Быть человеком

В палате, которая недавно была траурно тиха, царила суматоха. Туда-сюда сновали медсестры, сверяясь с мониторами, проверяя анализы, что-то списывая с приборов и занося в карточку. Дон даже не пыталась понять все их действия. Она не хотела понимать. Не хотела знать. Не хотела позволить себе надеяться. Может все-таки у них выйдет. Может вопреки всему они справятся. Выступят против бога и выиграют. Остальные не разделяли ее неуверенности, и атмосфера в помещении значительно прояснилась. Даже Эндерс слегка оживился, воодушевленный забрезжившим светом в конце туннеля. “Нет,” поругала она себя. “Плохая метафора.” И все-таки видеть его таким веселым было приятно. Практически тень старого Эндерса, беззаботно болтающего с братьями. Но когда все вышли купить еды на обед, Дон заметила, как напряжены его плечи. - Это правда происходит, - ласково сказала она, чтобы растопить лед. - Да… правда… Даже не верится. - Не говори так. - Кому-нибудь другому сейчас это сердце пригодилось бы больше… - Прекрати. - Прости, прости… Я рад, что всё идет хорошо. Честно. - Я знаю. - Просто… - продолжил он, - получается, теперь меня ждет такое? – он обвел рукой комнату, многочисленные мониторы и оборудование. – Доктора, больницы, лекарства до конца своей чертовой жизни? Нельзя больше выпить или повеселиться? Нельзя выйти из дому, не боясь подхватить простуду и умереть от пневмонии? Такой теперь будет моя жизнь? Дон хотела попросить его остановиться, замолчать, не жаловаться, убедить, что надо быть благодарным хотя бы за то, что он будет жить. Но что-то ее остановило. Эндерс был прав. Может он и получил второй шанс, но за него придется заплатить очень высокую цену. - Не знаю, - сказала она. – Может тебе лучше стоит спросить Мишель. Она разбирается лучше. Эндерс нахмурился, как будто его только что осенило. - Вообще-то хорошая идея, - кивнул он. - Что? - М-м-м? - У тебя снова этот взгляд. Будто задумал что-то. Обычно какую-нибудь пакость. - Дон, разве я когда-нибудь задумывал пакости? – блондин даже рассмеялся. – Ну, не в последнее время точно. Но я правда кое-что придумал. - И что? - Что надо будет спросить у Мишель, - ответил он, зевая. – Кажется, я буду действительно счастлив, если смогу не спать хотя бы больше часа за раз. - И я тоже, - прошептала Дон.

~~~

Эндерс моргнул, просыпаясь и слепо оглядывая палату. Мишель с братьями еще не вернулись, а Дон отдыхала на кушетке, которую наконец кто-то догадался принести. Он не мог понять, что его разбудило, пока не увидел стоящего в ногах доктора Бернса. - Мистер Джонсон, - привычно начал доктор. – Прошу извинить за беспокойство, но мы недосмотрели кое-какие документы. Вот черт. От скакнувшего прилива паники стало трудно дышать. Он заставил себя успокоиться. Дон тоже проснулась, услышав голоса, и настороженно слушала. - Всё в порядке, - успокоил ее Эндерс. – Просто документы, да? - Да, - согласился доктор. – Их надо было заполнить еще в начале обследования, но из-за вашего тяжелого положения мы забыли. Вы просто должны ответить на несколько вопросов. В основном о вашем здоровье и привычках. Много времени это не займет. - Хорошо, - сказал блондин и моргнул. Когда он снова открыл глаза, доктор Бернс исчез, на его месте стояли братья и Дон – на лице написан чистейший шок. - Что случилось? – спросил он. – Куда… куда ушел доктор? - Что значит “куда ушел доктор”? - То и значит. Он только был здесь, хотел задавать вопросы, я моргнул, и он исчез. Что случилось с вопросами? - Ты ответил на них, - сухо ответила Дон. – Ты сказал, что употребляешь кокс как минимум 3 или 4 раза в месяц, что выпиваешь каждый вечер полбутылки водки, что пробовал героин, ЛСД и соли для ванн в течение прошлых трех недель. Эндерс ошарашенно распахнул глаза, облизывая пересохшие губы. - Я такого не говорил... Не говорил! – настаивал он, в голосе зазвучали истерические нотки. – Это даже неправда! Я уже год не притрагивался к коксу и никогда… НИКОГДА не пробовал героин и прочую хрень. Честно, Дон. Никогда! - Браги… - взбешенно прошипел Эксл. Ледяная волна осознания окатила Эндерса. Вот и всё. Он стал настолько слаб, что Браги может перехватывать контроль. Времени осталось немного. - И что теперь делать? – слабо прошептала Дон. - Всё скоро закончится, - ответил Эндерс. – Я имею в виду операцию. Кстати, где Мишель? - На первом этаже, - сказал Майк. – Ее смена скоро закончится. Придет, когда освободится. Эндерс кивнул, сморщившись. Последнее, чего он хотел, это встречаться с рассерженной, усталой богиней, которая отработала длинную смену. Но ему нужно было знать ответы на некоторые вопросы, и она единственная могла на них ответить. Поэтому, когда недовольно выглядящая Мишель зашла в палату, он постарался собраться с духом. - Из-за тебя у меня одни проблемы, - бросила она, но без обычного яда в голосе. – Все знают, что будет проводиться пересадка сердца, но никто не знает, когда, и на меня весь день орали, что я срочно отправляла пациентов на операции. - Прости, - пожал плечами Эндерс, хотя ему было все равно. – Мишель, - быстро прервал он, - что именно случится во время операции? - Ты сам знаешь. - Мне нужны детали. - Твоё сердце удалят и заменят новым. Всё очень просто. - Нет, я хочу сказать… им ведь придется остановить сердце, да? Я умру? - Биться оно не будет, это правда, но тебя подключат к аппарату искусственного кровообращения и респиратору, чтобы гонять кровь и заставлять легкие дышать. - Значит, я не умру. - Определенный риск, конечно, есть. Все-таки операция сложная. Но ты молод и здоров, а команда хирургов – лучшая в нашем регионе. Поэтому шансов, что ты умрешь, нет. - А я мог бы? Мишель оценивающе посмотрела на него. - О чем именно ты просишь? - Сама знаешь. - Что?! – воскликнула Дон, распахнув глаза. – Так нельзя! Ты не можешь умереть! - Это единственный способ избавиться от бога, - мягко сказал Тай. - Нет. Нет, ты не можешь! – отчаянно вскрикнула она. – Тебе нельзя умирать! - По-другому никак, - мрачно ухмыльнулся Эндерс. – Все-таки я изначально это планировал. - Что? И как давно? - С тех пор, как узнал, что ты беременна. Может и чуть раньше. Просто смелости не хватало признаться. - Получается, ты в любом случае должен умереть… - Нет… Ну, технически да, но только на пару минут. Как сказала Мишель, операция сложная. Всё что угодно может случиться. - Ты очень болен, Эндерс, - неохотно начала брюнетка, поджав губы. – Твоё сердце может остановиться в любой момент. Никто не удивиться, если произойдет… осложнение, пока ты подключен к приборам. Если ты умрешь на операционном столе, то будешь окружен профессионально обученными докторами. - Но? – поднажал он, чувствуя подвох. - Ты висишь на грани. Есть все шансы, что после смерти тебя не смогут откачать, независимо от опыта хирургов. - Нет, - после короткой тишины отрезала Дон. – Я не позволю тебе это сделать, Эндерс. - Браги должен уйти… - Потому что иначе он никогда не оставит нас в покое, - закончила она дрожащим голосом. - Или хуже. Когда все боги вернутся в Асгард, мне придется уйти с ними. А я тебя не брошу. - Чем быстрее всё случится, тем лучше, - сказал Майк. – Церемония Гайи будет через неделю. Ингрид уже послезавтра собирается ехать к Саре. - Как хорошо, что к тому моменту я уже отмучаюсь, - с сарказмом парировал Эндерс. Прозвучало резковато, хотя братья были не при чем – церемония была самым важным событием их жизни. Они всегда ждали этого – воссоединения Фригг и Одина с пантеоном богов и возвращения в Асгард по мосту Биврёст. Он вдруг почувствовал себя одиноким и брошенным. - Мишель, ты будешь там? – спросил блондин. – Во время операции? Он ожидал, что женщина огрызнется, закатит глаза или велит ему идти куда подальше, потому что ей давно пора домой. Но вместо этого она кивнула. - Я могу заскочить на минутку. Этого достаточно, чтобы … случайно что-нибудь подпортить. - Смотри, чтобы тебя из-за меня не уволили, - предупредил Эндерс, заставляя ее рассмеяться. - А мне-то что? Никто не заменит. Он облегченно вздохнул. Теперь, когда всё было распланировано и оговорено, ему не терпелось начать. Он до жути боялся операции, но в то же время желал как никогда быстрее совсем покончить. Ну чего они там так долго возятся с этим сердцем? Полдень плавно перетекал в вечер. Время от времени кто-нибудь бегал за кофе, но никому напиток уже не помогал, и скоро все горизонтальные поверхности палаты были уставлены полупустыми стаканчиками. Это было бы даже забавно, если бы у них были силы смеяться. Когда наконец зашел доктор Бернс, Эндерс напрягся. Дон же, казалось, напротив расслабилась. - Сердце привезли? – спросил он, слегка задыхаясь и думая, как бы иронично было отбросить концы прямо сейчас. - Мистер Джонсон, нам надо поговорить, - покачал головой доктор. - Насчет чего? - Может лучше стоит сделать это наедине? – он оглянулся на нервно сидящих Джонсонов. - Нет, это моя семья. Они остаются. - Мистер Джонсон, - Бернс прочистил горло, - утром я задавал вам вопросы по поводу употребления алкоголя и наркотиков. Вы заявили, что неоднократно принимали запрещенные препараты и часто выпиваете. Вы это помните? - Нет… - горло перехватило от обиды. - Вы не помните? - Нет, - снова повторил он. – Я этого не говорил… Я не хотел… - Что ж, вне зависимости от того, помните вы или нет, вы это сказали. К сожалению, злоупотребление наркотиками и алкоголем делает вас непригодным для трансплантации. На секунду Эндерс словно выпал из реальности, отказываясь понимать слова доктора. Обратно в болезненную реальность его вытолкнул резкий выдох Дон. - Вы же не серьезно, - она почти засмеялась от абсурдности ситуации. - Боюсь, еще как серьезно. Это правила не госпиталя, а государства. - Но вы же по сути приговариваете его к смерти! Вы оставляете его умирать! Вы не можете! - Я должен. Простите за эту ошибку. Такого обычно не случается, но исправить ничего нельзя. - Ублюдок, - прошипела Дон. – Вы просто настоящий… - она осеклась, понимая, что готова расплакаться. - И что теперь? – аккуратно спросил Майк. - Я могу связаться с социальным работником, чтобы помочь записаться в программу по облегчению страданий безнадёжно больных… - Еще чего, - осклабился Эндерс. – Если уж умирать, я лучше поеду к себе домой. - Я понимаю. В таком случае я начну оформление выписки, - с этими словами он кивнул сам себе и вышел. - Браги снова выиграл, - пробормотал Эндерс. Ему вдруг неимоверно захотелось расхохотаться от тщетности, безнадежности, полнейшей нелепости ситуации. Но мышцы словно свело, и даже если бы хотел, он не мог выдавить ни звука. Он желал закричать, заплакать, да что угодно, но мир вокруг замедлился, погас, и ему оставалось только лежать на кровати и стараться дышать. - Я не понимаю, - почесал в затылке Тай. – Если Эндерс умрет, Браги будет изгнан из своего сосуда. Ему это не нравится, и он… решает убить Эндерса? Он же так и так в проигрыше, так в чем смысл? - Ты правда еще это не понял? – мрачно произнес Олаф. – Просто Браги – подонок. - Поэтому я и должен был умереть до того, как получу новое сердце, - Эндерс закрыл глаза. – А со старым оживлять меня нет смысла. Дон вдруг подняла голову. Глаза покраснели от слез, но в них появилась какая-то осмысленность. - Ну-ка расскажите мне еще раз про вашу палку, - попросила она. - Это ветвь Иггдрасиля, древа жизни, - ответил Олаф. – Эндерс ездил за ней в Норвегию. - И привез на хвосте кучу охотников на богов. Потом видимо Мишель её экспроприировала. - Палка работает только для богинь, - пожала плечами брюнетка. – Я с ней могу исцелять людей. - Насколько она мощная? - Она оживляет мертвых, - устало повторила Мишель. – Как сама думаешь? - Но на Эндерсе она не сработает, - напомнил дед. – Если она его излечит, Браги всё равно начнет сначала. - Но ты сказала, что можешь возвращать с того света. А если сосуд умирает, дух бога покидает тело. До всех медленно стало доходить. - Эндерс по-любому не жилец, - стала размышлять Мишель. – Думаешь, получится одновременно оживить его и вылечить сердце? – она посмотрела на Олафа. - Не знаю. Может быть. Эндерс с трудом привстал. - Попробовать стоит, - сказал он уныло. – А теперь поехали уже домой. Мне еще предстоит умирать между прочим.