soul drug

Шиён стучится лбом об столешницу и застывает, рассматривая носки своих кроссовок. По дороге в свою студию он катал в голове мысль о том, что пора выкапывать глубоко спрятанный в нём талант. В тетради куча перечёркнутых строк, на макбуке пусто, в голове пусто. Пусто. Пусто. Пусто везде. Не может же быть такого, что раньше в нём просыпалось какое-то альтер-эго под действием травы и всё сотворяло. Бред какой-то. Шиён вертит ступнёй в одну и другую сторону и поднимает голову, не меняя позы; столешница не то чтобы приятно упирается ему в шею, и он вскидывает вверх глаза. То ли он чего-то не понимает, то ли месяц безуспешного протирания жопой стула в студии это ненормально. Восемь строчек за месяц, когда он за одну ночь в наркотическом угаре мог написать целую песню. Шиён выпячивает нижнюю губу и откидывается назад, на спинку. Весело. Дверь в студию не скрипит, но Шиён всё равно точно угадывает, в какой момент ему повернуться. И параллельно раздражается, что место, где он должен находиться во вдохновлённом одиночестве, в какой-то момент стало проходным двором. Хончолю стоит сообщать, когда он собирается припереться. Шиён с тяжёлым вздохом смотрит в сторону входной двери, приготовив укоризненный взгляд и даже поучительную лекцию, но всё встаёт поперёк горла. Шиён уверен, что он смотрит на Чанджуна очень больным взглядом. Ему требуется около минуты, чтобы сменить выражение лица и открыть рот. - Охуеть, - тянет Шиён и снимает очки, чтобы протереть стёкла, - надо в календаре этот день отметить. Чанджун молча вешает куртку на гвоздь рядом с дверным проёмом. Шиён молится про себя, чтобы он не подходил. Чтобы вообще ушёл. Шиён только начал справляться. Его ждёт много нового и сложного, и он надеется перепрыгнуть пропасть на своём пути. Чанджун привычным движением стряхивает с табурета залитую чем-то футболку и яблочные огрызки. - Придурок ты. Чанджун кидает ему что-то, и Шиён на автомате ловит обеими руками. Шиён издаёт нервный смешок и сползает по спинке стула ниже. Два его главных бича прямо сейчас перед ним. В его руках и далеко за пределами досягаемости. - Ты и благотворительностью теперь занимаешься? Чанджун никак не реагирует на жалкую попытку сарказмировать. Шиён просто отпускает себя (Чанджун всё равно всё видит) и громко вздыхает. Ему хочется вскрыть плотный пакетик в своих руках и просто накуриться. И чтобы Чанджун остался с ним. Или чтобы пришёл Хончоль и отобрал всё. Он же может, он сможет, если перестанет не верить. Если, наконец, поверит, что Шиён пришёл в этот поворотный момент к нему. К грубому, неаккуратному и злому Хончолю. О Сонуне Шиён даже не думает. Сонун не его полёта и женат. И уж точно не будет приезжать к его студии просто потому что в голову взбрело. Сонун приезжает, только если Шиён просит. Потому что Сонун точно верит, что только он сможет сделать это для Шиёна. Шиён впервые смотрит сквозь Чанджуна. Стоит Чанджуну двинуться с табурета, как Шиёна вырывает обратно в реальность. Чанджун говорит: - Твои деньги у Чжихуна-хёна. И вот он уже у двери. Всегда готов уйти. - О, ты опять уходишь, только-только явившись. У Шиёна ощущение, что он уже под травкой; он слышит свой голос со стороны, слышит его чужим. Но разворачивается он с полным ощущением себя и своего тела. Чанджун только делает задумчивый вид - все ответы для Шиёна есть заранее в его голове. Потому что ничего нового Шиён не скажет и не спросит. Не скажет, как это бесит, и не спросит, какой во всём толк. Шиён знает, что он - пятый валет в колоде, тот самый брак, который откладывают в сторону, прежде чем раздать карты. Чанджун застёгивает молнию на куртке и вытаскивает сигареты. - Звони, если буду нужен. Шиён готов набрать номер прямо сейчас. Он сжимает в руке собственного демона, чтобы не дать слабину перед другим. Он уже достаточно распахнулся перед ним, скрывшись за семью кольцами. Мимолётный взгляд Чанджуна - в самую суть. Шиён ненавидит его за пронзительные глаза и себя - за то, что любит себе врать. В захлопнувшуюся дверь Шиён кидает первое, что попадается под руку - очки.