План жизни

Эдвард проснулся от щебетания утренних птиц. Опять спать не дают… Он зевнул и вдруг осёкся, вспомнил вчерашнюю ночь. Мальчик хотел встать, но что-то тяжелое лежало на нём. Эдвард только сейчас заметил Миёку, которая мирно спала на его, теперь уже единственной, ноге. Левая ладонь была перебинтована, а на лице мелькали белые веревочки от повязки. Эдвард сочувственно вздохнул, погладил девочку по голове и прошептал, кажется, самому себе: — Прости…- Эд осторожно вынул ногу из-под головы Миёки и сел на край кровати. Не найдя инвалидное кресло, он легонько толкнул девочку в плечо. — Мика… Мика, утро уже. Миёка аккуратно поднялась на одной руке, потянулась и слегка улыбнулась: — Доброе утро. — Доброе — так же улыбнулся Эдвард.- А где моя коляска? — Ой, сейчас, Ал вчера отвёз её на крыльцо.- Мия выбежала из дома и вскоре вернулась, везя одной рукой инвалидную коляску. — Ал, сказал, что она должна проветриваться.- с улыбкой произнесла девочка и тут же погрустнела. — Бедный Ал, он же теперь ничего не чувствует…- произнесла Миёка и её глаза опустели. — Да… Миёка помогла Эдварду сесть в коляску и так, управляя ею двумя руками, они явились на кухне. Альфонс был на улице. — Доброе утро- сказали Миёка и Эдвард. — Доброе утро. Ну так что вы вчера натворили? — с некой строгостью в голосе спросила Пинако. Девочка опустила голову и вкратце объяснила ситуацию: — Мы…провели трансмутацию мамы… — Что? Вы провели преобразование человека?! — закричала Пинако и вскочила со своего места. — Мы просто хотели…хотели еще хоть раз ее видеть…- оправдывалась за всех девочка. Внезапно в дверь постучали. Пинако открыла дверь и тут же начала одаривать гостей самыми «ласковыми» словами. Судя по всему это были военные. Не смотря на угрозы старушки, они вошли в дом и увидели Эдварда в инвалидном кресле и рядом сидящую девочку с закрытым глазом. Один из них, мужчина-брюнет, быстро подошел к Эдварду и, схватив его за ворот одежды, поднял над землей. — Что ты наделал? Ты хоть понимаешь что ты натворил? — орал он. Эдвард смотрел на него безразличными, ничего не выражающими глазами и даже не шевелился. В эту минуту в доме царила атмосфера психушки: Военный кричал на Эда, Пинако кричала на военного. Их обоих хватило, чтобы привычная тишина в доме превратилась в хаос. В конце-концов, женщина, которая пришла с мужчиной-брюнетом, остановила его и шепнула что-то на ухо, после чего мужчина пригласил Эдварда и Миёку в какую-нибудь комнату, чтобы поговорить наедине. — Меня зовут полковник Рой Мустанг, я- Огненный алхимик, а там- он указал на дверь- моя сопровождающая- младший лейтенант Риза Хоукай. Вы провели трансмутацию человека и до сих пор остались живы, я удивлен. С вашими способностями вы могли бы сталь государственными алхимиками. — Ни за что- наконец заговорил Эдвард. — Почему? Став государственными алхимиками, перед вами откроются новые горизонты, вы научитесь многим искусствам алхимии. — Нет, никогда. — Эд…-зашептала Миёка на ухо Эдварду- а ведь он прав, мы сможем многому научиться. — И что? — Что если мы найдем информацию о том, как вернуть наши тела? Эд изменился в лице. Он вспомнил, что Альфонс теперь доспех и он не может спать, есть, чувствовать боль, он теперь просто душа, запертая в этом доспехе. — Мы подумаем- буркнул он. — Хорошо, если надумаете, то приезжайте в Централ на экзамен. На размышление и выздоровление вам дается один год.-С этими словами он вышел из комнаты, попутно позвав жестом младшего лейтенанта и они ушли. — Ненормальные, кто захочет стать армейским псом? — ворчала Пинако. — Я хочу, — произнес Эдвард, — Если я смогу вернуть Алу и Мике их тела, то я стану даже армейским псом. Уинри, бабуля, вы можете поставить мне автоброню, чтобы я мог использовать алхимию? — Но Эд, это жуткая боль, к тому же нужно привыкать к автоброне, — возразила старуха. — Я привыкну к ней за этот год — Бабушка, Уинри, а можно сначала мне? — робко подала голос Миёка, демонстрируя перевязанную кисть. — Час от часу не легче, — вздохнула Пинако, но всё же, благодаря уговорам детей, через несколько дней Миёка ходила с металлической рукой, а Эдвард-с правой рукой и левой ногой. Провода, соединяющиеся с нервами, очень мешали, но, как и обещали, они привыкли к ней за один год. Вместо потерянного глаза, Пинако вставила девочке кукольный, который Эдвард создал с помощью алхимии. Радужка получилась бледно-красного цвета, но девочка все равно прятала его под повязкой. Элрики и Ёсида стали собираться в город. — Вы уверены? Ещё не поздно распаковать чемоданы- уговаривала Пинако. — Извини, бабуль, это наш выбор- отвечал за всех Эдвард. — Ну ладно… Завтра поедете? — Да, билеты уже купили. — Хорошо, идёмте спать- и все, кто находился в доме вскоре сладко спали. Глубокой ночью Миёка проснулась от того, что её кто-то тряс за плечи. — Миёка. Миёка проснись! — это был Эдвард. — Да, что случилось? Мы опоздали на поезд? — спросонья бредила девочка. — Да какой поезд? Дело куда серьезней поезда. — Ну так что случилось? — Миёка зевнула и села на край кровати. — Я тут подумал… Мы ведь всегда сможем вернуться, если что, верно? — Да, но я не уйду с этого пути! — решительно заявила Мика- Если только…если только вы не захотите свернуть… — Вот! В том-то и дело! Если мы вернёмся, значит все наши усилия напрасны и эта автоброня… Короче, я думаю, нам надо уничтожить наш дом. — Уничтожить…дом? — прошептала девочка. Мысль о том, что куча воспоминаний превратиться в кучку мусора её совсем не радовала. — Да, тогда мы не сможем вернуться. Нам некуда будет возвращаться и ничто не сможет нам помешать вернуть наши тела. — Значит, уничтожить… Хорошо. Если ты считаешь, что это правильно…- наконец решила Миёка. Эдвард ушёл в свою комнату, чтобы переодеться самому и дать это сделать Миёке и, захватив Альфонса по дороге, пошли к дому. Все трое встали в ряд, а Эдвард подошёл к крыльцу и приложил руку к деревянному столбу: — Ну вот и всё, — произнёс парень, опустив голову. Миёка подошла к нему и положила свою руку на его плечо: — Не расстраивайся, это же для дела, для самого важно дела в мире, — успокаивала его девочка. Эдвард поднял голову и улыбнулся: — Верно, это для дела — Он зажёг факел и поднёс его к столбу. Дерево загорелось и дом вспыхнул. Горело всё: шкафы и кровати в комнатах, одежда, фотографии, записи Хоэнхайма, всё, что могло гореть, горело. По лицу Миёки прокатилась слеза. — Эй, ты чего ревёшь? — улыбнулся Эдвард. — Просто это было… наше прошлое… Всё, что происходило в этом месте… Здесь столько всего случилось…- почти спокойно, но, скорее, с жалостью ответила Мика. — Ну ладно, пошли, — Эдвард повернулся и пошёл в сторону станции. Скоро должен приехать поезд, а этих детей ждёт ещё много событий и приключений…