***
День прошел в жуткой суматохе.Чарльз постоянно пресекал склоки между Вандой и Пьетро, выдраил ванную, в соответствии со всеми указаниями Эрика, которыми мужчина исписал непомерно длинный лист бумаги, прицепив тот к зеркалу, сказал Ванде, чтобы та прекратила обзывать Лорну, наделал бутербродов с колбасой, которую обнаружил запрятанной в холодильнике, а затем обнаружил, что, пока он был занят, Пьетро разрисовал стены. Впервые взобравшись на чердак, он нашел обычную комнатку с наклонными стенами и тремя кроватями и комодом. Неуверенный в том, что грязное, а что – нет, он сгреб всю одежду, какую смог найти и, так как ног своих в поле зрения за всем этим ворохом не видел, а потому ничего не стоило споткнуться, с большой осторожностью снес вниз. Он спросил Лорну, где стиральная машина, и девочка отвела его через лужайку к гаражу, где он действительно обнаружил машинку, а также то, что она не работает. Велев детям поиграть на улице в поле его зрения, Чарльз, в конце концов, заполнив машину мыльной водой, принялся, как мог, стирать. Это было тяжело, его руки быстро устали, но одна только мысль, что Эрик, вернувшись домой, посмотрит на него с разочарованием, придавала сил. Выстирав половину, он услышал плач Лорны и, бросив рубашку, над которой трудился, и выйдя наружу, обнаружил ее на земле с ободранной коленкой. - Ты в порядке? – спросил он, присев, чтобы быть с ней на одном уровне. Девочка прикусила подрагивающую нижнюю губу, - Полагаю, нет. Ну же, милая, давай-ка промоем ранку и наложим бинт. Она, кивнув, протянула ручку, Чарльз помог ей подняться и завел в дом. После того как он подлатал ее, девочка сказала, что ее толкнула Ванда. Когда вернулся Эрик, он все еще стирал, рев мотора Магнето достиг дом задолго до того, как показался сам старенький грузовик. Мужчина поприветствовал детей объятиями, начисто игнорируя Чарльза, вешающего одежду на веревки, протянутые между домом и гаражом. Они четверо, счастливо переговариваясь, зашли внутрь, Чарльз же в одиночестве остался на улице. Глядя в синее небо, он сделал долгий глубокий вдох и, сдержав обиду, продолжил развешивать одежду. Эрик велел ему приготовить детям макароны с сыром, но, хоть мужчина и контролировал каждое его движение, Чарльз, по-видимому, добавил не то количество масла, и Эрик, с ворчанием забрав ложку, оттеснил его в сторону локтем. На протяжении всего ужина дети с Эриком болтали, и Чарльз, в конце концов, попытался принять участие в разговоре, спросив, как прошел его день. - Нормально, - кратко ответил Эрик и вернулся к Ванде, болтающей о кузнечике, которого она пыталась поймать. Поужинав, Эрик сказал, что ему надо по делам, и ушел, не сказав ни слова на прощание. Вернулся он, только когда дети были в кроватях, а сам Чарльз уже свернулся на старом диванчике. Пульс его зашелся, стоило шагам Эрика раздаться около дивана, но затем мужчина, не на миг не остановившись, прошел по коридору в спальню. Чарльз зажмурился, проглотив внезапно вставший в горле ком. Так прошла неделя. Эрик, работавший даже в субботу и воскресенье, оставлял на Чарльза детей, которые постоянно ссорились и обижали не только друг друга, но и его самого. Большую часть вечеров Эрик проводил вне дома, но, даже когда он присутствовал, почти что не уделял Чарльзу внимания, за исключением тех случаев, когда требовал очередное пиво или хотел поругать его методы уборки. Как-то вечером Чарльз постучался в спальню, неуверенный, можно ли ему войти. Эрик оторвался от громко жужжащего на его коленях ноутбука, очевидно, древнего и находящего на последнем издыхании. - Что тебе нужно, Чарльз? - У тебя есть минутка? Это насчет детей. Эрик отставил ноутбук в сторону, жестом указав на край кровати. Чарльз, зайдя, робко сел у него в ногах. Быть с Эриком ему было ничуть не легче, чем неделю назад, пожалуй, сейчас он нервничал даже больше. Он не мог сказать, о чем думает муж, но, по его впечатлениям, это редко было о Чарльзе, а когда и было, то главным образом об его недостатках и проступках. Большую часть времени мужчина даже не смотрел на него, и даже когда их взгляды встречались, Чарльз чувствовал, что Эрик смотрит куда-то сквозь него. - Пьетро хулиганит, - начал Чарльз и запнулся, но Эрик только кивнул, чтобы он продолжал, - Ванда тоже, но она, кажется, специально выбирает целью Лорну и бывает очень жестока. Я думаю попробовать новые способы, чтобы привить им дисциплину. Что думаешь? Раньше мы что-то такое делали? Если да, то не похоже, чтобы это помогало. - Ах, нет, - сказал Эрик, скрестив руки на груди, - В основном мы пускали все на самотек – времени особо не было. - Ты имеешь в виду, когда жили в городе? Там я тоже позволял им носиться, как диким животным? – пошутил Чарльз, но не похоже, чтобы это позабавило Эрика, так что он поспешно продолжил, - Меня особенно беспокоят Ванда и Лорна. Помнишь, когда это началось? Эрик прикусил нижнюю губу, взгляд его немного отдалился. Так, очевидно, выглядело его лицо, когда он размышлял, и Чарльз нашел его очаровательным, хотя, сказать по правде, все, что бы мужчина не делал, выглядело привлекательно. - Как-то раз она спросила о Ма… - Эрик внезапно прервался, закашлявшись. - О чем? – давил Чарльз, - Она говорит ужасные вещи, Эрик. И это заставляет меня думать, что она обижена на Лорну. Кто-то проводит с Лорной больше времени, чем с ней? Или, может быть, девочка просто это так воспринимает? - Нет, - покачал головой Эрик и загадочно добавил, - Хотя, может, дело скорее во мне. - Ты не мог бы объяснить? – слегка раздраженно попросил Чарльз, - Я не понимаю. - Я поговорю с ней, - Эрик взял ноутбук и поводил мышкой по коврику, выводя его из спящего режима - ему ясно дали понять, что он свободен. Чарльз, сжав челюсти, на миг отвернулся, чтобы успокоиться. - Ты не можешь вот так просто принять решение в одиночку, - как можно спокойнее возразил он. - Они мои дети, - сказал Эрик, глядя в экран, - Я знаю, что делаю. - Ну, они и мои дети тоже, - отрезал Чарльз, повысив голос больше, чем того желал, - и я хочу им помочь, но моего мужа никогда нет рядом, и он даже не разговаривает со мной, если речь не о том, что я испортил. И я, увязнув в собственном доме со своей же семьей, выпрашиваю тут подачки! Эрик смотрел на него, прищурившись, довольно пугающе, что напомнило Чарльзу о том, что, пусть он и женат на этом человеке, в его нынешнем положении он практически ничего о том не знает. - Мне жаль, что ты так чувствуешь, - ровно сказал мужчина. Чарльзу хотелось закричать. Или швырнуть что-нибудь. Он хотел… хотел… он хотел, чтобы Эрик признал его существование, прекратил относиться к нему как мебели и начал обращаться, как с парой. И как они прожили так годами? - Извини… Просто… Я уже ничего не понимаю, - сказал Чарльз. Пульс громким эхом отдавался в его ушах. Рискнув, он потянулся и, совсем легко коснувшись ладонью щиколотки мужчины, ощутил тепло его кожи. Эрик отдернул ногу, и этот отказ будто ударил Чарльза в грудь. Сжав руку в кулак и сделав судорожный глубокий вдох, он поднялся с кровати. Мужчина достиг двери, когда Эрик окликнул его, но он, проигнорировав это, продолжил идти, пока не оказался в безопасности своего дивана, на котором свернулся калачиком под тонким одеялом, зарывшись лицом в подушку.***
Эрик и Азазель были на новом объекте. Азазель, опытный электрик, в отличие от Эрика, отлично справлялся и без помощи мутации, но помимо этого у мужчины была еще и красная кожа и хвост, и не все клиенты чувствовали себя достаточно комфортно, чтобы пускать его в свои дома. Это оставляло за ним, в основном, работу на телефоне или на строящихся объектах, подобных этому, когда дом еще представлял собой лишь наполовину законченный скелет, а рядом не было пугливых чувствительных людей. Эрик работал над медными проводами, когда хвост Азазеля взметнулся, сигнализируя о том, что мужчина собирается заговорить. - Ну и как женатая жизнь? - Забавно, - ответил Эрик, меняя форму проводов, сообразно своим желаниям, - Мой прекрасный супруг еще куда более полезен, чем я ожидал. - Так, для протокола, - сказал Азазель, - Хочу, чтобы ты знал, я до сих пор думаю, что это одно из твоих глупейших, импульсивных, ебанутых решений. А еще я считаю, что ты вроде злого гения. Эрик фыркнул, схватив плывущие ему в руки плоскогубцы: - Знаешь, я думал, он будет возражать, но он хорошо выдрессирован. Если честно, то даже слишком хорошо. Чарльз был не только красив и хорошо сложен, с пышной задницей и бедрами, ожидаемыми от омег, но и был идеальным слугой, не огрызался, спокойно принимая поручения. Дальше эту мысль Эрик не развивал, абсолютно не имея желания думать о том, как использовал эту покорность Шоу. Азазель с хлопком исчез и появился мгновение спустя с мотком проволоки в руках. - Так как долго ты собираешься это продолжать? Разве он не должен был уже что-то вспомнить? - Сам не знаю, - ответил Эрик честно, - Но я, наконец-то, зарабатываю достаточно, чтобы хоть как-то потянуть семью, за детьми присматривают, дом в чистоте. У меня ни единой жалобы. - И ты не беспокоишься? - А с чего бы? – нахмурился Эрик. - А с того бы, что с твоими детьми незнакомец, - подсказал Азазель. Эрик, прокладывающий провод, остановился. - Нет, - медленно произнес он, понимая, что так оно и есть, - Не беспокоюсь. Он думает, что это его дети, само собой, он их оберегает. «И даже кричит на меня, когда волнуется за них», - мысленно прибавил Эрик. - Должно быть, какие-то гормональные штучки омег. Слышал, они прекрасно подходят для воспитания детей. - Этот, видимо, точно, - Азазель выхватил хвостом инструмент из ящика, - Придешь сегодня на собрание? Вроде Тереза говорила, у нее хорошие новости. - Я буду, - ответил Эрик, - В конце концов, у меня же теперь есть бесплатная няня.***
Чарльз уже даже не был уверен, какой это день недели. Эрик ушел, дети пребывали в отвратительном настроении, а в гараже, где он рабски стирал до головокружения, было слишком жарко. Ему нужно было отдохнуть. Эрик этим утром был на него очень раздражен, сказал Чарльзу снять рубашку, которая на том была, потому что это его любимая и она не предназначена для ношения по очереди. Тогда Чарльз предложил, что тогда он, наверное, позволит ему купить собственную одежду, но мужчина запретил, напомнив, что с деньгами туго. Когда он после ухода Эрика вычищал ванную комнату, изо всех сил драя ванну, чтобы снять накопившийся стресс, в комнату примчался Пьетро и запрыгнул ему на спину. Чарльз, потеряв равновесия, ударился головой о кран, и сейчас прямо под его левым глазом вырисовывался фантастический кровоподтек. Пьетро, даже не извинившись, сбежал с места преступления, а Чарльз поплелся на кухню и, вытащив эскимо, приложил его к чувствительной коже. До него донесся звук приближающегося автомобиля, но это был не заикающийся мотор Магнето. Он остался сидеть под раскидистым деревом в их дворе, гадая, кто же это может быть. В синем автомобиле приехала женщина с волосами чуть ниже плеч и, припарковавшись около него, вышла. Выглядела она опрятно и даже официально, и Чарльз в своей покрытой пятнами пота одежде не по размеру почувствовал себя еще тоскливей обычного. - Здравствуйте, - окликнул он ее, женщина странно глянула на него, будто недоумевая, что он вообще тут делает, - Я могу вам помочь? - Ах, да, добрый день, меня зовут Мойра МакТаггерт. Я из местной начальной школы, ищу Эрика Леншерра. - О, моего мужа нет дома, - сказал Чарльз, отряхиваясь от травы. - Вашего мужа? – переспросила Мойра, - Когда я была тут на прошлой неделе, он вообще о вас не упоминал. - О, - плечи Чарльза резко опустились, - Ну что ж, приятно с вами познакомиться. Чарльз Леншерр. Ее взгляд зацепился за его щеку, и губы тут же сжались в линию: - У вас проблемы? Чарльз поднял руку, чуть коснувшись ушиба. - Нет-нет, просто я недавно упал в ванной, это не… - он осознал, как скверно это все звучит и выглядит, - Это не то, что вы думаете, но я ценю вашу поддержку. Жесткий взгляд Мойры ничуть не смягчился, но, похоже, на данный момент она была готова с этим согласиться. - Вы знаете, что ваш муж на длительное время оставлял детей дома одних? - Что? Нет! Когда? - Я была здесь где-то недели полторы назад… - Я был в больнице. Несчастный случай. Глаза Мойры распахнулись в понимании. - Вы тот мужчина из новостей. - Точно, это был я, - коротко кивнул Чарльз, - У меня кое-какие проблемы с памятью, но, уверяю, я хорошо забочусь о детях. Вся манера Мойры вести себя тут же смягчилась: - Жаль это слышать. Сейчас вы, должно быть, так потрясены. - Я… да, - у Чарльза внезапно защипало в глазах. Впервые с того момента, как он покинул больницу, кто-то признал, что это все непросто именно для него, - Было тяжело. - В следующем месяце начинается школа, так что, надеюсь, когда детей не будет дома, у вас найдется больше времени на отдых и восстановление. - Школа? Слава Богу, - выдохнул Чарльз, не трудясь скрыть облегчение, - Думаю, детям тут до смерти скучно. В подтверждение его словам из дома вылетела Ванда с наступающим ей на пятки Пьетро. Мальчик с легкостью догнал ее, и оба они свалились на землю: Ванда колотила брата, а тот дергал ее за волосы. - Эй! – прикрикнул подбежавший к ним мужчина, оттаскивая Пьетро от сестры, - Да что с вами двумя такое? Бившийся в захвате мальчик с силой ударил его в колено, и Чарльз, вскрикнув, отпустил его. Ванда с Пьетро захихикали при виде согнувшегося от боли мужчины, а затем умчались играть. Лорна, вышедшая на крыльцо во время драки, очевидно, подражая брату и сестре, спрыгнув, попыталась ударить его в бедро. - Нет, - перехватил Чарльз ее тонкое запястье. Мойра, приподняв брови, пронаблюдала все это, и Чарльз на миг зажмурился, желая стать невидимым. - Мне жаль, что вам пришлось это видеть. Но не похоже было, чтобы Мойра его осуждала – женщина смотрела на него, жалостливо наморщив лоб. - Видно, дел у вас невпроворот. - Ага, - согласился Чарльз, отпуская Лорну. Та, сев рядом с ним, начала выдергивать из травы одуванчики, - Порой спрашиваю себя, что вообще, черт возьми, творю. - А знаете что? – она быстро подошла к машине и, перегнувшись через сидение, достала что-то со стороны пассажира и, обернувшись, помахала ему книгой. Вернувшись, она протянула ее Чарльзу, - Это книга по воспитанию. У меня самой детей нет, но, как учитель, я нахожу ее весьма полезной. Чарльз взглянул на обложку – на переднем плане счастливая пара и стоящая между ними дочка. - Спасибо. Очень признателен за это. - Третья глава о дисциплине, - добавила Мойра с улыбкой, - Возможно, это как раз то, что вам нужно. На чтение у Чарльза времени не было. Эрик, этим вечером крайне требовательный, заставил его выстирать постельное белье, что требовало много сил, так как сделать это можно было лишь вручную. Эрик как раз бросил к его ногам очередной ком простыней, когда Чарльз упомянул, что заходила Мойра. - Что она хотела? – спросил тот, подталкивая ворох ногой. - Приходила проведать детей. Сказала… - Чарльз, замолкнув, стиснул зубы, пытаясь выжать из одеяла столько воды, сколько только мог, - Сказала, что должна удостовериться, что мы не оставляем детей дома одних, - Чарльз обратил на Эрика умоляющий взгляд, - Скажи, что мы никогда так не делаем, Эрик. - Ну конечно же, нет, - небрежно сказал мужчина, наблюдая за его манипуляциями, но не предлагая помочь. - Тогда, что она… - слова умерли у него в горле, когда Эрик, взяв его за подбородок, повернул лицо так, чтобы лучше разглядеть его. Чарльз моргнул, едва осмеливаясь дышать, пока муж изучает его щеку. - Что случилось? - Упал, когда мыл ванну, - тихо ответил он. Эрик нежно коснулся большим пальцем ушибленного места. Он открыл было рот, закрыл, опять открыл и, в конце концов, хрипло произнес: - Будь осторожнее. Чарльз, в горле у которого слишком пересохло, чтобы говорить, кивнул.***
Спустя три недели после несчастного случая, Эрик подбросил Чарльза в больницу на прием к доктору МакКою. Специально для этого он взял отгул на утро, о чем ворчал всю дорогу, раздосадованный, что упустил шанс легко подзаработать в доме престарелых неподалеку, где были проблемы с мерцающим освещением. Чарльз прикусил щеку, чтобы не огрызнуться, что того больше заботит небольшая халтурка, чем здоровье его пары. Доктор выглядел обрадованным, встретившись с ним, да и сам Чарльз тоже был рад его видеть. Это синее лицо было ему знакомо во всем этом чужом мире. После быстрого осмотра и кое-каких анализов, они расположились поговорить в кабинете доктора МакКоя. - Ну что ж, Чарльз, - сказал он, пролистав полученные результаты, - Насколько я могу судить, никаких проблем. Но как вы себя чувствуете? Вернулись какие-то воспоминания? - Нет, к сожалению, ничего, - ответил он. Доктор МакКой нахмурился. - Жаль это слышать. Что насчет запаха? - Пока не особо, - стукнул пальцем по носу Чарльз, - но, думаю, кое-что вернулось: дом начинает пахнуть, ну… домом. - Это хорошо, это хорошо, - мужчина сделала несколько беглых заметок, - Вы и ваш муж… как часто вы обнюхиваете друг друга? Чарльз поерзал в своем кресле. - Мы этим не занимаемся. - Прошу прощения? – бросил на него взгляд доктор поверх своих записей. - Мы этим не занимаемся, - повторил Чарльз, - совсем. Мужчина, сняв очки, отложил их в сторону. - Чарльз, пары альф и омег обнюхивают друг друга, по меньшей мере, раз в день, а те, что получили травмы органов чувств, как правило, делают это еще чаще. Я знаю, что у вас повреждены эти рецепторы, но простое обнюхивание с вашим супругом или его имитирование должно быть для вас двоих первостепенно. - Эрик, он… - Чарльз прервался, колеблясь возложить всю вину на мужа. Доктор, тем не менее, смотрел на него ободряюще, так что он продолжил, - Эрик, кажется, в этом не заинтересован. Доктор лишь кивнул, не выказывая ни удивления, ни осуждения. - А другие проблемы с репродукцией у него есть? Чарльз уставился на него. - Я имею в виду в спальне. - О, мы… мы не, - побагровел он. Доктор поднял руку, чтобы прервать заикающегося мужчину. - Чарльз, все это довольно нездорово. Предполагаю, он поступает так из уважения к вам и тому факту, что вы пока что не вспомнили его, но он ваша пара, а омег биологически успокаивают именно гормоны их альф. На самом деле, тому, что он, как минимум, не обнюхивает вас, нет оправдания, - он вновь нацепил очки, вернулся к своим записям, - Я рекомендую дважды в день. - Я не уверен… - Не спорьте, Чарльз. Это поможет вам обоим. Если вы думаете, что он не согласится, то я с ним поговорю. Испуганный, Чарльз кивнул. Когда Эрик заехал забрать его, Чарльз пронаблюдал, как доктор МакКой отвел его в сторону. Дети, сидевшие в грузовике, прыгали на заднем сидении, передавая друг дружке солнцезащитные очки Эрика. Пока тот слушал доктора, челюсти его напряглись, и Чарльз почувствовал, как все у него внутри ухнуло вниз. Что вообще все это значит? Он ведь даже и не задумывался о том, что Эрик не принюхивается к нему. Он помнил, как ему рассказывали об альфах и омегах в школе: как те созданы друг для друга - две стороны одной медали. Обидно, что в его памяти сохранились какие-то занятия, но он не помнил, кто он и даже того, где учился. А еще обиднее столкнуться лицом к лицу с еще одним свидетельством того, что у его мужа к нему нулевой интерес, касательно запаха да и чего угодно еще. Путь домой был наполнен болтовней ребят о скоро начинающейся школе. Терпеливо отвечающий им Эрик не сказал Чарльзу и слова, по-видимому, предпочитая игнорировать его существование. Когда они приехали, Эрик, даже не выйдя из машины, дождался, пока вылезут Чарльз и дети, а затем двинулся в обратном направлении. - Подожди! – крикнул Чарльз, бросившись к окну со стороны водителя, - Ты уезжаешь? - У меня планы, - категорично отрезал Эрик. - Эрик, насчет того, что сказал доктор МакКой… - Буду поздно, - оборвал его мужчина, - у меня нет на это времени. Чарльз, закусив губу, отошел от грузовика, плечи его тяжело опустились при виде исчезающего из вида Эрик. Не прошло и десяти минут с его отъезда, как Ванда столкнула Лорну с крыльца. Чарльз попытался отругать ее, сказав, что она не может бить сестру. - Ненавижу тебя! – выкрикнула девочка и, сбежав по ступенькам, схватила булыжник. - Ванда… - предостерегающе начал мужчина, но та изо всех своих сил бросила в него камень. Чарльз вскинул руки, чтобы закрыть лицо, и в этот момент в него сзади врезался Пьетро, сбив его с ног. Он упал на землю, больно ударившись о ступеньки плечом и бедром. Ванда бросилась к нему и, наклонившись, выкрикнула прямо в лицо: -Дурак! Лорна, наблюдавшая за всем этим с того места на лужайке, куда упала, просто встала и ушла. Чарльз, свернувшись калачиком прямо там, где лежал - на своем прогнившем крыльце - несколько раз несильно постучался головой о дерево. Он ненавидел это. Ненавидел свою жизнь. Он понятия не имел, что сделал не так или каким отцом и мужем был, но уж точно не хорошим. Пара не хочет его, дети презирают и издеваются, он днями без всякой благодарности надрывает задницу, и этому не видно конца. Нет никакой финишной черты, чтобы сказать, что страдания оправданы. Горячие слезы покатились по его щекам и носу, и он впервые подумал, что, возможно, было бы лучше ему тогда все-таки утонуть.