать и просить пощады, мелкая шлюха. Я перережу тебе глотку, но перед этим выебу, как… — Какие громкие слова, — вдруг перебила его Йана. Похоже, ему всё же удалось её разозлить. — И чем же ты меня выебешь? — Она запустила руку в лежащий рядом рюкзак, и вытащила оттуда нож. Не её, охотничий, который по обыкновению висел в ножнах у неё на бедре. Это был большой кухонный нож, с длинным и широким лезвием, с темной деревянной рукоятью. Таким с одинаковым успехом можно крошить зелень на салат и разделывать мясо. — Разве что, будешь носить свой агрегат в кармане. Хотя вряд ли он сможет долгое время сохранять положенную твердость… Маски хотел что-то ответить, смолчал, едва до него дошёл смысл сказанного. Он настороженно оглядел нож в руках Йаны, моментально вспомнив о своём, более чем невыгодном положении, и вперил взгляд в серые глаза девушки. — Ты не посмеешь… — подозрительно сдавленно произнес он. — Я? Не посмею? — она демонстративно округлила глаза. — После того, что ты со мной сделал, мудак похотливый, ты думаешь, я чего-то там не посмею?! — Да что я сделал-то?! — не удержавшись, криво усмехнулся он. — Подумаешь — трахнул тебя разок. И ведь даже не первым оказался… — Тебя это задевает? — поинтересовалась девушка, поигрывая ножом. — Что не ты был первым… Маски промолчал. Сейчас ему было недосуг думать о том, задевает его это или нет. Сейчас он был беспомощен, был связан, а перед ним стояла мелкая обиженная девица с огромным ножом в руке. — Впрочем, — неожиданно миролюбиво заговорила Йана. — Ты прав — с «агрегатом» я погорячилась. Речь действительно не о нём. Усмехнувшись, она сунула нож лезвием в костер, искоса глянула на Тима: — Я же тебя тогда честно предупредила: если не отпустишь меня — кастрирую. Ты не отпустил… Что ж, теперь — не обижайся. И она снова деловито закопошилась в своем рюкзаке. Маски судорожно дернул руками в попытке освободиться — плечи сводило от боли, а кистей рук он вообще уже не чувствовал. Но понял, что бесполезно — казалось, узлы только сильнее затягиваются. Осознание собственной беспомощности и нелепости ситуации доводило до его до бешенства. Райт снова посмотрел на девчонку. — Йана, не дури, — сквозь зубы процедил он. — Развяжи меня, и я забуду об этой твоей выходке. Она, не обращая внимания, продолжала копаться в рюкзаке. — Слышишь? Я же не буду болтаться на этом дереве вечно! — Я тебе, кстати, что-то подобное тоже говорила, в тот памятный день, когда ты возомнил себя гигантом большого секса, — не оборачиваясь, бросила Йана. — Сука, — выдохнул Райт, поняв, что уговоры бессмысленны и снова ощущая злость. — Я же тебя об колено сломаю, тварь сопливая. Ты что о себе возомнила, потаскушка мелкая… — Сколько сквернословия. У тебя грязный рот, Маски, — с осуждающей гримасой сообщила Йана. — Как ты им есть не брезгуешь? Она выпрямилась, выудив из рюкзака катушку широкого серебристого скотча. Оторвав от него полосу, она приблизилась к связанному прокси. Тот попытался отвернуть голову, но Йана исхитрилась, и залепила-таки ему рот. — Вот так лучше, — удовлетворенно сообщила она, глядя в полные бессильной злобы глаза Тима. — Твой трёп уже достал… Тим снова беспомощно дернул руками, замотал головой, словно надеясь стряхнуть с лица скотч, и, осознав всю тщетность, снова яростно уставился на девушку. Та присела на корточки перед костром, сняла бейсболку, рассыпав белые волосы по плечам, и снова надела её, козырьком назад. За деревянную ручку вытащила из костра нож, осмотрела — лезвие раскалилось докрасна, но сталь, по видимому, была хорошей, и на крепость ножа это не повлияло. Удовлетворенно кивнув, Йана вернула нож в костер и снова полезла в рюкзак. — Ты не переживай, — бодро сказала девушка, вытаскивая из рюкзака и натягивая на левую руку хирургическую перчатку бледно-голубого цвета. — Я подготовилась. Весь Интернет перекопала. Правда, такие операции сейчас не популярны, так что инфы не особо много. Эх… видимо, профессия евнуха сейчас не востребована. — Она улыбнулась Маски, явно гордясь проделанной работой. Тот смотрел на неё зло, но при этом явственно побледнел. — Всё какие-то средневековые методы описаны. Но на сайте одного конезавода была статья — как они там по новой технологии меринов кастрируют. Уж не знаю, какому придурку приспичило написать её, но… — Она лукаво прищурила глаза. — Учитывая, какой ты у нас жеребец — самое то. Тим вздрогнул, и снова беспомощно дернул онемевшими руками. Осознание происходящего навалилось на него всей своей беспощадной ясностью. Глядя в серые глаза Йаны, он отчетливо понимал, что она сделает то, что задумала. А он… он, черт побери, не может ничем ей помешать! Потому что попался, как последний сопляк, на банальные уловки и теперь висит на дереве, голый и беспомощный, как свиная туша. — Так вот, — воодушевленно вещала Йана, — они там, на конезаводе, режут коням яйца раскаленным лезвием. Типа, раскаленная сталь сразу прижигает все сосуды, и это позволяет избежать кровопотери. Как-то так… — Она немного неуверенно посмотрела на костер, словно вспоминая о чем-то, но потом беспечно мотнула головой. — Так что не волнуйся, кровью не истечешь. Правда, им там ещё вкалывали какое-то обезболивающее. Но… вот чего не нашла, того не нашла. Йана наклонилась, вытащила из костра раскаленный нож. Лезвие зловеще отливало багровым в полумраке леса. Оценивающе глянула на прокси: — Но ты же у нас мужик крепкий, да? Потерпишь. А ещё я зеленку прихватила, для дезинфекции. И она шагнула к Тиму. Тот попытался попятиться но, связанные руки и ноги не позволили ему этого. Темные глаза прокси расширились, он протестующе замычал сквозь скотч. Йана перестала улыбаться, все ближе подступая к нему. — Спокойно, малыш Тимми, спокойно. Ты же умный парень, понимаешь, что за все надо платить. Рукой в хирургической перчатке, она провела по его груди, по животу. Маски дернулся, злость в его глазах медленно угасала, уступая место… страху. Рука Йаны коснулась его ещё ниже, чуть сжала, и тело прокси содрогнулось, он снова попытался отстраниться. — Не дергайся, Маски, — почти ласково произнесла Йана, поднося пылающий жаром нож к нижней части его живота. — Я такого раньше не делала, как бы не промахнуться по неопытности… — Райт ощутил близость раскаленного лезвия. — А то отрежу лишнее — нечем даже поссать будет. Лицо Райта побелело до синевы, его кожи коснулся жар раскаленного металла. Рука в резиновой перчатке сильнее сжала его мошонку, чуть оттягивая, все ближе подводя к натянувшейся плоти острую кромку лезвия. Сердце прокси колотилось так, что Йане был слышен его стук. В глазах застыл панический ужас и понимание неизбежного. Нож все приближался к его яйцам, острая кромка почти коснулась тонкой кожи. Серые глаза Йаны иглами впивались в зрачки Маски, и в них не было ни сомнения, ни колебания, только уверенность в собственных действиях и холодная, расчетливая безжалостность. И Тимоти Райт, по прозвищу Маски, ощутил ни с чем не сравнимый ужас, каковой если и испытывал раньше, то уже не помнил о нём. Даже собственную смерть прокси встретил бы спокойнее, но то, что приготовила ему эта девчонка… Он боялся не столько боли, сколько унижения. Унижения себя в собственных же глазах. А Йана смотрела в глаза Тима и видела в них то, что так хотела увидеть — ужас, панику, беспомощность. — Страшно? — Тихо спросила она, ещё чуть сильнее сжимая его мошонку, и мужчина дернулся уже от вполне ощутимой боли в этом чувствительном месте. — Запомни это чувство, это ощущение. Девушка неотрывно смотрела в его глаза, а раскаленный нож все еще находился в опасной близости от его «причиндалов». — Запомни, малыш Тимми — на каждую силу найдется другая сила. Истина избитая, но верная. И совершая что-либо, будь готов получить отдачу по полной программе. Она ощутимо дернула его, и Райт, не выдержав, болезненно застонал сквозь скотч. — А это тебе напоминалка, чтобы ты лучше запомнил, — не отводя холодного и злого взгляда от его лица, Йана плашмя прижала горячее лезвие ножа к животу Райта. Именно к животу — не задевая более чувствительных мест. Раскаленный металл радостно впился в живую плоть. Маски взвыл в голос, запахло горелой кожей и палеными волосами. Йана отбросила нож, продолжая держать его за яйца, освободившейся рукой, сгребла Тима за волосы на затылке, нагнула его голову так, что их глаза разделяло лишь несколько сантиметров. — Ещё раз попытаешься меня тронуть, и воспитательной беседой не отделаешься. Отрежу тебе яйца вместе с членом, под корень, и заставлю тебя их сожрать. — Она оскалилась, и лицо её приняло какое-то совершенно звериное выражение. — И это не метафора. Йана сильно дернула Маски за волосы, и, наконец, отпустила его. Маски тяжело дышал, его грудь судорожно вздымалась, а ужас, когтистыми пальцами сжавший его сердце, все не желал отступать. С какой-то тупой отстраненностью прокси следил за девушкой. А та стянула с руки перчатку и кинула её в костер. Противно завоняло жженой резиной. Потом Йана взяла стоящую в стороне пластиковую бутылку, и плеснула из нее воды на лезвие ножа, остужая его. Нож она убрала обратно в рюкзак. Туда же отправился моток серебристого скотча. Затем она затолкала в рюкзак обувь и одежду Тима, грудой сваленную под кустом. После чего залила водой из бутылки костер и основательно затоптала пепелище ногами, ни единому угольку не оставляя шанса разгореться вновь. Опустевшая бутылка тоже отправилась в рюкзак. Затянув завязки на горловине и застегнув клапан, Йана подобрала валяющуюся на траве белую маску с чёрными губами и удивленно приподнятыми бровями. Покрутила её в руках, подняла взгляд на связанного мужчину. Улыбнулась. — Надеюсь, мы с тобой всё выяснили, Маски, — произнесла она. Приблизилась и надела маску на лицо Тима. В глазах, глянувших на неё из прорезей маски, плеснулась вполне понятная злоба. Йана оставила этот взгляд без внимания. Ещё раз оглядев костровище и убедившись, что пожара не будет, обернулась к Райту. Тот смотрел на неё выжидающе-угрюмо. Страх уже ушёл из его глаз, осталась лишь настороженность. Девушка вскинула рюкзак на спину, поправила лямки на плечах. Отыскала в высокой траве свою биту. — А теперь, — назидательно сказала она, — повиси тут и подумай над своим поведением. Глаза в прорезях маски удивленно расширились — Райт понял, что развязывать его никто не собирается. Он протестующе замычал, замотал головой — скотч, все ещё залеплявший его рот, мешал ему высказать свое негодование. Йана окинула его удовлетворенным взглядом. — Не скучай. Тропинка тут рядом — кто-нибудь на тебя наткнется и развяжет… Наверное. Проходя мимо Тима, она остановилась. — Да, кстати, — она окинула обнаженного мужчину взглядом и заявила, — классная задница. И со всей силой хлестнула его ладонью по ягодице. Тим дернулся, глухо зарычал из-под своей маски, но ни сказать, ни сделать ничего не мог. Йана, не обращая внимания на завывания Райта, пошла прочь, легкой походкой человека, на совесть выполнившего сложную, но необходимую работу. Чувствовала она себя просто прекрасно и выйдя на тропинку, бодро зашагала к Дому, мурлыкая себе под нос какую-то бойкую мелодию. Всю эту «пургу» про конезавод и раскаленные лезвия, Йана «гнала» на чистом вдохновении. Ничего такого она, разумеется, не читала, да и не искала, в принципе. Резать Тиму яйца она не собиралась изначально. Причем, не по доброте душевной, а именно из страха, что Райт не переживёт сию процедуру, и её будет ждать тяжёлый разговор со Слендером. Но как следует попугать этого поганца надо было. И Йана могла поставить себе за это задание твердый «зачет». Йана не опасалась ни мести со стороны Тима Маски, ни того, что его, привязанного в лесу, сожрут муравьи. По первому вопросу она была уверена — теперь они в расчете; по второму — тропка действительно была рядом, и крипи регулярно по ней шастали. Кто-нибудь да наткнётся на привязанного к дереву прокси, одетого в одну лишь свою маску. Вот уж будет кому-то сюрприз. Когда она вышла к поляне, на которой стоял Дом, небо сгустилось и потемнело тучами — явно собирался дождь. «Да, не свезло Маски, — со злой усмешкой подумала Йана. — Ну ничего — освежиться, закалиться… Всё на пользу для молодого горячего организма». Йана пересекла поляну, взбежала на крыльцо. Двери Дома были нараспашку — почему-то в последние дни никто не давал себе труда закрывать их. На правой створке, зацепившись коленями за ее верхний край, как на турнике, висел вниз головой Смеющийся Джек. Он висел, сложив руки на груди, и выглядел задумчиво. Но, увидев Йану, тут же растянул губы в острозубой улыбке. — У тебя хорошее настроение, малышка? — Это так заметно? — Ага. Ты всё неделю была какой-то напряженной, нервной… Мне нравилось это твоё состояние. А теперь ты до отвращения довольна жизнью. — Клоун указал взглядом на бейсбольную биту. — Удачная игра? Йана приподняла биту, внимательно оглядела её. — Удачная игра, — повторила она. — Лучше и не скажешь. Джек скривил губы: — Мне не нравится твое хорошее настроение. Мне больше нравится, когда ты страдаешь. Или злишься. Или нервничаешь. — Я в курсе твоих пристрастий, — хмыкнула Йана. Он собиралась пройти мимо, но висящий, как летучая мышь, крипи, вдруг ухватил её за руку. Девушка дернулась, но Джек чуть сильнее сжал пальцы: — Может, поиграем? Йана не пыталась высвободить руку, лишь внимательно посмотрела на клоуна — в перевернутом положении его остроносое лицо выглядело ещё более сюрреалистично. Она покачала головой: — Нет, Джек, в твои игры я играть не буду. — Ты огорчаешь меня, малышка. — Извини, но я не настолько тебя люблю, чтобы страдать ради твоего удовольствия. Она потянула руку, и Смеющийся, как ни странно, отпустил её. — Как жаль… Нам нужно это исправить… — загадочно протянул Джек. Йана лишь качнула головой и прошла в Дом. Она уже привыкла к манере Смеющегося Джека общаться. Полу-угроза, полу-загадка, сетования, когда тебе хорошо и искренняя, едва ли не детская радость, когда плохо. И постоянные предложения поиграть. Важно не говорить с ним слишком долго, но и не игнорировать совсем. Общаться со Смеющимся Джеком — это как идти по канату над пропастью. Наклон вправо — упадешь на острые лезвия; наклон влево — сгоришь в пламени; но пока ты держишь равновесие — все будет в порядке. Йана взбежала на второй этаж и первым делом направилась к комнате Маски. Приоткрыв дверь, она выгребла из рюкзака шмотки Тима и закинула их в комнату — прямо с порога, веером по полу. Закрыв дверь, девушка, с чувством выполненного долга, направилась к себе. Рюкзак со всем содержимым отправился в шкаф. Бейсбольная бита, после недолгого размышления, заняла место возле изголовья кровати. А сама Йана пошла в душ. Настроение было приподнятым, но запах дыма от костра, въевшийся в одежду, волосы, и, кажется, кожу, слегка раздражал. Когда она вышла из ванной, за окном вовсю шёл дождь. Йана с удовольствием распахнула окно, впуская в комнату влажный воздух и позволяя крупным каплям заливать подоконник. На миг ей представился Тим Маски — болтающийся под этим дождем на ветке, связанный, голый, с этой нелепой маской на лице. Представила, и не ощутила ничего, кроме мрачного удовлетворения. — Заслужил, горячий парень, — с ухмылкой произнесла Йана. — Теперь немножко поостынь… Отвернувшись от окна, она оглядела комнату. И с удивлением поняла, что ей совершенно нечем заняться. Всё последнее время она только и занималась тем, что постигала теорию, необходимую, для приструнения Райта. И теперь, когда миссия выполнена… — Праздность — это грех, — сказала Йана, с какой-то нездоровой улыбкой. Она вышла из комнаты. Посмотрела в конец коридора, где была лестница на третий этаж, и пошла в противоположную сторону. Спустилась на первый этаж, в холл. Входная дверь по-прежнему была открыта. Йана вышла на крыльцо. Смеющийся Джек уже не болтался на дверной створке, зато на ступеньках крыльца обнаружился Оффендер. Безликий сидел к спиной к Йане, длинный козырек крыльца надежно защищал его от дождя. Девушка замерла, решая, как поступить — уйти или… — Не люблю я такую погоду, — сказал вдруг монстр, не оборачиваясь. — Почему? — спросила Йана, приближаясь к нему. — Не нравится сырость? Оффендер сидел, уперев локти в колени. Между указательным и средним пальцами правой руки была зажата черная сигарета. — Не в этом дело, — Безликий затянулся и выпустил дым сквозь зубы. — Люди не любят такой дождь, не любят проводить время на улице, прячутся по домам. — И? — не поняла Йана. Оффендер обернулся к ней и улыбнулся: — И мне сложно на них охотиться. Они сидят по своим норам. Городские парки, пляжи, переулки, скверы — все мои охотничьи угодья пусты. — Только поэтому? — Этого недостаточно? — Монстр усмехнулся. Йана смотрела на Безликого, силясь отыскать в себе ту неприязнь, которую ощутила при их прошлой встрече. Но её не было. Да, Йана не забыла ничего из той ночи — ни своей боли, ни его ехидной злой ухмылки. Ни его идиотской шутки, которую он устроил ей на реке. Но ни неприязни, ни, даже, простого раздражения, не было. Оффендер окинул её невидимым взглядом, слегка качнул головой, и, чуть двигаясь, предложил сесть рядом. Немного помешкав, Йана приблизилась и села на ступеньку. — Я раньше не любила дождь, — неожиданно для себя сказала она. — Когда жила ещё там, в своей плоскости… А здесь, он мне, почему-то, нравится. — И чем же? — с искренним любопытством спросил Оффендер. Он запустил руку в карман своего плаща и извлек уже знакомую Йане пачку сигарет. Девушка несколько секунд смотрела на рядок черных фильтров, а затем чуть нерешительно вытянула одну сигарету. Монстр одобрительно оскалился, убрал пачку и щелкнул зажигалкой. Йана прикурила с легкой неуклюжестью некурящего человека. В любую секунду она готова была разразиться кашлем, но, как и в прошлый раз, её легкие свободно впустили в себя сладковатый дым. — Не знаю, — пожала плечами Йана, осторожно затягиваясь и выдыхая сизое облачко. — Там дождь навевал смертельную тоску — его стук по стеклам, вид капель на унылом сером небе, какой-то противный влажный воздух… А сейчас… — она помолчала. — Мне нравится слушать, как он шумит в лесу, как барабанит по окнам и крыше. Мне даже нравиться попадать под дождь в городах… Конечно, если при этом не холодно и ветра нет. В этой плоскости дождь… ну он какой-то… правильный что ли. Оффендер слушал её, склонив голову к плечу, потом задумчиво произнес: — Да, девочка, просто невероятно удачно Слендер на тебя наткнулся. Кто бы мог подумать, что бывают такие совпадения. — В смысле? — Чуть нахмурилась Йана, снова затянувшись сигаретой — на этот раз в её движении появился какой-то автоматизм. — Этот мир, эта плоскость, принимает тебя, что называется, с распростёртыми объятиями, как родную. Темное пространство… Ты будто входишь с ним в резонанс, и чем дальше, тем охотнее. — Он ухмыльнулся. — Поправь меня, если я ошибаюсь, но ты же регулярно, и вполне безбоязненно, ходишь и по третьему этажу Дома и сходишь с тропинок Замороченного леса. Верно? — Ну, да… — удивленно ответила Йана. — А что, это имеет какое-то значение? — Только то, что эти прогулки заканчиваются для тебя без последствий, — пояснил монстр. — Тебя же не могли не предупредить, что это весьма опасное развлечение? — Да, Джейн говорила, — кивнула девушка. — И не перестаёт говорить до сих пор. Но… знаешь, я чувствую, что там опасно… Но у меня такое ощущение… — она запнулась, не зная как объяснить. — Что тебе ничего не грозит, да? — закончил её мысль Оффендер. — Ну… как-то это очень самонадеянно звучит… но в общем — да. — КрипиПаста тебя любит, девочка, — с усмешкой сообщил монстр. Йана удивленно посмотрела на него. Фраза была странной. Но объяснений она потребовать не успела. Оффендер отбросил свой окурок, в мокрую траву, поднял голову и хмыкнул: — О, кто к нам явился… Йана повернулась — из Леса вышел Слендер. Он шел сквозь густую пелену проливного дождя с неторопливым достоинством авианосца, словно не замечая её. Дойдя до крыльца, он поднялся на две ступеньки и замер, глядя невидимым взглядом на Йану и Оффендера. Или же только на Йану? Девушка настороженно поглядывала на него. Невидимый тяжелый взгляд Тонкого нес в себе какую-то эмоцию, но Йана никак не могла определить её. — Ну что ты встал, как пограничный столб? — нарочито развязно спросил Оффендер. — У нас тут — увлекательная и интеллектуальная беседа. Ты здесь — третий лишний. — Не зарывайся, — низким басом пророкотал Слендер. — Пока я не решил, что лишний здесь — ты. — Даже так? — Оффендер выпрямился, словно сидя попытался принять стойку «смирно». При этом ухмылялся во всю свою зубастую пасть. — Тогда присаживайся, присоединяйся к беседе. Он широким жестом обвел свободное пространство ступеней: — Уверен, девочка найдет вопросы, на которые можешь ответить только ты. Слендер раздраженно передернул плечами, и, не удостоив насильника ответом, поднялся на крыльцо и уже собирался шагнуть в распахнутые двери, как его окликнула Йана: — Слендер, подожди, — и чуть замешкавшись, добавила, — пожалуйста. Почему-то эта коротенькая перепалка Безликих развеселила её. В мозгу сформировалась какая-то легкая уверенность в банальном утверждении — все будет хорошо. Йана улыбалась, почему-то будучи абсолютно уверенной, что вежливое «пожалуйста», остановит Безликого убийцу, не позволив проигнорировать её. «Какая чушь только не влезет в голову…» — мелькнуло по краю сознания. Но Слендер действительно остановился и повернулся к ней. — А как у тебя получается, — торопливо спросила Йана. — Дождь как из ведра — а твой костюм совершенно сухой? Это было правдой — одежда и кожа Безликого совершенно игнорировали царящее вокруг ненастье, оставаясь неоскверненной не единой каплей. — Для тебя это знание бесполезно, — коротко ответил Слендер и ушел в Дом. Девушка растерянно похлопала глазами. — Какой он бука… — обиженно проворчала Йана и нахохлилась. И тут Оффендер расхохотался — громко, раскатисто — от этого звука, казалось, даже вздрогнули ближайшие деревья. — Бука! — радостно выдавил Безликий между приступами хохота. — Слендер — бука! Да! Потрясающе… Лучше просто не скажешь… Чуть отсмеявшись, он вдруг обхватил Йану за плечи, сильно прижав к себе. — Девочка, я тебя обожаю! — довольно сообщил монстр, но Йане было не до веселья. Она вскрикнула, выронив почти докуренную сигарету, снова взвизгнула, и принялась отбиваться от хохочущего монстра. Тот отпустил её, и девушка поспешно отодвинулась. — Какого черта ты творишь?! — Выражаю симпатию, — осклабился Оффендер. — Симпатию… — буркнула Йана, рассматривая что-то на своей ладони. — В следующий раз, выражай её без рук. — Ааа… — И без щупалец! И без других частей тела… — она всё так же хмуро смотрела на свою руку. Когда Оффендер сгреб её в охапку, она выронила сигарету, и та неудачно ткнулась горящим концом ей в руку. Теперь возле большого пальца красовался идеально ровный кружок достаточно болезненного ожога. «Правая рука, — рассеянно подумала Йана, — пока не заживет, за нож нормально не взяться». Оставалось надеяться, что и эта незначительная мелочь заживет так же быстро, как и все её предыдущие повреждения. — Дай-ка, — Оффендер схватил её за запястье и подтянул руку поближе к себе. — Эй, я что тебе про руки говорила?.. — Спокойно, девочка, это всего лишь первая помощь. Безликий склонил голову, и быстрым движением несколько раз лизнул ожог черным языком. Йану передернуло — прикосновение вышло влажным и неприятным. — Ты что творишь?! — девушка попыталась высвободить руку, и Оффендер разжал пальцы. — Какого черта? Монстр молча улыбался, глядя на нее невидимым взглядом. Йана посмотрела на руку. На коже влажно блестела слюна, но пульсирующая боль от ожога, пропала, а сам ожог значительно побледнел. — Так значит, — растерянно произнесла Йана. — Твоя слюна действительно может исцелять? — Ага, — довольно кивнул монстр. — Странный талант для того, кто сам не прочь нанести раны и причинить боль, верно? — Да уж… — Йана смотрела на руку — от ожога не осталось и следа. Она осторожно обтерла ладонь о джинсы, стирая остатки слюны. — Странно, что тебя это удивляет сейчас, — хмыкнул монстр. — Ты же должна была уже убедиться в этой моей маленькой способности. — Когда это? — Не помнишь? — Улыбка пропала с лица Безликого. — Вот сейчас я готов обидеться… Йана непонимающе уставилась на него, и уголки губ монстра опустились вниз. Он явственно нахмурился. Казалось, ещё секунда и, оскорбленный в лучших чувствах, Безликий зарычит на неё. Но тут у Йаны, словно, что-то щёлкнуло в голове, и она поняла, о чём говорил Оффендер. Та ночь, о которой Йане успешно удавалось забывать, пока этот Безликий не возникал в поле её зрения. Её первый сексуальный опыт, произошедший с монстром-насильником, сама природа которого исключает такое понятие, как «нежность» или, хотя бы, «осторожность»… Чудовищная рвущая боль в теле при каждом его движении, при каждом толчке… Оффендер просто не мог не повредить её, из-за своего внушительного размера. И эта боль была тому подтверждением. Но агония отступила, когда монстр стал ласкать её языком… Кровь бросилась Йане в лицо, так резко и густо, что от её запылавших щёк должен был повалить пар. Она как-то затравлено покосилась на Оффендера, и тот снова довольно оскалился, заключив: — Помнишь. Впрочем, — в его голосе скользнули бархатисто-рычащие нотки, — я с удовольствием освежу твои воспоминания, если хочешь… Тут же вокруг пояса Йаны скользнуло белое щупальце, и девушка вздрогнула. — Не хочу, — нервно, даже как-то истерично, ответила она, — убери конечности. Она суетливым движением сбросила с себя вектор. Разочарованным монстр не выглядел, но при этом заметил: — Ты не знаешь, от чего отказываешься, девочка. — Знаю, — Йана поежилась, и отодвинулась от монстра, — потому и отказываюсь. — Йана, — протянул Оффендер, снова вытаскивая из кармана плаща сигареты. — Неужели ты думаешь, что… Что Йана думает, по мнению Безликого, ей узнать так и не довелось. Оффендер осекся на полуслове, уставившись куда-то на кромку леса. Его надбровные дуги взметнулись вверх, на мгновение отразив на пустом лице крайнюю степень изумления. Но потом тонкие губы растянулись в такой широкой и плотоядной улыбке, что Йана, оборачиваясь, уже точно знала, что увидит. И не ошиблась — через поляну к Дому шёл Тим Маски. Абсолютно голый, он шагал по мокрой колючей траве, ступая босыми ступнями и совершенно игнорируя поливающий его дождь. Свою маску он нёс в опущенной руке. На запястьях темнели широкие следы от веревки; на плоском животе красной полосой отчетливо выделялся ожог от раскаленного лезвия. Он шел ровным шагом, не пытаясь ни ускориться, ни прикрыться (да хоть то же маской), с выражением абсолютной невозмутимости на окаменевшем лице. Йана даже невольно ощутила что-то вроде уважения — такая выдержка, в такой щекотливой ситуации. А ещё она поняла, что обнаружил и развязал прокси пришедший немного раньше Слендер. Теперь понятно, почему он так таращился на неё — ещё бы, такой «подарочек» обнаружить в собственном лесу. — Кажется, я тоже начинаю любить местные дожди, — едва ли не промурлыкал Оффендер. — Да, они оказывают странное воздействие на население, — откликнулась девушка, наблюдая за прокси. Тот лишь раз сбился с шага, когда увидел сидящего на крыльце Оффендера. Но деваться ему уже было некуда и он приблизился к крыльцу. — Тимоти, ты в прекрасной форме, — сказал Безликий, разглядывая худощавого и по-звериному поджарого Райта и откровенно облизываясь. — Закаляешься? Маски брезгливо поморщился, явно стараясь игнорировать похотливого монстра. — Да, — подала участливый голос Йана, — Тим, тебе не прохладно? Вот ей прокси ответил: — Нет, мне — охуительно! Голос его прозвучал совершенно безэмоционально, но взгляд… О, этот взгляд говорил о многом и обещал многое. Этот взгляд должен был вбить Йану в доски крыльца, как молоток вбивает гвоздь, затем расплавить и распылить на атомы. Ненависть, ярость, откровенная злоба… и какое-то смятение мешались в непередаваемый коктейль, который изливался на Йану из его глаз… и пропадал втуне. Ей было, что называется, до задницы, как это нудист поневоле на неё зыркает. По мнению Йаны, Маски сосредоточился не на том объекте. Ему надо было сосредоточиться на нехорошо оживившемся Оффендере, а лучше — свалить из его поля зрения побыстрее, а не стоять тут, голому и мокрому, обещая взглядом все кары небесные, земные, и подземные. Маски, похоже, и сам сообразил, что сейчас и здесь — не лучшие время и место для выяснения отношений. Раздраженно мотнул головой, рассыпая с волос горсти брызг, поднялся, наконец, на крыльцо и прошел в Дом, оставляя на темных досках еще более темные следы босых ног. Йана посмотрела на монстра. Тот с явным удовольствием проводил взглядом спину прокси… Ну, не совсем спину. Когда тот исчез в дверях, Оффендер посмотрел на девушку: — И что же случилось с нашим Тимоти? Та пожала плечами: — Кажется, это называется законом кармы. Ответить Безликий не успел — из дома послышался зычный ржач. Снова плотоядно оскалившись, монстр поднялся со ступеньки и отправился следом за прокси. Похоже, «карма» намеревалась карать Райта со всей своей беспощадностью. Что ж, Йана тоже не собиралась пропускать это зрелище. Она поднялась на ноги, но тут заметила, что Оффендер забыл на ступеньках свои сигареты. Взяв пачку, она вошла в Дом. А посмотреть было на что. Войдя в холл, Йана увидела, как Маски зло отпихнул с дороги Джеффа, который мешал ему пройти к лестнице, с глумливой гримасой на изуродованном лице, интересуясь: — Райт, чего это ты тут мудями трясешь? Вопрос вызвал новый приступ хохота — это веселились Худи и Безглазый Джек, тоже ставшие свидетелями триумфального шествия Тима Маски. Все так же в нервном молчании, старший прокси стал стремительно подниматься по лестнице. И, надо признать, причины для нервозности были. В нескольких шагах позади него маячил Оффендер — довольный и улыбающийся… Правую руку он засунул в карман плаща, в пальцах левой он вертел длинный стебель красной розы. Четыре вектора за спиной ощупывали пространство. Монстр тихо мурлыкал какую-то мелодию, а его невидимый взгляд не отрывался от голого прокси. Йана даже на миг испытала что-то вроде сочувствия. Такой взгляд Безликого ей довелось ощутить на себе — тяжелый, почти материальный, словно он не смотрит, а прикасается рукой. Но миг этот был кратким — Йана пребывала в твердой уверенности, что Маски сам нарвался на эти приключения. Конечно, одно дело терпеть насмешки других крипи, и совсем другое — быть объектом внимания такого существа, как Оффендер… И всё же, Йана испытывала мрачное удовлетворение от того, что у Маски настолько не задался день. Безликий направился вверх по лестнице, вслед за Тимом, походя коснувшись вектором плеча стоящего ближе всех Джеффа. Тот дернулся, отскочил прочь и зашипел, как рассерженный кот. Оффендер никак на это не отреагировал, продолжая подниматься и что-то напевая себе под то место, где у людей находится нос. Когда насильник скрылся из виду на втором этаже, крипи немного расслабились, переглянулись с чуть натянутыми ухмылками. Смех смехом, но дразнить Оффендера голой задницей — опасное развлечение. — У Маски, похоже, совсем крыша поехала… — вынес предположение Брайан. — Не уверен, — сказал Джек, поглядывая на замершую у стены Йану. — Эй, подруга, твоя работа? — Работа? — девушка округлила глаза. — Какая работа? — Не прикидывайся. Это по твоей милости Райт тут светил причиндалами, верно? — Да что за чушь? — натурально изумилась она. — Он же у нас крипи со стажем, прокси — сильный, крутой, как гора Фудзияма. А я кто? Так, соплячка — в Доме без году неделя. Мне ли с таких крутых дядек штаны стаскивать?.. При этом, вид у неё был настолько невинный, что других доказательств не требовалось. Джефф радостно заржал. Худи и Безглазый переглянулись. Каннибал довольно усмехнулся, оскалив острые зубы и требовательно протянул руку Брайану, потирая большим и указательным пальцами. Прокси поморщился, но вытащил из кармана джинсов мятую купюру и отдал её Джеку. — И что это было? — спросила Йана, пронаблюдав за этой пантомимой. — Это у нас Худи продул спор, — охотно сообщил Джек, складывая деньги и аккуратно убирая их в свой карман. — О чем спорили? — Понятно о чем — спустишь ты Маски то, что он поимел тебя, а потом ещё и раззвонил об этом всем, кому не лень было слушать, или все-таки прищемишь ему член. — Все так же усмехаясь, Безглазый кивнул на задумчивого прокси. — Твой недалекий сэнсей, вот, в тебя не верил, за что и поплатился… — А ты, значит, поверил, — с любопытством уточнила Йана. — И почему? — Потому что я — умный, — без ложной скромности сообщил каннибал. — И умею мыслить логически. Тонкий довел тебя до седых волос, ты месяц моталась где-то в компании этого психа, — он кивнул на Джеффа, — Томас регулярно валяет тебя по земле на ваших нелепых спаррингах. Но при всем при этом ты явно довольна жизнью. Ты, подруга — сумасшедшая, окончательно и бесповоротно. А такие чокнутые никому не прощают обид. — Хм… — Йана даже слегка опешила от таких умозаключений. — А кто тебя всё-таки трахнул первым? — вдруг спросил Джефф. — Маски очень расстроился, что это оказался не он. Йана даже растерялась поначалу — всё же его непосредственность и бесцеремонность до сих пор поражали её. Хотя, давно пора уже привыкнуть. Безглазый и Худи с любопытством посмотрели на неё. И девушка подумала, что раскаленным ножом Райту надо было прижечь не живот, а язык. Но что-то ответить Йана не успела — со второго этажа спустился Оффендер. Он пытался выглядеть показательно огорченным, но тонкие губы то и дело расплывались в предательской улыбке. — Вот как всегда, — печально сообщил Безликий, — поманят молодым красивым телом, и такой облом в итоге. Он по очереди обвёл невидим взглядом всех крипи, словно ожидал увидеть на их лицах сочувствие. Чего, понятное дело, не дождался. Йана примерно представляла, что там произошло. Тим скрылся в своей комнате. А Оффендер скребся в его дверь, с удовольствием рассказывая, что может случиться, если Маски сейчас выйдет и возьмет у него розу. Впрочем, делал это монстр исключительно ради эстетического удовольствия и тяги действовать окружающим на нервы. Оффендер прекрасно понимал, что ничего ему не обломится. Вопреки мечтам слэшеров родной Йаниной плоскости, мужская составляющая КрипиПасты оказалась полностью гетеросексуальной, и в этом своем убеждении непреклонной. И никто из парней не желал разнообразить свой сексуальный опыт с похотливым монстром. Не получая физического удовольствия, Безликий довольствовался моральным, изводя пошлыми шутками и непристойными намеками всех, кто имел несчастье попасть в его поле зрения. К нему старались не подходить близко, потому, что всегда имелся шанс обнаружить в своей руке розу, невесть как туда попавшую. Слендер подробно растолковывал своим крипи о том, кто такой Оффендер, чего от него стоит ждать, и что означает принятая от этого Безликого роза. И вовсе не из сострадания и желания уберечь своих питомцев от домогательств — просто Тонкий, как и любой тиран, ненавидел делиться властью. А Договор Розы давал насильнику такую власть над жертвой, что даже Слендер не мог спорить с ней. И все, что оставалось любвеобильному Безликому, это непристойные предложения и наблюдения за реакцией на них. Так что он, наверняка, оставил свою розу в ручке двери комнаты Райта и пошёл на поиски новой жертвы своих незамысловатых пристрастий. Роза без внимания быстро завянет, но нервы прокси всё равно подвергнуться неслабому испытанию. Джек, Брайан и Джефф, скорчив поразительно одинаковые брезгливые физиономии, поспешили убраться из зоны видимости монстра. Проследив, как крипи, словно тараканы на свету, разбежались из холла, Йана подошла к монстру. — На, ты забыл, — она протянула ему пачку сигарет. Оффендер посмотрел на пачку и махнул рукой. — Оставь себе. Похоже, они тебе понравились. Девушка растерянно посмотрела на сигареты. — Да я не… — начала она и запнулась. — Что «не»? — Хмыкнул Оффендер. — «Не куришь»? И расхохотался. Йана почувствовала себя глупо. И тут же рассердилась на себя из-за этого. — Тогда и зажигалку давай. Мне даже прикуривать нечем, — заявила она, игнорируя тот факт, что в её шкафу в рюкзаке обретается мятый коробок спичек. — Ну ты и нахалка, — поразился монстр, но опустил руку в карман плаща и протянул девушке тяжёлую зажигалку серебристо-белого металла. Зажигалка была велика для её руки, явно рассчитанная под большую ладонь Безликого. На гладком серебристом боку была выгравирована «восьмерка бесконечности». — Надо признать, очень элегантное решение, девочка. — Ты о чем? — Йана отвлеклась от разглядывания зажигалки. — О Тиме, разумеется, — Безликий задумчиво потер подбородок. — Ты поставила его на место и показала остальным, что тебя опасно трогать. — Решение как решение, — буркнула девушка. Она поймала себя на мысли, что не хочет больше думать об этом. Дело сделано — она отомщена, Маски стал посмешищем — нечего и дальше мусолить эту тему. Оффендер ухмыльнулся, почувствовав её настроение, протянул руку, взъерошив пальцами белые волосы девушки: — Ладно, как скажешь. Йана привычно вывернулась из-под его руки. — Но если тебе нравиться вид голых мужчин, — вкрадчиво продолжил монстр, — у меня есть, что тебе предложить… — Отвали, — уже как-то обыденно откликнулась девушка. — Мне нравятся мужчины с полным комплектом лица. — Ох, девочка… Поверь, лицо — не самая важная часть мужского тела. Йана только махнула на него рукой — эту тему Оффендер мог развивать бесконечно. Она засунула зажигалку в карман джинсов, пачка сигарет, с трудом, но поместилась в нагрудный карман рубашки. Больше не обращая внимания на монстра, Йана стала подниматься по лестнице, чувствуя на себе взгляд Безликого и думая о том, что сейчас она придет в свою комнату, и ей опять будет нечем заняться. — Коину, — тихий голос раздался, когда Йана уже положила руку на дверную ручку. Девушка обернулась — из полумрака коридора выступил КагеКао. — Привет, Каге, — откликнулась Йана, — тебе чего? — Мне скучно, коину, — сообщил демон. — Иногда мне очень не хватает компании. — На белой половине маски проступила тонкая улыбка. — Составишь мне компанию? Йана замешкалась — общения ей на сегодня уже хватило. Но придумать повода, чтобы отказаться, она не успела. — Ты должна мне ещё один ответ, — вкрадчиво напомнил тенелицый. — Ты помнишь об этом? Йана обреченно вздохнула — да, об этом она помнила. — Чего ты хочешь? — Ничего особенного — мы посидим в удобных креслах, выпьем хорошего вина, поболтаем. Ты ответишь мне на вопрос, — он развел руками. — Как видишь — я не прошу ничего невозможного. — Ну ладно, — нехотя согласилась она. В конце концов, отделаться от этого странного долга в один ответ хотелось. Да и о своевременном вмешательстве КагеКао в той истории со Слендером тоже не стоит забывать. — Где разместимся? — Идём, — тенелицый улыбнулся черной половиной маски. — Есть у меня тут одно местечко. За демоном Йана прошла на третий этаж. И Каге распахнул перед ней дверь, находившуюся прямо напротив лестницы. Йана могла поклясться, что раньше этой двери здесь никогда не было. За дверью обнаружилась темнота. Её разгоняли только пара изогнутых светильников под матерчатыми зелёными абажурами, закрепленными на противоположной входу стене. В полукруге золотистого света стояла пара массивных кресел, с потертой бархатной обивкой и низенький столик, с круглой деревянной столешницей. Лакированная поверхность столика была изрядно исцарапана. Несмотря на темноту, явственно ощущалось, что комната была небольшой, и при сильном желании можно было разглядеть очертания то ли столов, то ли стеллажей, стоящих вдоль стен. — Уютненько тут, — несколько напряженно сказала Йана, делая пару неуверенных шагов. — Нравится? — КагеКао мягко подтолкнул её в спину. — Проходи, Коину, не бойся. — А что это за комната? — Моё личное место для размышлений, — тенелицый усмехнулся. — Конечно, для меня и моих размышлений предпочтительнее большие города с крышами их высоких домов. Но иногда хочется разнообразия, и я прихожу сюда. -Я много раз бродила по третьему этажу, — сказала Йана, дойдя до кресла и проведя рукой по обивке. — Но ни разу не видела дверь в эту комнату. — Я же сказал, что это — мое место, — КагеКао удобно устроился в кресле. — Каким бы оно было моим, если бы открывалось каждому, кто шастает тут по коридорам? Он приглашающе протянул руку: — Садись. — Мне казалось, что твое место для размышлений должно быть боле… — Йана уселась в кресло. — В восточном стиле, что ли… — Циновки, ширмы, кисти для каллиграфии… — мечтательно промурлыкал демон. — Да, и таким оно бывает тоже… Каге подался в кресле вперед и наклонил над одним из двух бокалов узкое горлышко винной бутылки. Ниоткуда на столике взялись бокалы, и как в руках Каге возникла бутылка, Йана не заметила. Это были фирменные штучки КагеКао. Красное густое вино наполнило округлый хрусталь. Демон подхватил бокал, и выжидающе посмотрел на Йану, черной и белой прорезями глаз. — Как тебе нравится то, чем ты стала, коину? — спросил Каге, когда Йана взяла бокал и отпила немного вина. — Это твой вопрос? — уточнила девушка. — Это начало светской беседы, — заявил демон, закидывая ногу на ногу и поправляя на шее свой черно-белый шарф. — Ты можешь не отвечать, если не хочешь. Но надо же нам о чем-нибудь поговорить. О себе я говорить не хочу. Так может, поговорим о тебе? Я слышал, люди любят говорить о себе… А давно ли ты перестала быть человеком, коину? Йана промолчала и отпила ещё вина. Оно оказалось вкусным — каким-то легким, сладковатым и освежающим. — Так что, — продолжал допытываться демон, — тебе нравится быть крипи? — Давно ли я крипи? — в тон ему ответила Йана, покачав в пальцах бокал. — Я не чувствую особых перемен. Я, как будто, стала сильнее. Раны заживают быстрее. Но я все равно чувствую себя прежней. — Прежней? — на обеих половинках маски возникла тонкая черно-белая улыбка. — Прежняя коину не смогла бы так легко бросить вызов Слендеру, не осмелилась бы связаться с Оффендером… Да и Маски не получил бы такого приключения от обычного человечка. КагеКао наглядно продемонстрировал свою осведомленность. Но Йану не особо взволновало это — ну знает и знает, что с того? Она отпила еще вина, чувствуя какой-то ненавязчивый шум в голове. — Мне… — она слегка запнулась. — … мне кажется, я стала сильнее. Это не может не нравиться. — Но ты перестала быть человеком, — заметил Каге, подливая вина в свой и её бокалы, хотя они опустели, едва ли, наполовину. — Да что это значит — перестать быть человеком? — Йана нахмурилась. — Джейн мне вот тоже пытается втолковать… А я не понимаю… Во мне ничего не изменилось. — Что это значит — перестать быть человеком? — с удовольствием повторил демон. — А что значит быть человеком? Как ты думаешь? Йана отпила еще вина, задумалась. Честно говоря, ей не особо хотелось говорить на эту тему. Не потому, что это её как-то трогало, а просто не хотелось влезать в эти философские дебри. О том, что такое человек спорили величайшие умы из числа этого самого человечества, и так и не пришли к единому мнению. Куда уж ей, сумасшедшей, седой девице, стукнутой в голову полусладким вином? — Не знаю, — сердито буркнула она. — Быть человеком — иметь мораль, нравственность, уметь любить… — она запнулась. Мысли как-то странно разбредались, тело отяжелело. И это с полутора бокалов! Да-а-а, коварное вино. — Опять же, искусство, наука… Все, что делает человека чем-то большим, чем просто облысевшая обезьяна, в модных джинсах и с гаджетом в лапе. — Банальное суждение, — подумав, сказал КагеКао. Девушка хмыкнула: — А я и не претендую на свежесть мысли. Я знаю, что я родилась человеком и жила им до семнадцати лет. Потом я убила несколько человек, покалечила еще одну дуру… Я тогда жутко испугалась, но ни разу не пожалела о сделанном… — Йана помолчала, глядя на бокал в своей руке. — Тогда я ещё не была крипи. — И к чему ты это? — К тому, что меняется моё тело — заживление ран, седина эта, вот… в темноте я лучше видеть стала… А здесь, — девушка выразительно постучала себя по виску. — Ничего не поменялось. Как выяснилось, еще до моей встречи со Слендером, убийства не стали для меня чем-то из ряда вон… — Милая, наивная коину, — снисходительно протянул тенелиций. — Тебе кажется, что ты не изменилась, что ты всегда была такой смелой и безжалостной… Ты путаешь аффект и стремление выжить с чистой неприкрытой и, зачастую, бессмысленной, жестокостью. Там ты спасала себя, тут ты убиваешь просто потому, что убиваешь. Йана мотнула головой, то ли не соглашаясь с демоном, то ли пытаясь разогнать оккупировавший её голову хмель. Думать становилось сложно и как-то… неудобно, что ли. Но девушка все же ответила: — Потому что там я была ещё нормальной, а тут я уже сошла с ума. Нормальные люди спасаются, а сумасшедшие… они — сумасшедшие. КагеКао неожиданно запрокинул голову и расхохотался. У него был странный смех с каким-то металлическим отзвуком. — Прекрасно сказано, коину, — сказ он, отсмеявшись. Подхватил бутыль и разлил остатки вина по бокам. — За это и выпьем. До дна! Йана с сомнением посмотрела на бокал — все её внутренние ощущения вопили, что ей уже хватит. Но он понимала, что КагеКао этот аргумент не убедит, и если она хочет покинуть эту комнату, придется выпить. Вздохнув, девушка выпила вино. И все же, «до дна» её не хватило — в бокале остались еще пара глотков. Демон покосился на её бокал, на секунду на его маске появилось что-то вроде сомнения, но настаивать не стал. Опорожнил свой бокал и поставил его на столик. Некоторое время Каге разглядывал её, словно о чем-то размышляя. А Йана все пыталась собраться с мыслями, заглушить шум в голове, и думала о том, что пора заканчивать эти милые посиделки, и ползти до своей кровати — очень хотелось спать. Вот только… — А вот и мой вопрос, тот, ответ на который, ты мне задолжала, — сказал демон, словно прочитав её мысли. — Как тебе вино? Нравится? Йана изумленно посмотрела на тенелицего. Она ждала чего угодно, но только не этого. С другой стороны — КагеКао не человек, и понять, что его может интересовать с человеческой точки зрения может быть очень сложно. А других точек зрения у Йаны пока не было. — Я не разбираюсь в винах, — наконец осторожно сказала она. — Но это вкусное. Сладковатое, но в меру, не приторное. Не «вяжет». И вкус приятный. Как-то так. — Прекрасно, — Каге удовлетворённо откинулся на спинку кресла. — Это все? — спросила девушка, чувствуя, как ненавязчивый шум в голове стихает, уступая место какой-то неестественной расслабленности. — Ты задал свой последний вопрос? Я больше не должна тебе. — Совершенно верно, коину, — демон переплёл перед грудью длинные когтистые пальцы. — Меня очень волновало, понравится ли тебе вино. — Почему? — спросила Йана, отмечая, что вино оказалось более чем коварным — тело повиновалось мозгу все неохотнее. — Это прекрасный сорт Pinot Noir, урожая 1984 года, — КагеКао взял в руки пустую бутылку, глядя прорезями маски на этикетку. — Я рад, что тебе нравится. Знаешь, я очень опасался, что тот порошок повлияет на вкус… — Порошок? — переспросила Йана, чувствуя как что-то обрывается у нее внутри. — Да, — безмятежно качнул маской демон. — Я бы не за что не стал портить этот благородный напиток. Но порошок, действительно, почти не повлиял на вкус. — Не повлиял… — повторила девушка, начиная понимать. Это не вино било в голову — а тенелицый что-то подсыпал ей. Она разжала пальцы, бокал выпал, разлив остатки вина по полу. Она хотела встать с кресла, но поняла, что тело ее не слушается, а сознание начинает «плыть». — Каге, но… зачем? — Ты переросла забавную зверушку, которой была изначально, коину, — ответил тенелицый неодобрительно глядя на пролитое вино. — Ты стала осторожной, внимательной. Ты знаешь, кого тебе стоит бояться, и держишь дистанцию. Теперь ты — крипи. Смеющийся Джек уже не может так просто подступиться к тебе. Это он дал мне этот порошок — ему очень хочется поиграть с тобой. — Смеющийся… Джек… — немеющими губами выдохнула она. — Да, — Каге кивнул, с явным любопытством наблюдая, как Йана борется с накатившей слабостью. — Я был ему должен кое-что… А ты была должна мне. Очень удачно все разрешилось, ты не находишь? Йана не находила. Она старательно пыталась подчинить себе собственное тело, но оно упорно не желало слушаться. Веки тяжелели, язык онемел. Она пыталась встряхнуться, как-то сбросить с себя это жуткое, затягивающее оцепенение, но все было тщетно. Уже расплывающимся зрением, Йана увидела, как за креслом КагеКао буквально соткалась длинная черно-белая фигура. Он не торопясь обошел кресло демона, и приблизился к девушке. Та могла лишь беспомощно смотреть на него — и то, с каждой секундой это становилось все сложнее. Клоун глянул на нее безумными светлыми глазами. Йана почувствовала, как когтистая рука небрежно скользнула по её волосам, потом по щеке и чуть приподняла голову за подбородок: — Ну, что, малышка, — Йана уже практически лишилась сознания, но глухой и чуть дребезжащий голос, всё же, достиг его. — Поиграем?