Драбблы по фандомам

Луна никогда не затмит Солнце. Золото дороже серебра. Изумруды ценятся выше, чем аметисты. Три простые истины, и Эйерис ненавидит каждую из них. Не от бледного мерцания Луны, а от ослепительных солнечных лучей зреют яровые колосья, зеленеет трава и распускаются цветы. Ланнистеры - Солнце. Таргариены - Луна. Поэтому Тайвин полюбил свою кузину. Поэтому Джоанна предпочла двоюродного брата своему королю. Поэтому Эйерис оставался равнодушен к Рейле, но неровно дышал к её фрейлине Ланнистер. Участь короля - глядеть, как изумрудные глаза с любовью глядят в точно такие же зелёные очи. И звереть. Медленно безуметь. От ярости. От безысходности. От ревности. От слепого отчаяния. Эйерис невольно усмехается, заслышав свой титул. Это в молодости он мечтал стать самым великим и мудрым королём в истории Вестероса. Трон может дать многое, но он не способнен подарить Таргариену Джоанну. Отполированная корона может сверкать ярче огня, но её вычурный блеск не согреет. А Джоанна греет. При одной мысли об этой солнечной девушке у Эйериса в груди разливается блаженное, обволакивающее сердце, как жидкий мёд, тепло. От золотистых волос, кажется, исходит настоящий жар. Вот только греет Солнце не его, Эйериса, а Тайвина. Именно Десница наслаждается этим теплом. А Эйерису остаётся сжимать кулаки, глядеть на свою бледную, даже блеклую по сравнению с Джоанной супругу и бесконечно думать, что Луне не затмить Солнце. У Тайвина Ланнистера уже двое очаровательных малышей. Золотоволосые, зеленоглазые, с правильными чертами лица - эти двое удивительно похожи и друг на друга, и на родителей. А у Эйериса - единственный сын и уже несколько мертворождённых детей. А также холодная, отстранённая жена, измученная долгом. Эйерис чувствует, как бурлит в нём кровь. Драконья кровь. Какая, однако, ирония. И Эйерис, и Рейла - драконы. Но неугасаемое золотое пламя чувствуется только в Ланнистерах. Король уже не чувствует, как плотно подступает к нему безумие, царапает его, как лезвия мечей Железного Трона. Таргариен чувствует ярость. Чувствует боль. Чувствует, как на истощённых ломких запястьях расцветают маковыми цветами красные полосы. Но Эйерис больше не чувствует тепла в груди при мысли о Джоанне. Только всепоглощающее пламя. Пламя, выжигающее сердце изнутри. Пламя, оставляющее в душе только копоть и пепел. Пламя, сжирающее последние остатки разума и человечности короля. Пламя ревности. Пламя страсти. Но Солнце может потухнуть. И Джоанна Ланнистер однажды умирает. Больше не сверкают золотые косы, не освещают Эйерису путь зелёные глаза. От прежнего светила осталось только тело. Бледная, прозрачная тень. Эйерису не верится, что эта женщина может погибнуть так глупо, так легко и предсказуемо. Умереть от родов, оставив после себя нескладного и далеко не красивого малыша. Эйерис бежит, не разбирая дороги. В безумной голове крутятся обрывки мыслей. И только завидев огонь, Таргариен останавливается. Пламя в камине. Яркое, полное жизни, трепыхающееся. Такое, какой совсем недавно была Джоанна. Эйерис скользит взглядом аметистовых глаз по дрожащим языкам огня. И в переплетающихся переливах огня ему чудится Джоанна. Её золотые, сверкающие волосы - как река расплавленного золота. Солнечные блики, играющие со светлыми прядями. И жар... жар от Джоанны исходил точно такой же. Опасный и отчаянно манящий. Манящий своей крайней близостью, но в то же время недосягаемостью. Тонкие губы Эйериса трогает сумашедшая улыбка. Много лет король мечтал обогреться от этого тепла. Собрать весь жар, исходящий от Джоанны, купаться в нём, зарываться в этот огонь, утопать в золотых лучах. И все, все эти годы один Тайвин наслаждался своим Солнцем. А теперь у Ланнистера нет небесного светила. Эйерис отобрал Джоанну. Теперь она - его. Переселилась в пламя. Ныне именно ему, Таргариену, суждено жадно поглощать тепло, словно после долгой и лютой зимы. Безумец нетерпеливо тянет руки к огню, но всё же отдёргивает их. - Приручить пламя... приручить дракона... я - дракон... я и есть Солнце... я, а не Тайвин... - Шепчет в бреду Эйерис, наслаждаясь бликами костра. А затем вдруг внезапно расплывается в широкой блаженной улыбке. Ему нужно сгореть. Тогда он переродится. Станет драконом. Таргариену будет суждено находиться с Джоанной. Эйерис - дракон. Девушка Ланнистер - пламя. Они как два фрагмента гравюры, две части идеальной симметричной картины. Как две грани одной фигуры. Король создан для Джоанны, а она создана для него. Как только раньше Эйерис не догадался? Луне никогда не затмить Солнца. Но Таргариен - не Луна, а дракон. Огнедышащее огромное животное. Комок жара. И плевать, что драконы вымерли много лет назад. Безумец улыбается и подмигивает потрескивающему пламени. - Скоро мы будем вместе, Джоанна. Скоро я сгорю.