Отражаясь в тебе

***** Джейк На стройке было тихо. На площадке, грустно опустив ковши, пристроились несколько экскаваторов. Повесив нос, невдалеке стоял неработающий кран. Людей не было: ни рабочих, ни охраны. — Кто-то сказал, что стройка идет полным ходом? — я бросил взгляд на Бруно. — Незаметно. — Мы приехали куда надо, — тот удовлетворенно кивнул, — раз всех рабочих распустили, значит есть что прятать. Длинное здание, два отстроенных этажа, торчащая арматура, емкости для цемента. Грязь, пыль, темные проемы окон. — Разделимся? — Бруно кивнул в сторону дома. — Я налево, ты направо. Судя по всему, здесь никого нет, но будь осторожен. Позвони мне, и оставим мобильники включенными. Если что-то пойдет не так, я услышу. — Беспокоишься обо мне. С чего бы? — я усмехнулся и полез в карман за телефоном. — Тайлер не хотел бы, чтобы с тобой что-нибудь случилось. И улыбка сползла с лица, словно ее дождем смыло. Тайлер, черт тебя дери, где ты? — Умеешь пользоваться? — Бруно достал из наплечной кобуры пистолет. — Не приходилось… — Салага, — хмыкнул телохран, — возьми. Будет нужда, сообразишь, что с этим делать. Он показал, как снять «Беретту» с предохранителя, и дослал патрон в патронник. Ничего сложного. Наверное. — Справлюсь, — я сунул пистолет за ремень брюк. Огромные залы, грязные и пустые. Я крался, стараясь ступать тише. По пути заглядывал во все помещения, каждый раз на что-то надеясь. Пусто, пыльно, тихо. Никаких следов человеческой цивилизации, лишь ветер, гуляющий в незастекленных глазницах окон. Надежда таяла, как мороженое на солнце. — Тайлер! — тишина так давила, что я не удержался и громко крикнул, но лишь гулкое эхо было мне ответом. Стая голубей взмыла вверх, потревоженная громким звуком. От неожиданности я вздрогнул. Он появился внезапно, выскочил из-за угла, схватил сзади, резко толкая вперед. Здоровый мужик в военном камуфляже, габаритами больше напоминающий стену, чем человека. Не удержавшись на ногах, я упал, увлекая противника за собой. На минуту он разжал пальцы, и я успел перевернуться. Завязалась драка. В какую-то минуту в его руке появился нож. Мужик бросился вперед, я постарался увернуться. Нож скользнул по плечу, вспарывая одежду, резанул по коже. Я отвлекся на боль и упустил момент. Мой противник резко замахнулся, не оставляя мне шансов. И тогда я выхватил «Беретту». Я ни разу не стрелял в человека. Дрался сотню раз, и никаких моральных тормозов у меня нет. Морду бил запросто, не раздумывая. А стрелять… нет, не приходилось. Но вот сейчас все осколки морали были с легкостью снесены. Не осталось преград, рассыпались границы «можно» и «нельзя». Только враг в прицеле и палец на курке. Когда опасность дышит в лицо, вся воспитанная годами цивилизованность и вбиваемые с детства в мозг заповеди вмиг разлетелись на осколки. Только животная жажда жить. Я нажал на спуск, а потом еще и еще. Мордоворот дернулся, пошатнулся и упал. Промазать с такого расстояния было невозможно — пуля вошла точнехонько в левый глаз. Хлынула кровь. Пистолет с грохотом упал на бетон. Он был мертв, без всякого сомнения. Единственный глаз удивленно смотрел в никуда. По лицу на пол стекала тонкая алая струйка. Меня замутило. Когда прибежал Бруно, я сидел на бетонном полу и смотрел на того, кого пять минут назад отправил к праотцам. Никакого сожаления, никаких эмоций — только гулкая пустота внутри. — Вставай, — телохран подал мне руку. — Я его убил, — кивнул я на замершее тело. — Да. Не время раскисать, — Бруно быстро поднял меня и поставил на ноги. — Откуда он пришел? — Точно не знаю, поздно заметил, вроде бы оттуда — я показал на лестницу, уходящую вниз. — Пошли, — он потянул меня за собой. Запах стройки, пыли и химикатов, кирпичи на полу, корыто для цемента. Никого. Даже следов нет. Просто куча неубранного мусора. Очередной приступ разочарования, очередное «холодно». Очередное «больно». — Его здесь нет, — Бруно растерянно развел руки в стороны. — И что теперь? Что теперь делать?! — у меня сдали нервы. Пять минут назад я застрелил человека, теперь выяснилось, что впустую. Напрасно. — Не знаю, — Бруно устало пожал плечами, — но знаю, как тебе сейчас больно. — Черт возьми, Бруно, почему?! — я с силой пнул жестяной бак. — Мы должны были его найти. И тут я услышал тихое постукивание. Звук был глухой, шел непонятно откуда. — Тихо! — я остановился. Не сразу понял, откуда идет звук. В тишине мертвой стройки этот еле слышный стук был похож на неровное сердцебиение. Я подошел к стене и приложил ухо. Звук стал четче. Я провел рукой по стене. Свежая кладка, цемент не высох даже. Когда я понял, что именно сделал Грэг, волосы встали дыбом. Замуровать сына в стену, оставив умирать медленной мучительной смертью, — не каждый подонок способен на такое. Кирпичи выдирали, ломая к черту ногти, раздирая кожу рук в лохмотья. Кто б об этом думал! Главное — быстрее. Как давно он там? Сколько воздуха осталось за стеной, и есть ли он там вообще? Стук стих, и от этого стало совсем страшно. Чтобы опоздать, не надо много времени. Достаточно нескольких секунд, тех самых, когда он не сможет сделать вдох. Когда вылетел первый кирпич, стало проще. Бруно, как танк, разносил чертову стену к херам, и откуда столько силы взялось. Я просунул руку в образовавшуюся щель и дотронулся до Тайлера. Парень не шевелился и на наши окрики не отзывался, но, прижав к нему ладонь, я почувствовал, что он дышит. Вытащили его в полуобморочном состоянии, лицо разбито в хлам, сплошной синяк, ссадина на скуле и одежда в крови. Смотреть на это было страшно. — Живой, черт тебя дери — живой! — причитал Бруно, сдирая липкую ленту с лица Тайлера. Тот жадно хватал воздух открытым ртом. — Я как Маклауд, — хрипит еле-еле, — бессмертен. Твою ж мать… Бруно вытащил телефон и набрал номер. — Что ты делаешь? — Вызываю полицию и медиков. Все должно быть зафиксировано, все травмы и побои, и эта гребаная стена. Только так мы сможем отправить Грэга за решетку. — Никакой полиции, — простонал наш раненый, — я сам. — Нет. Я долго смотрел на ваши игры в войнушку. Хватит. На этот раз будет по-моему. Полиция, арест, суд. Всё, мальчики, game over. На х*й божественную фамилию «Картер» и честь семьи. Ждите, я приведу помощь, — Бруно решительно направился к выходу, и это было единственно верное решение. Я сидел, привалившись к стене, держал на руках Тайлера. Он то впадал в полузабытье, то приходил в себя, периодически звал меня. Я смотрел на все его синяки, царапины, опухоли, на разбитые губы и заплывший глаз. Это моя вина? Каждый синяк и каждая ссадина — моя вина? Как и с Дэвидом. История повторяется. Мне никак нельзя привязываться. Я, как Черная Банши, несу с собой несчастья и смерть. Почему так?.. Высвободив руку, я погладил его по лицу, стараясь сделать это мягко. Настолько, насколько я умел быть таким. Он прикрыл глаза и улыбнулся, а потом накрыл мою ладонь своей, и я поплыл от переполнявших меня эмоций. У каждого из нас есть прошлое. Иногда оно счастливое, иногда наоборот. В любом случае, оно уже заняло свою нишу в нашей памяти. Иногда от этих воспоминаний тепло, иногда — больно, но так ли это важно? Это груз, который мы будем нести всю жизнь, багаж, опыт. Но это не точка, мы всегда можем дополнить его новыми ощущениями. Иногда просто необходимо начать все сначала, двигаться дальше, потому что именно новые эмоции дают нам понять, что мы все еще дышим. Вскоре вдали раздался звук полицейской сирены, оповещая о том, что представители органов правопорядка уже на подходе. — Держись, медики прибыли. Все будет хорошо, я поеду с тобой. — Нет, — он покачал головой, — не поедешь. — Фиг я тебя одного оставлю. Ты и в больнице куда-нибудь вляпаешься. — Нет. — Не спорь со мной! Ты с Бруно поедешь в участок и дашь показания. Я хочу, чтобы Грэг сел в тюрьму. Обещаешь? — Тай… — Обещаешь? — он сжал мою руку. — Угу, — буркнул я. Скрипнув петлями, распахнулась входная дверь, запуская в помещение офицеров полиции в сопровождении Бруно. Те быстро рассредоточились по стройке, осматривая место преступления. Пожилой мужик в форме не спеша подошел к нам. — Мистер Картер? Офицер Уилсон, — представился он, — как вы? Сейчас вас отвезут в больницу. — Я хочу сделать заявление, — Тай приподнялся и сел. Чувствовалось, что говорить ему тяжело, а каждое движение вызывает сильную боль. — Потом. Наши сотрудники подъедут с утра и возьмут показания. — Сейчас, офицер, — парень упрямо нахмурился. — Хорошо. Я вас слушаю. — Меня зовут Тайлер Картер. В ночь с понедельника на вторник мой отец Грэгори Картер организовал мое похищение и пытался меня убить. По мере того как Тай говорил, офицер Уилсон все больше и больше выпадал в осадок. — Конгрессмен Картер?! — полицейский ошарашенно смотрел на избитого парня. — Да, мой отец — конгрессмен Картер. Я хочу, чтобы это занесли в протокол. — Давайте, я подъеду утром, когда вам будет лучше? — растерянно пробормотал коп. Грэг был слишком известной личностью, чтобы с хода принять такие обвинения. — Нет. Сейчас. Не хочу, чтобы преступник ушел от ответственности. — Ладно, — пожал плечами коп, — мы снимем с вас показания. Они долго разговаривали. Тайлер в деталях рассказывал, что произошло, и чем больше он говорил, тем сильнее мне хотелось пойти и надрать Картеру-старшему задницу. Бригада медиков топталась рядом, ожидая «доступа к телу», а он все говорил и говорил, и от его слов мне становилось все хреновее и хреновее. Гадкая скотина. Борец за светлое будущее, известный деятель, конгрессмен. Мудак, для которого жизнь молодого парня не стóит и пяти центов. Ничья жизнь не стóит для него ни гроша. Урод, которому на земле не место. Мой отец... Я был так зол, что с трудом сдерживался. Все больше и больше хотелось использовать «Беретту» Бруно по назначению. Доказательств того, что это дело рук именно Грэга, — ноль. Только слова Тайлера, а поверят ли им — вопрос. Иногда самосуд — единственно возможный вариант добиться справедливости. Ждать приговора? Волноваться о решении присяжных? Я сделал бы это быстрее. Даже арестовав Картера-старшего, нельзя быть уверенным, что справедливость восторжествует. Деньги творят невероятное, а этот мудак богат как Мидас, плюс целая армия высококлассных адвокатов — где там нашей судебной системе. Я вас умоляю! Он признает себя виновным, раскается, поведает миру свежеиспеченную душещипательную херню, и через какое-то время все сойдет на нет. Любой скандал не вечен, интерес к процессу ослабнет. Про деяния Грэга забудут очень быстро. За это время он займется благотворительностью, параллельно найдет слабину в каждом из присяжных. И компромат на Тайлера. Этого будет достаточно, чтобы спустить судебное разбирательство на тормоза. Если его и осудят, это будут жалкие огрызки положенного ему срока. Так не должно быть. Эта тварь должна ответить. За всё. Вариант «убить и сесть в тюрьму» уже не казался таким уж страшным. Поставить заслуженную точку, и плевать, что будет дальше. Пока пистолет у меня, пока я еще могу. В какой-то момент понял, что должен это сделать. Должен застрелить Грэга. Отомстить ему за все. Кто-то должен его остановить. Пусть это буду я. Может быть, тогда мучительное чувство вины отпустит. Бросив последний взгляд на Тайлера, я поспешил к выходу. Полицейские машины выстроились в линию, а вдали косо примостился фургон CBS New York. И откуда они узнали так быстро? Телевизионщики суетились за оцеплением, сновали туда-сюда, как гиены в ожидании сытной трапезы. Ждали, тоже надеясь урвать свой кусок свежего мяса сенсации. Никому не было до меня дела, и это хорошо. Пока на меня никто не обращал внимания, можно было свалить. ***** Я отпустил такси за два квартала от особняка Картеров и пошел пешком. Забравшись в кусты буйнорастущей зелени, стал наблюдать за домом. Первый этаж светился огнями, в окнах периодически мелькали темные тени. Он там. Прячется за каменными стенами. Надеется, что находится в безопасности? Не секрет, что большие деньги надежнее швейцарских сейфов охраняют спокойный сон. Всё так, но все мы смертны… Я вытащил пистолет, с удовлетворением заметил, что рука уже не ходит ходуном. Ладонь уверенно сжала рукоятку, а палец сам собой лег на курок. Постучу в дверь и, когда Грэг откроет, застрелю его. С такого расстояния промазать просто невозможно. Я был на удивление спокоен и собран. Смогу. Второй раз не так страшно. Впрочем, дело не в количестве раз, а в том, в кого стрелять. Опустив дуло вниз, я подошел к кромке зеленой изгороди, намереваясь выбраться из засады. — Стоять! — раздался знакомый голос, и из-за дерева вышел Бруно. Вот же черт! Его появление было неожиданным и нифига не вписывалось в мои планы. — Как ты меня нашел? — Я солдат. Знаю, как прятаться, и как найти, тоже знаю. А куда ты направляешься, подсказал Тайлер. Отдай пистолет. — Уходи отсюда. — Отдай, — он сделал шаг ко мне. — Стой! — я вскинул «Беретту» и направил ее прямо на Бруно. Сделав еще шаг, тот остановился, — уходи, это тебя не касается. — Ошибаешься. Удар пришелся точно в лицо. Громко щелкнули зубы, и я феерично улетел в кусты. Во рту появился мерзкий привкус крови. Долбаный мясник! Бруно быстро подобрал вылетевший у меня пистолет и сунул его за ремень брюк. Потом наклонился и, нахмурившись, спросил: — Ты как? Сволочь, он издевается, что ли? Как?! Едва не кончил от удовольствия! — Отлично. Всегда знал, что люди способны к полетам, нужно только помочь им стартануть. — Вставай, — он усмехнулся и протянул мне руку. — Иди на х*й, — проигнорировав ладонь, я самостоятельно поднялся. Затылок заныл противной тупой болью. Геракл, чтоб тебя… — Поехали в участок, нам нужно дать показания. — Ты езжай, а у меня есть еще дела, — не торопясь я вытащил из кармана сигареты и закурил. Надо было подумать, как избавиться от злобного мудака. Без оружия мой план был бесполезен, но и сдаваться вот так вот легко не хотелось. — Мы вместе поедем, — в голосе Бруно появились стальные нотки. — Нифига, — уперся я. — Тайлер просил, чтобы ты не делал глупостей. Грэг должен сесть в тюрьму. Это будет худшим наказанием, чем смерть. Он хочет, чтобы отец пошел под суд, и это его выбор. Тай имеет на это право. — Руки чешутся… — Не у тебя одного, но он просил этого не делать. Не марайся. Поехали в участок, только мы можем подтвердить правдивость показаний Тайлера. Без нас ему не поверят. — Ему и с нами могут не поверить, — я зло отшвырнул окурок в сторону и направился к «Мерсу». Все равно же не отстанет. Нас допрашивали несколько часов, меня и Бруно, по отдельности и вместе. Мы стояли на одном: Грэг Картер, узнав о том, что его сын должен наследовать акции матери, решился на убийство. Мы обнаружили парня избитым и замурованным в стену. Нам не особо верили. Ну как же! Известный конгрессмен, примерный семьянин, надежда нации — и вдруг покушение на убийство. Если бы не показания Тайлера, нас бы просто выставили нафиг, покрутив пальцем у виска, но парень четко расписал картину происходящего. Я рассказал про подвал со следами крови, и туда был отправлен наряд полиции. В итоге для повторного допроса в больницу поехали два копа. Дальше ординаторской им пройти не удалось, доктор посчитал, что еще рано для дачи показаний. Тайлера накачали обезболивающим и снотворным. Ему нужен был масштабный отдых. Мы же с Бруно упорно твердили, что в происшествии виновен именно Грэг. Чуть позже пришли результаты дактилоскопии: отпечатки, обнаруженные на двери подвала, принадлежали Грэгори Картеру, а кровь — Тайлеру. Можно было выдохнуть. Ближе к ночи был выписан ордер на арест Картера-старшего. Я решил не уезжать, пока не увижу этого мудака в наручниках. Устроившись на стульях, мы с Бруно ждали его появления. Наконец в конце коридора открылась дверь, и двое полицейских впустили в помещение Грэга в сопровождении адвоката. Все тот же шикарный прикид, густая седина — отлично выглядит и держится под стать. И лишь в глазах тщательно припорошенное волнение. Проходя мимо, он остановился и внимательно посмотрел на меня. — Так значит, ты действительно существуешь? — скорее утверждение, чем вопрос. — Не сомневайся. — Надо же, похож-то как на меня, как я тогда не заметил. Хочешь, признаю тебя сыном и сделаю наследником «Кей-групп»? — Гори в аду, — я отвернулся. — Зря. Это было хорошее предложение, второй раз ты его не получишь. — Надо было пристрелить ублюдка, — пробормотал я сквозь зубы, когда тот отдалился на приличное расстояние. — Нет, — качает головой Бруно, — ломать себе жизнь из-за какого-то урода, много чести. Копы повели папеньку в допросную, а я, подписав документы, наконец-то покинул участок. Поймав такси, поспешил в клинику к Тайлеру. Тот лежал опутанный проводами, с системой на левой. В бинтах и синяках, висок бестолково выбрит, свежие швы заклеены пластырем. Под вечно бледной кожей лица еще резче обозначились острые скулы. Губы разбиты, и глаз заплыл — но жив. А все остальное было абсолютно неважно. Под воздействием лекарств боль отпустила, и парень спал, иногда вздрагивая во сне. Чувствовалось, что и там нет ему покоя. Я стоял, приложившись плечом к косяку, и смотрел. Вот и любовь. Я наполняюсь ею, как старый пустой сосуд. Оживаю, напоенный живительной влагой. Вот и любовь. Казалось, в этой пустыне ничего уже не вырастет. Камни, песок и засохшие мумии былых чувств. Вот и любовь. Пробилась сквозь затянувшиеся шрамы окаменелостей. И черта с два я дам ей засохнуть. Черта с два! Я устал быть собой — собой, насквозь пропитанным ненавистью. Хочу стать другим, хочу этой любви. Это грех?.. Вскоре в больницу приехал Бруно. Чист, свеж и выбрит, даже завидно. — Как? — в глазах волнение, в голосе страх. — Нормально, — кивнул я на нашего раненого, — спит. Док сказал, до утра не проснется. — Не будем мешать, — он потянул меня за руку в коридор, где мы и пристроились на откидных, чертовски неудобных стульях. Сидели. Молчали. Бруно, как всегда, жевал незажженную сигарету. Каждый думал о своем, но это «своё» как под горку скатывалось к лежащему в палате Тайлеру. — Ты спрашивал, кто он для меня? — прервал телохран затянувшуюся тишину. — Ну, — я напрягся. — Грызет изнутри? — Еще как. — Не дергайся, тут совсем другая история. Когда-то у меня был брат. С нелепыми идеалами, зашкаливающим максимализмом. Наивный придурок, веривший в эту жизнь. Она же его и сломала… восемь лет назад. Он и сейчас есть, но это уже совсем другой человек. Федеральная тюрьма штата Кентукки, двадцать лет. Через год после его ареста Картер нанял меня охранять младшего. Тай тогда совсем другой был: открытый, добрый. Чертова мясорубка еще не втянула парня в себя. Я привязался. Лишившись брата, нашел его отголоски в Тайлере. Так что я тебе не конкурент. Но это не значит, что ты можешь делать все, что придет в голову. Я очень внимательно буду следить за всем, что происходит в его жизни. У меня не получилось защитить брата, но Тайлера я не упущу. Если кто-то — ты или кто другой, неважно, — сделает ему больно, сотру виновного с лица земли. И хер кто найдет тело. Понял? Я кивнул. Отпустило. Откатило, как волна прибоя. Масштабное присутствие Бруно в жизни Тайлера изначально напрягало, а в последнее время просто выводило из себя. Тот всегда был ближе, чем я мог себе позволить, чем я хотел бы. В этом, наверное, и была проблема: я лишь «хотел бы», а этот мужик «был». Был рядом. Был с ним. Не замечать легкости их общения, непринужденности разговоров и абсолютного доверия Тайлера не получалось, и поэтому я заводился. — Поезжай домой, помойся-переоденься, я подежурю, — Бруно развернулся ко мне, — нельзя его одного оставлять, сейчас Тай наиболее опасен для Грэга. Еще раз кивнув, я встал и сделал пару шагов к выходу. Потом понял, что должен сказать это, и остановился. — Бруно… — М-м-м? — Он поднял глаза от пола и хмуро посмотрел на меня. — Я люблю его. — Угу, — одобрительно кивнул и вновь вперился в свои ботинки. И вроде не сказал ничего в ответ, а как-то полегчало от этого. *****