«Хороший игрок тот, кто умеет выигрывать с плохими картами»© Бернар Вербер «Мы, боги»
Лежать было на боку твёрдо и неудобно, болело плечо. Эта ноющая боль и послужила причиной пробуждения. Йана открыла глаза. Серый полумрак, запах пыли и сухость во рту. Девушка приподнялась, неуклюже разминая затёкшее плечо, попутно пытаясь вспомнить, что с ней произошло. Воспоминания не заставили себя ждать — КагеКао, вино с подсыпанной в него какой-то дрянью… и Смеющийся Джек со своим неизменным «поиграем?». Йана поморщилась, пройдясь по японскому демону парой крепких слов, огляделась. Небольшая комната с круглым окном в одной из стен и деревянным полом, умеренно захламленная, низкий потолок скошен в одну сторону. Серый свет с трудом пробивался сквозь мутное стекло окна. Больше всего это походило на маленький чердак. Вдоль стен в беспорядке стояли какие-то коробки, сломанные стулья, жестяные банки с разводами черной краски и прочий хлам из разряда «вроде не нужно, а выкинуть жалко». А прямо перед Йаной на полу стоял небольшой квадратный ящик. Тёмно-синий, разукрашенный золотистыми кольцами. Сбоку у ящика была ручка, за которую предполагалось крутить. — Ну-ну, — буркнула девушка. Она не сомневалась, по чьей прихоти оказалась здесь, и не собиралась играть с ним ни в какие игры. Проигнорировав ящик, она встала, огляделась. Низкая дверь обнаружилась в стене напротив окна. Йана подергала ручку и не особо удивилась тому, что дверь оказалась заперта. Хмыкнув, девушка пошла к окну. Потерла пыльное стекло, но ясности это не добавило — окно было качественно заляпано со стороны улицы. Короткий осмотр дал понять, что окно застеклено намертво, и открыть его нельзя. Обследовав чердак, Йана пришла к неутешительному выводу — других выходов тут нет. Она снова вернулась к синему ящику, скептически уставилась на него. Похоже, ей всё же придется играть. Или хотя бы начать игру. Игру со Смеющимся Джеком. Йану передернуло как от озноба. Она огляделась и выудила из кучи хлама то, что раньше было ножкой стула. Верный нож по прежнему висел в ножнах на бедре. Но что бы за дрянь не сидела в этом ящике, её вряд ли можно зарезать. А вот просто отмахаться может и получится… Присев на корточки, Йана глубоко вздохнула, взялась за ручку и несколько раз крутанула её. В ящике что-то защелкало. Йана отпрянула, а ручка уже крутилась сама, сопровождаемая негромкой мелодией, какие обычно можно услышать из музыкальных шкатулок. Мелодия звучала, ручка крутилась, ящик пощелкивал. Йана отступила на пару шагов, ярко представляя, как откидывается крышка, и какая-нибудь паукообразная тварь выскакивает из ящика и пытается вцепиться ей в лицо. Ручка замерла, мелодия смолкла, в ящике что-то ещё раз щелкнуло, и крышка откинулась. Йана была к этому готова, но всё равно не выдержала — вздрогнула и вскрикнула. А из ящика выскочил… клоун. Игрушечный клоун на пружине, в красно-зелёном костюме и колпаке с ярко-жёлтым помпоном. Обычная игрушка. Йана боязливо приблизилась и, опустившись на колени, присмотрелась к клоуну. Пластиковая мордашка была на редкость злобной — ярко-алые губы скалились, обнажая желтоватые клыки, красные глаза хищно щурились. К клоуну был прикреплен сложенный вдвое листок бумаги. Казалось, игрушка держит его в широко расставленных ручонках. Йана выпустила воздух сквозь сжатые зубы и, запрокинув голову, громко произнесла: — Записки — это тема Слендера, плагиатор носатый! Ответа, ожидаемо, не последовало. Вздохнув, Йана взяла лист и развернула его. Создавалось впечатление, что текст писал ребёнок, только-только научившийся выводить буквы. Чёрные каракули плясали неровными строчками. «Поиграем? — Гласило послание. — Поиграем, например, в прятки? Ищи выход. А я буду искать тебя. Кто найдёт первым, тот и выиграл…» Йана тупо уставилась на лист, потом в потолок, словно надеясь, что обнаружит там психованного клоуна. — Ты спятил?! — обречённо заорала девушка. — Это нечестно! Тут твоё пространство, как мне от тебя прятаться?! И где этот грёбанный выход?! Йана уже достаточно прожила в КрипиПасте, чтобы не обольщаться насчёт того, что Смеющийся Джек просто притащил её в какой-то старый дом. Она была уверенна, что это — какая-то хитроумная локация, созданная больной фантазией клоуна-монстра и замешанная на пресловутом тёмном пространстве. — Джеееек! — снова позвала Йана, комкая лист в руках. — Что тебе за интерес игры в одни ворота? Это же скучно! Она не надеялась, что Смеющийся одумается и вернет её обратно в Дом — уже утвердилась, что играть ей придётся. Но надеялась, что если не сваляет дурака, то сможет выбить из этого чёрно-белого весельчака какие-нибудь бонусы… и выжить. В том, что ставка в этой игре — её жизнь, Йана даже не сомневалась. Смеющийся Джек — не та тварь, с которой можно играть на конфетки. Но рассчитала Йана, похоже, верно. Тихо щёлкнула и приоткрылась единственная на чердаке дверь. Девушка торопливо поднялась на ноги. Подумав, она затолкала послание в карман джинсов — мало ли, пригодится. Подобрала с пола уже облюбованную ножку от стула, автоматически проверила наличие ножа в ножнах. И осторожно пошла к двери. Пол под ногами неприятно поскрипывал. Прямо на пороге лежал ещё один сложенный лист бумаги. Йана подобрала его, развернула. Всё тем же корявым почерком было выведено: «Ты — наверху, выход — внизу. Обещаю, я не буду жульничать. Всё будет честно. Раз, два, три, четыре, пять… Я иду искать…». Внизу листка была нарисована страшная зубастая рожа, с торчащими во все стороны чёрными волосами и узнаваемым длинным чёрно-белым носом. Видимо подпись Смеющегося Джека. — Так значит, да? — неопределённо пробормотала девушка и спрятала листок в карман джинсов. В честность Джека она не верила от слова «совсем». Но выбора не было. Шумно выдохнув, она выглянула за дверь. Узкий проход, немногим шире самой двери, небольшая, на три шага, площадка, и дальше — ступеньки вниз. Ну правильно, чердак же, отсюда — только вниз. Йана шагнула на площадку, и доски под ногами скрипнули. На миг у неё замерло сердце — ей показалось, что гнилое дерево сейчас подломится под её весом. Девушка сердито велела себе не накручивать и без того напряженные нервы и подошла к краю лестницы. Ступенек навскидку было пятнадцать-двадцать. Что примечательно — конец лестницы не терялся в кромешной тьме, что напрашивалось само собой. Внизу был виден золотистый, чуть мерцающий свет. Вздохнув, Йана принялась спускаться вниз, придерживаясь за стену. Она опасалась, что по закону жанра какая-нибудь подлая ступенька подломится-таки под её ногой, и она скатится вниз, что-нибудь себе сломает, и конечно — поорёт по этому поводу на радость Джеку. Но лестница вела себя достойно, и спуск прошёл без происшествий. Йана оказалась в нешироком коридоре, разбегающемся влево и вправо примерно метров на двадцать. Сплошную деревянную стену украшали высокие стрельчатые окна… нарисованные масляной краской. Йана подошла, потёрла пальцем стену, посмотрела на рисунок. Коряво нарисованная чёрная рама, длинная и узкая, разделённая посредине вертикальной и двумя горизонтальными чертами. «Стёкла» закрашены светло-серой краской и щедро облепленные отпечатками ладоней. Маленькими, кроваво-красными. Между «окнами» располагались светильники. Небольшие, сантиметров двадцать диаметром, матовые полусферы, источающие тот самый мерцающий золотистый свет, похожий на свет свечей. На некоторых светильниках тоже виднелись следы окровавленных ладошек. — Талант дизайнера налицо, — пробормотала девушка, зябко поёжившись. — Так, куда теперь? Она посмотрела налево, потом направо. Коридор в обе стороны выглядел одинаково — примерно десять метров, а потом поворот. Вздохнув, девушка решила пойти направо — разницы, в сущности, не было. «Что это за место?» — думала она, прислушиваясь к звуку собственных шагов. В том, что это не привычный ей Дом, она была уверенна. Йана пыталась припомнить всё, что знала о Смеющемся Джеке. Разумеется, все её знания проистекали из пресловутых фанфиков, которых она с лихвой начиталась в родной плоскости. В прошлой жизни. Короткое проживание в КрипиПасте наглядно показало ей, что Смеющийся Джек написанный, и Смеющийся Джек реальный — две абсолютно разные величины. Но почему-то Йане казалось, что все эти игры, прятки… не в его стиле, что ли… Он предпочитал «играть» со своими жертвами, так сказать, собственноручно, превращая человека в пульсирующий комок боли и ужаса. Но попав в такую ситуацию, Йана даже не представляла, чего ей ожидать. Она дошла до конца коридора, осторожно заглянула за угол. Снова короткая лестница вниз — четыре не вызывающие доверия ступеньки — и закрытая дверь. Первой реакцией было вернуться и посмотреть, что находится в другом конце коридора, за другим поворотом. Но что-то подсказывало, что это — бесполезно. Йана глубоко вздохнула: — Ладно… Выход — внизу. Она проверила наличие ножа в ножнах, глянула на ножку от стула в своей руке и ступила на лестницу. Предыдущий успешный спуск заставил Йану потерять бдительность. За что она и поплатилась, когда, пройдя первую ступеньку, встала на вторую. Раздался треск дерева, и правая нога провалилась в образовавшуюся дыру. Йана закричала — от испуга и боли. В ногу сквозь джинсы впились острые края обломанных досок. Паника усилилась, когда Йана ощутила, что теряет равновесие. Падать было невысоко, но если она рухнет, когда её нога застряла в ступеньке — перелома голени не избежать. В ужасе она выпустила из руки ножку стула, заскребла ногтями по стене, стараясь удержаться… и ей удалось. Судорожно цепляясь за щели между деревянными стеновыми панелями, Йана осознала, что смогла удержать равновесие и стоит на правой, неловко согнутой в колене, ноге. Чувствуя, как колотится сердце, девушка осторожно села на верхнюю ступеньку. Когда угроза падения миновала, и паника отступила, Йана почувствовала резкую боль. Осмотрела ногу — конечность провалилась до середины икры, и подломившиеся доски зажимали её, как зубы капкана. На потемневшем от времени дереве виднелась кровь, казавшаяся непривычно яркой. Йана осторожно потянула ногу вверх. Сломанные доски шевельнулись, и «капкан» сильнее сжал ногу. Девушка зашипела сквозь зубы. Наклонилась, осмотрела ступеньку. Можно конечно расшатать один обломок, убрать его, расширить дыру и вытащить ногу. Но это было рискованно — был риск усугубить уже нанесённую рану. Чуть подумав, Йана стиснула зубы и потянула ногу из ступени, помогая себе обеими руками. Дерево снова тихо треснуло, голень обожгло огнём. Из глаз брызнули слёзы, над верхней губой выступил пот. Коротко, но громко вскрикнув, она дёрнула ногу вверх… и высвободила её из западни. Боль хлестнула по ноге и отдалась в колено. Чуть отдышавшись, Йана потянула вверх изодранную, пропитанную кровью штанину. Осмотрев ногу, она пришла к выводу, что больше больно, чем страшно. Доски в основном просто содрали кожу на ноге. Правда, в плоть всё же воткнулись две щепки толщиной почти с мизинец и несколько заноз поменьше. — Грёбанный Джек со своими играми, — зло буркнула девушка, принимаясь осторожно вынимать щепки. Кожу и мышцы на ноге болезненно подёргивало. Пролом ступеньки казался абсолютной случайностью… Именно поэтому Йана не верила в это. Что бы это ни было за место, но случайностей здесь не бывает. Точнее не так — у любой случайности тут есть причина. Единственная причина. И имя ей — Смеющийся Джек. Закончив с занозами, девушка осмотрела очищенную рану, одновременно протирая окровавленные пальцы подолом рубашки. Содранная кожа саднила, глубокие ранки кровоточили. По-хорошему — это бы промыть и перевязать. Но промывать тут нечем. А вот перевязать… Йана достала нож и отхватила от подола своей рубашки полосу шириной в ладонь. Осторожно обматывая ногу, она первые порадовалась, что из её шкафа вещи почти всегда появляются на пару размеров больше — ткани оказалось достаточно, чтобы закрыть рану целиком. Девушка осторожно поднялась со ступеньки. Нога болела, но было терпимо. Йана отыскала верную ножку от стула и взялась за дверную ручку. Она была уверена, что как только откроет дверь, на неё выскочит какая-нибудь зубастая тварь. Но за дверью обнаружился зеленоватый, пахнущий пылью полумрак. Йана боязливо переступила порог и замерла, тихонько присвистнув. Зеленоватый свет лился из нескольких длинных низких окон под самым потолком. Потолок был не очень высоким, метра два с половиной. И к этому потолку липли воздушные шарики — всех цветов радуги, явно накаченные гелием, они чуть покачивались, от незаметного сквозняка. И с каждого шарика почти до самого пола спускалась лента — чёрная или белая, прямая или закрученная спиралью. Шариков было много, и лент было столько же — от стены до стены комнаты колыхался и едва слышно шелестел своеобразный ленточный лес. Йану от этого своеобразного декора отделяло шагов пять-шесть. Чуть помешкав, она всё же приблизилась к нему, осторожно коснулась одной белой ленточки. Она была прохладной и гладкой на ощупь, похоже — атласная. За спиной раздался громкий хлопок. Йана вскрикнула и резко обернулась. Это захлопнулась дверь, через которую она вошла. Прихрамывая, Йана подбежала к ней, пошарила ладонью, но не смогла найти ручку — с этой стороны двери её не было! — Что б тебя… — она со злостью ударила кулаком по двери. Похоже, обратный выход ей отрезали. Откуда-то из-за скопища лент, видимо, с другого конца комнаты, послышался звук — довольно противный скрип и глухой удар. Как-будто там открылась и ударилась о стену скрипучая дверь. Йана последний раз глянула на закрытую дверь, обернулась и посмотрела на эту ленточно-шариковую инсталляцию. Она тянулась от стены к стене, обойти её не было никакой возможности. Значит, если идти, то сквозь эти ленточки. Почему-то Йане очень не хотелось пробираться сквозь этот «лес». Лент было очень много, висели они плотно, и дальше вытянутой руки ничего не было видно. Вроде бы ничего страшного, но крипи ни на секунду не забывала, по чьей милости оказалась в этом странном месте. Но выбора не было. Вздохнув, она осторожно раздвинула первые ленты и шагнула вперёд. Шарики на потолке тихо поскрипывали, ленты шелестели, и в этом звуке Йане как-будто слышался чей-то шёпот. Из-за мутно-зелёного света ей казалось, что она идет по дну реки среди водорослей. Ленты покачивались и путались на руках и в ногах, словно хотели ненавязчиво запеленать её в кокон. Йана шла уже минут пять, а конца этим черно-белым лентам всё не было. Создалось впечатление, что она ходит в комнате по кругу. К сердцу подобралась паника. Воображение тут же нарисовало запутавшийся в лентах скелет, висящий в каком-то метре от спасительной двери. И тут Йана услышала смешок. Ей не показалось — звук был отчётливый и шёл словно бы отовсюду. Девушка испуганно замерла. — Раз, — раздался тихий, но такой узнаваемый голос. — Два… Сердце крипи гулко бухнуло о рёбра. Она бестолково заозиралась, стараясь понять, откуда идет голос — с какой стороны к ней подбирается Смеющийся Джек. Ленты заколыхались, и вдруг Йана почувствовала боль в левой руке. Посмотрела — чуть ниже локтя рукав рубашки оказался разрезан, и кожа под ним тоже рассечена. Порез был не очень длинный, сантиметра три, но болезненный. Откуда это? — Три… Йана вздрогнула, снова повернулась. И почувствовала, как кровь потекла по левой руке и по ноге, пропитывая одежду. «Да что это такое? — в панике думала она, глядя на два свежих тонких пореза. И тут до неё дошло — ленты! Эти чёрно-белые атласные ленты резали её, словно их края были бритвенными лезвиями. Йана схватила одну ленту, осмотрела — ничего особенного — ткань и ткань. Но соседняя ленточка качнулась, и порезала ей тыльную сторону ладони. «Чёртов клоун, со своими фокусами!» — Четыре… Йана встала на четвереньки, чувствуя, как еще пара порезов остались на её плечах. Ленты немного не доходили до пола, и крипи рассчитывала увидеть тупоносые ботинки Джека и понять, в какую сторону идти не стоит. Но то ли она не видела всего пола из-за полумрака, то ли Джек не стоял на полу. — Пять… Джека она не увидела, но ощутила лёгкий сквозняк, стелящийся по деревянным доскам. — Я иду искать… Йана выпрямилась, и вскрикнула — проклятые ленты резанули её по рукам. — Кажется, я нашёл… Ленты зашелестели совсем рядом. Казалось, ещё секунда, и из их чёрно-белого мельтешения появится такая же черно-белая длинная рука и сцапает её. И Йана решилась. Закрыв лицо руками, она бегом бросилась сквозь ленты туда, где, по её расчёту, была дверь. Ленты секли её оставляя мелкие, но болезненные порезы, с лёгкостью разрезая и кожу, и одежду. Ленты путались вокруг неё, и крипи приходилось буквально прорываться вперёд. А за спиной, казалось всего в нескольких шагах, не умолкал смех клоуна-монстра. Ей стало казаться, что эти проклятые ленты изрежут её до костей раньше, чем она найдет выход (или раньше, чем Джек её поймает), когда всё неожиданно кончилось. Вырвавшись из очередных ленточных пут, девушка почувствовала, что лент вокруг больше нет. Убрала руки от лица, огляделась. Позади неё была дверь, за которой колыхались чёрно-белые ленты. Она выбралась! Действуя быстрее, чем успела подумать, Йана подскочила к этой двери и захлопнула её. Тут же обнаружилась тяжёлая задвижка, которой крипи воспользовалась по назначению. Девушка чуть постояла, прислушиваясь к звукам — ничего. Смеха клоуна больше слышно не было, и в дверь никто не ломился. Похоже, этот раунд остался за ней. Крипи устало опустилась на пол, прислонившись спиной к двери, и осмотрела свои изрезанные руки. Кровь залила их, окрасив кожу в красный цвет. Порезов было много, но все они были неглубокие. Ногам досталось меньше, но десяток прорех в плотной джинсовой ткани всё же было. Ну да ладно, заживёт. Главное, она смогла уберечь глаза. Девушку слегка потряхивало, но в целом она была в норме. Вздохнув, Йана огляделась. Снова короткий, метров пять, коридор, оканчивающийся тупиком. В конце коридора — две двери в противоположных стенах. Поднявшись на ноги, Йана подошла к ним, чуть подумав, открыла ту, что справа. И увидела комнату. Совершенно обыкновенную — широкая кровать, два мягких кресла у стены и небольшой стеклянный столик перед ними, массивный шкаф и ещё одна дверь в противоположной стене. Окон нет. И толстый слой пыли везде — сюда явно не заходили много лет. Хмыкнув, Йана повернулась и открыла дверь в левой стене. За ней была лестница, скупо освещённая парой тусклых лампочек, свисающих на шнурах с наклонного потолка. При виде множества ступеней, убегающих вниз и упирающихся в очередную дверь, у Йаны заныла раненая нога. Снова вставать на ступеньки не хотелось. Девушка оглянулась на пыльную комнату. Там была дверь. Но… Джек написал, что выход внизу. С одной стороны — верить ему причин не было. С другой — зачем ему врать? — Лучше сомнительная надежда, чем никакой, — пробормотала Йана и, положив ладонь на шершавую, выкрашенную серой краской, стену, принялась боязливо спускаться, перед каждым шагом пробуя ступень на прочность. Спуск затянулся минут на пятнадцать, но прошёл без происшествий. Облегчённо выдохнув и с неким чувством превосходства окинув взглядом пройденные ступени, Йана взялась за дверную ручку и повернула её. — Ну ничего себе! — выдохнула она, переступая порог. Йана снова очутилась в комнате. Но это была не безликая пыльная комната, похожая на гостиничный номер. Больше всего этому помещению подходило определение «девичье гнёздышко». Стены выкрашены в нежно-бежевый цвет и украшены изящной золотой росписью. У дальней стены стояла широкая кровать под золотистым балдахином на белых резных столбиках, застеленная светло-розовым покрывалом. Рядом стоял красивый трельяж из светлого дерева, с россыпью каких-то браслетиков, кулончиков, серёжек и прочей сверкающей чепухи. Пара удобных с виду, мягких кресел. Пол устилал толстый ковёр цвета корицы. И куклы. На кровати, на креслах, на полу, на полках сидели куклы. С фарфоровыми личиками и стеклянными глазами, с разными прическами и в разных нарядах — в рюшечках, бантиках, вышивках, паетках и стразах. Йана оглядывалась в понятном недоумении: — Что ещё за кукольный домик? Как-то не вязалась эта конфетная комната с играми Смеющегося Джека, по воле которого Йана и попала сюда. Между кресел на стене висела широкая портьера, расшитая белыми и золотыми узорами. «Окно, — подумала девушка, подходя к шторе. — Если клоун не соврал, и «выход внизу», хорошо бы определиться, как далеко это самое «внизу». Йана раздвинула тяжёлую ткань, кольца-зажимы звонко скользнули по карнизу. — Твою ж мать… Окно за портьерой действительно было, и довольно большое. В нём была рама, но не было стёкол. Вместо них проём был заложен красно-бурым выщербленным кирпичом. — Блеск! — скептически буркнула Йана, отворачиваясь от бесполезного окна и оглядываясь. По идее, если Йана правильно поняла суть игры, в комнате должна быть дверь, помимо той, через которую она пришла сюда. И, возможно, даже не одна. Но её не было. — Не туда свернула? — вслух подумала она. — Надо было через ту пыльную комнату идти? Похоже на правду. Это был явный тупик. Йана повернулась к единственной двери с намерением вернуться. Но двери не было. На месте того самого проёма, через который Йана попала в эту кукольную комнату, была стена — светло бежевая, с золотистым орнаментом. — Какого… — начала она, подходя к стене и трогая её рукой. Ничего — самая обыкновенная, оштукатуренная и покрашенная стена. Никаких иллюзий и скрытых ходов. В полном недоумении, Йана снова огляделась. Стены, мебель, куклы и заложенное окно. Дверей нет. Йана посмотрела на фарфоровые мордашки кукол — под их неподвижными взглядами стало неуютно. Почему-то ей подумалось, что все их стеклянные глаза направлены на неё. Йана снова повернулась к стене, словно надеясь, что дверь всё-таки появится. Бесполезно. За спиной шорох. Крипи резко обернулась, нож, словно сам собой скользнул в ладонь из ножен. Никого. Только куклы. Йана присмотрелась к ним внимательнее. Довольно большие, где-то в полметра каждая. Все разные, сделанные очень искусно. Были здесь и утончённые принцессы в кринолинах, и черноглазые гейши в кимоно, расшитых драконами и фениксами, и пухлощёкие красотки в стильных ковбойских сапогах и шляпах; были тут и куклы-мальчики в костюмах наездников, шотландских килтах, фраках с цилиндрами и каких-то причудливых нарядах, названия которым Йана не знала. Она поймала себя на мысли, что на пыльном чердаке ей было куда уютнее, чем в этой мечте коллекционера. Снова шорох. Йана почувствовала, как напрягается тело, и натягиваются нервы. Звук, похоже, шёл от одного из кресел у окна. Йана осторожно шагнула ближе — что бы там ни шуршало, она не желала, чтобы оно без её ведома заползло ей за спину. У подлокотника кресла стояла кукла и едва заметно покачивалась. Йана подозрительно присмотрелась к ней. Очередная красотка в длинном светло-зелёном платье, украшенном маленькими розами, и кокетливой шляпке-чепце. Йана чуть расслабилась, но кукла вдруг вытянула вперёд маленькие фарфоровые ручки. Девушка вздрогнула. Кукла качнулась и сделала шаг вперёд. Потом ещё один. И ещё. Кукла шла вперёд механической, чуть покачивающейся походкой. Йана отступила на шаг. — Что за хрень? Механическая, что ли? Но если бы это было так — кто её завёл? И если уж на то пошло, у этой комнаты должна быть хозяйка. Или нет? Какие законы действуют в пространстве, в котором играется Смеющийся Джек? Кукла медленно шла вперёд, глядя на Йану пустыми стекляшками глаз. Вдруг ярко красный рот куклы приоткрылся, и из недр игрушки послышалось тонкое, чуть звенящее: — Ма-ма… — Чего ещё не хватало! — не удержавшись, фыркнула крипи. Кукла, казалось, ускорила шаг. — Ма-ма! — прозвучало более настойчиво. Йана брезгливо поморщилась, огляделась. Взгляд упал на одну из маленьких расшитых подушек, россыпью раскиданных по кровати. Схватив её, Йана швырнула её в куклу. Та завалилась на спину. Под платьем мелькнули две маленькие ножки в блестящих розовых туфельках — они шевельнулись, словно кукла продолжала шагать, и замерли. Руки так и остались вытянутыми вперёд. Послышалось протяжное «Ма-ааа…», и кукла затихла. Йана тихо выдохнула: эти куклы нервировали её и в неподвижном состоянии, а уж так — ходячие и говорящие… Она неприязненно передёрнула плечами. — И как отсюда выбираться? — успела произнести крипи, когда кукла снова задвигалась. Она села — резко и быстро, без следа той механической заторможенности. Голубые глаза куклы сверкнули злобным огнём, черты лица исказились, словно фарфоровая плоть сделалась комком белого мягкого воска. И этот воск как будто мяли невидимые пальцы, превращая хорошенькую мордашку в жуткую рожу. Глазницы ввалились, рот разъехался к самым ушам и открылся, демонстрируя острые кривые зубы. На маленьких ручках вытянулись длинные черные когти. Кукла… точнее, тварь, притворяющаяся куклой, вскочила на ноги и со скоростью атакующей кобры метнулась к Йане. Крипи была в шоке от такой стремительной метаморфозы, но Худи не зря тратил время, натаскивая её в драках. Скорость реакции не подвела — тело среагировало быстрее, чем мозг успел отдать команду. Йана отскочила назад и сильно пнула тварь ногой. Удар составил бы честь начинающему футболисту — кукла отлетела назад, взметнув подолом нарядного платья. Крутанувшись в воздухе, она ударилась безобразным лицом о деревянную часть подлокотника кресла. Раздался звон, как от разбитой тарелки. Кукла неуклюже завозилась на полу. Но Йана не смотрела на неё. Она смотрела на других кукол — они все двигались. Все эти чёртовы куклы приходили в движение, вставали со своих мест, поворачивали к крипи стремительно меняющиеся лица. Острые зубы, горящие глаза, широко открытые рты, острые когти на фарфоровых ручонках. Куклы шипели и странно постукивали при движении, словно стеклянные шарики, бьющиеся друг о друга. С пола наконец встала кукла, которую пнула Йана. Половина фарфорового лица разбилась и осыпалась, обнажив чёрный зубастый череп со злобным огоньком, горящим в пустой глазнице. Глядя на этот фарфоровый бестиарий, Йана медленно пятилась к кровати. Но тут же опомнилась и обернулась. Куклы на кровати тоже ожили, изменились и подбирались к ней. Йана лихорадочно крутила головой — маленькие уродцы окружили её. «Да они же меня сожрут!» — кристально ясно осознала Йана, видя, насколько противник превосходит её числом. Она стояла в кругу, диаметром всего пару метров, а злобные твари толпились вокруг и смотрели на неё хищными голодными глазами. И не было выхода! Замурованное окно и ни одной двери! И тут одна из тварей метнулась вперёд и сходу вгрызлась Йане в ногу — в то место, где была рана от сломанной ступеньки. Ногу пронзило болью по всей длине, и крипи заорала, тряхнув ногой. Кукла отцепилась и улетела в толпу своих сородичей. Но тут же к Йане метнулись ещё трое. Острые когти и зубы впились ей в ноги, прокусывая джинсы. Снова болезненно вскрикнув, она схватила одну тварь за белокурые локоны и отцепила от себя. Второй рукой крипи ухватилась за каштановый «конский хвост». Эта тварь вцепилась крепче, и Йане почудилось, что кукла оторвалась от неё вместе с куском мяса из ноги. Боль сверкнула белой вспышкой, но отвлекаться на неё не было времени. Мелкие твари продолжали наскакивать, и Йана с трудом успевала отцеплять их от себя. Впору было пожалеть о той ножке от стула, которую Йана обронила где-то в комнате с лентами — сейчас она бы пригодилась. Крипи схватила очередную тварь и попыталась, используя её как дубинку, раскидать остальных. Кукла в руках верещала, остальные шипели. Фарфоровые осколки летели во все стороны… Но их было слишком много, и они были очень живучи. Разбитые лица обнажали чёрные черепа, и уродцы снова кидались в бой. Отбросив очередную изуродованную тварь, Йана ощутила, как когтистая мелочь заскочила ей на спину и, цепляясь за одежду, впилась зубами в правую лопатку. Анин крик оборвался ругательством. Она крутанулась, отбрасывая очередную тварь, как медведь, на которого наскакивают охотничьи псы. Кукла со спины не отцепилась, напротив — Йана ощутила, как когти впились в поясницу. И в бедро. Их было слишком много. Постоянные мелкие укусы слились в одну общую пелену боли. Кровь текла по ногам, по рукам, по спине… Крипи осознала, что ей не справиться с этими тварями — они банально задавят её числом. Куклы буквально облепили её ноги, и Йана почувствовала, что теряет равновесие и падает. Приземление на израненную спину вышло жёстким. Толстый ковёр почти не смягчил удара. Но было ещё кое-что. Отбиваясь от радостно зашипевших тварей, которые явно нацелились выгрызть ей глаза, крипи ощутила спиной, что под ковром что-то есть. Какой-то жёсткий бугорок давил ей между лопаток. Тварь в японском кимоно вцепилась ей в щёку, но эта боль не смогла сбить девушку с мысли. «Нет дверей… Окно — не выход… Так может…» Надежда придала ей сил. Йана одновременно взбрыкнула руками и ногами, отбрасывая очередную волну зубастых нападающих, и быстро вскочила на ноги. Боль от множества рваных ранок стала привычной и почти не отвлекала. Под ногами хрустели осколки фарфоровых тел… Распинывая кукол ногами, Йана зашарила взглядом по полу. Вот он! Бугорок под ковром! И в этот момент раздался стук. Совершенно новый и неожиданный звук в какофонии шипения, бьющегося фарфора и Йаниного крика. Даже зубастые твари на миг остановились и притихли, словно хотели понять, что происходит. Из кирпичной кладки в окне выпал один кирпич. Он выпал из самого центра кладки, и Йана скорее почувствовала, чем увидела, что через эту прореху на неё смотрит глаз. Светлый и безумный глаз. А скрытые кирпичной кладкой чёрные губы облизывает чёрный язык. — Раз, два… — раздался до боли знакомый голос. Сердце Йаны бухнуло о рёбра, когда она увидела, как из кладки вываливается ещё один кирпич. Йана выхватила нож, и упала на колени. Куклы тут же налетели на неё снова. — Три, четыре… Йана почти не отмахивалась от них — она старательно резала ковёр. Там, где под ковром был бугорок, оказалось металлическое кольцо, закреплённое в скобе на деревянных досках. Люк! Иначе и быть не может — точно люк! — Пять… Кто не спрятался? Куклы, похоже, почуяли, что добыча собирается ускользнуть, и набросились на девушку с удвоенной яростью. Они вгрызались ей в руки, запускали когти в бока, вцеплялись в волосы, стремясь добраться до лица. Йана, не выдержав, снова закричала и вскочила на ноги, стряхивая с себя тварей. — Кто тут так сладко кричит? — из кирпичной кладки уже выпадал пятый иди шестой кирпич, и в бреши стало видно ухмыляющееся лицо Смеющегося Джека. Йана в панике посмотрела на недорезанный ковёр. «Они не дадут мне добраться до люка…» — поняла она. Ещё один кирпич упал на ковёр под окном. Девушка смахнула кровь, заливающую глаза, чувствуя, как ужас начинает душить её. — Кому тут так больно и страшно? — в голосе монстра слышалось откровенное веселье. Ещё один кирпич выпал из кладки. Йана отбросила очередную напавшую на неё куклу и случайно задела рукой карман на своих изодранных и пропитанных кровью джинсах. Костяшка большого пальца стукнулась обо что-то твёрдое. Воспоминание полыхнуло, как молния в ночи. Зажигалка! Крупный серебристый прямоугольник, с выгравированной на боку «восьмёркой бесконечности». Неожиданный подарок Оффендера. Йана вытащила зажигалку, поймала очередную тварь, запустившую зубы ей в бедро, и, откинув крышечку зажигалки, чиркнула колёсиком. Возник язычок синего пламени. Синтетические кружева на нарядном платье вспыхнули как факел. Йана швырнула заверещавшую куклу в толпу злобных уродцев, которые шарахнулись от вида огня. Воздух наполнился запахом палёного и крысиным визгом. Горящая тварь заметалась, поджигая одежду и волосы своих товарок. Огонь распространялся, тяжёлый дым стал наполнять комнату. Куклам стало не до Йаны. Огонь им явно вредил — лица плавились, оголяя чёрные черепа; куклы, сгоревшие до головешек, падали на пол и больше не поднимались, слабо трепыхаясь в какой-то своей агонии. Йана снова рухнула на колени, взявшись за ковёр. Загорелось кресло, вспыхнули портьеры на окне. На крипи натыкались горящие уродцы, и ей приходилось сбивать огонь со своей одежды. Но сожрать её больше не пытались. В кирпичную кладку сильно ударили, выбив сразу несколько кирпичей — Джек тоже понял, что у его игрушки есть шанс удрать. Йана кашляла от дыма и продолжала резать ковёр. Ей удалось криво взрезать его углом и откинуть. Под ковром обнаружилась тёмная деревянная крышка люка — квадратная, со стороной чуть меньше метра и железным кольцом с одного края. Сквозь визг горящих кукол и треск пламени, Йана услышала рык. Обернулась. От дыма слезились глаза, но она увидела Смеющегося Джека. Он расширил прореху в кладке и просунул в неё голову. Сшибая кирпичи, он проталкивал плечи, левая рука уже скребла чёрными когтями по оконной раме. Клоун улыбался, но улыбка эта сочилась яростью. Йана схватилась за кольцо, потянула. Крышка люка поддалась, но оказалась неожиданно тяжёлой. Крипи напрягала все силы, железное кольцо норовило выскользнуть из скользких от крови рук. — Что это ты задумала, малышка? — Прошипел Джек. Он просунул в брешь вторую руку и теперь втягивал в комнату своё длинное тело. Дым ел глаза и забивал лёгкие. Куклы почти не верещали, обгорелыми тушками валялись на полу. Огонь уже плясал по всей комнате. Ноги Смеющегося Джека встали на тлеющий ковёр. Йане удалось поднять крышку так, что она встала перпендикулярно полу — доски оказались толстыми, и крышка удерживала равновесие на петлях. — Я тебя нашёл, — длинная когтистая рука потянулась к Йане сквозь дым. «Но не поймал» — мысленно ответила она и, выпустив кольцо, не раздумывая шагнула вперёд, ухнув в темноту закрывающегося люка. Йана услышала, как над головой грохнула тяжёлая крышка. Свободное падение длилось недолго — она даже испугаться не успела — но закончилось чувствительно. Йана рухнула на какую-то твёрдую поверхность, которая находилась под наклоном, как горка. Наклон был приличный, и Йана покатилась по этой горке вниз, как марионетка с обрезанными нитями. Ничего не соображая, крипи попыталась зацепиться за что-нибудь, но пальцы только вхолостую скребли по… судя по всему — по бетону. Её тащило вниз секунд пять. Потом ещё один короткий полёт, и девушка рухнула в воду. И неслабо приложилась о дно — что бы это ни был за водоём, он был неглубок, не больше метра. Полностью дезориентированная, Йана вынырнула на поверхность и, побарахтавшись, кое-как встала на ноги. Её трясло, она пыталась откашляться от воды, а глаза всё ещё щипало от попавшего в них дыма. С трудом проморгавшись, она попыталась оглядеться, но первое, что бросилось в глаза — это бортик канавы, в которой Йана стояла по пояс в воде. К нему она и побрела, осторожно переставляя ноги в серой мутной жидкости. Выбравшись из канавы, Йана растянулась на спине. Её колотило, казалось — всё тело саднило от укусов, а внутри что-то болело и немело непонятно от чего. Глядя в серый сводчатый потолок, крипи правой рукой коснулась рукояти ножа на поясе, с удовлетворением отмечая, что не забыла сунуть его в ножны. Левой рукой она дотронулась до кармана на джинсах и почувствовала там крупный твёрдый прямоугольник. Зажигалку, подаренную Оффендером, она тоже не забыла сунуть в карман. Ох, страшно подумать, что бы с ней сделали эти чёртовы куклы, не окажись у неё огня под рукой. Не говоря о том, что психованному клоуну хватило бы времени проломить кирпичную кладку и добраться до неё. — Хвала тебе, Безликий курильщик, — пробормотала она, — и твоим дурным привычкам. Йана нашарила в нагрудном кармане рубашки пачку сигарет — тоже от Офферондовых щедрот. Сигаретам купание не пошло на пользу — пачка размокла и её содержимое теперь явно не годилось в дело. — Ну и ладно, — буркнула крипи, выбрасывая мокрую пачку в канаву. Она ещё немного полежала, приходя в себя. Но понимая, что Смеющийся Джек в любой миг может проломиться сквозь тот люк или ещё каким-нибудь другим способом найти её, Йана заставила себя сесть и оглядеться. Бетонные стены и сводчатый потолок образовали широкий, метров пятнадцать, гулкий тоннель, посредине которого и пролегала наполненная мутной водой канава. Справа была стена, почему-то находящаяся под наклоном. Возле неё в потолке чернел зевом прямоугольный проём, через который Йана и вывалилась сюда. Вода в канаве текла из полукруглой дыры, находящейся всё в той же наклонной стене. Пахло затхлостью и плесенью. Больше всего это место походило на канализационный тоннель. Что тут служило источником света, было непонятно, но видела Йана всё довольно чётко. С минуту крипи прислушивалась, но не слышала ничего, кроме тихого плеска воды. Убедившись, что её чёрного-белого преследователя пока не слышно, Йана обратила внимание на собственное состояние. И надо признать, оно оставляло желать лучшего. Мокрая рубашка была изодрана в лохмотья, и девушка стянула её через голову, чтобы оценить ущерб собственной многострадальной тушки. Руки сплошь покрывали мелкие кровоточащие укусы. Чуть выше запястья правой руки и на предплечье левой кожа была выдрана с мясом. Бокам досталось от когтей маленьких взбесившихся тварей. Спина, надо полагать, выглядела не лучше. Болезненный укус пульсировал на щеке. Крипи скептически посмотрела на свои ноги. Не нужно снимать джинсы, чтобы понять, что им досталось сильнее всего. В икры и бёдра эти адские пупсы вгрызались с особым смаком. Укусы болели, дёргали и продолжали кровоточить, но на самом деле не были Йаниной основной проблемой. Основная заключалась в том, что, похоже, сиганув в люк и приземлившись на эту наклонную стену, упала Йана очень неудачно. Сильно болел правый бок. На рёбрах под изодранной кожей наливалась тёмным гематома. Йана слегка надавила на неё пальцами, поморщилась от боли. Там, где должна была быть твёрдая кость ребра, плоть как-то нехорошо проседала. Перелом ребра, и вряд ли одного. И было больно дышать. При каждом вдохе внутри словно что-то рвалось. Где-то она слышала, что сломанные рёбра могут повредить внутренние органы. Похоже, досталось как раз лёгкому. Кроме того, очень болел затылок — похоже, головой она тоже при падении приложилась. Йане стало страшно. Она черт знает где, искусанная бешеными куклами, со сломанными рёбрами и пробитым лёгким, за ней охотится Смеющийся Джек, которому все её страдания только в радость. И самое печальное, что если клоун поймает её… Йана была уверена, что живой он её не отпустит… В горле встал предательский ком, глаза защипало, как от того дыма. Крипи вдруг разозлилась на себя и ткнула пальцем в одну из ран на руке. Новая боль, наложившаяся на ставшую уже привычной старую, отрезвила и прогнала ненужные слёзы. — Ещё расплачься тут, нюня! — прошипела Йана, выжимая рубашку. С ткани текла мутная, подкрашенная кровью вода. Девушка расправила и встряхнула ещё сырую рубашку и снова надела её. С кряхтением поднялась на ноги и тут же снова ругнулась — правую конечность прошило болью. Похоже, она ещё и подвернула ногу при падении. Голова закружилась. Показалось — её вот-вот вырвет, но… обошлось. Йана прикрыла глаза… Лёгкое, нога, голова, укусы… Она покосилась на канаву с мутной водой… Может ещё и заражение крови, после купания в этих сточных водах. «Мне везёт, как утопленнику», — мрачно подумала крипи. Ухватилась рукой за стену, сделала пару шагов. Было больно. Боль от ноги прокатывалась, казалось, по всему телу. На секунду Йана испытала такой прилив страха и отчаяния, что едва не заревела в голос. Но вовремя прикусила губу. Прикрыла глаза, сделала несколько глубоких, хоть и болезненных, вдохов, сплюнула поднявшийся из горла сгусток крови. Придерживаясь за влажную шершавую стену, она побрела вперёд. Собственное жалкое состояние вызвало злость. — Врёшь — не возьмёшь, — зло процедила крипи сквозь зубы. — Я муштру Слендера пережила, секс с Оффендером пережила тоже, и твои гребаные игры переживу, сволочь монохромная… Самовнушение сработало — ярость придала сил. Даже дышать, казалось, стало полегче. Шаг, другой, третий — больно, но терпимо. Вдох-выдох, вдох-выдох, сплюнуть кровь… Голова кружится, взгляд мутнеет… Идти… идти вперёд… — Вся эта грёбанная КрипиПаста ещё подавится мной, но не сломает… Хрен ей! Русские, бл*ть, не сдаются… Десяток шагов спустя, Йана почувствовала, что боль чуть притупилась (или же она в очередной раз притерпелась к ней). Воспоминание о Безликих натолкнуло на мысль — а в курсе ли Слендер, как тут Смеющийся Джек развлекается? Припомнились рассуждения Оффендера о том, что Тонкий не любит, когда кто-то, кроме него, ломает его игрушки. А ведь её — Йану — уже нехило так поломало. С благословления ли Безликого клоун тут гоняет её, как крысу по лабиринту, или Смеющийся цапнул чужую игрушку без спроса? Губы крипи дёрнулись в горькой усмешке. Как легко, оказывается, признать себя игрушкой. И даже никакого внутреннего протеста нет. С другой стороны — может ли та, для кого чужие жизни потеряли ценность, кто легко всаживает нож в человеческие сердца, претендовать на какой-то более высокий статус? — Кончай лирику гнать, — буркнула себе под нос Йана. — У тебя более насущные проблемы есть… Её покачивало и мутило. Крипи думала, сколько она ещё протянет в таком состоянии. Она была уверена, что добравшись до Дома, до замороченного леса, она справится со всей этой напастью — с этими укусами и переломами, и всей этой хренью. Она же крипи, в конце концов — её тело крепче человеческого, и заживёт на ней всё, как на крысе. Только бы выбраться отсюда. И это проблема. «Выход внизу». Но если она действительно в канализации, то ниже уже некуда. И что, выход где-то здесь? И ещё — даже если она найдёт этот выход, куда он её выведет? — Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления… Йана остановилась, чтобы чуть отдышаться. И тут же её ноздри дрогнули — среди вони плесени и затхлости до неё отчетливо донеслись запах холодной сырости, влажной земли и ещё чего-то, неуловимого, что можно унюхать только на открытом пространстве. Неужели это и есть пресловутый спасительный выход?! Йана похромала вперёд быстрее. Наверное, ей не стоило этого делать в таком состоянии — голова, нога и сломанные рёбра блеснули алой вспышкой боли. Но уж очень хотелось выбраться отсюда. Она шла минут пятнадцать. Тоннель начал давать небольшой изгиб, «запах свободы» становился всё отчётливее. Стал слышен тихий скрип и какое-то металлическое лязганье. — Ну нихрена себе… — выдохнула крипи, когда добралась до своей цели. За очередным изгибом тоннель резко расширялся, образуя круглое пространство метров тридцать в диаметре. А располагалась там… детская площадка. Бетонная канава, тянущаяся по всей длине пройденного Йаной тоннеля, перед площадкой ныряла куда-то под бетонный пол. Йана расширенными глазами смотрела на деревянную горку со ржавым металлическим настилом, несколько качелей, качалки-пружины, песочницу без песка. Всё выглядело старым и заброшенным. Одна из качелей покачивалась, рождая тот самый скрип. Да побрякивал жестяной элемент на одной качалке-пружине. Детская площадка в тоннеле казалась мрачным сюрреализмом, но была, что называется, «цветочками» — «ягодки» Йана увидела, когда подняла взгляд к потолку. Его не было. Сводчатый потолок тоннеля над детской площадкой был словно стёрт ластиком. Стены по краям этого проёма истончались и шли какой-то трепещущей дымкой. В проёме виднелось угольно-черное небо, а на его фоне чуть более светлые, словно подсвеченные изнутри, длинные стволы деревьев с лысыми корявыми ветвями. Как завороженная, Йана таращилась на этот проём, медленно выходя в центр площадки. Это и есть выход? И как через него выйти? Крипи огляделась — ее окружали стены тоннеля, серые и шершавые, без единого выступа — никакой возможности добраться до проёма. Да и сам проём какой-то странный. Йана оглядела пол — возле песочницы валялся небольшой камень. Девушка подобрала его, примерилась и подбросила вверх. Камень подлетел, миновал дыру в потолке… и исчез. А по черному небу и серым деревьям пошли круги, как по водной глади. Чуть поколыхавшись, проём успокоился. Йана растеряно хлопала глазами. Что ещё за фокусы? Что ей делать дальше? — Что ты ещё задумал, Джек? — тихо произнесла Йана, оглядывая площадку. И заметила странность — тень под горкой, тени от качелей и качалок были слишком черными и какими-то размытыми. Создавалось впечатление что это не тени, а дыры в бетоне… Качели скрипнули сильнее. Йана обернулась к ним и обмерла — на качелях спиной к ней сидел мальчик, лет девяти наверное. С темными волосами, в зелёной в синюю тонкую полоску, футболке. Крипи на миг зажмурилась, решив, что из-за удара головой ей мерещится. Но открыв глаза, она убедилась, что мальчик никуда не делся — он сидел, сгорбившись, держась бледными худыми руками за цепи качелей, слегка отталкиваясь от пола ногами. Первым порывом Йаны было окликнуть его, но она вовремя прикусила язык. Она в игре Смеющегося Джека — тут не может быть просто детей. Или просто кукол. Но что же делать? Инстинкт подсказывал ей, что надо убираться с этой площадки и из-под этого странного черного неба. А инстинкт плохого не посоветует. — Я брата потерял… Слова раздались так неожиданно, что Йана, в буквальном смысле подскочила. Её израненное тело тут же отплатило ей за это, на миг ослепив новой вспышкой боли. — Ты его не видела? — снова подал голос мальчик, не поворачиваясь. — Моего брата? Его Вик зовут… Медленно переставляя ноги, Йана встала так, чтобы между ней и качелями оказалась деревянная горка. Крипи колебалась — хотелось уйти отсюда, но чтобы миновать площадку и уйти дальше в тоннель, надо было пройти мимо этих качелей… Крипи ощутила беспокойство. Такое, как если бы на неё кто-то смотрел. Она оглянулась, почти готовая увидеть в темноте тоннеля за спиной не спеша идущего Смеющегося Джека. Но там никого не было. Качели снова скрипнули. Йана повернулась, но взгляд её зацепился не за мальчишку на качелях, а за тень, падающую от горки. Из тени высунулась рука. Тощая, бледная, скелетообразная, явно детская, она выбиралась из тени, словно та была ямой в земле. За рукой показалась вторая. Они скребли по бетонному полу, выбираясь всё дальше, выволакивая за собой тело. Йана, как загипнотизированная, смотрела на то, как из тени выбирается ещё один мальчик. Он был постарше того, что сидел на качелях. Лет тринадцати, наверное. И он был мёртвый. Он полз на руках, а за ним по земле волочились его внутренности, выпавшие из распоротого живота. Один глаз вывалился из глазницы и перекатывался по серой щеке, болтаясь на нерве. Из бессмысленно раззявленного рта вырывался какой-то сдавленный стон. — Вик? — мальчишка с качелей встал и медленно повернулся. Он тоже был мёртв. Серая кожа плотно обтягивала кости черепа, глазницы были пусты, и кожа вокруг них висела кровавыми лохмотьями. Мёртвый мальчик сделал шаг вперёд. Потом другой, третий… Он двигался странно — припадая то на одну ногу, то на другую. Тело странно покачивалось, руки и голова нервно подёргивались. Создавалось впечатление, что кости в этом теле переломаны, из-за чего оно с трудом передвигалось вертикально. Йана привыкла к смерти. Она сама была её носителем. Она привыкла к монстрам, к маньякам-психопатам. Она привыкла к девочке-призраку, время от времени без спроса заявляющейся в её комнату. Йана привыкла ко всему, что показывал ей Дом, стоящий в самом сердце КрипиПасты. Но она не была готова видеть то, что видела сейчас. Мёртвых детей, уже тронутых разложением, которые медленно двигались по заброшенной детской площадке, находящейся в каком-то коллекторе, под чёрным несуществующим небом. Сердце стучало так, что становилось больно рёбрам. Из горла поднялся и наполнил рот очередной кровавый сгусток, и это вывело Йану из ступора. Она сплюнула кровь и стала отходить к краю площадки, к стене тоннеля. Крипи не отрывала взгляда от мертвецов и вдруг наступила кроссовком на что-то мягкое. Раздался пронзительный визг. Йана вскрикнула и отскочила — из-под ног метнулась огромная серая крыса. Помутневшим взглядом, девушка проследила за ней и её затошнило. Только непонятно от чего — от резкого движения, или от того, что она увидела. Крыса побежала к ещё одному мертвецу, которого секунду назад там не было. Это тоже был ребёнок, мальчик. У этого мертвеца не было ног и одной руки — из шорт торчали обломки костей в окружении окровавленной плоти, рукав футболки висел мокрой кровавой тряпкой. Он сидел на полу, прислонившись спиной к качалке-пружине, а по изувеченному телу ползали огромные мерзкие крысы. Штук шесть, они сидели на обрубках ног, на груди, на плечах и деловито поедали плоть ребёнка. Тот водил по площадке бессмысленными, безумными глазами. Йану кто-то тронул за руку. Позади неё стояла девочка. Тоже мёртвая. Маленькая, лет шести, в одних трусиках, запястья обмотаны какими то цветными платками. Широко открытый рот набит цветными конфетти. На окровавленной ладони она протягивала маленькие цветные конфетки-драже. Такие же конфеты со стуком выпадали на бетонный пол из разрезанного живота. Йана попятилась чувствуя, как кровь отливает от лица. А они всё появлялись — из теней, из темноты тоннеля — и принимались с жуткой бессмысленностью бродить по детской площадке, постанывая, кряхтя, зовя кого-то слабыми голосами. Маленькие и постарше, мальчики и девочки — все искалеченные, изуродованные, безглазые, кто-то без конечностей, кто-то со вспоротыми животами… Все мёртвые. Йана смотрела на это и чувствовала, как у неё немеют ноги. Она знала, что это всё — дело рук Смеющегося Джека. Что эти дети когда-то были живы, но попались в когти клоуну-монстру и погибли, страшно и мучительно. Несмотря на собственный кровавый «послужной список», Йана чувствовала, как у неё всё сворачивается внутри от ужаса. Она никогда не думала об убийствах детей — в её голову даже не закрадывалась подобная мысль. Это казалось ей невозможным, бессмысленным. А Джек специализировался только на детях. И теперь словно хвастался тем, что он сотворил. — Раз, два, три… — вдруг донеслось из тоннеля. Йана обернулась — клоуна видно не было, но она уже слышала его шаги. — …четыре, пять… Малышка, ты уже познакомилась с моими друзьями? Йана снова посмотрела на толпу мертвецов. — Теперь нас много, играть будет интереснее… Они бродили по площадке. Изуродованные, апатичные, чудовищные… — Кто не спрятался… Йана бросилась бежать. Нога взорвалась болью, голова и рёбра вторили ей. Но по этой старой площадке бродили наглядные примеры того, что может сделать Смеющийся Джек. И страх попасть к нему в руки был сильнее любой боли. Мёртвые дети тянули к ней руки, их пальцы вяло скользили по ней. Крипи на удивление легко миновала их и, хромая, побежала дальше. Смеющийся Джек подобрался к ней слишком близко. От боли мутнело в глазах, тело просто выло. Йана сплёвывала кровь, оставляя за собой след через каждые три-четыре метра. Сколько она бежала, сопровождаемая звуком собственных шагов и звуком срывающегося дыхания? Несколько минут? Полчаса? Сколько бы она ещё продержалась? Крипи не могла бы на это ответить. Она почти ослепла от боли, поэтому когда тоннель закончился глухой стеной, Йана не успела среагировать. Она налетела на стену всем телом. Сломанные рёбра отозвались так, будто по ним ударили кулаком. Йана закричала, упав на спину. В голове перекатился тяжёлый свинцовый шар. Отдышавшись и переждав приступ тошноты, Йана медленно села. Тупо уставилась на сплошную стену. Это что, тупик? Испугаться она не успела. Обшарив стену взглядом, она увидела слева металлические скобы, рядком вбитые в стену и уходящие вверх. Они образовывали лестницу, которая упиралась в люк в потолке. Йана с кряхтением поднялась, проковыляла к лестнице, ухватилась за влажную, тронутую ржавчиной скобу. Ей было всё равно, куда выведет этот люк наверху. Главное — убраться из этого проклятого тоннеля, где стоит детская площадка, на которой гуляют мертвецы. И от Смеющегося Джека, который не спеша идёт за ней следом. Йана принялась карабкаться вверх. Руки и ноги немели. Крипи понимала, что они работают только потому, что видела, как ладони цепляются за скобы. На середине лестницы она остановилась — чуть отдышаться. И почувствовала головокружение. На миг она испугалась — показалось, что её руки разжались, и она падает вниз. Но только показалось. Собрав остатки сил, крипи полезла дальше. Добравшись до цели, держась за скобу одной рукой, второй она ощупала люк. Железный. Выдохнув и стараясь не думать о том, что будет делать, если не сможет поднять его, Йана надавила на люк ладонью. Не поддался. — Чёрт! — Выдохнула девушка. Ей всё тяжелее становилось держаться на лестнице. Йана поднялась на две ступени выше, согнула колени, наклонила голову вперёд и уперлась в люк верхней частью спины и затылком. Уцепилась руками покрепче за скобу и стала медленно распрямлять ноги. Люк чуть скрипнул, поддался и сдвинулся. В голове стрельнула боль. Йана продолжала выпрямляться, используя собственное тело, как домкрат. Люк поднялся и съехал с её спины, открывая отверстие достаточное, чтобы худощавая крипи могла в него пролезть. Йана змеёй проползла в люк и тут же растянулась рядом с ним, чувствуя, как руки и ноги сводит судорога. Была мысль закрыть за собой люк. Потом пришло понимание, что это бессмысленно. Что Смеющемуся Джеку какая-то железная крышка? Полежав несколько минут, снова ощутив своё тело, всё еще охваченное болью, но послушное, Йана открыла глаза. Зрение постепенно приходило в норму. Пятна перед глазами больше не скакали, а очертания предметов не расплывались. Йана смотрела в высокий потолок и видела переплетение каких-то канатов и тросов, пересечения множества балок и перекладин. На некоторых балках были закреплены прожектора, светившие в разные стороны тусклым желтоватым светом. С кряхтением девушка перевернулась и встала на четвереньки, чтобы осмотреться. Большое пространство, огороженное по кругу невысоким бортиком, обтянутым зелёным сукном. — Да ладно… — устало протянула крипи. — Шарики, куклы, детская площадка… а теперь — цирк?! Да ты весельчак, Джек… Чуть поодаль стояло несколько ярко размалёванных цирковых тумб разной высоты. Какие-то обручи, обмотанные блестящими лентами, мячики в блёстках и ещё какая-то цирковая мелочь. Всё было пыльным и блёклым. Вокруг арены находилось три ряда зрительских кресел, большей частью — разломанных. С арены было два выхода. Один, ближний к Йане, уводил куда-то в темноту. Зато второй, тот что был в противоположной стороне арены… Йана даже проползла на четвереньках чуть вперёд, старательно щуря глаза. Выход перекрывался частично оторванной занавесью, и там, в темноте проёма, на высоте метров двух наверное, тускло горел фонарь-указатель. Белые буквы на зелёном фоне — Exit. Выход! Сердце Йаны заколотилось быстрее — неужели вот он? Или очередная ловушка? Крипи поднялась на ноги, и, покачиваясь, медленно побрела вперёд, не отрывая взгляда от зелёной таблички. Она брела на её свет, как бабочка летит на огонь. С каждым шагом в ней крепла уверенность, что это — не ловушка, что там, под этой табличкой — дверь. И эта дверь выведет её из этого сумасшедшего места. Ногу прошила боль — резкая, новая, совершенно неожиданная, потому что это была здоровая нога, не повреждённая при падении. Йана вскрикнула, сбилась с шага, упала. С недоумением посмотрела на свою ногу — щиколотку почти насквозь пробил узкий короткий нож. — Какого… — прошипела крипи сквозь зубы, потянувшись к тонкой резной рукояти. — Ты меня порадовала, малышка, — дребезжащий глуховатый голос заставил Йану вздрогнуть и замереть, как кролика перед фарами несущегося на него автомобиля. — Так вкусно кричишь. И боль твоя такая яркая. Из проёма, противоположного тому, что вёл к выходу, ленивой походкой сытого кота вышел Смеющийся Джек. Длинный, худой, с растрёпанными волосами, безумной ухмылкой. «Ну вот и всё…» — обречённо подумала крипи. Между костяшек правой руки он зажимал лезвия трёх коротких метательных ножей. Близнецов того, что торчал в ноге Йаны. — Рада, что тебе понравилось, — сквозь зубы и боль процедила крипи. Не показывать страх и отчаяние было сложно — появление клоуна убедило ее — там, за дверью, действительно выход. — С другой стороны, — небрежно продолжал Джек. — Я недоволен. Ты оказалась слишком шустрой, малышка… Слишком быстро добралась до выхода… — Я могу извиниться, — выдохнула девушка, настороженно глядя на клоуна. — Извиниться? — спросил Джек, демонстративно задумываясь. Сцепив зубы, Йана снова потянулась к ножу, намереваясь вытащить его из своей ноги. Она не успела заметить движения клоуна. Лишь услышала короткий свист. Её ладонь оказалась насквозь пробита ножом и как бабочка булавкой пришпилена к полу. Она закричала, из глаз брызнули слёзы. — Извинения приняты, — радостно сообщил Джек. В его руке осталось ещё два ножа. Он взял один за рукоять, задумчиво его осмотрел. — Ты почти сбежала от меня, малышка. Он подошёл ближе, присел на корточки, с удовольствием осмотрел распростёртую на полу девушку. Йану трясло, чудовищно пульсировали раны от ножей. Пробитая рука превратилась в сплошной комок боли. Боль и страх делали своё дело — сознание начинало плыть. — Но похоже — я выиграл, — довольно скалясь, сказал Джек. — Выиграл, — прохрипела девушка, — поздравляю. Может закончим тогда? — Закончим? — клоун протянул длинную руку, коснулся чёрным когтем её щеки. Коготь оставил царапину на коже, но Йана даже не почувствовала этого. — Нет, малышка. Мы не можем закончить. Сейчас начнётся самое интересное. Указательным пальцем он за рукоять шевельнул нож в её ноге. Йана застонала. Джек шевельнул нож сильнее, и она вскрикнула. — Да, именно это я и имел ввиду, — едва ли не облизываясь, сказал клоун. — Мы славно проведём время, малышка… — Джек, не надо, — сдавленно произнесла она, чувствуя, что слова даются всё труднее. Потеря крови, пробитое лёгкое, сотрясение мозга давали о себе знать. — Мне нравится, как ты кричишь. Я хочу послушать ещё… — Давай я просто покричу, и ты не станешь меня трогать. — Ты такая милая, — губы клоуна разъехались ещё шире. — Но нет, крошка, это будет не интересно. Мы будем играть — ты будешь кричать, а я буду делать всё, чтобы у тебя для этого был повод. Он резким движением выдернул нож из руки Йаны. Схватил её за запястье и вздёрнул тело вверх, как тряпичную куклу. Девушка закричала и тут же закашлялась — из горла снова потекла кровь. — Да, малышка! — Смеющийся Джек расхохотался. — Отличное начало! Джек был не прав. Это был конец. Конец для Йаны, и она чувствовала это. Сознание наконец решило милосердно оставить её. Закрывая глаза, она всё же успела увидеть, как из темноты за спиной Джека к клоуну тянутся длинные чёрные щупальца. А потом тьма накатила на неё изнутри.* * *
Сознание возвращалось медленно и тяжело. Даже не сознание — какое-то его подобие. Йана ощутила, что лежит на чём-то. Коже — нестерпимо жарко, голова тяжёлая, как чугун. Но хуже всего была жажда. Во рту пересохло так, что язык должен был раскрошиться, как табачный лист, губы онемели, а горло, казалось, было обсыпано песком. Йана попыталась открыть глаза, но то ли у неё не получилось, то ли вокруг было темно. Она попробовала шевельнуться — конечности двинулись, но как-то очень тяжело. Йана поняла, что если она сейчас не встанет и не найдёт воды, то банально сдохнет от жажды. Она попыталась шевельнуться ещё раз — не вышло. В каком-то отчаянии она тихо хрипло застонала. Звук этот принёс боль пересохшему горлу. — Очнулась? Если бы Йана могла, она бы вздрогнула. Голос прилетел откуда-то из темноты и показался ей знакомым. Но она не могла вспомнить, кому он принадлежит… да и не стремилась, если честно. Собрав все жалкие силы, которые у неё были, она постаралась как можно чётче произнести: — Пить… Ей показалось, что из горла не донесло ничего, кроме жалкого хрипа, но «голос» её понял. — Пить хочешь? Сейчас… Тьма так и не расступилась перед глазами. Но Йану это сейчас не тревожило, сейчас её волновало лишь одно — пить. Хоть глоток, хоть чего-нибудь, хоть гнилой болотной воды… Она почувствовала, как её голову приподняли, к губам прижалось что-то прохладное и твёрдое, и в рот тонкой струйкой потекла вода. Прохладная, чистая, с легким привкусом металла. Сознание Йаны ликовало — казалось, никогда ей не приходилось испытывать подобного наслаждения. Простая струйка воды, текущая в горло, примиряла её со всеми испытаниями этого мира. Йана напилась, испытывая необычайное облегчение. Она хотела поблагодарить того, кто напоил её, но не смогла — сознание «поплыло» и она снова отключилась. В следующий раз пробуждение прошло легче. Йана глубоко вздохнула — дышать было легко. Было жарко — жар гулял по коже, но при этом чувствовалась какая-то приятная прохлада, как лёгкий сквозняк. Йана вздохнула полной грудью, и воздух беспрепятственно проник в лёгкие. Она подышала с минуту, чтобы понять — это не сон и не галлюцинация. И открыла глаза. И увидела темноту. Густую темноту с едва уловимым сиреневым оттенком. Где-то она видела такой… Где? Йана снова закрыла глаза — почему-то казалось, что так она быстрее придёт в норму. Ей было сложно осознать кто она, и главное — где она. Она шевельнулась и тут же ощутила собственные руки и ноги… Словно деревянная кукла, она чувствовала своё тело, и оно медленно, но верно возвращалось под её контроль. Йана снова вздохнула, просто чтобы понять, что она жива. И снова услышала голос: — Опять пить? Сейчас… Йана хотела сказать, что пить больше не хочет, но секунду спустя осознала — хочет, и даже очень. К губам снова прижалось прохладное и твёрдое. И в горло снова потекла живительная влага. Йана напилась и некоторое время пыталась понять, что произошло. Каге-Као, долг по вопросам, вино… Это было давно. Дальше — дом, чердак, лестница, бешенные куклы, мёртвые дети… И боль, боль, боль… Много боли. Девушка снова шевельнулась и застонала против воли: ей показалось, что её тело — старый заржавленный механизм. И каждое движение отдается болью. Но это было заблуждение, и оно было недолгим. Йана двинула руками, ногами, поняла, что её тело всё ещё принадлежит ей. Она повела головой из стороны в сторону, словно разминая плечи. И снова услышала голос: — Ты как, девочка? Йана вдохнула воздух, чтобы по привычке ответить «нормально». Но не получилось — она хрипло закашлялась. — Так, спокойно, девочка, — снова заговорил голос. — Не спеши. Дыши поглубже, сейчас всё будет хорошо. Йана, почти против воли, последовала совету, в рот снова пролилось немного воды и ей действительно стало лучше. Она ещё несколько раз вдохнула-выдохнула и снова попыталась понять, где же она. Всё та же сиреневатая тьма перед глазами. Под спиной — что-то прохладное, гладкое и в меру мягкое… — Пришла в себя? — перед ней из сиреневатой тьмы вдруг возникло белое, безглазое и безносое лицо, с широким улыбающимся ртом и острыми зубами. Йана заорала — недлинно, но от души. Безглазое лицо нервно шарахнулось назад. — Я что, такой страшный для тебя? — раздался всё тот же голос. — Могла бы и привыкнуть уже… И Йана, наконец, обрела сцепку с реальностью. Она — крипи, живущая в Чёрном Доме, который стоит в самом центре КрипиПасты. КрипиПаста — это не просто сборник странных историй; это — мир реальный и кровавый. И живут там, помимо убийц-психопатов, ещё разного рода монстры. Вроде КагеКао, который опоил её какой-то дрянью, Смеющегося Джека, который едва не заиграл её насмерть, и Безликих, один из которых сейчас таращился на неё своими пустыми глазницами. Оффендер. — Да не страшный ты, — выдохнула Йана, успешно воссоединившись со своей памятью. — Обычный монстр. Появился просто неожиданно… — Я не обычный, — тут же заявил Оффендер, — я — уникальный. Йана вздохнула, потёрла ладонями лицо, с удовольствием ощущая, что тело слушается всё лучше и лучше. Она приподнялась на локтях, оглядела себя… и тут же с визгом села. — Какого хрена?! Вопрос был актуален — она была абсолютно голой. Йана прикрыла руками грудь, отползла от плотоядно скалящегося монстра и сжалась в комок. — Что ты здесь… — начала она, но умолкла, сообразив, наконец, где находится. Темнота с лёгким сиреневым отсветом, широченная кровать с тёмным покрывалом и… запах роз. Это была не её комната, это было обиталище Оффендера. — Что я здесь делаю?! — Радуешь меня своим обществом, — с удовольствием пояснил монстр. Йана суетливо заскребла руками по покрывалу. Со второй попытки ей кое-как удалось стянуть его край и завернуться, прикрыв наготу. Оффендер с показательно-разочарованным вздохом улёгся на край кровати, опершись на локоть. Кожа его чёрного плаща едва слышно скрипнула. — Где моя одежда? — спросила Йана первое, что пришло в голову. — Вряд ли те лохмотья можно назвать одеждой, — задумчиво ответил Безликий. — Где-то у Слендера остались… Хотя он наверняка их уже выкинул. Но кое-что я прихватил… Из-за спины Безликого появилось длинное белое щупальце. Оно спустилось за кровать на пол, пошарило там и положило перед Йаной её ремень и висящий на нём нож. Девушка посмотрела на нож, потом на Оффендера. — Что вообще происходит? — наконец спросила она. — Можешь объяснить? — Могу, — кивнул Оффендер и умолк, продолжая скалиться. Йана, поняв, что продолжения не последует, а эта зубастая сволочь просто издевается над ней, с какой-то проникновенной усталостью сообщила: — Оффендер, я тебя сейчас убью. — Руки коротки, девочка, — рассмеялся Безликий, но сказал. — Ладно, слушай. Смеющий Джек давно на тебя зарился, и Слендер сам дурак, что не приструнил клоуна сразу. Он это не признаёт, но понимает. Как частенько бывает со Смеющимся, начав играть, он сразу позабыл обо всех тормозах и едва не отправил тебя на корм червям. Но Слендер вовремя спохватился, хоть Джек и успел очень качественно потрепать тебя. Наш Тощий зануда забрал тебя, а Джека попытался призвать к порядку… Пустое дело, как мне кажется. Слендер подлатал тебя — очень ему не хочется, чтобы ты загнулась раньше времени — а я вызвался присмотреть за тобой. — Присмотреть? — опешила Йана. Мысли в её голове сплелись в какой-то змеиный клубок — то, что Слендер по какой-то причине не хочет, чтобы она слишком быстро и бесславно «двинула кони», Йана уже догадалась; то, что Тонкий способен кого либо «подлатать» было неожиданно; но Оффендер в роли добровольной няньки — это уже слишком. — Нахрена? — Он планировал оставить тебя отлёживаться самостоятельно. И никто бы не принёс тебе водички, не сбил бы твой жар и не проследил, чтобы в твою комнату не ввалился кто-нибудь из твоих приятелей-психов и не сделал тебе плохо, — менторским тоном сообщил Безликий. — Очень трогательная забота, — сказала девушка. — Но я имела в виду — нахрена тебе это? — Нуу… мне было несложно, — монстр довольно оскалился. — Да и некоторое удовольствие я получил… От последних слов Йана вздрогнула, почувствовав, как запылали щёки, поплотнее запахнулась в покрывало. Угрюмо спросила: — Ты что-то сделал, пока я была в отключке? — Почти ничего из того, что мне хотелось бы, — признал он, всё так же довольно лыбясь. «Он издевается», — поняла Йана. Прислушавшись к ощущениям собственного тела, Йана позволила себе поверить, что Оффендер действительно не сделал ничего… доказуемого. — Ладно, — наконец выдохнула Йана, поняв, что ситуация становится откровенно нелепой. — Спасибо за заботу и за водичку, но я хочу вернуться к себе. — Да запросто! — Безликий с готовностью поднялся с постели и протянул Йане руку. — Ты чего? — Провожу тебя в комнату. Один коротенький телепорт — и ты там. — Спасибо, — пробормотала девушка, сползая с другой стороны кровати, — я как-нибудь сама… — Как пожелаешь, — Оффендер демонстративно пожал плечами. — Но учти, покрывало я тебе не дам. Йана замерла. Ей предстояло выйти из подвала и подняться на второй этаж. Это огромное покрывало с кровати монстра было единственной её одеждой (не считая ремня с ножом). Конечно, замена сомнительная, но за неимением лучшего… — Тебе жалко что ли? — тут же насупилась Йана. — Нет, просто я — гад, — с удовольствием заявил Безликий. — Это точно. Оффендер, ты таращился на меня, пока я была без сознания, наверняка облапал… — Разумеется, — с достоинством ответил тот, причем таким тоном, словно сомнения в этом оскорбляли его. — … и за всё это мог бы одолжить мне покрывало и не трепать мне нервы. — Нет, девочка. За всё это я выхаживал тебя. Поверь, одной тебе было бы не в пример тяжелей. Я почти четыре часа не отходил от тебя. Йана задумалась. Четыре часа? Она вспомнила своё состояние, жажду, жар, мерзкое чувство беспомощности… Да, не будь Оффендера рядом, она вполне могла загнуться… Ну не загнуться, но ей действительно пришлось бы очень тяжело. — Зачем ты это делал? — наконец спросила она. — Зачем сидел возле меня? Четыре часа, только чтобы потрогать мою голую бессознательную тушку? — Я тебе уже говорил — я хочу с тобой подружиться. Друзья же, вроде, должны помогать, нет? — Оффендер, ты сам себя-то слышишь? — Йана покачала головой. — Подружиться? Ты же монстр. Я не очень давно живу в КриппиПасте, но уже поняла, что понятия дружбы тут не существует в принципе, а такие, как ты… «Дружба» просто не заложена в твой генетический код. Оффендер некоторое время смотрел на неё невидимым взглядом. Он даже ухмыляться перестал, и Йана невольно поёжилась. — Мне нравится твоя откровенность, девочка, — наконец сказал монстр. — И ты верно говоришь — понятие «дружба» не для нас. Но я действительно хочу установить с тобой хорошие отношения. И слово «дружить» наиболее точно и коротко описывает мои намерения. — Да зачем это тебе?! — не выдержала девушка. — Ты не в первый раз паришь мне мозг этой дружбой! Нахрена тебе дружить со мной? — Йана, ты же не глупая девочка, могла бы уже догадаться, — Оффендер неторопливо стал обходить кровать. — Зачем мне дружить с такой очаровательной малышкой? Йана попятилась, покрывало, большей частью оставшееся на постели, натянулось и норовило соскользнуть с неё. — Стой там, где стоишь! — тут же взвизгнула девушка, и монстр, к её удивлению, остановился. — Я хочу опять тебя трахнуть, — бесхитростно закончил Оффендер. У Йаны отвисла челюсть. — Но принудить я тебя не могу, обманом всучить мою розу — тоже. Мне нужно твоё согласие. — Ты вообще нормальный? — ляпнула Йана первое, что пришло в голову. И тут же отдёрнула себя. — Ох… кого я спрашиваю… Монстр сложил руки на груди, глядя на Йану чуть склоненной набок головой. Йана собирала мысли в кучу. Она ещё не очень хорошо соображала, и откровения Оффендера не способствовали чёткому мыслительному процессу. — Ты зря теряешь время, — наконец сказала крипи. — Мне хватило одного раза. Ничто не заставит меня снова с тобой… Она затрясла головой. — Не зарекайся, — хмыкнул он. — Я могу быть очень обаятельным. — Да что ты прицепился ко мне, а? — Йана поняла, что ещё немного и она сорвётся на крик. — Когда мы заключали сделку, всё было понятно. Но теперь-то что? — Ты крипи, — ответил Оффендер таким тоном, как будто это всё объясняло. — И… что с того? — Это непросто объяснить. — Так напрягись и постарайся… Оффендер снова довольно оскалился: — Девочка, глядя на тебя я уже так напрягся, дальше некуда. Йана прокляла себя, ощутив, что снова краснеет — да сколько можно вестись на эти провокации?! — Дурак, — буркнула она и попыталась плотнее закутаться в покрывало. — Ладно, — вздохнул Безликий, — я попробую. Если упростить до максимума, секс с людьми для меня как пища. Сытная, вкусная, но простая. А вот крипи… — пара бледных щупалец появилась из-за широкой спины монстра и метнулась к Йане. Она не успела среагировать — вектора обвили её за плечи и за пояс, поверх многострадального покрывала. Девушка взвизгнула, попыталась упереться ногами в пол, но безуспешно. Монстр подтянул её к себе, аккуратно взял пальцами за скулы. — Крипи совсем другой сорт, — он чуть наклонился к её лицу. — Секс с крипи это особый деликатес для меня. Качественный наркотик, если хочешь… — Не хочу, — Йана нервно дёрнула головой, отстраняясь от прикосновения. — Отпусти меня, наркоман озабоченный… Крипи что, как-то по-другому устроены? — Крипи по-другому чувствуют. Ваш диапазон эмоций и ощущений принципиально отличается от человеческого. Ты сама этого не чувствуешь, но для такого существа, как я, это очень весомый аргумент. Чуть помедлив, он убрал щупальца. Йана попыталась отступить ещё, но только упёрлась спиной в стену. — Ты точно ненормальный… — выдохнула она. — Я — монстр от рождения, девочка, — хмыкнул он. — А ты совсем молодое чудовище — твоя и моя норма это принципиально разные вещи. Йана хотела что-то ответить, но почувствовала головокружение — последствия от игр Смеющегося Джека ещё давали о себе знать. Она прикрыла глаза, поднесла руку ко лбу. Оффендер усмехнулся: — Так ты хочешь вернуться к себе? Или у меня поселишься? Я не против… — Хочу вернуться, — вздохнула девушка, понимая, что дальше пикироваться с Безликим она не готова — снова начала наваливаться слабость. — Тогда оставь моё покрывало в покое и дай мне руку, — деловито велел тот. — Нож свой не забудь. Йана ощутила, как кровь снова прилила к щекам. Да сколько же можно?! Разозлившись на себя, что так реагирует, она отчеканила: — Ты сволочь. Я тебя ненавижу. И трахаться с тобой я больше не стану. — Да. Нет. Поживём — увидим, — невозмутимо откликнулся Безликий. — Чего? — не поняла Йана. — Да — я сволочь. Нет — ты меня не ненавидишь. И на счёт твоего последнего заявления… — Оффендер похабно усмехнулся. — Время покажет… Я, знаешь ли, неплохо умею ждать… — Не дождёшься, — Йана выпустила воздух сквозь сжатые зубы. И медленно высвободилась из покрывала, мысленно уговаривая себя, что Оффендер и так уже всё видел, и стесняться ей нечего. Но неприкрытый интерес, с которым таращился на неё монстр, очень нервировал. Йана старательно попыталась разозлиться на себя ещё сильнее. «Чёрт, ты же с ним трахалась, чего ты девочку из себя строишь?» Это сработало. Она откинула покрывало, взяла свой ремень с ножом и подошла к ухмыляющемуся Безликому, угрюмо глядя на него исподлобья. Вложила руку в протянутую ладонь Оффендера. — Знаешь, девочка, — зубастая улыбка стала ещё шире, — если тебе удастся выжить и вырасти до полноценной женщины, ты будешь красивой… Ну, насколько я разбираюсь в человеческой красоте… — Заткнись и просто верни меня в мою комнату, — процедила Йана, чувствуя, что ещё немного, и её пылающие уши подожгут волосы. Несколько секунд — и головокружение усилилось. Сказались последствия телепортации. Йану «повело», она выронила ремень с ножнами и непременно упала бы сама, если бы Оффендер не поддержал её. Девушка автоматически ухватилась за него и цеплялась до тех пор, пока комната перед глазами не перестала совершать кульбиты. Только чуть придя в себя, Йана осознала, что прижимается к монстру, и его ладонь уютно устроилась на её голой груди. Встрепенувшись, девушка отшатнулась от Безликого. Тот не стал её удерживать. Йана несколько ошалело огляделась, убедилась, что комната её и, в буквальном смысле, сбежала в ванную, захлопнув за собой дверь. Через несколько секунд послышался шум льющейся воды. Оффендер постоял, оглядывая комнату. Ухмыльнулся. Неторопливо прошёл к окну и положил на широкий подоконник крупную серебристую зажигалку с «восьмёркой бесконечности» на боку. Порывшись в кармане плаща, присовокупил к ней тёмную пачку сигарет, ещё не начатую. Снова ухмыльнулся каким-то своим мыслям и покинул комнату, для разнообразия воспользовавшись дверью, а не своими способностями к перемещению в пространстве.