Smoke and Mirrors

толку говорить о мире тому, кто родился от войны, тому, в чьих глазах пустота и смерть и жизнь меж собой равны, кто куёт словами железо, кто словами топит лёд, если яд, вливаемый в уши, чувствуется как мёд. в нем смерть, в нем чума, что доводит до всяких бед, в нем трупы и смрад человеческих душ, и если не умрет он от январских стуж, кем станет на исходе лет? риган, король, громовержец, бог, он смотрит, не утони, не умри в его глазах, не переходи его порог. пойдя за ним превратишься в прах, станешь пеплом в костре, невидимым для плах. его безумие - порок, что въедается мне под кожу, оставляет осадок в самом моем нутре, становясь грязью, пылью, сажей, что вычистится лишь на смертном одре, я тону, не в силах стоять, это воет война во мне. господи, за кого мне умирать, за кого мне возвращаться в Афганистан, Иран, Ирак, ради кого рухнуть под тенью арк, какого черта ради? сидеть в окопах ради пьяниц, убийц, портовой бляди, любви, ненависти, незнакомых лиц, смысла ради, вставать в пять утра, жрать, брать автомат, за кого, мать твою, за кого мне умирать, если ты сам убиваешь меня и миллионы других щелчком мыши, спокойствие храня, криков не слыша? как жмешь на кнопку, пока я спускаю курок, глядя им в глаза, опустошаю стопку, пытаясь вымолить свой грех, свой порок, как улыбаешься в рожи всем, кто получит пулю в висок, в сердце, в лоб, оправдываясь одним лишь тем, что бизнес таков, таков урок? какие, черт возьми, кредиты, вклады, банки, клоунады, какие посредники, документы, хреновы мандаты, когда мне убивать детей за то, что родились не там? в хлам. стали не теми, дышали не так, взяли ружье, копье, автомат, стали кровь свою проливать, землю орошать ею за то, что нет воды. я молчу, и дергается кадык. можно ли ненавидеть мир за то, что состоишь из войны, ты смеешься мне в лицо, твои глаза тебе не верны, кричат спасай мальчишка, боящийся псиных стай, выбирай между войной и миром, выбирай выбирай выбирай. черт с ним, с мраком этим, но когда ты видел сны? твои шрамы невидимы, но тебе верны, ты дитя северной морской волны, брызгами увлажняющий береговую линию, превращаясь в лед, Джимми, родившийся от войны, у меня в душе никто тебя не найдет. кошмары не смогут пройти сквозь меня, стану Себастьяном, хранителем сна, буду приветлив, улыбчив, без ружья, не в окопе, а на индийском базаре, специи продающий за пару рупий. Джимми, не умирай, живи свой чертов мафусалов век, будь не двуногое бессилие, а настоящий живой человек. поживи со мной хоть немного, хоть бы год, твое время не пришло, останься, пока смерть не придет, ты узнаешь ее, ребенком ты сказки ей читал, про гномов, троллей, про девятый вал, так дыши еще, читай их дальше, я послушаю все, от ведьм и детей до русалок и баньшей, о том, как оно все и было раньше, и никто не умирал. нет, давай все-таки про девятый вал. Джим, прошу, стой, не смотри, черт, вниз… вечная жизнь - дар данайцев, не обманись.