Мы с тобой обязательно встретимся

— Ой, не могу! Ой, сейчас помру от смеха! Накахара, ты только глянь на этого придурка! Как он недоумённо хлопает глазами и открывает и закрывает рот. Ну точно карп, которого вытащили из воды! — Кёхей, заливисто хохоча и звонко хлопая себя по коленям, время от времени тыкал пальцем в сторону одного из одноклассников Сунако и наслаждался происходящим. «Вот гадёныш!» Охотница, стиснув зубы, так низко склонилась над партой, что едва не задела кончиком носа тетрадный лист. Ручка, зажатая между пальцев, предостерегающе затрещала, по пластмассовому корпусу пошли трещины. Девушка сдерживалась из последних сил, помня о том, что Ранмару предупреждал, что, если о Кёхее узнают, проблемы будут у обоих. Призрак же, словно забыв об этом, пустился во все тяжкие. Вот уже пол-урока, как он, порезав канцелярским ножом, ластик, швырялся его огрызками в одноклассников Сунако. Причем делал это удивительно метко. Когда те, недовольно хмурясь, оборачивались, Кёхей заливисто хохотал, словно шутка его действительно забавляла. Сунако, прежде никогда не привлекавшая к себе внимание одноклассников, теперь чувствовала себя некомфортно под их пристальными взглядами. Они думали, что это она балуется. А охотница мечтала провалиться сквозь землю или придушить веселящийся призрак. «Перестань!» — попыталась она образумить Кёхея. Её мыслепросьба отскочила от него точно горошина от стены. Призрак разошёлся только сильнее. Он мстил ей за тот поход на кладбище. Мстил глупо, по-детски, и никак не мог остановиться. Вздорный мальчишка! Если бы его можно было ещё раз убить! Кёхей, прицелившись, бросил огрызок ластика в очередную жертву. Жертва, словно предчувствуя что-то подобное, за мгновение до этого обернулась. Резинка прилетела ей прямо в лоб! Сунако икнула. Её одноклассник сидел, открыв рот, а его глаза медленно округлялись. Призрак чуть оробел и застыл, не зная, что дальше делать. Их с Кёхеем только что раскусили. Это была катастрофа! С минуту они перемигивались, не решаясь сделать что-либо ещё. К счастью, остальные пока что не заметили заминку. Первым очнулся Кёхей. Он подбросил кусочек ластика вверх, а Сунако, подхватившая инициативу, шевельнула указательным пальцем, как будто это она заставляла резинку плыть по воздуху. Охотница встретилась взглядом со свидетелем шалостей Кёхея и ласково ему улыбнулась. Её одноклассник побледнел, потом позеленел, затем пробормотал что-то вроде: «Ведьма!» — и отвернулся. Сунако бросила на призрак убийственный взгляд и снова уткнулась носом в тетрадь. Когда они вернутся домой, она будет делать вид, что не замечает его, три дня! *** — Эй, Накахара! — окликнул Кёхей девушку, зависая перед ней. — Ах, что-то я хотела… да, соевый соус. Где же он у меня был… — бормотала под нос охотница, открывая один шкафчик за другим. Она оставалась верна своему обещанию и не реагировала на подначки сожителя уже полдня. — Накахара! — снова крикнул молодой человек и помахал руками перед её лицом. Сунако, отвернувшись от него, принялась искать кошачью миску. Кёхей надулся, обозвал девушку чокнутой идиоткой и снова попытался привлечь её внимание. Любой другой на его месте уже не раз бы догадался, что с ним не желают иметь дела. Любой, кроме Кёхея. Он был непроходимо глуп, Сунако давно успела это понять. Удивительно, но она даже начала к этому привыкать. — Слушай, ты меня игнорируешь, что ли? — спросил у неё призрак, снова зависая перед её глазами. — Дошло наконец? — съязвила она. — Но почему? — он недоумённо похлопал глазами. «Потому что из-за тебя я уже которую ночь не могу выспаться. Я знаю, что ты в соседней комнате, и это выводит меня из равновесия. Потому что рядом с тобой невозможно находиться. Каждый разговор превращается в ссору и скандал. Ты перебил у меня всю посуду, порвал несколько ценных книг, едва не разбил мой ноутбук. Потому что теперь из-за тебя мои одноклассники окончательно стали считать меня ведьмой. Мне, конечно, всё равно, но тем не менее…» Сунако не стала ему это говорить, просто бросила на него такой красноречивый взгляд, что Кёхей, поймав его, опал с лица и отлетел к своему подоконнику. Там он преувеличенно внимательно уставился в окно, делая вид, что куча мусора — это по меньшей мере шедевр архитектурного искусства, который надлежит немедленно как можно тщательнее изучить. Их очередная ссора. Кажется, охотница уже начала к ним привыкать. Пожав плечами и не делая попыток заключить перемирие, она занялась приготовлением ужина. Завтра её ждал ещё один школьный день, и можно было только надеяться, что Кёхей образумится и перестанет добавлять ей седых волос своим поведением. Из-за того, что Сунако приходилось совмещать работу и учёбу, она часто пропускала занятия. Контора предоставляла ей справки, вследствие чего, у охотницы набрался такой букет заболеваний, что по её истории болезни можно спокойно написать не одну дюжину диссертаций. С такими диагнозами не живут, а она цветёт и пахнет. Но иногда всё же приходилось наведываться в школу — последний год остался, и оставаться ещё на один не хотелось. Телефон зазвонил в тот момент, когда девушка готовилась отправить в рот первую порцию ужина. Охотница недоумённо свела брови: родители из-за разницы во времени обычно звонили гораздо позже. Задания она получала только по электронной почте, а больше ей не от кого было ждать вестей. Кто бы это мог быть? — Да? — взяла трубку Сунако. На другом конце провода долго молчали. То и дело слышалось бормотание и шорох помех. Всё это было подозрительно похоже на хулиганство. — Я слушаю, говорите! — нетерпеливо повторила девушка. Она уже собиралась повесить трубку, когда из трубки донёсся кашель. — Госпожа Накахара? — Мужской голос был тих и испуган. Сунако это не понравилось, но она не подала виду. — Да, это я. Чем могу помочь? — Я бы хотел воспользоваться вашими услугами… Дело в том, что я случайно нашёл старое объявление, где вы предлагали избавиться от нечисти. Вы всё ещё практикуете? Сунако ненадолго задумалась. Когда-то охотница действительно публиковала заметки о том, что готова помочь избавиться от расшалившихся немёртвых. Но это было так давно, она тогда только приехала в Японию и ничего не знала о существовании конторы. Разрешат ли ей нелегально поработать сейчас? — А в чём заключается проблема? — уклонилась от ответа девушка. — Меня преследуют духи девушек. Множества девушек… Опа, а это как раз по нашей части! Сунако сжала трубку повлажневшими ладонями. Сердце её затрепетало от предвкушения. — Назовите адрес, я приеду, и мы всё обсудим с глазу на глаз, — скомандовала она. Звонивший, охотница готова была поклясться, просветлел лицом от облегчения. Сунако написала в блокноте улицу и номер дома и быстро распрощалась с собеседником. На кухню она влетела с горящими глазами, растрёпанная, раскрасневшаяся, точно ведьма, собирающаяся на шабаш. Кёхей, увидев её, поморщился. — Кажется, у нас появилась работёнка! — забыв все обиды, поделилась с напарником радостью охотница. — И на этот раз у тебя будет, из кого выбрать! Подозреваю, тебя ждёт настоящий гарем. К большому скоплению девушек Кёхей всегда относился негативно, так что новость Сунако его не обрадовала. А вот, поняв, что прощён, он ощутил странную радость, которую тут же попытался задушить и спрятать подальше. Ненавидеть охотницу было гораздо спокойнее. *** — Знаешь, Накахара, такими темпами я стану экспертом по моргам. Смогу устраивать экскурсии и неплохо на этом зарабатывать, — заметил Кёхей, когда Сунако остановилась перед дверью с табличкой, не допускающей иных толкований. То, что её клиент работает в морге, охотницу насторожило, но не более того. Если это окажется пьяный бред двинувшегося умом от работы парня, она всегда может развернуться и уйти прочь, а позже вызвать санитаров. Будет немного стыдно перед Кёхеем, которому она пообещала толпу девиц, но он не маленький, поймёт. — Здесь не только морг, а ещё и крематорий. Кроме того, мой опыт визитов в подобные места гораздо обширнее твоего, — возразила девушка. — Ну да, куда мне, бедному призраку, — дурачась, закатил глаза её спутник, и Сунако с трудом подавила улыбку. И тут же нахмурилась: ей не нравилась собственная реакция на его шуточки. Они вошли внутрь без стука, озираясь по сторонам, прошли вглубь помещения. По пути им никто не встретился. Хотя кого можно увидеть вечером в морге помимо дежурного, который, если верить его словам, сидит за столом у дальней стены? Внимательно оглядев помещение, Сунако наконец заметила клиента. Он, сгорбившись, склонился над большой тетрадью и что-то писал дрожащими руками. На вид ему можно было дать лет тридцать, но чёрные волосы, с преждевременной сединой, морщины возле глаз и складки у рта, старили его ещё на десяток. Заказчик был похож на суслика: нервно поводящего носом по воздуху, пробуя его, ища возможного врага, опасно приблизившегося, насторожено оглядывающегося по сторонам, дрожащего всем телом в готовности, если необходимо, юркнуть в укрытие и ни на миг не знающего покоя. Что довело этого мужчину до такого состояния? Те самые многочисленные духи, что его окружают и не желают отставать? — Господин Субару? — обратилась к нему Сунако, ища глазами стул. Она подозревала, что разговор предстоит долгий. Он затравленно посмотрел на девушку, вздрогнув всем телом при звуке её голоса. Взгляд его, цепкий, как репей, пробежался по фигуре наёмницы. Заметив, что высокий ворот её тёмной водолазки чуть отошёл, обнажив кожу с зелёными отметинами — синяки, оставленные Сумирэ, ещё не сошли — заказчик побледнел и вжал голову в плечи. Похоже, с ним будет очень тяжело общаться. — Вы госпожа Накахара Сунако? — он чуть привстал, но тут же тяжело опустился обратно на стул, почему-то бросив полный тоски взгляд через плечо. — Да. Мы договаривались о встрече, — кивнула Сунако, убирая стопку книг со стула на пол, пододвигая его поближе, чтобы сесть напротив мужчины. — Вы выглядите моложе, чем я ожидал… «Мне семнадцать, но все дают мне больше двадцати. Этот человек первый, который удивляется моему возрасту». — Это не важно. Со своими обязанностями я вполне справляюсь, — беззаботно возразила она. — Думаю, мой возраст, это последнее, что имеет значение. Куда важнее ваша история. Приступайте к рассказу, я жду. Кёхей уселся на пол между ними, но мужчина его не видел. Он внимательно сверлил взглядом воздух над плечом Сунако, потом перевёл взгляд чуть влево, оглянулся назад… Это выглядело так, будто он мысленно с кем-то советуется, но ни охотница, ни её напарник были не в состоянии увидеть этих собеседников. Странно. — Сейчас их здесь нет, но я привык к тому, что они всегда рядом, поэтому всё пытаюсь их снова увидеть… — пояснил мужчина. Сунако с трудом сдержалась от вопроса, давая ему возможность продолжить. — Возможно, сейчас вам кажется, что я не в своём уме, и я, прежний я, на вашем месте подумал бы то же самое. Но, когда вы меня выслушаете, это не будет казаться вам простым бредом выжившего из ума парня. Он поерзал на стуле, повертел головой, переложил несколько книг с места на место. Охотница терпеливо ждала продолжения, Кёхей недовольно ворчал, как старый мотор. Снова внимательно оглядевшись по сторонам, заказчик вздохнул и продолжил: — Я работаю здесь уже десять лет. Едва я окончил университет, как устроился сюда, и с тех пор я изо дня в день прихожу в эту комнату. Здесь тихо, спокойно и не нужно нервничать. Во всяком случае, так было раньше. До того, как всё началось. Я знаю, это моя вина, знаю, что мог помешать этому, но остался в стороне и теперь виноват не меньше, чем он, поэтому они и не оставляют меня в покое, поэтому я и обратился к вам, — рассказывая это, мужчина нервно листал тетрадь, не смотря на страницы. Бумага жалобно хрустела. — Всё началось примерно год назад. Я был в ночную смену, очень хотел спать, потому что накануне не выспался, пил кофе кружками и боролся со сном. И тогда ко мне пришёл мой товарищ. Мацумото Тетсуя. Не знаю, слышали ли вы о нём… Впрочем, глупый вопрос, в Японии его знает каждый. Восходящая звезда. Современный Микеланджело. Потрясающий талант и гений. Так его окрестили в прессе. Выставки его работ пользуются колоссальным успехом. За то, чтобы приобрести его скульптуру, богатейшие люди страны готовы заплатить миллиарды. Но он, словно скупец, не желает отдавать свои детища чужим. Все в недоумении, пытаются угадать причину, и только мы с ним знаем правду. Мы да девушки, что преследуют меня. Слишком сильно дёрнув, он порвал страницу, испуганно вздрогнул и замолк, рассеянно пытаясь соединить место разрыва в надежде, что оно зарастёт. — Я ушёл несколько в сторону. Тогда Тетсуя был моим лучшим другом и никому не известным скульптором, которому раз от раза отказывали, его работы считали посредственными и советовали поработать над техникой. Тетсуе никогда не давались лица. В ту ночь он пришёл ко мне для того, чтобы пожаловаться на очередной отказ и залить горе выпивкой. Я искренне ему посочувствовал, посоветовал не унывать. К тому моменту я был изрядно пьян, поэтому в качестве примера продемонстрировал неопознанное тело девушки. Прошло три дня, а её так и не хватились. Ещё четверо суток, и мы её кремируем, а на могиле её даже не будет имени. Умереть и узнать, что о тебе никто не помнит. Разве это не гораздо ужаснее, чем не получить при жизни признание? Тетсуя тогда ничего не сказал. Только внимательно смотрел на лицо девушки. Она была довольно симпатична, косметику, портившую её лицо, давно смыли, и мне было очень жаль, что такая красавица, как она, умерла совсем молодой. Уже много позже, вспоминая тот случай, я вспомнил, как потемнело тогда лицо друга. Нехорошо потемнело, будто он задумал что-то плохое. Но в ту ночь я был навеселе, искренне сочувствовал Тетсуе и ничего дальше своего носа не видел. Ещё одна порвавшаяся пополам страница. Мужчина смял её, покрутил в руках бумажный шарик, словно прикидывая, куда его можно использовать, а потом бросил в мусорное ведро. Голос заказчика задрожал, завибрировал, как если бы его обладатель готов был в любой момент разрыдаться. — Я тогда ничего, ничего не понимал. Я был так глуп, что сейчас, вспоминая это, ненавижу себя за собственное невежество. Мне нет прощения за то, что четыре дня спустя, на вопрос Тетсуи, опознали ли ту девушку, я ответил отрицательно. И даже позволил ему ещё раз увидеть её тело. А потом мы с ним напились вдрызг, якобы, чтобы её душа обрела покой после смерти, — господин Субару хихикнул, и Сунако поняла, что смех этот с подтекстом. — Я всегда верил Тетсуе. Всегда. Мы с ним были знакомы почти всю жизнь, разве я мог даже на минуту допустить, что он так со мной поступит?! — Всхлипнув, мужчина продолжил: — Утром я понял, что предавать могут и близкие люди. Проснувшись и страдая от головной боли, я недоумённо смотрел на записку, оставленную Тетсуей: «Спасибо за подарок». Мне это ни о чём не говорило. Я непонимающе покачал головой и занялся своими делами. Моё блаженное неведение длилось ровно до тех пор, пока я не отправил тело так нравившейся мне незнакомки на кремацию. В некоторых больницах выделяют специального человека, у нас такого нет. В нашей клинике обязанность кремировать тела закреплена за сотрудниками. В этот день была моя очередь, — заказчик сокрушенно покачал головой. — Тогда я и узнал, что тело, которое я демонстрировал товарищу, лишено головы. Она была начисто отрезана от тела. От этого зрелища у меня волосы зашевелились на затылке! Никогда прежде не видел ничего более жуткого. Но я всё равно никак не мог поверить, что это дело рук Тетсуи. Мы не общались с ним две недели. Я приходил в себя, он пропадал в мастерской. А потом мой друг неожиданно решил напомнить о себе. Снова было моё дежурство, снова я сидел и пытался не уснуть, и только Тетсуя против обыкновения заявился ко мне полный счастья. Он сказал, что его работу наконец-то признали, что его гений наконец-то поняли, что его имя скоро прогремит на весь мир. И всё благодаря мне. Когда я спросил, в чём моя заслуга, он улыбнулся как безумец и сообщил, что благодаря черепу той девушки, его скульптура идеальна. Он долго думал, как же избавиться от своей неспособности вылепить красивое лицо, и был рад узнать, то решение лежит на поверхности. Череп стал тем каркасом, который позволил придать чертам лица ту форму, которую Тетсуя и хотел. И теперь он торжествовал, упиваясь собственным триумфом. «Теперь, — говорил он, хватая меня за руки, — начнётся совсем другая жизнь. Меня узнают, зауважают, перестанут презрительно фыркать при виде моих работ. И всё благодаря тебе и твоей помощи. Ты ведь не оставишь меня, Субару?» Я мотал головой и пытался от него отодвинуться. Почему-то мне казалось, что от Тетсуи пахнет разлагающимся телом. А он, обезумев, с пеной у рта расписывал мне, какой ладной и гладкой теперь будет его жизнь. Меня трясло, хотелось пойти и умыться, но я не решался оставить его одного: боялся, что тогда не досчитаюсь ещё одной головы. Оказалось, страхи мои были напрасны. Тетсуя не собирался похищать женские головы исподтишка. Он решил делать это открыто… Мужчина закашлялся, словно подавился словами. Он бил себя по груди одной рукой, другой — шарил по столу в поисках графина, а по щекам его текли слёзы. Сунако подскочила, чтобы налить в стакан воды, но заказчик схватил графин и, отбросив в сторону крышку — та чудом не разбилась, — принялся жадно поглощать его содержимое, давясь и едва не захлёбываясь из-за кашля. Добрая половина воды не попадала в рот — лилась на белый халат заказчика и на пол. Кёхей смотрел на него с отвращением. За плечом заказчика метнулась какая-то тень. Охотница, уловившая её краем глаза, нахмурилась. Неужели призраки, про которых он говорил, решили показаться? А тем временем рассказ становился всё более зловещим. — Тетсуя сказал, что я теперь тоже в деле, потому что так здорово ему помог, и что я должен и впредь всячески ему содействовать… Когда я отказался и попытался воззвать к его благоразумию, он заявил, что, если я откажусь ему помогать, он будет убивать. И потом, когда его поймают полицейские, Тетсуя пообещал сделать всё, чтобы о моём участии тоже стало известно. «Всё ради искусства! Эти курицы должны быть счастливы, что их никому ненужные мослы пригодились такому гению, как я, который сможет увековечить их красоту», — вещал Тетсуя, а в глазах его полыхал безумный огонь. Мой друг всегда был немного не от мира сего: нелюдимый, излишне вспыльчивый, нередко грубый и категоричный, но в тот момент его ненормальность зашкаливала. Я тогда только-только женился, взял кредит, чтобы купить квартиру, и никак не мог попасть в тюрьму. Угрозы Тетсуи испугали меня, и я смалодушничал: едва ли не упал к нему в ноги, умоляя успокоиться, не горячиться, подумать хоть немного. А Тетсуя знай себе требовал свеженькую голову. Он получил её той же ночью. Мне, когда я наблюдал за тем, как он безжалостно кромсает шею несчастной девушки, казалось, что я постарел на сотню лет. А Тетсуя был спокоен, как хирург во время операции, и даже мог шутить. В ту ночь у меня появились первые седые волоски. Но я так и не понял, что своими руками породил и вскормил чудовище. Осознание пришло много позже. С шестой жертвой. К тому моменту Тетсуя уже выставлялся, о нём писали хвалебные статьи, а поклонницы выстраивались в очередь, чтобы хотя бы одним глазком взглянуть на гениального скульптора. Он купался в славе днём, а ночью — в крови своих жертв. Это не самая лучшая метафора, у трупов, как известно, нет кровотечения, но она как нельзя лучше отражает действительность. Из-за собственной глупости я потерял лучшего друга и понятия не имел, как его вернуть. А он был словно одержим. И всё требовал, требовал новый «материал», как он называл безымянных бедняжек. Я боялся его и во всём потакал, седея и дряхлея с каждым днём всё больше. — Почему вы не обратились в полицию? — перебила его Сунако. Она уже знала ответ, но почему-то считала необходимым его услышать. Хотя бы потому, что Кёхей, нетерпеливо ёрзающий на полу, готов был спросить то же самое. — И что бы я им сказал? — неожиданно зло вскинулся заказчик. — Что помогаю лучшему другу свежевать неопознанные тела девушек? Что благодаря мне Тетсуя стал лучшим в Японии скульптором? Что меня преследуют души убитых, а он вполне счастлив и доволен жизнью? — он покачал головой. — Э, нет, я ещё хочу жить. У меня жена, ребёнок, непыльная работа. И отвечать за грехи другого человека, пусть и лучшего друга, я не собираюсь. Сунако презрительно поджала губы, но мужчина, казалось, этого даже не заметил. Он был настолько поглощён собой, собственной безопасностью и благополучием, что не придавал значения ничему вокруг. Если бы духи девушек не преследовали его, охотница никогда не узнала бы об этой истории. — В любом случае, я должен продолжить, — заказчик заговорил почти уверенно. Руки его больше не дрожали. — Спустя полгода после того, как всё началось, мне стали являться духи девушек, принесённых Тетсуей в жертву искусству. Они плакали, тянули ко мне ладони, о чём-то умоляя, но я не понимал их и не слышал. Только видел их полупрозрачные силуэты, скорбные лица и полные мольбы взгляды. Это было похоже на сумасшествие, но почему-то я знал, что они реальны. Я несколько раз ходил молиться в храм, но тщетно, мои преследовательницы не отставали. Они сделали меня нервным и дёрганным, осложнили наши с женой отношения — ей до сих пор кажется, что у меня роман на стороне, — но всегда были рядом. А Тетсуя, будто ему было мало того, что он уже сделал, решился на новый грех. Ему было недостаточно тех черепов, что у него уже были. Новые безымянные девушки, поступавшие к нам, казались ему не совсем подходящими для того, чтобы стать известными, поэтому он решился на убийство. Нет, он не действовал грубо, он, как и любой безумец, оказался хитёр и изворотлив. Миловидные девушки исчезали одна за другой, а полиция лишь беспомощно разводила руками. Тело ни одной из них так и не нашли. Тетсуя же, используя их черепа, подправлял их, избавляясь от недостатков, что допустила природа, и вряд ли даже мать убитой смогла бы узнать в готовом шедевре собственную дочь. — Как он с ними знакомился? — спросила Сунако. — Видел в парке возле нашей больницы, потом представлялся и примерно через неделю приглашал попозировать. Его известность была ему на руку: девушки с готовностью соглашались, чтобы потом никогда не вернуться домой. — Заказчик сокрушенно покачал головой. — Я даже не знаю, скольких он убил, а сосчитать вьющихся вокруг меня духов не могу, они слишком быстры. — Хм… — Сунако задумчиво почесала подбородок. — Дайте мне адрес вашего друга, и я посмотрю, что можно сделать. Почему-то её не покидало чувство, что клиент играет. Слишком ладно, чересчур складно звучала его история для насмерть перепуганного человека. Но не исключено, что всё дело в том, что она не привыкла доверять людям, вот и воображает всякую чушь. Этот человек не был проверен конторой, пусть, охотница и сама достаточно опытна, чтобы учуять подвох. И пускай её предчувствие говорило, что стоит быть настороже, а лучше вообще отказаться от этой безумной затеи, оставить страдающие души Сунако не могла. Она сделает это. Это её шанс доказать Кёхею, что неудачи в прошлом были лишь случайностью, а не недостатком профессионализма. И пусть только призрак попробует не выполнить свою часть соглашения!.. Сидевший на полу Кёхей встрепенулся, замахал руками, пытаясь намекнуть на то, что им лучше уносить отсюда ноги и поскорее. Сунако как обычно его проигнорировала. — Мы возьмёмся за это дело, пожалуй. — Охотница зловеще улыбнулась, отчего сидящий напротив мужчина как-то сжался и скукожился. — А сейчас давайте обсудим мой гонорар.