По осколкам своей Искры

Шоквейв проверил показатели предакона и в который уже раз пробежался по строкам текста. Через два орна ему придётся навестить ещё одно месторождение, дабы повысить собственные запасы энергона, потому что голубая жидкость кончалась. Предакон уже как декацикл был готов к активации, однако учёный понимал, что ещё рано. Такая особь в активном состоянии должна потреблять гораздо больше энергона, чем в настоящее время, а это были лишние растраты. Другое дело автоботка — миниатюрная двухколёсница выпивала даже меньше, чем показывали его расчёты при первой встрече, однако исправно помогала вести наблюдения, поддерживала чистоту и почти не задавала лишних вопросов. Большинство начатых экспериментов уже подходили к концу, так как фем вела расчёты параллельно с самим Шоквейвом, поэтому процессы шли гораздо быстрее. Поначалу учёный с шестидесятипроцентным согласием подпускал её к собственным исследованиям, однако, не смотря на нелюбовь к медицине, с химией автоботка справлялась. Но Шоквейв не был бы десептиконом, если бы позволил врагу копаться в более важных исследованиях, поэтому Хеней приходилось выполнять большинство не таких важных проектов как «Предакон», а также продолжать изучать имеющуюся информацию про органоида и поверхностные анализы мелких незначительных экспериментов из более масштабных идей. А идей у десептикона было много. Автоботка, сама того не замечая, создавала крепкий фундамент на будущие проекты Шоквейва. Механоид повёл плечами, мимолетно глянув на закопавшуюся в изолетике и куче датападов фем. Не будь Шоквейв холодным как лёд, он бы умилился этой картине, однако учёный снова вернулся к своей работе. Сентиментальность ему ни к чему. Хеней ответила своему надзирателю сонным взглядом, попутно умудряясь записывать заметки в рамке без ошибок. Последние несколько орнов, как только выяснилась её ещё более масштабная полезность, она даже ни разу не прилегла в офф, постоянно что-то считая и изучая. Ей играли как куклой: сделай то, проверь это, принеси ещё что-нибудь. Было обидно и неприятно, однако жить хотелось больше. Почти отправившуюся в оффлайн фем разбудил противный скрежещущий звук. Хеней вздрогнула и хаотично стала бегать взглядом по помещению в поисках органического существа. В памяти до сих пор стояли те крики. Однако метания автоботки прервал спокойный и размеренный голос Шоквейва. Учёный сообщил о мощном энергетическом всплеске в районе Ржавого моря. Фем глубоко провентилировала, понимая, что они обязательно отправятся к этому месту. Иногда принадлежащая десептикону тяга ко всему новому раздражала Хеней до ужаса. Шоквейв определил точные координаты и стал готовиться к поездке, которая обещала быть долгой. Механоид работал быстро, в отличие от Хеней. Фем всё ещё долго соображала, поэтому на поставленный перед ней куб с энергоном с несколько кликов непонимающе смотрела, и только когда учёный объяснил ситуацию, торопливо его выпила, потому что у неё в баках топлива почти не осталось. Не смотря на масштабы сборов, объединённый тандем из двух представителей вражеских фракций был быстро подготовлен к небольшой экспедиции. Это была не первая и даже не вторая вылазка, поэтому Хеней привыкла играть по правилам десептикона. Шоквейв был требовательным мехом — это фем поняла с первых кликов общения с учёным. Десептикон шёл к своей цели применяя все возможные методы, умудряясь при этом не переступать невидимую грань отделяющую десептиконов от самых низших тварей, каких только смог породить Праймас. Шоквейв и его спутница быстро направились по витиеватым коридорам, чтобы попасть на поверхность. За всё время «сотрудничества» Хеней уже почти выучила сеть этих проходов, но тем не менее всегда могла заблудиться. Мрачные обшарпанные стены нагоняли лёгкую пелену страха, но фемботка упрямо шла рядом с десептиконом, по крайней мере пыталась не отставать, потому что размашистая и быстрая ходьба меха не стояла в сравнении и рядом с маленькими шажками алозначной. Десептикон спокойно втянул в вентсистемы разряженную прохладную атмосферу их погибшей планеты и размеренно перекинулся в альтмод. Хеней несколько затравленно озиралась по сторонам, но всё же последовала примеру меха. Автоботка пыталась отвлечься от навязчивых и неприятных мыслей, лезших в процессор, но выходило это, откровенно говоря, плохо. Противное предчувствие беды, зародившееся в самом начале поездки, продолжало терзать и так уже измученную искру. В голову ничего не лезло кроме идиотского слова «западня». От этого аж становилось смешно — ну кому они нужны на Праймасом забытой, хоть и родной планете?! Шоквейв проверял данные и пытался засечь любые формы жизни около местонахождения энергетического всплеска. К сожалению, его внутренние системы были довольно слабы для сканирования пространства такого масштаба, поэтому приходилось довольствоваться изначальной информацией, полученной ещё в лаборатории. А за прошедшее время могло слишком многое произойти. Хоть Шоквейв и не встречал кибертронские формы жизни, он не мог отрицать факта нахождения других существ. Например, таким существом являлся органоид, представляющим из себя опасность. Мех ещё раз активировал сканирование, но так ничего не добился. Каким бы время не называли быстрым или долгим, оно проходит. А вместе с ним заканчивается начатое действие. Звёзды рождаются и умирают, день сменяется ночью, а путник прибывает к конечной цели. Шоквейв просканировал сигнатуры, находящиеся ещё достаточно далеко, однако в зоне видимости. Хеней тоже почувствовала неладное, поэтому стала понемногу сбавлять скорость и отъезжать на безопасное расстояние от десептикона. Учёный уже видел ошарашенного Кнокаута, когда автоботка дала задний ход и повернула в противоположную сторону. Крайне нелогично. Точные науки очень пригодились в стрельбе на открытой местности. В итоге побег не удался. Хеней вскрикнула от термоядерного снаряда, столкнувшегося с поверхность планеты прядом с ней, но даже этого было достаточно, системы автоматически подали сигнал на t-шестерню. По инерции её протащило ещё на приличное расстояние по ржавой поверхности планеты. Встать Хеней уже не смогла, повреждения и болевой шок утягивали в перезагрузку. Так глупо, что она надеялась на поддержку десептикона, они десептиконы, не автоботы. Это конец. Шоквейв спокойно подошёл к Кнокауту, готовому свалиться в оффлайн и окинул остальных вехиконов взглядом единственного алого окуляра. — Шоквейв, — сбоящим вакалайзером нервно выдал медкон, заставляя свой фейсплейт приобрести более менее нормальное выражение. Сказать, что Кнокаут был в шоке, значит не сказать ничего. Знаменитый учёный считался давно погибшим, а тут он стоит перед ним собственной персоной, с теми же наводящими страх спокойствием и хладнокровием. Алый десептикон несколько раз моргнул и глубоко провентилировал, пытаясь унять внутреннюю дрожь страха и зависти. Каким бы самовлюблённым десептикон не был, он умел оценивать по достоинству чужие навыки и способности, пытаясь в этот же момент получить выгоду от общения. Шоквейв, не смотря на свой устрашающий вид, был хорошо образованным и гениальным мехом, чтобы там не говорили о нём автоботы. И Кнокаут это понимал. Глубокий голос Шоквейва буквально пригвоздил всех. За автоботкой был послан вехикон, и её скоро доставили, а медкон сообщил об активации космического моста. Учёный спокойно смотрел на собирающихся на Немезис десептиконов. Как сказал Кнокаут, они продолжают войну с автоботами. Не самая приятная новость, однако это значит, что его проекты будут нести пользу, и время, проведённое на планете в окружении собственных изучений не прошло зря. Механоид с презрительной жалостью посмотрел на закованную бессознательную автоботку: «Глупая, совершает нелогичные поступки, хотя знала, на что шла с самого начала».