Детство — это то, что мы потеряли во времени, но сохранили в себе. © Эльчин Сафарли «Я вернусь».
Пять дней после поступления.
— Почему опять я? — Ой, да ладно тебе, что тут сложного? Просто сходи за водой. — Да мне не сложно, просто это нечестно! Я уже пятый день за ней хожу, пусть ещё кто-нибудь прогуляется. Ты вот возьми да сходи! — Елена, не спорь со мной, мне сейчас некогда: мы договорились, что я зашью тебе штанину, неуклюжая ты моя. Колодец всё равно отсюда недалеко, так что давай — кувшин в руки и вперёд! С этими словами моя обожаемая сестрица, милая, безобидная и кроткая девушка, впихнула мне в руки глиняную посудину, нагло показала язык и захлопнула дверь комнаты прямо перед носом. Мне осталось только обнимать треклятый кувшин и ошалело хлопать глазами, не в состоянии двинуться с места от негодования. Слушайте, ну это... это кошмар какой-то! Что за характер?! То она крутится вокруг меня, как наседка, пытаясь утопить в своей любви и заботе, то просто издевается надо мной; и невозможно предугадать, как она себя поведёт! Прямо человек-противоречие! Что это за детские «кто старше, тот и прав»? — Ну и ладно, — обиженно фыркнула я в дверь, развернулась и пошла выходу из общежития. — Вот возьму и схожу, то же мне задачка. И угораздило же напороться на эту чёртову проволоку... Не удержавшись, я улыбнулась, посмеиваясь сама над собой. Всё было донельзя просто и глупо: на сегодняшней вечерней тренировке по рукопашному бою мой партнёр — а им, кстати, был Марко — оттеснил меня к заграждению из колючей проволоки, где я, неудачно повернувшись, продырявила свои новенькие белоснежные солдатские штаны. И сразу же поняла, зачем в общей военной форме нужна эта коричневая ткань на бёдрах: пока я, красная, как рак, бочком ковыляла в сторону общаги подальше от растерявшегося сокурсника, она мне очень сильно пригодилась. Жаль, конечно — теперь шов будет красоваться на виду, но что тут поделаешь? Без этого здесь никуда. Боюсь, как бы к концу обучения я заплатками не обросла с ног до головы от такой жизни. К счастью, сегодняшняя тренировка уже подошла концу, поэтому я спокойно щеголяла в повседневной одежде: заправленной в тёмно-зелёные штаны белой рубашке с закатанными рукавами и в высоких ботинках на шнуровке. Жарковато в них, но не босиком же ходить? В форменных сапогах ещё жарче, так что, боюсь, к середине июля мне придётся ой как тяжело. Кроме этого ситуацию усугублял непрекращающийся зуд в тех местах, где натёрли ремни амуниции: после пяти дней их непрерывной носки испещрённая красными полосами кожа начала покрываться мозолями, которые позже станут перманентными. Перспектива всю оставшуюся жизнь ходить «в полосочку» меня не очень-то радует, но душу греет только то, что я не одна буду от этого страдать. Короче, на пятый день в армии моё настроение было совсем ни к чёрту. С такими невесёлыми мыслями я добралась до выхода и, спустившись по низенькому скрипучему крыльцу, зашагала к колодцу. Однако на полпути меня окликнул знакомый голос: — Елена, подожди! Я обернулась и с удивлением увидела бегущего ко мне Армина. Догнав меня, он отдышался и заметил в моих руках кувшин. — За водой? — Ну, — недовольно кивнула я, продолжив путь. Друг согласился прогуляться со мной до колодца, поэтому я принялась в красках расписывать ему недавнюю сцену с Андрэ и высказывать всё своё возмущение и негодование, пока не заметила на его жилетке несколько мелких пурпурных пятнышек. — Это ещё что? — Я легонько ткнула пальцем ему в живот. — Ты кого-то убил? — Да нет, — фыркнул Армин, достав из-за спины небольшой холщовый мешочек. — Мы с Эреном тут нашли кое-что, тебе должно понравиться. С заговорщицкой улыбкой он ослабил верёвку и раскрыл мешок, поднеся его к моему лицу. Заглянув туда, я радостно ахнула, ощутив знакомый кисловатый аромат любимых ягод. Мешочек был под завязку набит крупной сине-серой жимолостью. — Да ладно?! — воскликнула я, сунув внутрь руку и закинув с десяток душистых ягод себе в рот. В наших южных краях чёрная жимолость встречается довольно редко, но так уж вышло, что именно эту ягоду я очень люблю. Ух и кислая, зараза, прям как в детстве! — Где вы её нашли? — На другом краю лагеря, за складом целый куст растёт. Я покажу потом, так что ешь, не бойся, её там полно, — рассмеялся Армин, глядя на то, как я выгребаю из мешочка полную горсть ягод, пачкая руки, и едва не прыгаю от восторга. — Кфтати гофоря, — пробубнила было я, но, поняв, что разговаривать с набитым жимолостью ртом — не самая лучшая идея, поспешила её прожевать и проглотить. — Кстати говоря, как ты собрался жилетку от этой гадости чистить? — Я поскребла ногтем одно из пятнышек у него на груди. — Ягодный сок ты фиг отстираешь. И угораздило же тебя так измазаться... — Так уж вышло, — пожал он плечами. — Думаю, лучше всё-таки сходить к твоей сестре: она, насколько я помню, в этом деле разбирается куда получше нас. — Пф, ещё бы, — усмехнулась я. — Ты вспомни, как я по уши вымазывалась, когда мы с тобой твой куст обчищали, она уже собаку на этом съела. Да, без преувеличения, Андрэ действительно очень хозяйственная: она рассказывала, что наши родные родители с малых лет учили её заботиться обо мне и брать на себя ответственность за домашние дела, когда они сутками пропадали на работе. Поэтому у неё, даже в её нынешние пятнадцать лет, опыта как у среднестатистической взрослой хозяйки. Но я, несмотря на это, очень редко обращаюсь к ней за помощью, потому что не хочу понапрасну напрягать её, а пытаюсь учиться всё делать сама. Правда, получается у меня из рук вон плохо. Когда я в первый раз попыталась приготовить даже такую элементарную вещь, как яичницу, вся кухня после моих кулинарных экспериментов оказалась забрызгана молоком и яйцами, а сама яичница намертво пригорела к сковороде, потому что я отвлеклась, выгоняя из двора наглого соседского кота, имевшего дурную привычку вечно драть и пачкать вывешенное на сушку бельё. До сих пор помню лицо тёти, когда она вернулась с рынка и увидела на заляпанной кухне меня, всю исцарапанную кошачьими когтями и красную от натуги в попытках отшоркать сковородку железной губкой. Ох и знатную головомойку мне тогда устроили... Попробовала вязать — испортила тёте спицы и спутала клубок, хотела зашить порванное одеяло — исколола себе все пальцы вусмерть. В общем, даже хорошо, что я подалась в солдаты: всё равно в хозяйстве от меня не будет никакого толку. Эх, бедный мой будущий муж. Глядя на то, как стремительно скуксилось моё лицо, Армин улыбнулся, легонько щёлкнул меня по носу, взял в руку мои ладони и высыпал в них целую горку жимолости. Я тут же довольно разулыбалась и хотела было поблагодарить его, но, увидев, как синеют в моих перепачканных пурпурным соком руках продолговатые плоды, почему-то прервалась и застыла, не отрывая от них взгляда. Накатила вдруг такая мощная, тёплая волна ностальгии, что от приятных воспоминаний в груди слабо защемило, а улыбка растянулась до самых ушей. — Что с тобой? — насторожился Армин, заметив, как я зависла над ягодами. Я моргнула и посмотрела на него с хитрой ухмылкой. — Ничего, просто мне это кое-что напомнило. — Не выдержав, я заливисто засмеялась, едва не рассыпав жимолость в траву. — Ты помнишь, друг мой ситный, как мы с тобой познакомились?***
— Елена, у меня для тебя поручение есть. Я оторвалась от завтрака и вопросительно поглядела на маму, вошедшую в кухню с бумажным свёртком в руках. — Нужно отнести это миссис Мэрид. Помнишь, где она живёт? — Дождавшись утвердительного кивка с моей стороны и не обращая внимания на моё кислое лицо, она продолжила: — Как только поешь, можешь идти. — Хорофо, — недовольно пробубнила я, набив рот своей любимой манной кашей с земляничным вареньем. Ну что за невезуха! Я сегодня вообще не собиралась никуда идти, а теперь придётся тащиться к этой тётке. Живёт она, на самом деле, не очень далеко, но всё же лень была сильнее. А у меня книжка недочитанная по физиологии титанов лежит (кстати говоря, крайне интересная вещица, несмотря на то, что я не совсем понимаю значение слова «физиология»). — А фто там? — Я указала взглядом на перевязанный бечёвкой свёрток, который мама положила на стол рядом со мной. — Там ваша с Андрэ старая одежда, — ответила она. — У Мэрид дочка растёт не по дням, а по часам, так что им эти вещи будут нужнее — вы всё равно уже из них давно выросли. Подумать только, всего два года назад ты была ещё такой малышкой! — Умиленно улыбнувшись, мама выпорхнула из-за стола и ласково потрепала за щёки, отчего вся каша чуть не вывалилась обратно в тарелку. — Ну ма-а-ам! — промычала я, стараясь увернуться от её рук. — Я тебя тоже очень-очень люблю, но дай мне, пожалуйста, поесть. Мама не обиделась: вместо этого она звонко рассмеялась, отпустила моё лицо и, приплясывая, направилась к деревянному тазу с посудой. Такой картины я уже не выдержала и захохотала вслед за ней. Яркие лучи летнего солнца пробивались сквозь чисто вымытое стекло и заливали светом всю кухню. На улице было довольно жарко, поэтому дверь в дом была открыта нараспашку, впуская в помещение ветерок, колыхавший лёгкие белые занавески на окнах. Где-то в саду громко щебетали птицы, пытаясь перекричать друг друга, за забором слышались весёлые людские голоса. Отличный день, просто прекрасный. В такой день обязательно должно случиться что-то хорошее. Доев, наконец, свой завтрак, я отдала грязную посуду маме, поблагодарила за еду, быстренько умылась, схватила свёрток и выбежала из двора, хлопнув калиткой. Путь мне предстоял не очень долгий, но идти куда-то всё равно упорно не хотелось. Впрочем, как и всегда. И дело тут даже не в лени, а скорее... Хотя нет, всё-таки, в лени. Андрэ ещё вчера вечером усвистала на ночёвку к своей подруге и пока не вернулась домой, несмотря на то, что время уже почти одиннадцать. Папа, как обычно, рано утром ушёл на работу (он работает столяром в небольшой мастерской, которую держит вместе с другом), а мама сильно занята, вот и пришлось идти мне. Ну и ещё она постоянно переживает за меня из-за того, что я редко выхожу из дома, вот и старается почаще отправлять меня куда-нибудь на рынок. Или гости ко всяким там... тёткам. Спросите, почему я сижу дома? А что мне ещё делать? Друзей у меня нет, заниматься сильно нечем кроме помощи по дому, а с незнакомцами я себя не очень комфортно чувствую. Мне больше по душе сидеть в своей комнате и зачитывать до дыр книги из нашей небольшой домашней библиотеки. Вот что-что, а книги я действительно обожаю. Андрэ говорила, что страсть к чтению у меня началась ещё лет с трёх. Меня даже никто не учил этому, так как мои родные мать и отец считали, что я пока ещё слишком маленькая для этого, но как-то раз трёхлетняя я просто взяла и с лёту прочитала название одной из вывесок на улице, чем повергла несчастных родителей в глубочайший шок. С тех пор не могу остановиться и читаю всё подряд. Причём в прямом смысле — даже научные трактаты со всякими мудрёными словечками кажутся мне жутко интересными. Но особенную любовь я питаю к художественной литературе — в особенности, как и любой нормальный ребёнок, ко всяким сказкам и легендам, которые каждый раз просто поражают тем, насколько они все разные и интересные. Они открывают для меня свои маленькие таинственные миры, пахнущие бархатом и пылью, заставляют погружаться в них с головой и не хотят отпускать в реальность. И после каждой прочитанной истории я могу подолгу лежать и смотреть в потолок, вдыхая пряный запах старых страниц и чувствуя себя так, будто всё это только что случилось со мной. Просто удивительно, какое сильное впечатление могут произвести на человека обычные сочетания букв на бумаге! А насчёт реальности... я, если честно, и сама не особо хочу в неё возвращаться. В нашем мире скучно. А как было бы здорово, если бы не было этих дурацких стен, которые держат нас в заточении уже сотню лет, если бы не было титанов! Мы бы занимались изучением мира, открывали бы новые земли, новые виды каких-нибудь странных животных, или даже отправились бы на поиски потерянных сокровищ!.. Но, наверное, человечеству не суждено обрести настоящую свободу, — так и проживём всю жизнь в этой каменной клетке и умрём, не увидев внешнего мира. Умрём, так и не узнав, где же мы, собственно, жили. Грустно всё это. Погрузившись в размышления, я и не заметила, как успела оказаться прямо у ворот дома семьи Мэрид. Прошла во двор, шарахнулась от огромной собаки на длинной цепи, постучалась, быстренько отдала весёлой кучерявой женщине вещи и вежливо отказалась от посиделок, грозивших затянуться на несколько часов. Распрощавшись, я попросила передать привет её дочери, которую на самом деле знала постольку-поскольку, и со спокойной душой направилась домой. Но когда до родной калитки осталось дойти всего несколько метров, меня внезапно привлекло кое-что другое. На той стороне дороги, почти напротив моего дома, в соседском дворе прямо рядом с забором рос высокий пышный куст жимолости. Лето в этом году выдалось плодовитым: серо-голубые ягоды буквально облепили все ветки и выглядели ну очень аппетитно. Я постоянно смотрела на них голодным взглядом из окна кухни, но никак не могла подобраться к ним и лишь мысленно пускала слюни, потому что страшновато как-то было просто взять и пойти обчистить соседский куст. А сейчас такой хороший шанс попался, во дворе как раз никого нет! Облизнувшись, я перебежала через дорогу и подошла к забору. Самые крупные ягоды спрятались в глубине куста, поэтому, недолго думая, я просунула руки сквозь рейки забора и принялась осторожно срывать их, стараясь не раздавить случайно, но этого и не требовалось — они так хорошо вызрели, что буквально сами отваливались с ветки и падали мне в ладонь. Запах стоял невероятный. Ну как тут можно устоять? В первый и последний раз в жизни я занимаюсь подобными вещами, клянусь! Потянувшись пальцами к очередной ягоде, я вдруг наткнулась на что-то, не очень похожее на ветку, и тут же застыла как вкопанная, ибо этим чем-то оказалась чужая рука. Я осторожно подняла голову и смогла разглядеть среди веток чей-то удивлённый взгляд. Глаза, большие, просто невероятного голубого цвета, удивлённо хлопали на меня с противоположной стороны забора. Красивые. Как два маленьких озера. И я прямо сейчас стою и тащу жимолость у них из-под носа! — Ой. Резко вытащив руки из страстных объятий куста и зачем-то спрятав их за спину, я неловко улыбнулась, попятилась и кинулась прочь, так сильно перепугавшись, что аж пробежала случайно свою калитку и вспугнула по пути шкодливого соседского кота. Пропустив мимо ещё три дома, я плюхнулась на качели, стоящие за продуктовой лавкой, и нервно засмеялась. Вот блин, все ягоды по пути растеряла, ну что ж за напасть такая! И ради чего, спрашивается, всё это было? Отдышавшись и перестав глупо хихикать, я по привычке принялась легонько отталкиваться ногами от земли, но чем спокойнее становился ритм моего сердца, тем больше я начинала хмуриться. Внутри всё обожгло стыдом. А ведь последний вопрос хороший — ради чего я всё это затеяла? Вот надо же было мне именно сейчас полезть за этими дурацкими ягодами! Ну что я, не прожила бы без них, что ли? Ещё и маму подставила... Не знаю точно, кто там сидел в кустах, но если он расскажет всё живущему в этом доме деду, то тот определённо пойдёт жаловаться ей на меня! А мне потом ещё и попадёт! Вот молодец, сходила, называется, вещи отнести. Теперь буду вообще безвылазно в доме сидеть, пока соседи про меня не забудут! Ну что ж я за дура такая?.. Взгляд вдруг зацепился за человека, бегущего вниз по улице со стороны места преступления, и я, внимательно приглядевшись, резко затормозила пятками, подняв вокруг целую тучу пыли. Очень захотелось провалиться сквозь землю. Ко мне направлялся мальчик. Вроде мальчик как мальчик: ростом примерно с меня, со светлыми пшеничными волосами до плеч и носом кнопкой, одет простенько, но опрятно. Ой, так я же его знаю! — это внук того самого деда, которого я так боялась. Знаю, это странно, но мы с этим мальчиком даже не знакомы, хоть и живём напротив. Думаю, теперь понятно, почему. И хоть я его толком не разглядывала, пока пыталась прикинуть, получится ли снова сбежать, но те самые глаза, так испугавшие меня, узнала сразу же. Видимо, решил всё-таки меня найти и дать по заслугам. Блин, не успею! Вот я влипла! Мальчик, который уже добежал до качелей и этим лишил меня последнего шанса на спасение, почему-то улыбнулся, глядя на меня. Видимо, его позабавило то, как я вся сжалась в комочек и повесила голову, как нашкодивший котёнок. Подошёл ко мне ближе. Склонил голову, изучая меня взглядом, отчего я моментально покраснела. Протянул руку, заставив меня вздрогнуть. — Держи, — сказал он, продолжая улыбаться во весь рот. Я посмотрела сначала на его лицо, не увидела в глазах никаких плохих намерений, потом перевела взгляд на ладонь. Он протягивал мне горсть серо-голубых продолговатых ягод. — А... Э... С-спасибо, — пролепетала я, расплывшись в неловкой улыбке, и осторожно протянула руку в ответ. Он пересыпал ягоды в мою ладонь, коснувшись её своей тёплой рукой. — Ты... это... Извини, что я... — Ничего, — ответил он, не прекращая улыбаться. — У нас два куста этой жимолости, её всё равно девать некуда. Можешь приходить и рвать сколько хочешь. — Оу... эм... ладно. Но ты всё равно извини. Некрасиво как-то вышло... Я пару секунд подумала, потом подвинулась, насколько позволяла длина доски, и хлопнула рукой рядом с собой. Мальчик принял приглашение. — Меня зовут Армин, — представился он. — А... Я Елена, — отозвалась я, робко улыбнувшись и сунув в рот пару ягод жимолости. — О-очень приятно, кхм... Кошмар! Катастрофа! Лицо-то как горит! Уши и щёки, к счастью, скрытые волосами, полыхали так, будто меня облили горючим и подожгли. А я ведь всего лишь разговариваю с человеком, у которого пыталась своровать ягоду, и который не только мой ровесник, но ещё и... мальчик! Ох, как же обрадуется моя мама, когда узнает, что я наконец-то познакомилась со своим соседом! Который, кстати, очень даже... милый? Милый?! Почему именно это слово пришло мне в голову?! Язык заплетался от волнения, я заикалась, как дура какая-то, поэтому побоялась первой начать разговор — а вдруг ляпну что-нибудь глупое? Но молчать тоже нельзя, потому что он может подумать, что я не хочу говорить с ним, и уйдёт, а я не хочу, чтобы он уходил. Сама себе удивляюсь, честное слово. — Ты — моя соседка, — внезапно сообщил он, внимательно поглядев на меня. Я в ответ хлопнула глазами. — Тебе не кажется странным, что мы с тобой за все эти два года так и не познакомились? — Ещё как кажется, — захихикала я. — Ты, наверное, специально в кустах сидел, меня подкарауливал. Армин засмеялся вслед за мной, прижимаясь плечом к моему, а я сидела рядом на этой слишком тесной чёртовой доске и не могла понять, почему от его звонкого смеха в груди приятно теплеет. — И всё же, почему так вышло? — Ну... Наверное, потому что я дома постоянно сижу, — ответила я, пожав плечами, и удивилась, когда поняла, что мне стыдно говорить Армину эти слова. Не знаю даже, почему. Ладно хоть не запиналась больше. — Не люблю выходить на улицу. Только если мама попросит сходить куда-нибудь или в саду помочь, а чтобы просто добровольно выйти погулять — м-м. — Я покачала головой. — Да мне и не за чем особо. — А друзья? — удивлённо спросил он. Я подняла на него взгляд. — У меня их нет. На несколько секунд повисла неловкая тишина. Армин смущённо покраснел. — О... Извини, я... — начал было он, но я его остановила. — Да ничего, — искренне улыбнулась я, махнув свободной рукой и закинув в рот ещё несколько ягод. — Мне и без друзей вполне хорошо живётся. — Что же ты тогда делаешь целыми днями? — удивился мой сосед. — По-разному бывает. Но в основном книги читаю. — На этих словах мой голос заметно потеплел. — У нас их много. Ну... было. Большую часть я уже прочитала на несколько раз, так что когда дойду до верхней полки шкафа, настанет настоящая скукотища. Хотя... папа говорит, что иногда лучше поговорить с хорошей книжкой, чем с пустым человеком. Не совсем понимаю, зачем надо разговаривать с книгами, но мне очень нравится эта фраза. Усмехнувшись, я поглядела на своего нового знакомого, с некоторым волнением ожидая его реакции на мои слова: домашняя библиотека, пусть и небольшая, была далеко не в каждом доме, и к таким «книжным червям», как я, люди всегда относились с некоторой настороженностью. Армин же смотрел на меня с удивлением и каким-то странным блеском в глазах, от которого я ещё сильнее раскраснелась. — Ты чего? — удивлённо спросила я, прокрутив свою реплику в голове ещё раз в попытке понять, не сказала ли я что-то не то. Он снова смутился и улыбнулся, отведя взгляд. — Нет, ничего, просто... Мне тоже нравится читать. Дедушка научил меня. Некоторые истории он сам писал в большой тетрадке и рассказывал мне, когда я был совсем маленьким. Я до сих пор иногда перечитываю их, — сказал он с тёплой улыбкой, заставив меня улыбнуться тоже. — Он говорил, что каждая книга — это маленькое окошко в большой мир. Поэтому, когда становится грустно или... случается что-нибудь плохое, — Армин странно повёл плечом и нахмурился, — я открываю это окно настежь и прыгаю прямо в него. Остальные воспринимают это по-своему и говорят, что я просто глупый мальчишка, который пытается сбежать от реальности вместо того, чтобы смириться с ней и жить себе спокойно, но... иногда это действительно бывает необходимо. Твой папа говорит очень правильные вещи. Книги и истории, которые они рассказывают, помогают забыть о том, насколько наш мир в самом деле бесполезный и... жестокий. — Он поднял на меня взгляд, и его лицо снова разгладилось. — Я рад, что могу поговорить с тобой об этом. Я вытаращилась на мальчика тем взглядом, каким смотрит на пятидесятиметровые стены человек, никогда доселе не видавший их. Оно и неудивительно — да он же говорит почти моими словами! Будто мои мысли прочитал! Почему, чёрт возьми, я не познакомилась с ним раньше, он же просто потрясающий! Мне вдруг показалось, что я знаю его уже как минимум несколько лет, а не пару каких-то жалких минут, и это новое для меня чувство оказалось очень приятным. — Да, — выдохнула я с улыбкой, подняв взгляд к небу, — ты прав. Выдаётся хоть какой-то шанс немного помечтать о лучшей жизни. Лучшей, чем сейчас, по крайней мере. — И какая же у тебя мечта? — поинтересовался Армин и посмотрел туда же, куда и я — в необъятные синие просторы, по которым медленно и неспешно плыли большие кучевые облака. — Хочу увидеть внешний мир, — сказала я, совсем забывшись, и только через несколько секунд поняла, что только что сказала. Сердце замерло в груди, как испуганная птица в клетке, а из лёгких разом выкачали весь воздух. Я с силой прикусила язык, но было уже поздно. О таком нельзя говорить вслух. И уж тем более практически незнакомому человеку. Здесь, за этими стенами, за любое неосторожное упоминание о мире по ту их сторону могут и поколотить запросто. Сам король наложил на эту тему табу! Да чего уж там, я даже своей семье не смела рассказывать о своём тайном желании — и Андрэ, которую я люблю больше жизни, в том числе; а тут взяла и вывалила всё человеку, с которым познакомилась пять минут назад! Вырвите мне язык кто-нибудь! Я побоялась не то, что в глаза ему посмотреть — я на пару мгновений забыла, как дышать. Поэтому поспешила опустить взгляд и снова сжалась в комочек. — Что ты сказала? — тихо переспросил он. Вот и всё, вот и кончилось приятное знакомство, а как хорошо всё начиналось! Проклиная себя всеми известными словами, я ещё сильнее втянула голову в плечи, стараясь стать как можно незаметнее. Уже который раз за день мне захотелось провалиться сквозь землю. Армин вдруг соскочил с качелей, наклонился ко мне и схватил за плечи, чем выпугал до смерти. Нервно подняв голову, я вместо разгневанного лица увидела перед собой... улыбку. Широкую такую и настолько счастливую, что я прямо почувствовала, как щёки тяжелеют от прилившей к ним крови. Да что ж это такое творится, я за всю свою жизнь столько не краснела! Но эта улыбка, боже мой... Мне внезапно страшно захотелось защитить её, чтобы она никогда не исчезала с его лица, чтобы он всегда так улыбался. Глядя в его искрящиеся восторгом глаза, которые так и затягивали своей синей глубиной, я поняла, что начинаю потихоньку вляпываться в одну страшную и беспощадную штуку, которая, как я поняла по прочитанным книжкам, в скором времени обернётся для меня одними неприятностями. Любовь называется. — Подожди-ка, — медленно проговорила я. — Ты тоже..? В книгах пишут, что для настоящего счастья нужно найти своего человека. Иногда для этого требуются долгие годы, а иногда достаточно всего одного мгновения. И я поняла, что уже нашла его. Нашла только что. Меня тянуло к этому мальчику неведомой силой, и в моём маленьком мире, пахнущем бархатом и пылью, впервые за долгие годы вдруг включилось и ярко засияло солнце. И плевать, что мы знакомы всего несколько минут. За эти минуты мы с ним стали самыми близкими людьми на всём белом свете.***
Да, я знаю, что так быстро привязываться к малознакомому человеку — глупо, а с моим характером это как минимум странно. Но пока я ни разу не пожалела о том, что впустила Армина в свой мир и позволила ему включить это самое солнце. Он стал моим самым первым другом и с первого же дня нашего знакомства каким-то чудом изменил меня: я стала чаще улыбаться, начала тараторить без умолку, ярче проявлять эмоции и — вот так достижение! — даже без пинков выходить гулять, чему моя тётя была несказанно рада. Ну и, конечно же, на пару с Андрэ принялась ежедневно канифолить мне мозг своей «первой детской любовью, которая самая чистая и искренняя на свете» и бла-бла-бла. И... да, чёрт возьми, я умудрилась-таки в первый же день влюбиться в него по уши. Ту широкую тупую улыбку, с которой я, обалдевшая, вернулась домой, надо было видеть. Многие говорят, что мы с ним — прямо как Микаса с Эреном. И если у Армина это вызывает только улыбку, то меня такие остроумные замечания невероятно раздражают и злят. Микаса — замечательная и очень сильная девушка, которая успела пережить столько ужаса, что мне остаётся только восхищаться ею и тем, как мужественно она перенесла всё это и нашла в себе силы, чтобы жить дальше. И отличным источником этих сил стал Эрен. Ещё в первые дни нашего знакомства мне показалось странным то, как она покорным хвостиком следует за ним, ни на минуту не оставляя его в одиночестве, а он очень злится на неё за это. И если сначала это даже забавляло, то со временем стало откровенно напрягать. Микаса готова бегать за Эреном день и ночь и во всём ему угождать, но при этом старается отгородить его от всего опасного; и это, пожалуй, единственное, чего я никак не могу в ней понять. Эрен злится на неё за это, иногда действительно очень сильно, и мне становится обидно, что в ответ на свою искреннюю заботу и желание помочь Микаса получает только упрёки и отмашки. Короче говоря, я могу сколько угодно мусолить эту тему, но факт остаётся фактом: как бы сильно я ни любила Армина, я никогда себя с ним так не веду. После того, как он как-то раз буквально оттолкнул мою руку, когда я попыталась помочь ему встать с земли после очередной драки с местным хулиганьём, я перестала помогать ему подниматься. Вместо этого я просто подходила к нему, проверяла, всё ли в порядке, и говорила лишь короткое «вставай». И Армин вставал. Такую поддержку он ценит гораздо больше, и я оказываю её ему снова и снова, потому что бесконечно верю в него — даже, пожалуй, больше, чем в саму себя — и хочу, чтобы он никогда об этом не забывал. Свою помощь я ему не навязываю, потому что знаю, что он этого не любит, но вместе с этим всегда стараюсь незримо присутствовать рядом с ним и поддерживать его, что бы он ни делал. Ведь для этого и нужны друзья. Когда Армин притащил меня к себе домой и с плохо скрываемым огнём в глазах показал спрятанную под подушкой книгу о внешнем мире, я пришла в ужас. А потом в дикий восторг. До этого я была уверена, что вся запрещённая королём литература давно уничтожена, хоть и теплилась в груди скромная надежда прочитать хотя бы одну страничку, — а надо-то было всего лишь перейти через дорогу и постучаться в дом напротив! Я до сих пор даже представить не могу, где он её взял и каким образом его и его дедушку не арестовала за это полиция, но благодаря этим книгам я узнала о таких прекрасных штуках, как море и океан. Если верить тому, что в них написано, то это — необъятные просторы воды, занимающие собой большую часть мира. А вода эта, ко всему прочему, ещё и солёная! Нет, вы можете представить? Миллионы, миллиарды тонн солёной воды! Да такого быть не может! Я сначала Армину так и сказала, Эрен в его небылицы тоже не поверил. Но позже мне в голову внезапно пришла элементарная и одновременно пугающая мысль, которая преследует меня и по сей день — а откуда мы можем знать, что там, за этими стенами? Ведь по скудным сведениям, которые приносит с экспедиций разведкорпус, невозможно представить себе полную картину внешнего мира, поэтому никто не может точно сказать, что скрывается за пятьюдесятью метрами каменной клетки, держащей человечество взаперти больше сотни лет. Да там может быть всё, что угодно — хоть гигантские моря солёной воды, хоть стада говорящих животных. И это одновременно и восхищает, и чертовски пугает. Одну из страниц этой книги полностью занимала картинка, которая навсегда врезалась мне в память — в первую очередь потому, что она была цветной. На ней была яркими акварельными красками изображена бесконечная, тянущаяся до самого горизонта и сливающаяся с небом синяя равнина с холмами белоснежной пены, по которой плыла маленькая лодка с белым парусом. Помню, как я постоянно просила Армина снова принести заветный том, а потом открывала заветную страницу и подолгу смотрела на этот рисунок, на полную катушку включая фантазию. Куда плывёт этот парусник? Какие приключения ждут его? Какие загадки и сокровища скрывает под собой эта толща воды невероятного голубого цвета? И до сих пор каждый раз, когда смотрю Армину в глаза, я с улыбкой убеждаюсь, что в них застыло оно. Море.