Не могу больше

Флафф… Не флафф… В общем, я и сама не поняла)) — Привет, Джон. — Привет. Я же сказал, приложи что-нибудь к ноге. — К примеру, кочан капусты? Я и без того чувствую себя идиотом. Джон устало опустился рядом, прижавшись к Шерлоку задрожавшим плечом — оказывается, всё это время напряжение было таким диким, что, наконец отпустив, мгновенно вызвало в теле нездоровую слабость и дрожь. Да и недавний обморок не прошел для него даром: голова побаливала, и нещадно клонило в сон. Хотелось прислониться гудящим виском к чему-то прохладному и закрыть глаза. Хотя бы на пять минут. Но, превозмогая насущную потребность в передышке, Джон снова поднялся и склонился над Шерлоком. — Это твое вечное позерство! Подумаешь, кочан капусты. Показывай раны. Но сначала голову — она важнее твоих неугомонных ног, которые несут нас черт знает куда и черт знает зачем. Точно нет крови? — По-моему, нет. — Шерлок попытался приподнять голову. — Джон, я так рад… Джон мягко, но настойчиво нажал на теплый затылок. — Потом, потом. Я тоже. И чему ты радуешься, ненормальный?! Что вообще это было?! — Хм… Первое дело Шерлока Холмса после возвращения с Того Света. По-моему, вполне логично. — Помолчи, пожалуйста. Наклонись. — И хорошая встряска для мозга. — Шерлок поморщился, проведя ладонью по слегка растрепавшимся волосам. — В самом прямом смысле. — Наклонись! Шерлок послушно склонил голову, и Джон вновь осторожно прикоснулся к его затылку, перебирая отросшие кудри и стараясь не выдать того острого удовольствия, которое неожиданно для себя сейчас получал. — Ну, что там? — Шерлок прочистил горло. Боже… Ему что, тоже приятно? Джон быстро убрал руки, но кончики пальцев уже успели запомнить и мягкость волос, и беззащитную тонкость кожи. — Шишка. Огромная. Но твой неповторимый мозг на месте. Функционирует в прежнем режиме и, кажется, даже не сотрясен. Голова не кружится, не тошнит? — Нет. Вот обнаруженная тобою шишка доставляет массу неприятностей. Хотя всё это ерунда. Пройдет. Где Гроу? — Отправился в участок. Сдаваться. — Болван. — Несчастный человек. Что будем делать, Шерлок? — Да черт с ним. Пусть разбираются сами. — Я тоже так думаю. А теперь — нога. Шерлок неловко вытянул правую ногу, и Джон присел перед ним на корточки. — По-моему, ничего опасного. Пустяки. Джон подтянул кверху слегка запыленную ткань и поднял глаза на Шерлока. — И всё-то ты знаешь, умник. Отек пока небольшой… — Он бережно тронул горячую щиколотку и принялся ощупывать её со всех сторон. — Больно? — Не очень. — Слава Богу, обошлось без перелома и вывиха. Ты, как всегда, оказался прав: похоже, это просто ушиб, хотя и достаточно сильный. Кочан капусты был бы совсем не лишним. Вставай, Шерлок, здесь адский холод. Шерлок поднялся с ящика и вздохнул. — Что? — не понял Джон его вздоха. — Больно?  — Да. — И он захромал к лестнице. Джон бросился следом. — Обопрись на меня. — Всё в порядке. Я сам. — Шерлок… — Я сам! Джон с досадой смотрел на ровную, упрямую спину. Ну что за характер! «Этот человек любит вас», — внезапно обожгли вытесненные из памяти и вновь всплывшие слова сумасшедшего Стенли Гроу, и Джон покрылся горячим потом, отчаянно пытаясь бороться с нахлынувшим и таким неуместным смятением. — Шерлок! Тот обернулся, удивившись прозвучавшему в окрике Джона волнению. — Что? — Осторожно. Джон поднимался следом, дыша в упруго сведенные лопатки и не отставая ни на шаг, готовый в любой момент подхватить заметно хромающего Шерлока, удерживая его от очередного падения. * Зимний день короток, и хотя было только четыре часа пополудни, первые признаки сумерек были уже заметны: лишившись яркого солнца, потемнело небо, удлинились тени, потускнели краски, утратив искрящуюся дневную свежесть. Потрепанный долгой арендной жизнью Subaru верно поджидал их неподалеку от низенького заборчика, окружающего кажущийся теперь зловещим и мрачным дом Стенли Гроу. Джон растерянно оглянулся по сторонам: покой и безмятежность деревушки по-прежнему радовали глаз, словно и не было этого странного происшествия, внесшего сумятицу в его жизнь, и без того полную неразберихи. Слова Гроу, вспомнившиеся в самый неподходящий момент, не выходили теперь из его головы, и он настороженно посматривал в сторону Шерлока, пытаясь разглядеть признаки того, что в принципе считал невозможным. Шерлок был таким, как всегда: невозмутимым и сосредоточенным. Так же, как Джон, он окинул взором окружающую их идиллию, но взгляд его ничего особенного не выражал — профессиональный осмотр местности и не более. Бред сумасшедшего. — Куда мы теперь? — поинтересовался Джон, чтобы нарушить безмолвие и избавиться от собственного замешательства. Шерлок открыл дверцу машины со стороны пассажирского сидения и неловко забрался в салон. — Навестим местного констебля. — Он виновато взглянул на Джона. — Придется тебе сесть за руль. — Шерлок знал, что Джон не любит водить, делая это неохотно и исключительно редко. — Справишься? Джон уселся рядом и включил зажигание. — Надеюсь, я ещё ничего не забыл, — пробормотал он, с опаской поглядывая на приборную доску. Машина довольно заурчала, готовая сорваться с места. — Порядок, — с видимым облегчением улыбнулся Джон, положив ладони на руль. — Думаю, наш сумасшедший всё ещё в полицейском участке, доказывает свою преступную сущность. Хотя, если разобраться, склонность к убийству у него всё-таки есть. И надо подумать о ночлеге, Шерлок. Возвращение на сегодня отменяется — в темноте я не подойду к машине даже за всё золото мира. Да и твоей ноге требуется покой и первая помощь… — В виде стаканчика виски. Я бы не отказался. — В виде тугой повязки и противоотечной мази. Но от виски я бы тоже не отказался. И от сытного ужина. Они ехали по хорошо замощенной улице, в который раз удивившей Джона немноголюдностью, непривычной для жителя большого шумного города. Парочка оживленно жестикулирующих, хохочущих подростков… Пожилая леди в поношенной шали, накинутой поверх такого же поношенного пальто… Старик, выгуливающий маленькую, лениво перебирающую короткими лапками собачонку… — Какое-то безвременье, честное слово, — пробормотал он. — Не сразу определишь, какой за окном год. Но до чего хорошо! — Хорошо? — удивленно взглянул на него Шерлок. — Тебе здесь понравилось? — Очень. — Джон вспомнил свою шальную мысль, больше напоминающую несбыточную мечту, и повторил: — Очень. — Хм… — Шерлок криво усмехнулся. О чем он подумал, догадаться было несложно: сантименты, Джон, сантименты. Ты и дня не протянешь в этой неподвижной трясине, где даже преступления нелепы и банальны до тошноты. — Кажется, здесь. — Джон заглушил мотор, с любопытством рассматривая добротную дверь с помпезной золоченой вывеской, оповещающей, что это и есть конечная цель их пути — штаб-квартира местного констебля Джорджа. В полицейском участке было неожиданно уютно и чисто. Потрясающе вкусно пахло кофе со сливками, который и прихлебывал из большой снежно-белой кружки крупный, добродушного вида мужчина, вытирающий лоснящийся лоб платком, таким же чистым, как и всё, что его окружало. Увидев вошедших, он так подскочил, что едва не расплескал свой ароматный напиток. — Мистер Холмс! Неужели?! — запричитал он, ринувшись к ним навстречу. — А я уж было сам собирался. Но Мэгги… это моя жена… все-таки заставила меня выпить этот дурацкий кофе. — Он гневно обернулся на покинутую им кружку. — Эта женщина, мистер Холмс, может убедить в чем угодно, и ты волей-неволей сделаешь именно то, что она считает нужным и важным в данный момент, — довольным голосом пожаловался он на свою деспотичную Мэгги и смущенно добавил: — Да и Стенли заверил меня, что с вами всё хорошо, что доктор… Мистер Ватсон! Здравствуйте… Глазам не верю! Джон не очень вежливо перебил поток его красноречия: — Так вы нас знаете? — Господи! Конечно же, знаю! Я читаю… читал ваш блог. И моя Мэгги тоже… А ведь Мэгги даже бровью не повела, увидев их в своем заведении. Вот это выдержка у симпатичной толстушки! — Где Гроу? — вступил в разговор Шерлок, доброжелательно поглядывая на радостно суетящегося констебля. Тот удрученно вздохнул. — В камере предварительного заключения. Как только я не уговаривал его оставить свои глупые идеи, но он уперся, как баран: посади, и всё тут! Я преступник, говорит, и достоин справедливой кары. Н-да… После гибели Мардж Стенли совсем не в себе. Он в самом деле вас чуть не убил, мистер Холмс? — Меня?! — Изумление Шерлока было таким неподдельным, что мысленно Джон разразился восторженными овациями — ну и артист! А шишка-то, наверное, болит изрядно… Конечно, разве может великий Шерлок Холмс погибнуть от какого-то там цветочного горшка? — Что ещё за фантазии?! — Я так и понял, что он снова на себя наговаривает. Разве может такой хлюпик вырубить двух здоровых, сильных мужчин? Джон и Шерлок смущенно переглянулись. — Ох, какой же я всё-таки чертов болтун! — закружился на месте констебль. — Присаживайтесь, господа, присаживайтесь. — Он перестал кружиться и предложил: — Кофе? А может быть, желаете перекусить? Мэгги приготовила сегодня сказочные биточки под сырным соусом. Она прекрасно готовит! Это самая удивительная женщина на свете… — Как ваше имя, констебль? — нетерпеливо остановил Шерлок вновь намечающийся поток. На биточки он был явно настроен серьезно. — О! Конечно, конечно. Джордж Смолл, местная гроза воров и убийц, которых у нас, по счастью, отродясь не водилось. Вот только Гроу со своей манией о загадочной смерти жены. А что в ней загадочного? Она так пила… Но, — прервал он самого себя, — поговорим об этом в кафе, за обедом. Все трое дружно направились к выходу. — Вы хромаете, мистер Холмс? — насторожился констебль. Щеки Шерлока ярко вспыхнули. — Это… мм… — Старая рана, мистер Смолл, — пришел ему на выручку Джон. — А… Да-да-да… — понимающе и сочувственно закивал добрый констебль, и Шерлок покраснел ещё гуще. * Они снова сидели в уютном кафе, наслаждаясь потрясающими биточками. Джон никогда не видел, чтобы Шерлок так жадно поглощал пищу, и даже почувствовал легкий укол ревности: хотя бы раз за всю их достаточно долгую совместную жизнь он с таким же аппетитом уплетал приготовленный им обед. Но, тем не менее, смотреть на Шерлока было приятно, поэтому Джон смотрел и смотрел… До тех пор, пока Шерлок не кинул на него внимательный, пристальный взгляд. Застигнутый врасплох, Джон испуганно вздрогнул и, вспыхнув давно забытым подростковым румянцем, быстро отвел глаза в сторону говорливого полисмена. — А ведь я всегда был уверен, что это он столкнул Марджори вниз, — произнес тот, и Джон едва не поперхнулся от неожиданности, на время отвлекшись от собственных переживаний. Шерлок замер, не донеся до рта очередной кусок, и уставился на констебля в немом изумлении. — Как?! — вышел из ступора Джон. — Почему?! — А почему нет? — пожал плечами констебль. — Она так измучила бедного Стенли, так его извела! Иногда мне самому хотелось её прибить, честное слово. Стерва. — Он брезгливо передернул плечами. — Она считала Мэгги своей подругой и часто делилась с ней личной жизнью — выливала на Стенли вёдра помоев, рассказывая, какой он жалкий слабак, как отвратительно лапает её тело… Фу… Не хотите ли выпить? — Хотим, — не задумываясь, выпалил Шерлок. — Мэгги, толстуха! — зычно позвал Джордж. — Биточки-то чудо как хороши… — Несу, несу. — Хозяйка появилась с большим подносом в руках и беззлобно заворчала на мужа. — Можно подумать, я сама не знаю, что и когда подавать гостям. Ни к чему указывать мне, констебль Смолл, и напоминать о моих обязанностях. Это вы будете делать у себя в участке. Продолжая ворчать, она удалилась, оставив на столе три прозрачных пузатых стакана, бутылку шотландского виски и твердую уверенность в незыблемости своей правоты, а кроме того — аппетитный, вызывающий жгучую зависть аромат семейного счастья. Трехлетней выдержки скотч приятно обжег горло, и Джон мгновенно расслабился. Но ему вдруг стало невыносимо грустно, и он окинул сидящего напротив Шерлока повлажневшим взглядом. «Черт возьми, я совсем расклеился, — досадливо морщился он, пытаясь отогнать навалившуюся тоску. — Осталось только залиться слезами. Мне что, настолько жаль этого убийцу поневоле, этого помешавшегося от любви чудака? Да он Шерлока собирался убить! Шерлока…» — Джон? — Шерлок взглянул вопросительно и тревожно. — Ты в порядке? Джон качнул головой. — Да. Нет. Я устал. — Простите, констебль, — Шерлок на минуту сменил тему разговора, — мы сможем где-нибудь остановиться до завтра? — Конечно! — обрадовался тот. — У нас всё предусмотрено. Хоть мы и живем на отшибе, вдали от больших мегаполисов, но туристы нас всё же не забывают. — Он с гордостью протянул руку в сторону окна. — Знали бы вы, какая у нас красота в летнюю пору! — У вас и сейчас хорошо, — тихо проговорил Джон. — Вы заметили? — обрадовался констебль. — Чудное место! Кстати, именно один из туристов вскружил тогда несчастной Марджори голову, и после этого её как будто подменили. — Вот оно что… Любопытно. — Шерлок приподнял бровь. — То есть… конечно, это не наше дело… — Почему — не ваше? — возразил Смолл. — Если бы не Артур Харви, будь он трижды неладен, не случилось бы этой мерзкой истории, от которой я тогда едва не заполучил нервный тик. Мардж погибла, Гроу совсем спятил и ходил за мною, как тень: найди убийцу, призови к ответу… Грозился вам написать. — Он и написал. Но… — Да что вы говорите?! — встрепенулся констебль, делая внушительный глоток из своего стакана. — Вот ведь упрямый осел! И правильно сделали, что не приехали, мистер Холмс. Не хватало ещё вам копаться в их грязном белье. Достаточно того, что мне и Арни … это мой помощник… пришлось это делать. — Я бы непременно приехал, — возразил Шерлок, — но обстоятельства в то время были сильнее меня. Сердце Джона сделало неровный скачок, разослав по телу опаляющую волну. Он в который раз переполнился ненавистью к дерзкому и беспощадному дьяволу, легко перекроившему их жизни на свой извращенный лад, взорвавшему их устоявшийся мир, наполненный ежеминутным удовольствием быть рядом с тем, кто дорог и важен, кто бесценен и кого, как оказалось, никем заменить нельзя. Два года назад они могли точно так же сидеть в этом незатейливом домашнем уюте, анализируя и раскладывая по полочкам полученную информацию, потягивать изысканный, приятно туманящий голову Castle Rock, извлеченный из щедрых кладовых маленького кафе маленькой деревушки, и радоваться полному взаимопониманию или, напротив, спорить до хрипоты, как бывало не раз. А вместо этого их ожидали кровь, боль и ложь. «Надеюсь, чертов ублюдок блуждает сейчас по самому страшному из кругов ада, и будет блуждать там целую вечность!» — Джон. — Я в порядке, Шерлок. — Не думаю… «Это всё виски. Это из-за него всё так странно и зыбко. И так громко колотится сердце. И сжимает грудь раскаленный обруч». Желание сесть рядом, придвинуться ближе и почувствовать живое тепло Шерлока было таким настойчивым, что Джон поневоле качнулся вперёд, тихо процедив сквозь зубы: — Ненавижу его. Ненавижу. — Джон, успокойся. — Шерлоку не требовались объяснения. — Он… Всё давно уже позади. — Вот именно — позади… — Вы о Гроу? — вступил констебль в непонятный ему диалог. — Да за что его ненавидеть, беднягу? Он такого тогда натерпелся… — Так что этот Харви? — Шерлок был заметно рад вернуться к прерванному рассказу. — Харви? Хм… Он приехал сюда отдохнуть в тишине и покое, — бодро начал Смолл и вдруг запнулся, уставившись в синие сумерки за окном. — Знаете, мистер Холмс, они ведь хорошо ладили, Стенли и Мардж. Сядут, бывало, вот тут, за этим самым столиком… очень им нравился этот столик возле окна… за ручки друг друга держат и шушукаются. Кофе пьют, а то и вино. И все у них вроде бы… Мардж красивая была — глаз не отвести! Даже я иной раз… — Он опасливо оглянулся на закрытую дверь подсобного помещения и понизил голос: — Даже я заглядывался, чего уж греха таить, хотя, видит Бог, люблю свою толстуху, и ни на кого её не променяю. Констебль вздохнул и разлил остатки скотча. — Они познакомились в Лондоне. Уж не знаю, как туда занесло Марджори… Сам-то Стенли коренной лондонец, образованный и не бедный. Он влюбился в неё без памяти, всё бросил и приехал сюда. Мардж была очень привязана к этому месту, да и мать её тогда уже начала хворать, упокой господь её светлую душу. Как оставишь старую леди одну? А Стенли тут сразу понравилось. Но, я думаю, ему понравилось бы даже в пустыне, будь там его обожаемая Марджори. Он открыл магазин, построил хороший дом. Всё для своей дорогой женушки. Надышаться на неё не мог. Да и она к нему ластилась. Мы же видели: довольная, цветущая женщина. Улыбается. Вот только деток им бог не дал. Но уж это не нам судить, почему происходит такое… — Констебль снова вздохнул. — А потом появился этот Артур. Принесла нелёгкая. И самое смешное — такой же сморчок, как и Гроу. Чуть выше ростом, чуть шире в плечах, а в целом и посмотреть-то не на что. — Джордж непонимающе покачал головой. — Что она в нем нашла, не знаю, но, видно, была там какая-то изюминка, раз Мардж так ошалела. Бегала к нему сюда… Харви снимал комнату у моей Мэгги… на глазах у всего поселка! А когда он уехал, от тоски почернела. И начала пить. — А Стенли знал о её романе? — спросил Шерлок. — Думаю, да. Разве можно утаить такое безумие? Да они и не прятались. Но он ни разу не подал виду, что в курсе её грязных делишек. Никакой гордости у человека, ей-богу! Видно, сильно его скрутило. Не понимаю только, как можно выдержать то, что выдержал он. — Что вы собираетесь делать дальше, констебль? — Шерлок даже не пытался скрыть своего интереса. Обычно он редко выражал эмоции настолько открыто, стараясь всегда придерживаться нейтралитета относительно любого, даже самого сложного и запутанного дела. Но судьба Стенли Гроу не оставила его равнодушным, и Джон в который уже раз отметил, насколько сильно его друг изменился, как бы ни старался он от него это скрыть. Шерлок даже не помышлял о сохранении «лица» и был откровенно встревожен. — Ничего, — ответил Смолл. — Посмотрим, что он скажет завтра. Даст бог, одумается и перестанет морочить мне голову. А может быть, решит вернуться в Лондон. Хотя, не думаю, что он оставит её могилу. Посмотрим… — повторил он. — Не хотите его навестить, мистер Холмс? — Нет. — Шерлок допил свой скотч. — Только не сегодня. Я устал и, кажется, чуточку пьян. Да и Джон… — Он вопросительно взглянул на Джона, и тот кивнул, соглашаясь с его решением. — Вы устроите нас на ночлег? — С удовольствием. — Констебль поднялся из-за стола. — Мэгги! — позвал он жену, и та сразу же появилась в дверях подсобки, словно всё это время ожидала его призыва. — Покажи нашим гостям комнаты. А я, пожалуй, навещу Стенли. Может быть, удастся выпроводить этого психа домой. А нет, так хотя бы кофе его напою. — Отнеси ему сэндвичей, Джордж, я приготовила пару больших, — предложила сердобольная Мэгги. Но констебль категорически возразил. Было заметно, что делал он это нечасто, и если такое случалось, жена его в спор не вступала, подчиняясь беспрекословно и с видимым удовольствием. — Обойдется без ужина, коли уж он решил извести меня своим ослиным упрямством. — Нетвердой походкой констебль направился к выходу. — Никакого с ним сладу! Раньше надо было проявлять характер — когда его сладкая женушка в чужие штаны по локоть залезла. — И внезапно раскипятился: — Чертов Стенли! Возись с ним теперь, уговаривай… Дождется он у меня — засажу его, идиота, за решетку. — В дверях он обернулся. — Отдыхайте, мистер Холмс, и не думайте ни о чем. Мы уж как-нибудь сами… * Оба еле двигались от усталости, только сейчас осознав, сколько всего и сразу им пришлось пережить за один этот день, и хотя когда-то подобные встряски происходили в их жизни довольно часто, за время вынужденной долгой разлуки они уже успели отвыкнуть от приключений. Во всяком случае, Джон успел. Шерлок хромал ещё заметнее, и Джон бледнел от досады. — Я самый отвратительный доктор на свете, — ругал он себя, раскладывая на низком столике эластичные бинты и гепариновую мазь, неизвестно каким образом оказавшуюся в аптечке совершенно не спортивного семейства Смоллов. — Как я мог допустить такую оплошность?! Зато наелся до отвала и почти напился. Ложись. — Он смущенно засуетился, попеременно хватая то бинт, то мазь. — Или садись… Нет, лучше ложись… Шерлок, что ты стоишь столбом?! Надо позаботиться о твоем ушибе хотя бы сейчас, коли уж я не удосужился сделать этого раньше. — Успокойся, Джон. — Шерлок прятал улыбку, любуясь гримасой отчаяния на его лице. — Я не умираю и даже не собираюсь этого делать. В ближайшие годы… — Постараюсь поверить на слово. Долго ты будешь выпендриваться? Шерлок весело рассмеялся. — Я с удовольствием предоставлю тебе возможность побыть настоящим доктором, Джон, но сначала приму душ, тем более что наш темпераментный друг едва не превратил мою голову в клумбу. Думаю, и тебе не помешает смыть с себя запах подвала. — Я пахну подвалом? — насупился Джон. — Ты пахнешь… собой. Шерлок мягко обхватил его плечи и развернул к выходу. — Твоя комната рядом. И приходи поскорее меня лечить. * Оказавшись в узком коридорчике мини-гостиницы, Джон тяжело привалился к стене. Всё происходящее напоминало приятный, волнующий сон: их поездка, печальная история несчастного Гроу, небольшая уютная комната, из которой его только что бесцеремонно выпроводили, и короткое прикосновение больших уверенных рук, оставившее на плечах смутное ощущение ласки. Он тряхнул головой, прогоняя странное наваждение, и придирчиво понюхал рукав своей куртки. Запах как запах…. «Что за чертовщина со мной творится?! Шерлок прав — освежиться мне просто необходимо». Его комната в точности повторяла ту, что он сейчас покинул: удобная даже на вид кровать, старомодное объемное кресло, журнальный столик, зеркальный платяной шкаф и симпатичные шторы на решетчатых окнах. Джон быстро разобрал дорожную сумку, извлекая смену нижнего белья, чистую рубашку, упаковку с одноразовой зубной щеткой, и отправился в душ, только сейчас ощутив настоятельную потребность подставить тело, изломанное целым днем суеты, под теплый, очищающий дождь. От удовольствия он слегка застонал — настолько восхитительны были покалывающие прикосновения расслабляющих струй. Тело благодарно откликнулось приятной истомой, и Джон целиком погрузился в это пограничное состояние: с одной стороны релаксация и умиротворение, с другой — будоражащее, очень близкое к чувственному возбуждение, непонятно откуда взявшееся и вызвавшее в нем легкое недоумение. Блестящий хромированный кран он закрыл только тогда, когда льющаяся из душевой лейки вода стала прохладной. Растерев докрасна распаренное, наполненное легкостью тело, он быстро оделся и, небрежно пригладив волосы, отправился в соседнюю комнату. — Шерлок, — громко стукнул он по дереву костяшками пальцев. — Входи, Джон. Непривычно было видеть его в домашней одежде вне стен Бейкер-стрит, и это отозвалось в душе слабым отголоском привычной боли — всё позади, всё уже позади… Но Джон всё-таки улыбнулся, не желая поддаваться тоске. В конце концов, это уже напрягает. — Приятно видеть тебя без костюма. — Звучит несколько провокационно. — Неужели? — Джон рассмеялся и подошел к столику, взяв в руки бинты и мазь. — Ну что ж, ты больше не клумба, а я не пахну подвалом. Можно и к прямым своим обязанностям приступить. Ложись. — И прикрикнул: — Вот теперь точно — ложись! Шерлок послушно вытянулся на кровати, закинув за голову руки, и тихо зашипел сквозь зубы, когда ловкие пальцы дотронулись до посиневшей, опухшей щиколотки. — Черт! — расстроился Джон. — Плохо дело? — Не то чтобы очень… Надеюсь, завтра будет гораздо лучше. Я постараюсь затянуть бинты посильнее, а ты постарайся… очень тебя прошу!.. постарайся дать своей ноге полноценный отдых и не маячить по комнате до утра. А лучше всего после моего ухода засни. Утром отек начнет потихоньку спадать. Надеюсь. — Не уходи. — Что? — Джон удивленно поднял голову. — В смысле? — Сразу не уходи. — В голосе Шерлока слышалась непривычная для слуха покорность. — Я буду лежать и не буду маячить. А ты посиди немного в этом чудесном кресле, оно ничуть не хуже нашего… твоего… — Шерлок замялся и вновь повторил: — Не уходи. — Хорошо, — растеряно согласился Джон. — Я посижу. Недолго. — Он провел пальцами по аккуратной эластичной повязке. — Не слишком туго? — Нормально. Спасибо. — Укройся. Шерлок прикрыл ноги пледом и блаженно улыбнулся. «Он выглядит счастливым. Здесь, в забытом богом поселке, он выглядит совершенно счастливым. Почему?» Кресло дружелюбно приняло Джона в свои объятия, и он с удовольствием вытянул ноги. Не хватало только пылающего камина и кружки с горячим чаем. Приятная шероховатость жаккарда обволакивала теплом. Веки отяжелели, и Джон, не в силах бороться с сонливостью, закрыл глаза, погружаясь в дремоту… — Ты не можешь его забыть? — Неожиданный вопрос выдернул его из безоблачного забытья, и Джон замер, вцепившись в подлокотники кресла — о Мориарти ему говорить не хотелось, особенно сейчас, когда так хорошо и тепло. Но он ответил, поморщившись от того, как неприятно сипло прозвучал собственный голос: — Когда ты… Когда тебя не стало, я многое вычеркнул из своей памяти, в том числе и его. Так мне было легче… смириться. А теперь я думаю о нем больше, чем надо. — Джон, прости меня. — Шерлок приподнялся на локте. — Я тогда… заигрался. — Это он заигрался, — возразил Джон. — Ты всегда был снисходителен к моим недостаткам и умел находить оправдания. А я никогда не любил признавать ошибки. Но в этот раз… Джон, мы виновны в равной мере — и он, и я. Наслаждались игрой, не думая о цене. Там, на крыше… Черт! Мы, точно два петуха, наскакивали друг на друга, кичились своей гениальностью и непревзойденностью, не заботясь о тех, кто нас ждет и… Я часто потом задавался вопросом: был ли кто-то на этой Земле, кому он был нужен и дорог? Любил ли его кто-нибудь? Причинила ли его смерть кому-нибудь такую же страшную боль, как… Как моя… Тебе. Сердце Джона сжалось в маленький, саднящий комок, и он вдруг подумал, что оно уже никогда не перестанет кровоточить. — Он был сумасшедшим. — Не более чем я, Джон. — Перестань. У тебя не было выхода. — Возможно. Но сейчас я бы всё сделал иначе. Шерлок оборвал разговор резко, на полуслове, как будто выдохся, как будто это короткое раскаяние окончательно лишило его сил. Оба надолго замолчали, но, как ни странно, молчание не показалось Джону тягостным или неловким. Так они молчали когда-то, тысячу лет назад, не чувствуя потребности в разговоре, потому что всё понятно без слов. Он снова закрыл глаза и невольно погрузился в воспоминания. Перед ним закружились лица и кадры из прошлой жизни — сначала четкие и яркие, потом размытые и потерявшие очертания. Почему-то, вопреки всем законам логики, эти тягостные воспоминания постепенно смягчили боль и ослабили тиски, сжимающие его сердце. И на этот раз Джону не было страшно. Может быть, потому что Шерлок находился от него так близко… …Проснулся он всё в том же кресле. За окном простиралась непроглядная тьма, и до рассвета было ещё далеко. Спал он часа три, не более: мышцы ещё не затекли и не успели наполниться болью из-за мало располагающей к полноценному отдыху, неудобной позы, в которой он провел эти несколько часов, охраняя Шерлока. Настольная лампа слабо освещала наполненную сонным покоем комнату. «Когда он успел потушить свет? Почему не разбудил меня?» Шерлок крепко спал, повернувшись к стене и натянув на плечи пушистый клетчатый плед. И как бы ни хотелось сейчас Джону вытянуться в полный рост, дав утомленному телу возможность восполнить силы, необходимые для нового дня и для предстоящей дороги, покинуть теплую комнату, где на кровати еле слышно посапывал Шерлок, казалось невыполнимой задачей. Но все-таки Джон поднялся, сладко хрустнув потерявшими подвижность суставами, и вышел, неслышно прикрыв за собою дверь. Он долго не мог уснуть, ворочаясь с боку на бок, поджимая к животу колени, сминая и стискивая подушку. В голове всё смешалось, и призрачные тени черными птицами кружились перед крепко зажмуренными глазами. Его не покидали мысли о Шерлоке и о том, что в этом маленьком захолустном поселке на берегу Ла-Манша он провел самую лучшую в своей жизни ночь… * Разбудил его негромкий настойчивый стук, и Джон подскочил с колотящимся сердцем, потерянно оглядываясь по сторонам — заснул он только под утро, тяжело провалившись в кромешную тьму без сновидений и образов, и сейчас с трудом восстанавливал способность ориентироваться, на мгновение забыв, где он находится, и что его сюда привело. — Джон. Бодрый голос, знакомый до мельчайших оттенков звучания и интонаций, расставил всё по своим местам. Шерлок. — Джон! Дверь приоткрылась, и настороженный взгляд окинул Джона с головы до ног. — Я тебя разбудил? — Всё в порядке. Сколько времени? И как твоя нога? — Девять. Нога болит, но терпимо. Шерлок зашел в комнату и остановился напротив кровати — свежий, тщательно выбритый и готовый отправиться в путь. «Если он сейчас сядет рядом, я его обниму…» — пронеслось ураганом в затуманенной голове, и Джона бросило в жар от неожиданности и абсурдности этой мысли. — Шерлок, мне надо привести себя в порядок, — пробормотал он, натягивая одеяло повыше. — Да-да, конечно. Постарайся недолго — нам ещё Стенли Гроу навещать. И кофе выпить не помешает. Кстати, я уже успел собраться. Дверь тихо закрылась, и Джон судорожно перевел дыхание. Сердцебиение зашкаливало, сотрясая грудную клетку. Что с ним происходит?! Почему так пылают щеки, и сохнет рот?! Джон быстро поднялся с постели, стараясь отвлечься на ежедневные простые действия: утренний туалет, сборы в дорогу. Лишь бы не думать, лишь бы вычеркнуть из памяти то, чему лучше не пытаться найти объяснение. * Констебль уже поджидал их за столиком, где заботливая Мэгги кормила его огромной яичницей с помидорами и ломтиками ветчины. — Доброе утро! — улыбнулся он. — Как спалось лондонцам в нашей тиши? — Замечательно. — Шерлок уселся напротив и вопросительно посмотрел на Джона. — Позавтракаем? — Кофе и пару сэндвичей. Я не голоден. — А я голоден. — Шерлок приподнял бровь. — И это очень меня удивляет. Ваш потрясающий воздух, констебль, творит настоящие чудеса. Смолл довольно фыркнул — тоже мне, открытие! Это не воздух, это чистый мед. Мэгги принесла черный кофе, сэндвичи и внушительного вида яичницу, своими гигантскими размерами напоминающую ту, что уже доедал её Джордж. Джон усмехнулся, но Шерлок невозмутимо приступил к завтраку. — Мы сегодня уедем, — сказал он чуть позже, и констебль облегченно вздохнул. — Конечно же, я не собирался ворошить прошлое. Думаю, Стенли Гроу в полной мере наказан за свою… неловкость. Я склонен верить в то, что он не планировал избавиться от жены. — Констебль утвердительно закивал головой. — А вы… Решайте сами, как с ним поступить. Непреднамеренное убийство, конечно, карается законом, но… — Мистер Холмс, — констебль благодарно прижал к сердцу крупную, грубоватую ладонь, — он хороший парень. Чокнутый, конечно, но хороший. Жаль ломать ему жизнь, он и так настрадался. Поверьте, я найду для него парочку нужных слов. Шерлок пожал плечами — дело ваше. — Спасибо. — Констебль удовлетворенно откинулся на спинку стула и вытер губы салфеткой. — Я рад, что не ошибся в вас, мистер Холмс. * Гроу выглядел утомленным и сломленным. На стоящих рядом и слегка касающихся плечами Джона и Шерлока он взглянул пытливо, с нескрываемым любопытством, будто силился разгадать очень занимавшую его загадку. — Вы все-таки решили арестовать меня, детектив? — оживленно поинтересовался заключенный. — Перестаньте валять дурака, Стенли, — раздраженно отозвался Шерлок. — Мы пришли попрощаться. Идите домой. Не думаю, что констебль Смолл возобновит расследование дела двухлетней давности. И уж тем более этого не сделаю я. — Но я же напал на вас, мистер Холмс. — Вы? На нас? Когда? — Шерлок недоуменно пожал плечами. — Не понимаю, о чем вы. Кроме того, Гроу, я искренне вам благодарен. Джон и Стенли с одинаковым интересом посмотрели в его сторону. — Благодарны? Мне? Но за что? — Не важно. — Шерлок подошел ближе к решетке. Прислонившись к гладко выкрашенной стене, Гроу закрыл глаза. — Жизнь не остановилась, Стенли, — тихо добавил Шерлок. — Она остановилась, мистер Холмс. — Мужчина почему-то взглянул на Джона и горестно усмехнулся. —  Вы же меня понимаете, доктор? Джон молча развернулся и вышел, не попрощавшись. Он дождался Шерлока в кабинете констебля, выслушивая бесконечный поток благодарностей и заверений. Необычайная, полная противоречий и сомнений поездка, оставившая в душе Джона щемящий осадок вопроса, ответ на который он вряд ли когда-нибудь получит, подходила к концу. За ночь изрядно подморозило, и не успевшей прогреться салон машины был неприветливо холоден. — Ну что, Джон… Домой? Шерлок развернулся к нему всем корпусом и посмотрел в лицо долгим, пристальным взглядом, словно старясь сохранить в памяти каждую его черточку. Джон отвернулся к окну, не в силах выдержать этот взгляд, пронзавший его насквозь, проникающий прямо в сердце и оставляющий на нем очередную глубокую рану. — Домой. Это ты, черт возьми, едешь домой! Ты, Шерлок. А я… А вот куда еду я?