По осколкам своей Искры

Хеней едва сдержалась от того, чтобы исторгнуть из себя ещё не переработанный энергон. В отличие от спокойного Шоквейва, её колотило только от одного вида органического существа. Механоид спокойно проводил сканирование органоида, не обращая внимания на скрипучие верещания и бесполезные дёрганья. Они случайно нашли эту тварь, проверяя одну из автоботских лабораторий. Повязать ослабшее после долгой стазисной спячки существо не составило труда, однако процессоровыносящие крики приходилось терпеть, так как учёный сказал, что при вырывании голосовых связок слишком высока вероятность смерти исследуемого образца. Голосовые органы были практически наложены на нервный ствол. Хеней на миг представила, насколько глубокими могут быть исследования, и едва не выпала в оффлайн. Но в этот же момент, она понимала, что этой судьбы ей не избежать, ведь у Шоквейва есть очень действенные методы принуждения. Приходилось против своей воли смотреть на эту мерзость и подавать нужные учёному инструменты. Результаты сканирования показывали какую-то несуразицу, десептикон осмотрел существо и пожалел, что не перенёс в эту лабораторию всё оборудование и препараты для проведения операций на органических видах. Пробуждали невероятный интерес иероглифы, покрывающие тело существа, а ещё Шоквейва, как исследователя восхитила приспособленность организма к проживанию в ядовитой атмосфере Кибертрона. Шоквейв снова просмотрел несколько документов об эксперименте, и с сожалением заключил, что операцию с теми инструментами, которые он имел, не удастся. Органик продолжал вырываться из блокираторов, однако уже молча, не разрывая зрительный контакт со своими мучителями. При виде на лежащие рядом инструменты он издал длинный протяжный скулёж и откинулся на платформу, окончательно сдаваясь. Сдавшись. Хеней поморщилась от сиплого звука и в следующий момент едва не выронила из манипулятора протянутый Шоквейву датапад. Гуманоид… плакал?! Фем несколько раз моргнула, проверяя процессорную деятельность на сбои, но нет, ошибки отсутствовали, а изображение осталось тем же. Учёный замер в замешательстве. Существо умоляюще посмотрело на своих мучителей. Автоботка остолбенела и откровенно не знала, что делать. Хоть и органический, однако пленник был по-своему красив: костяные наросты находились на коленях, локтях и голове, напоминая уши; тёмно-оранжевые глаза с овальным зрачком смотрели внимательно, настороженно, со страхом; изящное, хрупкое тело, обтянутое белой эпидермой оказалось выносливее, чем предполагалось. Шоквейв предупредил подопечную о скором выезде и продолжил изучать другие факты, касающиеся не только физических особенностей, хотя и там было много пробелов. Хеней, оставшаяся без дела, переборов отвращение стала рассматривать символы на теле незнакомца. Рисунки смутно напоминали древнекибертронские глифы, но в этот же момент различались своей резкостью и образностью, они как будто были объёмными. Десептикон перечитал запись ещё несколько раз и перевёл взгляд на пленника, его строение отличалось от всего остального, что он видел ранее. Получается, что данный вид всё-таки являлся частью эксперимента. Шоквейв присел на корточки около платформы и сменил режим зрения на ультрафиолетовый диапазон. Таинственные символы на самом деле скрывали многочисленные шрамы, нити которых тянулись по тем зонам, где находятся кости. Правда, сейчас их роль выполняли импланты из кибертрония. Шоквейв почитал записи на том датападе, который ему отдала Хеней, выходило, что этот образец гораздо крупнее среднестатистического своего представителя. Но и тут было объяснение в виде автономной системы питания, находящейся в грудной клетке, однако в связи с этим дыхательная система являлась чуть меньше необходимого, а сердце и вовсе заменено очередным имплантом компактных размеров, работающем на электричестве. Роль батареек играли четыре недлинных стержня, распложенные парами по бокам от позвоночника — они ещё обеспечивали работу опорной системы и… секрет приспособленности к ядовитым газам был раскрыт — ювелирной работы фильтр. Для небольшого по сравнению с трансформером организма этого было очень много. Плюсом ко всему было то, что кислорода организму надо было не так уж и много, но сейчас из-за переизбытка эмоций дыхание в разы участилось. А вот в коматозном состоянии, как помнил Шоквейв, оно было очень редким — хотя тут свою долю имел и стазис. Механоид пробежался окуляром по строкам текста сделав несколько пометок на лежащем рядом датападе. Информации было ещё много, видимо эти исследования велись достаточно долго, но между тем очень качественно. В конце концов, Шоквейв пришёл к выводу, что недавняя вылазка была совершена не зря и из результата экспериментов, коим являлся органоид, можно учесть для себя множество полезной информации, а также принести пользу десептиконам. Например, создание полуорганических воинов. Ведь кибертроний, каким бы он «живым» металлом не был, всё равно уступает органическим материалам в плане регенерации. Хеней уныло взглянула на учёного и подала несколько рамок и накопителей информации. Шоквейв не собирался вскрывать органика прямо сейчас, что, несомненно, радовало фемку. Автоботка провентилировала и вздрогнула от стрекочущего звука, издаваемого существо. Крупные слёзы перестали катиться по впалым щекам, однако в янтарных глазах была такая безысходность, что Хеней самой захотелось рыдать. Совесть вопила о том, чтобы освободить это, хоть и органическое порождение, но автоботка не могла, ведь от этого зависит её собственный актив. «Какая же я всё-таки эгоистка», — мрачно подумала фем, однако ничего не могла сделать с этим безжалостным фактом. Умирать в муках, которые ей стопроцентно обеспечит десептикон, не хотелось. Шоквейв изменил настройки сканера, бросил мимолётный взгляд на фемку и хотел снять данные ещё раз с подопытного. Хотел… в процессоре будто что-то сломалось, мысли спутались, собственная воля ломалась под натиском чужой эмоциональной волны. Перед оптикой мелькали обрывки кодов, сигналы поступающие извне не подлежали шифровке, системы хаотично перезагружались от нагрузки. Изображение перед оптикой то распадалось на пиксели, то наоборот становилось до боли точным. Половина предохранителей, а дальше и схемы выгорали от перенапряжения. Всё смешалось в одну нерадостную картину абстракционизма, и только на грани сознания учёный уловил чужой вскрик. Или кричал всё-таки он? Кричала Хеней. Процессор разрывало изнутри огромным количеством системных сбоев. Боль липкими щупальцами окутывала её маленький корпус, проникая под стыки брони и выкачивая энергию. На миг прояснившееся сознание позволило Шоквейву мутной оптикой проследить за тем, как автоботка медленно оседает на пол, а потом и вовсе теряет сознание. Следом в оффлайн отправился уже он, с равнодушием отметив, что происходящее нелогично. Органоид с болью в глазах посмотрел на бесчувственные корпуса, вытягивая при этом из креплений руку. Разбив остальные оковы с помощью какой-то острой платины, он встал на свои длинные нижние конечности в три сочленения. По щекам скатилось несколько капель, из груди вырвался сиплый вскрик. Передёрнувшись, существо медленно, постоянно оглядываясь, поплелось к выходу. Дверь оказалась открытой, и пленник, наконец, покинул это место. В лаборатории основалась звенящая тишина, прерываемая лишь тихим шелестом работающего терминала. Свет от нескольких бордовых ламп мягко рассеивался на стенах и полу, бросал блики на двух кибертронцев, находящихся в оффлайне. *** Шоквейв медленно запустил все системы, игнорируя боль, растекающуюся по всему корпусу. Для того чтобы встать на ноги, ему пришлось приложить множество усилий. Вцепившись манипулятором в край терминала, мех анализировал ситуацию. Перед оптикой всё ещё рябило, а в процессоре грызли скраплеты. Случайно наткнувшись на корпус фемботки, учёный понял, что ему ещё мало досталось, в отличие от Хеней. Впрочем, это было логично, ведь его системы мощнее, чем у двухколёсной. Пленника не было. Шоквейв подгрузил свои базы данных и открыл несколько вкладок. Телепатия в своём высшем виде. Кто бы мог подумать, что в хлипком органическом теле живёт такая сила? Как-то в более менее тихое время, когда война ещё шла на Кибертроне, он вытряхивал из Саундвейва эту информацию в обмен на то, что не станет изучать подобные возможности более кардинальными способами. Телепат скрипел дентопластом, но всё же поделился данными. Значит, пленник был очень ценной игрушкой, жаль только сбежал. Шоквейв сверился с внутренним хронометром и только благодаря программным ограничителям эмоциональной деятельности не зарычал от злости. Три цикла, с момента последних кликов в онлайне прошло ровно три цикла. Логика подсказывала, что вести погоню опасно и бессмысленно, за это время подопытный мог уйти на большое расстояние. Мех провентилировал системы и кое-как проковылял к платформе. Быстрый анализ показал, что большинство нагрузки пришлось на периферию (существо знало, куда бить), а дальше — нарушение в элементарных процессах работы основных систем, например, необоснованный разогрев корпуса и изменение давления в магистралях из-за большего потока энергона, чем необходимо. Но системы сохранения Искры не были тронуты! Учёный на скорый манипулятор залатал в своём корпусе энергоновые течи, перезагрузил заново половину систем, которые больше всего пострадали от перенапряжения. Это всё, что он мог сделать, по крайней мере теперь системы не норовили утянуть его в оффлайн. Остальные повреждения находились слишком глубоко в корпусе, следовательно, чинить их будет автоботка, учёный положил хрупкий корпус на платформу и стал готовиться к операции. Мех прокручивал в процессоре взрыв космического моста, тогда он тоже пострадал, но не настолько сильно. Окуляр удалось починить благодаря тому, что повреждения находились в зоне доступной для ремонта, да и ранение было не слишком глубоким: нейросеть задело немного, пробитыми оказались защитная и следующая за ней линзы, Арси повредила тогда лишь проводку, до процессора плазменный заряд не прошёл — рассеялся. Часть повреждений восстановила система саморемонта, часть — своим манипулятором. Тем более слепоту компенсировали другие сенсоры, восприятие которых обострилось. Спустя дожоор Шоквейв завершил ремонт и пустил довольно сильный разряд, чтобы фем очнулась. Хеней прерывисто провентилировала и открыла слегка мутноватую оптику. Мех пустил ещё один разряд, но немного слабее. Это привело автоботку окончательно в чувства, и она вопросительно уставилась на учёного. — Необходим ремонт, — Шоквейв быстро набрал текст на близлежащем датападе, — данные здесь. Отказ — нелогичен. Мех замер на несколько кликов, он не привык себе врать, а из этого следовало, что он доверял… врагу. Но вероятность того, что фемка сделает ему какую-нибудь подлянку, была крайне мала, ведь она уже чинила его, не в её интересах отправлять его к Великой Искре. Хеней, которая за данное время уже поднялась и стала готовить инструменты, выжидающе посмотрела на учёного. Мех мигнул линзой и всё-таки лёг на платформу. Автоботка ввела в шейную магистраль десептикона деактиватор и помедлила, борясь внутри с собой и своим страхом перед открытыми системами трансформера, но всё же сняла первую бронепластину, успокаивая себя мыслью о том, что такое она уже проходила. На заднем плане дополняла согласие совесть, кричавшая о правильности действий и о том, что пусть и чинит Хеней деса, но этот дес подарил ей надежду на жизнь. Из неё за этот бесконечно длинный джоор будто вытянули всю энергию, и заваривала она пластины брони уже слегка подрагивающими манипуляторами. Шоквейв коротко кивнул и встал, потом подошёл к терминалу и стал читать информацию о пленнике, может, не всё потеряно. Хорошая работа, — коротко отозвался учёный, получив отчет внутренних систем, — Хеней. Автоботка вытиравшая платформу от энергона на клик зависла, не веря своим аудиосенсорам, однако потом улыбнулась. Кто бы мог подумать, что её, чуть ли не выпадающую в оффлайн от вида развороченного корпуса, похвалит знаменитый учёный всего Кибертрона. — Спасибо, — ответила фем.