***
Саске очнулся примерно полчаса назад на холодном бетоне с жуткой головной болью и неприятными, покалывающими ощущениями во всём теле. Ему понадобилось около пары секунд, чтобы осознать происходящее, понять, что их раскрыли и теперь, скорее всего, выход отсюда им откроется разве что на тот свет. Совсем рядом покоилась Сакура, которая всё ещё пребывала в бессознательном состоянии. Учиха выдохнул. Всё-таки знать, что она рядом, пусть даже в такой ситуации, было для него подарком. Лунный свет слабо освещал помещение через небольшое открытое окно в верхнем углу комнаты. Собрав все силы, Саске кое-как принял сидячее положение, облокотившись спиной о прохладную стену. Последствия препарата давали о себе знать: тело казалось непривычно ватным, тяжёлым, словно на шею повесили груду камней; в голове слегка шумело — видимо, от удара, но Учиха совершенно не придавал этому значения, отводя свои думы в другое русло, — его волновало, как долго будет длиться действие наркотика. Благо трезво размышлять Саске всё ещё мог. Его порядком напрягал нетипичный для этих мест холод, но после нескольких минут пристального мониторинга окружающей среды он сделал вывод, что их бросили в бойлерную, неподалёку от которой видимо находилась морозильная камера. Пытаясь дотянуться до Сакуры, Учиха в полной мере ощутил свою недееспособность: он ясно понимал, что в таком состоянии они не смогут выбраться, даже — более того — не смогут защититься. Ощутив небывалую злость на себя за собственную беспомощность; на Какаши за то, что медлил и не предпринимал попыток спасти их; на весь мир за вселенскую несправедливость, Саске, превозмогая порыв рухнуть на пол, ухватил безвольное женское тело, притягивая к себе и укладывая голову Харуно к себе на колени. Сейчас Саске был в полнейшем раздрае: он корил себя за слабость перед Сакурой, ему хотелось биться головой об стену из-за собственной глупости, от того, что он пошёл у неё на поводу, ведь ему так многого стоило вытащить её оттуда, чтобы сейчас… Его размышления были прерваны внезапным движением у него на коленях. Он видел бесполезные попытки Сакуры подняться: она что-то кряхтела, пытаясь опереться на руки, которые подкашивались от веса собственного тела. Почувствовав, что за ней наблюдали, Харуно угомонилась и плюхнулась обратно на колени Саске. Она развернулась на спину и запрокинула голову, устремив свой вопросительный, но в то же время растерянный взгляд на Учиху. — Что… нам… делать? Что с… нами?.. — тихо, прерывисто, почти что невнятно эти слова сорвались с её губ, нарушая давящую тишину комнаты. — Остаётся только ждать, — на выдохе произнёс он, дождавшись, когда она закончит фразу. — Нам вкололи что-то, — тем не менее, говорить у Саске получалось намного легче, нежели у только что очнувшейся Сакуры. — Поэтому сейчас всё так тяжело… То, что Сакура наконец очнулась, заметно облегчило тяжёлые учиховские думы; он понимал: история повторялась, и в этой ситуации надеяться они могли лишь на одного человека. Только что всё-таки будет, если Хатаке узнает правду раньше, чем должен, раньше, чем они успеют сбежать и спрятаться? За эти несколько лет, что Саске работал под его началом, он проникся к нему своего рода теплотой, уважал его как начальника и знал, что Хатаке был справедливым человеком, но разве будет у Саске другой вариант, если выбор встанет между их с Сакурой свободой и его жизнью? В эту секунду у него в голове промелькнуло, что Яманака была совершенно права. Столько разных мыслей крутилось в голове, но ни единого ответа. Учиха понимал, что забегал вперёд, но ничего не мог с собой поделать, ведь все эти накопившиеся проблемы единым потоком обрушились на его уязвленный наркотиком разум. Он буквально сходил с ума от роя различных идей и доводов, и у него просто-напросто не получалось сосредоточиться на чём-то одном. Но внезапно Саске почувствовал, как лёгкая женская рука легла ему на бедро, чуть сжимая, давая понять, что он не один. — Думаешь, Какаши сможет? — она вновь попыталась привстать, но жалкая попытка с треском провалилась, однако крепкие руки Саске не дали рухнуть в грубые объятия бетона, притягивая к сильному тёплому телу, усаживая меж своих ног. — Другого варианта у нас нет, — выдохнул он ей на ушко. — Но даже если удастся отсюда спастись, нужно будет сразу валить. Я больше не хочу рисковать, — в его словах сквозило отчаяние, словно он уже не верил в возможность вырваться из очередной передряги. Сакура понимающе кивнула. Она осознавала, что всё происходящее сейчас её вина. Если бы она сразу послушала Саске, то они были бы уже далеко отсюда вдвоём, и им ничего больше никогда не угрожало бы. А сейчас они могли только доверить свои жизни человеку, который когда-то разлучил их. Но больше всего она боялась того, что, как ей казалось, происходило прямо здесь и сейчас — они теряли веру в спасение. Харуно откинула голову назад, положив её на плечо Саске, и, уткнувшись носом в его шею, прикрыла глаза. Она чувствовала тепло, исходящее от него, и сильные мужские руки, что окольцовывали её хрупкое тело, даря защиту; его размеренное дыхание успокаивало, убаюкивало, наполняло теплом изнутри, и это, пожалуй, всё, чего Сакура желала за последние годы — всего лишь ощущать Саске рядом.***
Услышав громкий шум открывающейся двери, Саске и Сакура очнулись и настороженно переглянулись. Стояло позднее утро, по крайней мере, свет из небольшого окна говорил именно об этом. Однако его всё равно не хватало, чтобы в полной мере осветить помещение. Двигаться уже было намного проще, и они оба поднялись на ноги. Внезапный порыв осенил Саске, и он что есть мочи обнял Сакуру, словно пытался растворить её в себе, защитить от того, что сейчас могло произойти. Она же, в свою очередь, самозабвенно, будто в последний раз, прижималась к нему, прощаясь, только вот глаза её не выражали абсолютно ничего: ни страха или ужаса, ни волнения — лишь безразличие. Словно она уже смирилась со своей судьбой. — Слушай меня, Сакура, я кое-что придумал, — прошептал он ей, встряхивая за плечи. — И если представится шанс и я скажу тебе бежать, ты побежишь, слышишь меня? — Саске был на грани: он настолько сильно хотел, чтобы она вышла из этой передряги живой, что готов был лечь за это в могилу. — Ты же знаешь, что я не уйду без тебя, — подняла она на него полный решимости взгляд. Сакура взяла его ладонь в свою и приложила в районе своего сердца. — Вместе навсегда, помнишь? Она была бы готова бороться, но в данной ситуации Харуно попросту не видела выхода, ведь перевес был явно не в их пользу. Когда железная дверь отворилась, свет упал на три силуэта, находящиеся в проходе, и один из них был прекрасно знаком и Сакуре и Учихе. По щелчку выключателя, располагавшегося близ входа, загорелась одинокая люминесцентная лампочка, более ясно освещая вошедших мужчин, среди которых был тот, месть к которому и привела их сюда. Он стоял посередине, убравший руки в карманы; смотрел одним глазом презрительно, насмешливо, словно на тараканов. Складывалось ощущение, что всё, произошедшее за последнюю неделю, шло по его строго намеченному плану, видимо, настолько он был уверен в своих подчинённых на разных краях света, и они действительно его не подвели. Оттого надменность и самоуверенность так и исходили от Шимуры. Отпрянув от Сакуры, Саске заслонил её своей спиной. Он понимал, что толку от этого не было практически никакого, но так хотелось создать иллюзию, что он сможет её защитить. Тонкие женские пальцы легли по обе стороны его плеч, сжимая, — этим незначительным жестом Харуно пыталась приободрить его и дать понять, что она поддержит его в любом случае. Подчинённые Данзо сделали несколько шагов вперёд по направлению к ним, в то время как сам он предпочёл остаться поодаль: судя по всему, в какой-то мере всё-таки мог ожидать от этих двоих сюрпризов. Два амбала, почти одинаковые на вид — смуглые, с тёмными волосами, крепкого телосложения мужчины, одетые во всё черное, — приближались. Однако Саске куда более напрягало оружие, спрятанное в кобуре наёмников, нежели пугающий вид их самих, хоть они, видимо, и старались выглядеть устрашающе: у одного из них автомат висел прямо на плече, словно женская сумочка. — Эй, мальчики, — раздался хриплый голос Данзо. — Не спешите, сначала мне нужно узнать некоторую информацию, — словно специально, он произнёс это, глядя на Харуно. Саске напрягся, почувствовав, как после слов Данзо про информацию пальцы Сакуры сжались на его плечах сильнее и она всем телом вжалась в него, словно маленький ребёнок, прося защиты. Учиха знал, отчего у неё такая реакция, и понимал, почему он направил эти слова именно ей, и от этого в груди защемило ещё сильнее, а ненависть и желание отомстить возросло стократ. — Не тронь её, — прорычал Саске, глядя сквозь двоих, казавшихся совершенно безликими, мужчин на Данзо. — То, как вы умрёте, мой дорогой, зависит исключительно от вас, — выплюнул он и сделал небольшую паузу, но, прочистив горло, продолжил. — Если вы сейчас мне выложите все подчистую: как вы тут оказались, где мой любимый друг Какаши, — усмехнулся он, сделав несколько шагов вперёд, поравнявшись с охраной. — Если вы сейчас, как стихотворение, без запинки ответите на все мои вопросы, так уж и быть: я просто пущу пулю в ваши наглые, сующиеся куда не надо физиономии, — закончил он, вставая практически напротив Учихи, заглядывая ему в глаза, показывая тем самым свою власть над ними. Саске понимал, что нападать сейчас не было смысла, ведь до рукопашного боя дело даже не дойдёт, но, в любом случае, нужно попытаться отсрочить приговор и дать Данзо то, что он просил, ведь сейчас в приоритете были их жизни. Шимура отошёл в сторону, скрывшись за спинами подчинённых, и пристально смотрел на Саске и Сакуру, ожидая ответа. Мерзкая улыбка не сходила с лица — видимо, он даже не сомневался в их ответе. Саске тяжело вздохнул, готовый принять поражение от человека, которого ненавидел всеми фибрами свой души, и только было он хотел ответить, как Сакура нарушила все его планы: — Иди к чёрту! — выплюнула она, выходя из-за широкой спины Учихи. Харуно не осмелилась посмотреть в глаза Саске, так как, кроме осуждения, не увидела бы ничего, но вызывающе, дерзко глядела в единственный глаз Данзо, ожидая приговора. В отличие от Учихи, который руководствовался другими мотивами, Сакура знала, что так просто своей участи они не избегут, — они слишком насолили Шимуре, чтобы он так легко дал им умереть, и она не хотела поступаться своими принципами и сдохнуть как крыса — не для этого она столько пережила. — Глупая, упрямая девчонка, — ухмыльнулся Данзо, вынимая пистолет из кобуры одного из подчинённых, и, как только он направил его в сторону Харуно, по рации охранников передали сигнал о проникновении на объект. Широкая улыбка расползлась по изуродованному лицу. Саске и Сакура переглянулись, в глазах обоих зажёгся огонёк надежды. Сдаваться было нельзя. — Диего, Матео, — обратился Данзо к амбалам, отступая чуть в сторону, ближе к двери. — Не давайте моим друзьям скучать, а когда они утомятся, — он опустил пистолет на небольшой железный стол, — дайте им отдохнуть в рефрижераторе, а я пойду развлекать твоих друзей, — перевёл он взгляд на Учиху. Пока Шимура спешно покидал комнату, Диего — так его звали, насколько понял Саске — не сводил с них с Сакурой взгляда, держа на прицеле: шаг влево, шаг вправо карались расстрелом. Они не делали резких движений, но Учиха встал перед Сакурой сразу же, как за Данзо захлопнулась дверь. — Саске, нужно что-то делать, — привстав на носочки, прошептала она ему на ухо. Увидев в сложившейся ситуации возможность, Сакура принялась оглядываться в поисках места, где можно укрыться, или какого-либо прочного предмета, который был бы способен выдержать удар пули. — Ну, и с кого начнём? — усмехнулся Матео и подошёл к стене, опираясь о неё спиной. Он принял расслабленную позу и с интересом принялся разглядывать Учиху и Сакуру, глаза которой бегали из стороны в сторону. — У нас есть деньги, — неожиданно для всех произнёс Саске, а особенно для Харуно, которая просто не могла поверить в услышанное и стояла позади него с открытым ртом и с явным шоком на лице в надежде, что это не был тот самый план, о котором он совершенно недавно ей говорил. — Мы дадим вдвое больше, чем вам платят, — продолжил он, когда убедился, что его слушали. — Деньги? — усмехнулся Диего, подходя почти что вплотную и наводя на Учиху пистолет. — Можешь засунуть себе в жопу! — он опустил пистолет ниже, готовый выстрелить Саске в бедро, так как приказ был не убивать. Отвлекающий манёвр сработал на ура: жертва подошла на минимальное расстояние, дело оставалось лишь за навыками и скоростью. Учиха ухмыльнулся, призывая врага к действию и предупреждая Сакуру о том, что у него созрел план. — Преданность не продаётся! — выплюнул он напоследок, плавно спуская курок. И точно за секунду до того, как раздался выстрел, Саске перехватил руку Диего, отворачивая оружие слегка в сторону, а затем выбил пистолет из его цепкой хватки — пуля прошлась по коже бедра, отрикошетив в бетонный пол. Они вступили в рукопашный, где у Учихи было неоспоримое преимущество, однако оба упустили момент, который заметила лишь Сакура: выстрела было два. Оглянувшись, Харуно увидела человека в маске с пневматом, помахавшего ей из окна, и Матео с пулей меж бровей, медленно сползающего по стене. Насколько она поняла, это был не кто иной, как Хьюга. Подбежав к трупу, Сакура вытащила из кобуры пистолет, решая, дать Саске самому разобраться или помочь, но, насколько она заметила, он почти закончил: Диего практически летал из угла в угол, выпустив из ослабевших рук нож в страхе самому же на него и напороться. Она спрятала оружие в задний карман, предварительно убедившись, что пистолет стоял на предохранителе. Драться с Учихой было заведомо плохой затеей. Последний раз ударив противника головой о бетонную стену, вводя его тем самым в бессознательное состояние, Саске обернулся в сторону Сакуры, непонимающе уставившись на неё, довольную, стоящую рядом с трупом, изучающую автомат, некогда висевший на плече мёртвого Матео. — Скажи спасибо Неджи, — пожала она плечами и двинулась в сторону Учихи, крепко обнимая. — Сегодня удача на нашей стороне. Саске обхватил Харуно за талию, зарываясь носом в её волосы, вдыхая их запах, и словно тысячетонный груз свалился с его плеч. Им действительно повезло — Какаши успел. Только вот они всё ещё были на вражеской территории, и нельзя было терять ни минуты. — Нужно валить отсюда, — отстранился Саске и направился в сторону пистолета, который вышиб у Диего. Проверив целостность обоймы, Учиха устремил взгляд на дверь, ведущую к ещё одному сражению на пути к свободе. Сакура видела его настрой и была рада, что он не сдался с самого начала; она корила себя за мысли о том, что готова была просто так умереть, защищая свою гордость, даже не попытавшись выкрутиться. Когда он подошёл к ней и взял за руку, она без оглядки пошла за ним и чётко осознала — роли поменялись. Подойдя к двери, они попытались по звукам определить, что сейчас происходило в доме, однако ничего не было слышно. Потихоньку отворив замок, они были готовы к тому, что придётся применить оружие, но за ней не было и намёка на человеческое присутствие — только тёмный коридор с ещё парой дверей, в конце которого виднелась узкая лестница, ведущая наверх. Пройти коридор не составило большого труда, однако напряжённая обстановка заставляла быть настороже — они проходили с опаской мимо каждой двери, шагая спина к спине. Хоть данная тактика была не совсем удобной, но являлась проверенной и безопасной. Они всё ближе подходили к ступеням, ведущим в дом, и суматоха наверху слышалась отчётливее — теперь было ясно, что выходить просто так достаточно опасно, однако выбора не было: им нужно было исчезнуть как можно скорее. Ситуация ещё здорово осложнилась тем, что выход в дом не был сокрыт дверью — лестница переходила в ещё один небольшой коридор, буквально метра три, как показалось Саске снизу, а затем поворот, за которым ждала неизвестность. Они спешно поднимались по высоким ступеням, держась за руки. Этот детский жест ни к чему не обязывал, но придавал спокойствия, словно служил напоминанием, что на кону; не давал так просто раствориться в ещё одной схватке. Сейчас Саске и Сакура точно видели свою цель и понимали, как важно в их ситуации её единство, ведь когда-то эта ошибка стоила им четырёх лет одиночества. И сейчас, облокотившись спинами о стену около того самого поворота, они готовились к последнему рывку. — Сакура, будь рядом, поняла? — произнёс он, сжимая её руку. Эти слова вырвались непроизвольно, но прозвучало это из его уст скорее как приказ, нежели просьба, однако с совершенно благими намерениями. Саске изо всех сил старался скрыть волнение, ведь его руки не должны дрожать. Только ей совершенно не нужно было слышать его голос, чтобы понять, насколько он переживал. Ведь то же самое сейчас творилось и с ней. Сакура кивнула, давая понять, что его слова были услышаны, а затем они резко вышли из-за угла. Картина предстала не из приятных: на стеклянной барной стойке с перерезанным горлом лежал человек, чуть левее от него на полу валялось ещё одно тело, извиваясь от боли, сжимая окровавленной рукой простреленное плечо. Судя по обстановке, выход из подвала привёл их на кухню, на просторах которой сражение уже закончилось, но, судя по характерному шуму чуть дальше кухни, продолжалось в других частях дома. Оглянувшись, Саске потянул Сакуру за руку в сторону выхода: они беспрепятственно миновали пару мёртвых или находившихся в отключке людей, оказавшись прямо перед дверью, наверняка ведущей за пределы дома. Учиха на секунду застопорился, подавляя странное желание свернуть направо в сторону гостиной и помочь Какаши схватить Данзо, но, откинув эту мысль прочь, потянул Сакуру навстречу выходу. Однако как только они шагнули вперёд, дверь распахнулась, а наведённый на них автомат заставил Сакуру и Учиху кинуться в разные стороны — отвлекающий манёвр, заставляющий противника теряться, однако также являлся палкой о двух концах, так как они давным-давно для себя уяснили одну простую истину: разделиться — значит умереть. Саске двинулся обратно в сторону кухни, уводя за собой врага. Он притаился в углу, взяв в руки так удачно лежавший не на своём месте утюг, и когда противник вошёл, Учиха среагировал моментально: выпущенная скорее от неожиданности или испуга пуля вошла в потолок, а тело наёмника шумно рухнуло на пол. Выдохнув, Саске направился в ту сторону, откуда пришёл, но Сакуру у выхода не заметил. И он не был бы Учихой, если бы не пошёл её искать, однако голоса, раздававшиеся из комнаты, дверь которой была чуть приоткрыла, заставили его остановиться и прислушаться. — Ты глупец, если думаешь, что выйдешь отсюда живым! — этот голос Саске узнал бы везде — сколько раз он преследовал его в самых страшных кошмарах. — На этот раз ты ошибся, Данзо, — спокойно, без лишних эмоций парировал Какаши. — На нашей стороне полиция — сдавайся по-хорошему. Шимура рассмеялся, уверенный в наивности Хатаке. — Полиция в жизни не пошла бы против Ласкано, и здесь повсюду мои люди; твои жалкие два с половиной человека не спасут тебя от участи этих Мальвины и Бэтмена! — выплюнул он хриплым, прокуренным голосом. — Твоя самоуверенность принесла тебе погибель, — с некой горечью усмехнулся Какаши, узнавая в этом поступке себя несколько лет назад. — Ласкано, видимо, рассудил, что проблем от тебя больше, чем пользы, — продолжил он, замечая, как с лица Данзо стирается самоуверенная ухмылка. Хатаке не без любопытства смотрел, как быстро забегал в разные стороны, единственный глаз Шимуры в поисках отхода: то на дверь, что была позади Какаши, то на другую, располагавшуюся ближе к нему, то в окно; но внезапно его взгляд остановился на чём-то позади самого Какаши. — Какие люди, — обратился он к вошедшему Учихе. — Признаться, не ожидал снова увидеть тебя… — выдержал он некую паузу. — Живым… Ну и где же твоя ненаглядная? Саске понимал, что Данзо выводил его, однако нельзя было поддаваться на его провокации, тем более что рядом стоял ничего не подозревающий Хатаке, который в случае малейшего неверного слова обо всём догадается. — Саске, о чём он говорит? И где Харуно? — задал вопрос Какаши, не сводя взгляда с цели. — Мы разделились, — первой мыслью Учихи было застрелись Шимуру прямо сейчас, потому что, если он ляпнет ещё слово, у них с Сакурой могут возникнуть проблемы. Нужно было срочно валить. — Пойду найду её, — начал отступать Саске, когда понял, что ни к чему хорошему этот разговор не приведёт. — Так ты не знаешь? — Данзо сорвался на истерический хохот. — Сначала я не мог понять, как эти сумасшедшие оказались тут… Какаши смотрел на него, словно на сумасшедшего, и никак не мог понять, с чего вдруг такая реакция, в отличие от Саске, в руке которого лежал готовый к использованию пистолет. — А ты не настолько глуп, — продолжил он, глядя на чересчур напряжённого Учиху. — Но вам нужно было валить прежде, чем я расскажу, кто ты на самом деле… — однако не успел он закончить, как пуля вошла ему прямо в висок, и тяжёлое неживое тело рухнуло на пол. Сакура стояла у двери, что находилась близ Шимуры, с вытянутым вперёд пистолетом. Хатаке не потребовалось много времени, чтобы осознать слова Данзо. Он живо развернулся, упираясь спиной в стену и поворачиваясь лицом к обоим, наводя при этом оружие то на Саске, то на Сакуру, стоявших у разных дверей в кабинет. — Какаши, мы сможем всё уладить, основной проблемой был Данзо, и теперь он мёртв, — пытался хоть как-то сгладить ситуацию Саске. — Вы же знаете, что это была не наша вина, я рассказывала вам, как было, дайте нам уйти, — уверенно вмешалась Сакура, под конец фразы переходя на шепот. Она смотрела на него выжидающе и в то же время с надеждой на понимание с его стороны. Однако Харуно осознавала, что в какой-то мере бессмысленно ожидать сочувствия к ней, ведь именно он был тем человеком, который посадил её в тюрьму без капли сожаления, несмотря на всё, что она пережила. Поэтому Сакура надеялась, что Хатаке сможет проявить хотя бы каплю сострадания к Саске, к судьбе, что выпала на его долю, ведь они не чужие друг другу люди. Какаши молчал, устремил взгляд в одну точку. Видимо, предательство близких людей было его пороком. Сказать, что он был шокирован новостью, что в такой нелёгкой манере преподнёс ему Данзо, — не сказать ничего, и сейчас он был в абсолютной растерянности, в связи с чем с его пересохших губ слетело лишь: — Так это были вы…