Затравленный и прижатый к стене кот превращается в тигра. © Мигель де Сервантес Сааведра.
Казалось, эта дорога не кончится никогда. Я снова и снова огибала высокие колокольни, башни часовен, пробегалась по крышам домов, отталкивалась от стен, проезжала кейсами по гладкой брусчатке, а расстояние до пробитых ворот будто не сокращалось ни на метр. Газ в баллонах ещё не закончился даже наполовину, но я уже успела устать, как собака. За эти полчаса, прошедшие после моего старта на поиски своей команды, я успела завалить пятерых гигантов. Да-да, пятерых. Да-да, в одиночку. Расскажи Шадису — ни в жизнь не поверит! Правда, происходило это действо немного... странно. Я вообще-то даже не собиралась их убивать, мне не до этого было. Короче, дело было так: я тупо летела вперёд, догоняя своих ребят, никого не трогая, и, вроде бы, более-менее спокойная. Но стоило мне хоть краем глаза заметить мелькнувшую среди крыш исполинскую голову, и я как будто с цепи срывалась. Красный всполох перед глазами, крупная рябь, резкий прилив сил — и, сама себя не контролируя, я тут же круто меняла направление, неслась наперерез титану и вскрывала ему заднюю часть шеи за несколько секунд. Я понятия не имею, что это было. И, если честно, это сильно пугало. Но... несмотря на это, в такие моменты я чувствовала себя настолько удовлетворённой, настолько обезумевшей от счастья, что хотелось прыгать и скакать прямо на испаряющейся горе мяса, горланя во весь голос какую-то жуткую жуть. Но длилась эта эйфория почему-то от силы секунду; после неё мною овладевала холодная и лютая ненависть, и я снова пускалась в полёт. В попытке как-то оправдать эти странные «приступы» перед самой собой я нашла им приблизительную причину. Снова и снова вырезая из уязвимых мест куски пышущего жаром мяса, я остервенело искала отмщения. Мне было мало смерти гиганта, сожравшего Андрэ и чуть не отправившего меня следом за ней. Я хотела больше. Я хотела, чтобы каждая из этих тварей почувствовала всю ту боль, что чувствую я. Я хотела истребить их всех, не оставив в живых ни одно грёбаное отродье. Либо же я просто сошла с ума, по-другому это никак не объяснить. Именно поэтому каждый раз, когда я приближалась к их затылкам — так быстро, что они даже среагировать на меня не успевали, — уши внезапно закладывало ватой и в голове образовывалась абсолютная тишина. Только эхом звучало тихое, но уверенное «уничтожить, уничтожить, уничтожить». Стоило мне убить титана — слух возвращался, и я слышала вырывающийся из глубин груди громкий и визжащий истерический хохот. Признаюсь честно, это было страшно. Но и плата за эти резкие всплески силы оказалась немаленькой. Когда «приступ» заканчивался, на плечи сразу же пятитонной глыбой наваливалась дикая усталость, припечатывающая меня к земле и не дающая даже вздохнуть нормально: будто меня заставили за пять минут влезть на огромную скалу без помощи ног. Спасибо прекрасным воспоминаниям о трёх годах кадетки, теперь мне есть, с чем сравнивать. Вот и плетусь кое-как, стараясь лишний раз по сторонам не смотреть, а то, боюсь, после следующего такого припадка от крыши отлепиться не смогу. Кстати, по-моему, вон ту башню впереди я уже видела. О, а на той крыше побитая черепица — точно, следы от моего падения! А на земле... Сглотнув, я поспешила отвести взгляд и быстро продолжить путь. От гиганта уже давно и следа не осталось, но место я узнала. Здесь погиб Бенджамин. А на земле — его безголовое тело. Глубоко вздохнула, успокаиваясь. Похоже, я снова вышла на наш маршрут, а это значит, что моя команда уже совсем близко. Если, конечно, они не додумались свернуть куда-нибудь. Окрылённая скорой встречей с товарищами, я прибавила газу — и на секунду зависла в воздухе от страшного осознания. Лукас. Как мне смотреть ему в глаза? Как мне вообще сообщить ему о том, что случилось? Как я могу позволить себе сказать, что Андрэ отдала жизнь ради меня, если не успела спасти её в последний момент?! У меня ведь был шанс вытащить её из кулака гиганта, был! И я его прошляпила! И как Лукас будет смотреть на меня после того, что услышит?.. Где-то на периферии мелькнула было мысль «промолчать», но я быстро задавила её, пока она не успела разрастись и забить своими ядовитыми листьями всю голову. Я не могу промолчать. Он должен узнать об этом. Пусть даже это разрушит всю его жизнь, он гораздо вероятнее не простит меня за моё молчание. Да я даже если бы захотела, не смогла бы утаить это от него: он, зараза, проницательный до смерти, а у меня на лбу всё написано. Занятая подобными размышлениями я и не заметила, как через пару минут полёта перед глазами встал знакомый пейзаж. Похоже, это то место, где я нашла Йохана, то есть, как раз здесь мы с ребятами и разминулись. Зачем-то оглядевшись по сторонам, я врубила газ посильнее и рванула вперёд. Дополнительные баллоны, кстати, побитые и маленько помятые, болтались в связке за спиной в количестве двух штук. К сожалению, большая часть действительно взорвалась при падении (высота пятиэтажного дома — это вам не шутки), но на безрыбье и рак рыба, как-нибудь применим. Мысль о том, что уже скоро я встречусь со своими товарищами, приятно покалывала в груди. За эти полчаса, что я мчалась сюда, как оголтелая, мне настолько осточертело это одиночество, что сейчас я была бы рада встретить любое знакомое лицо, пусть даже это будет Жан или — о, боже! — Имир. Ведь пока я догоняла свою команду, мне не встретился ни один, даже незнакомый солдат, из-за чего я чувствовала себя крайне паршиво в окружении абсолютно одинаковых крыш, от которых уже рябило в глазах, и от мелькающих среди них назойливых гигантских тел. Чем ближе я приближалась к пробитым воротам, тем больше их становилось, и тем сложнее было контролировать зудящие от предвкушения руки и клокочущий в груди комок ненависти и ярости. В глаза било красным, мозги гудели от непрекращающегося «уничтожитьуничтожитьуничтожить...» Господи, да что же со мной происходит?! Голова начала кружиться. Нехорошо. Я спешно перекрыла газ и приземлилась на ближайшую крышу, чуть попрыгав вперёд на левой ноге и кое-как удержав равновесие. Плюхнулась на гребень, очень осторожно выпрямила вывихнутую ногу, поморщившись от боли, а на левую коленку положила локоть и уткнулась в него головой. Святые стены, это просто невыносимо! Такими темпами я не дотяну до конца эвакуации — окочурюсь просто от того, что эта нога болит так, будто её отрывают живьём. На всякий случай я приподняла взгляд, чтобы убедиться, что мне это всего лишь кажется, а затем снова закрыла глаза. Я бы, конечно, могла просто вправить вывихнутый сустав и избавиться от проблемы, но, боюсь, эта боль станет катализатором к очередному приступу истерики и я снова разревусь, а этого мне сейчас уж точно не надо. Лучше дождусь сигнала отступления и потерплю до медпункта, пусть знающие люди мне помогут. И ведь прав же был мой капитан, когда говорил, что если я и вздумаю помереть, то точно сделаю это как-нибудь по-тупому! Я слабо улыбнулась. Странно, но темнота помогала мне усмирить бушующий в груди огонь, который словно норовил меня угробить, заставляя снова и снова в ярости кидаться на гигантов. «Сжигай своими лучами всё, что видишь на пути», так ты говорила, Андрэ? Внутренности внезапно перестали прокручиваться через мясорубку — приступ закончился. Но от этих воспоминаний я снова стала мрачнее тучи. Через минуту меня полностью отпустило. Я осторожно распрямилась, чтобы лишний раз не тревожить побитую спину, и запрокинула голову в попытке размять шею. Слева от себя заметила что-то странное, пригляделась — и едва не вздрогнула от ужаса, когда различила в непонятном предмете руку. Отдельно от тела, отгрызенную по локоть. Сглотнув, я поспешила отвернуться и уже собралась было вставать и снова пускаться в путь, но меня привлёк какой-то странный отблеск, мелькнувший на оторванной конечности. Любопытство пересилило, и я, мысленно костеря саму себя, с трудом доползла до пресловутой руки, плавающей в вязкой бурой луже. Судя по небольшим габаритам и тонким аккуратным пальцам, она принадлежала девушке. Я снова сглотнула. Стараясь не касаться холодной посиневшей кожи, я осторожно приподняла окровавленный рукав. И тут же резко отпрянула назад, чуть не скатившись при этом с крыши и крепко зажав ладонями рот. На запястье покойной девушки была намотана цепочка с тремя амулетами. С гербами трёх стен. — Лиа... — сдавленно прошептала я в грязный платок, не имея ни малейших сил вдохнуть — мои лёгкие в один миг будто скукожились до размеров еловой шишки. Не может быть. Этого не может быть. Ну почему, почему я даже не допускала мысли о том, что мои сокомандники могли просто не выжить? Почему я, как дура, тянула время до последнего, хотя могла бы чуть-чуть поднажать и, возможно, успела бы спасти её?! Теперь остались только Лукас и Майя... Их всего двое. На огромной, кишащей гигантами территории. И их двое. Эта догадка резко толкнула меня в спину, заставляя немедленно подскочить и рвануть вперёд. Одна за другой проносились мимо меня на бешеной скорости такие осточертевшие мне крыши зданий, и в каждом кровавом пятне на них я боялась увидеть знакомое лицо. Быстрее, быстрее, ещё быстрее! В глазах и носу снова защипало, поэтому я с силой закусила губу. Нет, этого не могло произойти. Они же обещали, что дождутся меня! Лукас пообещал мне! Я не могу потерять сегодня ещё и их! Я смогу! Я успею! Я..! Свист газа и шум ветра в ушах внезапно заглушил какой-то посторонний громкий звук. Притормозив на секунду, я повернула голову. Отчаяние и дикий, животный ужас — это всё, что я успела увидеть в побитом, затравленном взгляде Майи Дрэсант, потому что через секунду она утонула во мраке гигантской пасти, захлопнувшейся, как капкан. Две худые ноги в высоких кожаных сапогах дёрнулись в последний раз и упали вниз. Кровавые брызги. Время остановилось. Но всего на секунду, — затем привод снова понёс меня вперёд. Запоздало поняв, что только что произошло, я снова разодрала горло, крича её имя, и резко сменила направление. УНИЧТОЖИТЬ Увернулась от гигантской лапищи, замахнулась руками и отсекла от задней части шеи здоровенный кусок. Готов. Не успела. Эйфория не пришла, как и чувство усталости — что-то не так. Это не всё. Приземлилась на крышу и судорожно огляделась. Огромная голова через два дома справа — заметила, рванула туда. Три секунды полёта — и я вижу, как титан подносит ко рту человека, безуспешно пытающегося разрубить лезвиями его пальцы. Последнего выжившего члена нашей группы, нашего капитана, моего товарища. — Лукас! — хрипло закричала я и, не успев толком сориентироваться в ситуации, сорвалась с крыши молнией. В одно мгновение толстые пальцы оказались отрублены по середину, а воротник форменной куртки Лукаса зажат в моей руке. Резким рывком я высвободила его из плена и потащила за собой. И в этот момент гигант рванулся вперёд. Огромные зубы щёлкнули, оглушительный хруст костей заполнил всё пространство вокруг, пронзительный крик резанул по ушам. Не успела. Перехватив товарища под мышки, я взлетела на крышу и осторожно уложила его на спину. Взгляд скользнул вниз. Кровавые ручьи — всё, что осталось от его ног. УНИЧТОЖИТЬ Из груди вырвался тихий рык. Я спрыгнула с крыши и описала круг около твари, проглатывающей свою скудную добычу. Уязвимое место на прицел, резкий замах, мощный удар мечами — и шмат кипящего мяса вылетает из его спины вместе с фонтаном горячей крови. Оттолкнулась левой ногой, придавая падающей твари ускорение, пулей метнулась обратно на крышу к Лукасу. И как только моя ступня коснулась красновато-бурой черепицы, я без сил грохнулась на живот, чувствуя, как жуткая усталость опять заливает всё тело свинцом. Дыхание отяжелело. Пот лился ручьём. Не было сил пошевелить даже пальцем. Но, несмотря на всё это, я лишь сдавленно зарычала сквозь стиснутые зубы и, превозмогая слабость, поползла к распластавшемуся рядом Лукасу. Кое-как добравшись до него, я с трудом села и впервые за всё время взглянула в его лицо. Он был жив. Серые глаза в упор уставились на меня с таким удивлением, словно я король при параде, а не внезапно вернувшаяся Елена Лихтерманн. По подбородку и щекам стекали изо рта алые ручейки, пачкая одежду и шею. Тонкие бледные губы растянуты в улыбке. — Ты чего улыбаешься? — зачем-то спросила я, нервно дёрнув уголком рта и не осознавая до конца, что только что произошло. Класс, голос совсем пропал. Придвинулась ближе к нему и положила дрожащую ладонь на его покрытый испариной лоб. — Всё будет в порядке. Я тебя вытащу. — Елена, ну ёпрст, — слабо вздохнул Лукас, поглядев на меня с лёгким укором. Я внезапно поняла, какое жалкое зрелище сейчас из себя представляю по сравнению с тем, какой он видел меня в последний раз: куртки нет, одежда вся в грязи и крови, рука изодрана, волосы встрёпанные, а под глазами от страшной усталости, наверное, такая чернота... — Кто мне недавно клялся и божился, что даже на километр к гигантам не подойдёт, а? Как мне жить без ног-то теперь? — Мы... Мы что-нибудь придумаем! — выпалила я, судорожно закивав головой. Даже запнулась от неожиданности: титан только что одним махом оттяпал ему обе ноги, а он меня отчитывает за то, что я эту тварь прирезала? Ох, Лукас... — Я вон даже газ принесла! А протезы сейчас знаешь какие классные делают? Всё будет в порядке, я тебя спасу, ты только успокойся, ладно? Однако, посмотрев на свои трясущиеся руки, я поняла, что успокоиться здесь следует как раз мне, а не ему. Закусив губу, я сжала кулаки и прижала их груди, беспомощно повесив голову. Горячие капли одна за другой срывались с ресниц и разбивались о мои колени, а я мысленно уничтожала себя мыслью о том, что не успела. Совсем чуть-чуть не успела. Снова. Реальность обдала меня могильным холодом, заставив сильнее сжаться в комочек. С такими ранами не живут. Лукас не выживет. — Эй, какого хрена ты раскисла? — Голос друга был задорным, как обычно, но таким слабым и тихим, почти неслышимым... Было бы рядом ружьё — застрелилась бы сразу. Как же паршиво. — Я... Я опоздала... — рвано прошептала я, неверяще вздрагивая от каждого слова. — Я снова не успела... Ещё бы чуть-чуть... — Тихий шёпот внезапно сорвался на хриплый крик, в котором громко слышались только отдельные звуки. — Ещё чуть-чуть, и я бы успела! Я бы смогла спасти вас всех! Но я снова опоздала! Я ОПОЗДАЛА! — Уронив голову на руки, я заревела в голос. Душу рвали в клочья. Вроде понимаю, что Лукас ещё жив, но почему-то оплакиваю его как покойника. Именно поэтому и не могу осмелиться посмотреть на него. Потому что боюсь, что окажусь права. Почувствовала, как меня легонько тянут за закатанный рукав рубашки, и невольно подняла голову, вздохнув с облегчением. Серебристые глаза всё ещё искрились жизнью. Слабо, как затухающий бенгальский огонь, но искрились. Я заглянула в них и попыталась молча выразить немой вопрос на лице, но, кажется, мой взгляд показал проницательному Лукасу совсем другое. — Кто? Всего одно слово сорвалось с его окровавленных губ, а меня в очередной раз согнули беззвучные рыдания. Он всё понял. Абсолютно без слов. — А... А... — Армин? — Андрэ... Едва склеенное по кусочкам небо снова раскололось и рухнуло на мои плечи. В голове прокатился оглушительный громовой раскат, тело сжалось под резкими порывами ветра. Холодные капли дождя были острее лезвий. Лук не кричал, не ругался, не рыдал, как я полчаса назад. Он лишь сглотнул тяжёлый ком в горле и переместил взгляд с меня на плачущее вместе со мной небо. — Ничего, — успокаивающе вздохнул он, снова улыбнувшись и положив ладонь мне на голову. — Зато умирать не жалко... Теперь, надеюсь, хоть там мы будем вместе. Я тихо взвыла, впившись зубами в кисть руки, чтобы не заорать. Сердце сжалось от жалости и тоски. Андрэ была для него не просто мимолётным любовным интересом — она, без преувеличения, стала его жизнью. На какие вещи он был готов пойти ради неё, какие жертвы был готов принести ради неё... Бросил одинокую мать. Стал курсантом. Чтобы быть рядом с ней. А теперь на моей одежде её кровь. Не моя. А её. — Эй, каштанка, хорош реветь. Посмотри на меня. Я подняла красные и зудящие от слёз глаза и уставилась на него. Лук смотрел на меня каким-то непривычно тёплым взглядом и улыбался. Серая радужка плыла. Его дрожащая рука слезла с моей головы, перехватила мою залитую слезами ладонь и слабо сжала. — Спасибо, что выжила. И что вернулась. Сама не помню, как рванулась в беспамятстве вперёд и уронила голову на его тихо вздымающуюся грудь. Тело снова скрутила судорога, душа вывернулась наизнанку. Смутно почувствовала, как почти невесомая рука легла на мою спину, и разрыдалась ещё сильнее. Лук, конечно, разозлится, когда увидит потом на своей футболке такую огромную сопливую лужу, но... Подождите-ка. Разве не в этой стороне должно находиться сердце? Я прислонилась ухом к его груди. Ответом мне была тишина.***
— Это всё. Я могу идти? Дождавшись утвердительного кивка от грузного усатого гарнизонца, я встала из-за стола, отсалютовала, подхватила костыль и уныло поплелась к выходу из штаба, стараясь как можно меньше шевелить повреждённой ногой. Душное помещение, пропитанное запахом мокрого дерева, сменилось шумной улицей — и я вновь осталась наедине со своими мыслями, которые подхватили меня и закружили, завертели в адском водовороте, заставив опереться на костыль и поморщиться от подкатившей к горлу тошноты. Вспышка воспоминания — серые, как небо над головой, глаза Лукаса, которые в один миг потухли навечно. Мне было страшно смотреть в них. Какая-то неведомая сила в ту же секунду сорвала меня с крыши и помчала куда-то. Дороги я разобрать не могла из-за застилавших глаза слёз, и только потом, когда в третий раз наткнулась на уже ненавистную мне башню часовни, до меня дошло, что я снова лечу в арьергард. И при этом мне было абсолютно плевать, что Верманн запросто может собственными руками казнить меня за бегство с поля боя. А, впрочем, куда мне ещё было деваться? С начала операции прошло больше часа, за это время можно было эвакуировать не один город, а хоть сразу три, так что сигнал отступления должен был прозвучать с минуты на минуту. Да и выбора у меня больше не осталось. Всю мою команду перебили, пока меня не было, а я каким-то чудом умудрилась спастись от неминуемой смерти. Именно «чудом», по-другому это никак не назвать. Ведь не услышь я тогда громкий плач Йохана — и страшно даже представить, что бы случилось со мной. Возможно, я оказалась бы на месте Майи. Или Лукаса. Или, как Лиа, оставила бы после себя только оторванную руку. Однако я не послушалась капитана и достала мальчика из-под этой чёртовой кровати, только это меня и спасло. Но от осознания того, сколько человек сегодня погибло по моей вине, мне хотелось пустить привод в свободный полёт и разбиться о стену какого-нибудь дома, лишь бы никогда больше не видеть упорно стоящих перед глазами их предсмертных лиц. Бэн и Майя — умоляли. Андрэ и Лукас — улыбались. Их улыбки легли на мою грудь страшной, неподъёмной тяжестью, и придавили к земле. Именно поэтому я летела к внутренней стене с некоторой опаской. Когда я пересекла почти половину города, с севера как раз раздался громкий звон колокола, приказывающий солдатам покинуть территорию Троста, а значит, те, кого я не увижу за стеной, либо не слышали сигнала, либо — я сглотнула вставший в горле ком — не вернулись. Потому что погибли. Мне настолько надоело наблюдать, как мой маленький мирок, плотно скомпонованный из всех моих родных, друзей и товарищей, начинает медленно разрушаться на моих глазах, что я просто не хотела слышать больше ни о чьей смерти. В основании моей опоры остались всего три несущих кирпичика. Эрен, Микаса, Армин. Если хоть один из них вытащить, мой мир окончательно рухнет, развалится по частям вместе со мной. Я никогда больше не смогу нормально существовать. Оставшиеся минуты пролетели как одно мгновение. Я даже не помню, как оказалась за стеной одной из первых. По крайней мере, когда я кое-как, припрыгивая на одной ноге и держась за любую попавшуюся опору, доползла до медпункта, там ещё почти никого не было, исключая некоторых солдат из группы «Тыл». Микасу я среди них не нашла. В лазарете мне вправили ногу, перевязали её эластичным бинтом, порез на щеке заклеили пластырем, дали прополоскать горло какой-то дрянью, руку обработали и перебинтовали, всучили костыль и отправили во временный штаб для написания отчёта. К этому моменту я уже была выжата, как лимон. Солдат за стенами достаточно прибавилось, но ни одного знакомого лица я всё так же не видела. Отчёты сдавали кто как: кто-то писал сам на листочке, кто-то докладывал вслух, пока штабисты записывали самое важное; но главное, что нужно было указать — это количество убитых гигантов, в группе и в одиночку, и, если возможно, имена погибших рядом людей. Мне пришлось примкнуть к числу последних, потому что держать карандаш в перебинтованной и всё-таки болящей руке, да ещё и пытаться что-то ровно им написать, оказалось выше моих сил. Потом отчёт протянули мне на подпись, и я коротко пробежалась по нему глазами. «Елена Лихтерманн, 104 рекрутский набор, группа "Центр", стажёрская команда 36...» «... Йохан, 8 лет, доставлен в зону эвакуации...» «... Убит титан, девиант, класс 10 м...» «... Уничтожено титанов: 13. В команде: 4; Соло: 9; 1 девиант...» «...Погибшие: Бенджамин Рихтер. Лиа Бристон. Майя Дрэсант. Лукас Стивенсон. Андриана Лихтерманн...» Как не прискорбно признавать это, но всё, что там было написано — чистая правда. Во всей этой передряге я потеряла сестру и всю свою команду, и даже гордость за девять заваленных в одиночку титанов и спасённого мальчишку не могла перекрыть давящую в груди тоску. Всего уничтожено тринадцать. Неужто проклятье этой цифры всё-таки преследует меня? До капитана отряда, всё-таки, не хватит, но... Горько усмехнувшись, я коротко тряхнула головой, прекратила висеть на костыле, как пугало на палке, и направилась куда глаза глядят. Передвигаться с такой штукой мне было не впервой, но из-за усталости я то и дело спотыкалась, когда попадала набалдашником в ямки или на кочки. Отчаянно вглядываясь в мелькающие мимо меня лица солдат, я искала хоть кого-то знакомого, но все попытки оказались тщетными. Ну почему, почему никого нет? Почему из кадетов здесь только те, которых я вообще не знаю?! Где мои друзья? Где Эрен с Микасой? Где Армин?.. Когда через пару минут безуспешных поисков я уже начала сходить с ума от безысходности, меня кто-то окликнул. Я повернула голову и едва не свалилась на землю от облегчения. — Марко! — обрадованно вскрикнула я и кинулась к товарищу. Правда, с костылём под мышкой это вышло немного затруднительно. — Господи, Марко, ты не представляешь, как же я рада тебя видеть! Радостно вереща, я кинулась на него, заключила в объятия и уткнулась лбом ему в плечо, чуть не прибив своей запасной ногой. Друг беззвучно засмеялся и крепко обнял меня в ответ. Стало вдруг сразу так хорошо и спокойно, что я почти забыла о том, где нахожусь и что со мной произошло. Но почти — не значит совсем. Поэтому я вздохнула полной грудью и с сожалением отстранилась от него, деловито подхватив костыль. Марко тут же нахмурился и вопросительно посмотрел на мою ногу. Я быстро рассказала ему о своём ранении и принялась заваливать его вопросами о том, что происходило в другой части города, потому что эта пугающая неизвестность уже начинала действовать на нервы. Он поведал мне про то, что у них всех закончился газ прямо посреди города; что они встретили безумного гиганта, нападавшего на своих; что с его помощью и под предводительством Микасы, а потом и Жана, они добрались до склада и раскатали продинамивший их отряд снабжения по стенке; что благодаря плану Армина они уничтожили гигантов, пробравшихся в подвал... — Микаса? Армин? — перебила я его и не удержалась от улыбки и облегчённого вздоха, поняв, что мои друзья живы. — Они здесь? — Не знаю, — виновато покачал головой Марко и нахмурился, заставив счастливую улыбку съехать с моего лица. — Сразу же после того, как нам удалось заправиться, мы рванули ко внутренней стене. Но они где-то задержались, и в итоге мы вернулись без них. — Подожди, а Эрен? — вспомнила я про нашего сорвиголову. — Он же с Армином был в одной... группе... Марко, в чём дело? — настороженно спросила я, увидев, как друг помрачнел на глазах и опустил взгляд. Я почувствовала, как земля уходит из-под ног. — Тридцать четвёртую группу разгромили через десять минут после начала операции. Извини, Елена. Эрен... Он погиб. Мне жаль. Нет. Нет-нет-нет. Пожалуйста, нет! Кирпичик вывалился, и опора рухнула. Крепкая хватка снова скрутила моё горло. Что Марко сейчас такое сказал? Эрен... погиб? Он... умер? Но... Но как же так? Как это могло произойти? Так, стоп, я ведь сейчас всё правильно услышала? Эрен Йегер, мой лучший друг, всю жизнь ненавидевший гигантов и мечтавший вступить в разведкорпус, чтобы валить их направо и налево, мечтавший подарить свободу всему человечеству; человек, которому я два года назад дала обещание ни за что, никогда не сдаваться... просто взял вот так и погиб в зубах своих злейших врагов? Эрен, который при первой встрече пролил на меня целый бидон молока, который буквально недавно отчитывал меня за забытые спички, теперь лежит где-то за этой стеной такой же мёртвый, как Лукас? Его глаза так же потухли и остекленели? Или он варится в огромном желудке, как Андрэ? Прокрутила эти вопросы в голове ещё несколько раз, но... нет. Нет, я не верю. Да это же звучит, как абсурд! Как Эрен мог умереть?! И вдруг — чёрные тучи в голове, голос Микасы в ушах. «Мне кажется, что-то случилось. Что-то ужасное». — Твою мать, Эрен, нееет... — сдавленно прошептала я, едва не упав на колени: помешала проклятая больная нога. Вместо этого я лишь бессильно сползла по костылю и упёрлась лбом в широкую грудь Марко, молча приобнявшего меня за плечи рукой. Слёз не осталось — кончились. Ничего не осталось. Только темнота и громкий гул в голове. Я не верила, что Андрэ умерла. Но она умерла. Я не верила, что мою команду разорвали. Но её разорвали. Я не верю, что Эрен погиб. Но он... Да объяснит мне кто-нибудь наконец, за что же меня так карают?! Внезапный выстрел пушки со всей силы шарахнул по барабанным перепонкам. Вздрогнув от неожиданности, я отскочила от Марко, вытерла сухое лицо (не знаю, зачем, по привычке наверное) и уставилась на валящие из-за крыш густые клубы пара. И секунды не прошло, как я узнала их: за сегодняшний день я столько раз видела этот дым, что теперь не спутаю его ни с чем. — А это не... — неуверенно протянул Марко, ошарашенно смотря в ту же сторону, что и я. — Похоже на то. Это пар от гиганта! — вскрикнула я, отбросила костыль и взмыла в воздух быстрее, чем успела подумать. Марко попытался остановить меня, но я проигнорировала его, направившись к крыше самого близкого к месту происшествия дома. Что здесь происходит? Почему здесь испаряется титан? Быть не может, они прорвали Розу? Тогда понятно, почему стреляли. Хотя стоп, почему только один выстрел? Да что там, ёлки-палки, творится?! Остановив полёт, я спрыгнула на примеченную крышу. От картины, которая предстала передо мной через мгновение, я... Охренела я, короче. Рядом с речными воротами, в углу между стеной и её укреплением, оцепленный полукругом из гарнизонцев и окружённый клубами дыма, пыли и пара, возвышался огромный титаний скелет. Он стоял, опираясь на рёбра и позвоночник, его серые кости были покрыты мышцами не полностью, у него не было кожи и волос, а его левая рука была вытянута в сторону. Оттуда как раз стреляла пушка. Получается... Он поймал рукой это ядро? Стоп, стоп, стоп, что вообще происходит?! Как титан мог оказаться здесь? И где его нижняя половина? — Что это... такое? — послышался с соседней крыши знакомый голос. Повернув голову, я квадратными глазами посмотрела на его хозяина, коим оказался Райнер. Рядом с ним стояли ещё трое: кажется, Анни, Жан и Бертольд. Ух и соскучилась же я по знакомым мордам! Рванувшись с места, я за пару секунд пересекла разделяющее нас расстояние и приземлилась на их крышу. — Эй, ребята! — позвала я их, подпрыгивая к ним на одной ноге, чем привлекла их внимание. — О, Лихтерманн, дак ты живая, что ли? — нервно усмехнулся Жан, заметив меня. — Я слышал, вашу команду перебили давно. Я так и застыла на месте с открытым ртом и согнувшись для прыжка. Что... что он сейчас сказал? Что он, вашу мать, сказал?! Да как этот козёл смеет говорить об этом таким тоном?! — Пасть свою захлопни, — прорычала я, злобно приблизив лицо к нему. — Лучше объясни мне, какого чёрта тут происходит? Что это за хренотень и как она сюда попала? — Мы и сами практически ничего не знаем, — раздался позади меня зычный голос Брауна. — Однако, судя по тому, что мы видели недавно, эта штуковина не что иное, как... — Он как-то странно запнулся на полуслове и замолчал, пока я в нетерпении переводила взгляд с одного лица на другое. За него продолжил Бертольд: — Елена, я понимаю, как это странно звучит, но... Этот скелет создал Эрен. Он... Не дав ему договорить, я громко захохотала, сложившись пополам и чуть не улетев с крыши. Это? Создал Эрен? Что ты несёшь, Гувер?! Эрен мёртв! Смех уже рисковал превратиться в истерический, когда голос подал курсант, от которого я ожидала этого в последнюю очередь. — Прекрати ржать, Лихтерманн. — Одним лишь своим тоном Анни Леонхардт припечатала меня к крыше. От неожиданности (ещё бы, это первый раз, когда она сама со мной заговорила) я резко заткнулась и осоловело уставилась на неё. А она словно выстрелила каждым следующим словом мне в лицо. — Йегер жив. Он гигант.