31 мая. 4 года назад
На улице стояло раннее весеннее утро, лёгкий сквознячок сквозь приоткрытое окно несильно колыхал бумаги, разбросанные по всему столу, на котором мирно посапывал светловолосый мужчина. Казалось, что в такое время всё должно быть тихо и спокойно даже в шумном мегаполисе, ведь выходить на работу в выходной было не нужно практически ни одному офисному работнику, а ночные гуляки уже разбрелись по домам после жаркой ночи. Однако в штабе Японской службы безопасности окружающая обстановка уже была накалена до предела: несколько человек, что не знали таких слов, как «отдых» и «выходные», в такое раннее время уже находились в штабе, точнее было бы сказать, даже не покидали его стен. Кого-то, как и их начальника, сморил сон, а кто-то шнырял из угла в угол, изучая отчёты. Уже который час Хатаке не находил себе места, а виной тому была информация от его подчинённого Кибы, который в данный момент работал под прикрытием в тылу врага. Инузука около четырёх месяцев назад внедрился в общество давно разыскиваемого полицией наркодилера, имя и внешность которого были печатью за семью замками, в связи с чем его прозвали Голландцем. Но с помощью спецслужб, поставляя врагу конфиденциальную информацию, Киба быстро получил доверие к своей персоне. И сейчас, будучи уверенным в словах подчинённого, Какаши продумывал план. Он был уверен: Они тоже там будут — главное, не облажаться. Впервые Хатаке увидел эту таинственную парочку около трёх лет назад по камерам наблюдения в одном из малолюдных токийских районов, где, как выяснилось, проходила контрабандная сделка, которой не суждено было случиться. Именно тогда они попали в поле его радара. А затем стала прослеживаться занимательная тенденция: где совершались такого рода сделки, — там появлялись Они. За это время преступный оборот в стране значительно возрос, и среди разбойников, местных жуликов, скупщиков и торчков стали ходить слухи об их суровом боссе и его масштабных планах на Японию. Естественно, служба безопасности не могла оставить подобного рода информацию без внимания, и по итогам двухгодичного расследования были выявлены необычные обстоятельства. Странная парочка в чёрном часто фигурировала в отчётах об убийствах, хоть впоследствии и оказывалось, что погибшие являлись преступниками, но этот факт не отменял необходимости в должном наказании за содеянные преступления. Какаши себе места не находил, пытаясь понять схему: дни и ночи напролёт изучал отчёты и записи с камер, получая одно большое ничего. Он изо всех сил пытался выяснить каким образом Они определяли места сделок, грезил поймать Их даже больше, чем разлагающего его родину мафиози. Это противостояние для Хатаке было больше личным, словно эдакая игра разума, и он ясно осознавал, что проигрывал. А он ненавидел оставаться в дураках. Но сейчас, когда Какаши обладал полной информацией, мысли в его голове метались, словно остервенелые; возбуждение от возможной победы не давало спокойно мыслить, у него было всё: место, время и идея, которая искрой вспыхнула в голове, не давая покоя. Осталось лишь воплотить. Подойдя к кабинету, он, прочистив горло, тремя негромкими ударами оповестил начальника о своём присутствии, а затем открыл дверь. Хатаке увидел заспанное недовольное таким неприятным пробуждением лицо босса, вопросительно смотревшего на Какаши, и он, не выдержав, заговорил: — Есть идея, Джирайя-сама… Тяжело вздохнув, он указал Хатаке на стул, а затем поднялся со своего мягкого кресла и тяжёлой походкой проследовал к кулеру. Сделав несколько глотков, Джирайя повернулся в сторону Какаши. — Выкладывай, — на выдохе произнёс он, снова занимая рабочее место. — Киба вышел на связь, — Хатаке сделал небольшую паузу, ожидая реакции. — Сообщил о месте и времени. Мы можем взять его… — Но? — вопросительно перебил его Джирайя. — Вы же знаете, что Они тоже там будут… — он хотел преподнести свою мысль правильно, ведь для отдела, статистики и репутации в том числе было более важным поймать Голландца. — Ну что ты предлагаешь? — утомлённый недосыпом, спросил Джирайя, прикладывая указательный и средний палец к виску, пытаясь унять внезапно откуда появившуюся боль. — Как доложил Инузука, сегодня будет заключена крупная сделка, связанная с контрабандой оружия, где будет присутствовать Голландец собственной персоной, — он остановился на несколько секунд, позволяя себе перевести дыхание, а Джирайе — обдумать сказанное, так как, наблюдая его состояние, Какаши не был уверен, что его вообще слушали. — И так как там будет присутствовать он, я уверен, что Они также там будут, чтобы сорвать эту сделку, — продолжил он, увидев утвердительный кивок, убедившись тем самым, что разговаривал не со стеной. — План таков: снарядить небольшой, но хорошо обученный и укомплектованный отряд, человек десять-пятнадцать, и взять с поличным сразу обе стороны, устроив засаду в месте их встречи. Хатаке ясно понимал, на что шёл, ведь поимка преступника такого масштаба — их приоритетное направление, однако сейчас у него была возможность убить двух зайцев одним выстрелом. По крайней мере, он так считал. — Какаши, ты в курсе, что, если ты облажаешься, у тебя будут огромные проблемы, — вынес он вердикт, облокотившись на ручки кожаного кресла и откинув голову назад. — Джирайя-сама, я прекрасно осведомлён последствиями, но Киба на сто процентов уверен, что это состоится сегодня, он сам там будет и сможет скоординировать нас, — пытался добиться одобрения начальства Хатаке. — Дайте нам шанс, — добавил он, выдохнув. Какаши знал наверняка, что Они гонялись за ним уже три года, и был уверен, что такой шанс не упустят, только вот об этом в курсе не только он. Голландец наверняка наймёт дополнительную охрану, ведь кто-то намеренно убирал его людей и срывал сделки одну за одной. — И где она состоится? — взяв со стола ручку, Джирайя принялся постукивать ею об стол. — В районе Ота, в доках, — незамедлительно ответил он. — В шесть вечера. Более точные координаты будут известны ближе к делу: они соблюдают чрезмерную осторожность. — Надеюсь, Какаши, у тебя получится, — предупредил он, на полном серьёзе смотря на Хатаке. — Мы два года пытались выйти на него, и сейчас нельзя упустить такую возможность, ведь начальство, как и я, собственно, считает это приоритетным направлением, — сделав глоток воды, он продолжил: — И если ты упустишь сегодня обоих, тебе грозит увольнение, так как я не возьму ответственность на себя в случае твоего прокола. — Джирайя-сама, я с вами полностью согласен, но этих двоих я также считаю угрозой обществу, пусть они и не трогали невиновных людей, а расправлялись лишь с преступниками. Я считаю, что нет правосудия иного, чем решение суда, — уверенно произнёс Какаши, напрягшись всем телом. — Никто не имеет право безнаказанно убивать. Слова Хатаке так или иначе заставили Джирайю задуматься: он понимал, что отчасти Какаши прав, и это была действительно хорошая возможность, но также его голову не покидали мысли о сопутствующих рисках. Медленно выдохнув, он перевёл замученный взгляд на Какаши: — Действуй. Хатаке кивнул в знак благодарности и, вот-вот намереваясь уйти, проговорил: — Я сделаю всё возможное, — а затем покинул кабинет.***
Ближе к шести вечера Какаши с оперативной группой обосновался неподалёку от местоположения Инузуки, которое успешно отслеживалось с помощью всевозможных жучков. Кибу постарались снарядить максимально, вплоть до камеры, установленной в ремне. Пусть он и был своего рода свидетелем и правосудием, но масштаб дела обязывал иметь точные доказательства. Сидя в фургоне, Хатаке едва ли находил себе место, вслушиваясь в каждый шорох на том конце провода, ожидая, когда Киба подаст сигнал о наступлении. Вдруг он услышал тихий звук мотора, а затем открылась дверь. Инузука вздрогнул. — Давайте по-быстрому, пока нас не засекли, — еле слышно раздался голос в микрофоне. — Что вы хотели обсудить? — Киба, слышно не очень, постарайся подойти ближе, — озвучил приказ Какаши. На том конце раздался выдох, а затем — тихие шаги. Реакция Инузуки была странной, словно он что-то хотел сообщить, но по понятным причинам не мог этого сделать. — Эй, ты куда? — раздался чужой голос по ту сторону. — Босс запретил подходить! Хатаке понял, что Кибу остановили и придётся довольствоваться тем, что есть. Он сделал громкость на максимум, продолжая вслушиваться в детали сделки. В принципе, этого уже было вполне достаточно, чтобы засадить Голландца и его скупщика за решётку на пожизненное, однако Какаши выжидал появления гостей, страсть к поимке которых не имела границ, хотя он сам не понимал почему. Возможно, из-за того, что не мог их вычислить, ему претило, что его наглым образом обыгрывали, а он даже не знал правил; или, возможно, оттого, что от него ушла любимая жена из-за его одержимости работой; а может, и в совокупности. Хатаке понимал весь риск своей стратегии, особенно сейчас, когда начался процесс, а ожидаемого результата не случалось. — Неджи, если через пять минут ничего не произойдёт, выступаем, — констатировал Какаши. — Киба, будь готов. Но как только он договорил, раздался шум полицейских сирен. — Да какого хрена?! — ошеломлённо прокричал Хатаке, ударив кулаком об обшивку фургона. — Срочно, выдвигаемся, — скомандовал он водителю, который незамедлительно нажал на газ, попутно сообщая другой машине, находившейся за ними, о немедленном выступлении. Какаши слышал звук сирен всё отчётливее: то ли через наушник Кибы, то ли с улицы, — машин, видимо, было много. Слышал, как началась стрельба, крики, «скрипящие» колёса автомобилей, удаляющихся с места преступления. Но единственное, о чём он сейчас мог думать, — лишь бы успеть. Полиция во главе с подчинёнными Хатаке погнались за пытавшейся скрыться машиной, в то время как он остался на месте преступления, пытаясь найти Их следы. И всё, что ему довелось увидеть, — небольшую кучку полицейских, слоняющихся по складскому помещению в поисках выживших, и трупы. Одним из них был Киба. Инузука лежал дальше всех, у высокой эстакады, под которой располагался серый грузовой контейнер. — Кто? — голосом, преисполненным ярости, прорычал Хатаке. — Кто дал вам право быть здесь? — обращался он к ничего не понимающим полицейским. Резко развернувшись, он последовал в сторону тела Кибы, оставляя позади свою группу и полицейских. Метров пятьдесят он прошел будто бы за секунду, остановившись у тела мёртвого товарища. Какаши присел рядом с ним на корточки, провёл пальцами правой руки по умиротворённому лицу, закрывая потускневшие карие глаза. На минуту он замолк, словно отдавая честь, но внезапно услышал неподалёку странный хрип. Вытащив пистолет из кобуры, Хатаке пошёл на звук, который раздавался с той стороны контейнера. Однако увиденное его потрясло. Схватившись за рацию, он громким приказным тоном проговорил: — Срочно скорую в Ото в доки, есть тяжело раненые, — закончил он, принявшись рассматривать неожиданную находку. Опираясь спиной о металлическую конструкцию, сидела девушка, истекающая кровью. Нога её была перевязана белой тряпкой в самой высокой точке бедра, а штанина раненой ноги разорвана в клочья. Девчушка с розовыми волосами была на грани смерти, но сознание её не покидало. — Какаши-сан, они взяли его… — раздался голос Неджи. — Вы не поверите, кто это… — продолжил он, завернув за угол в сторону начальника, но тут же позабыл, что хотел сказать. — Что здесь такое? — он застал Какаши сидевшим рядом с пострадавшей, видимо от перестрелки, девушкой. Хатаке держал её хрупкую руку, испачканную собственной кровью. — Вероятно, была заложницей какой-то из сторон, — предположил Какаши. — Скорая вот-вот прибудет, вам помогут, — перевёл он на неё взволнованный взгляд. — Помогите, — лишь сорвалось с её губ, и она тут же отключилась, улыбаясь сама себе под звуки приближающихся сирен.***
— Когда я увидел тебя, — проговорил Какаши, переведя взгляд со стенки на Сакуру. — Думал, что ты была очередной его жертвой… Ты лежала вся в крови: беззащитная, потерянная, единственным желанием в тот момент было защитить тебя… — он прикусил губу, предаваясь неприятным воспоминаниям. — Почему вы не сбежали? Хатаке не ожидал подобного вопроса от самого себя — это было попросту не в его правилах. На допросе или суде, сколько себя помнил, он никогда не проникался сочувствием к осуждённым, никогда не пытался понять мотивов, желаний и целей. Он не углублялся и не оправдывал, его мантрой всегда было: пойман — виновен. Он не разменивался на глупости, коими считал сострадание к преступникам, какие-либо глубокие чувства в принципе были ему чужды после предательства жены. Однако сейчас почему-то его чрезвычайно интересовал тот факт, почему Саске бросил Харуно тогда. Он не понимал его поступка, но, пожалуй, впервые хотел разобраться. Ведь сейчас Какаши начал ясно понимать и прокручивать в голове, на какой поступок пошёл Саске ради такого уже давно незнакомого Хатаке чувства, название которого не хотелось произносить даже мысленно. — Не было выбора: если бы я тогда не сдалась, меня не было бы в живых, — тихо ответила она, глядя точно Какаши в глаза, а затем, будто желая ещё что-то сказать, поджала губы. — Ты предпочла пожизненное смерти? — горько усмехнулся он, понимая, насколько сильно было в ней желание жить. Он давно уже позабыл, каково это, лишившись главного якоря, помогавшего держать равновесие, — одна только работа была его драйвером. Сакура прошла вперёд по направлению к Саске, который, в свою очередь, так же сделал несколько шагов ей навстречу. Харуно осторожно взяла его за руку, ища поддержки. — Мы не знали, что операция была скомпрометирована вашим агентом, глупо рассчитывая на то, что Сакура сойдёт за пострадавшую, — скрипя зубами, выдал Учиха. Он ненавидел эти воспоминания, потому что знал, что виноват в случившемся. Если бы только он её не послушал.31 мая. 4 года назад
На складе
— Откуда он вообще вылез?! — злился Саске, попутно отрывая кусок ткани от своей майки, а затем крепко затянул его у самого основания бедра, точно под раной, из которой, не переставая, сочилась кровь. Кругом были слышны выстрелы и крики. Две стороны сошлись, яростно сражаясь друг против друга, не испытывая жалости и сожаления. И во всей этой суматохе никто совершенно не обратил внимания на то, что здесь присутствовало три стороны. Никто не заметил прячущихся за стоящими в конце склада массивными контейнерами людей, что пришли за справедливостью. — Сакура, мы должны убираться, слышишь?! — Учиха тряс её за плечи, пытаясь привести в чувство, в то время как она еле сидела, откинувшись на холодную стенку контейнера. Харуно тяжело дышала, схватившись что есть мочи за руку Саске, который сидел на корточках подле неё, пытаясь привести в адекватное состояние. Боль распространялась будто бы по всему телу, словно на неё ушат кипятка опрокинули, трезво думать было практически невозможно, но, тем не менее, она понимала, что идти не сможет. — Данзо… — прохрипела она, не отводя взгляда от пулевой раны на ноге, из которой, пусть уже медленнее, всё ещё сочилась кровь. Отчего она сделала вывод, что, возможно, была задета артерия и без медицинской помощи она попросту истечёт кровью в считанные минуты. Более-менее отойдя от шока, Сакура перевела взгляд на Саске, который оторвал очередной кусок ткани, плотно зажимая им рану, абсолютно игнорируя её вопрос. Сейчас его волновало совершенно не это. Харуно прошипела в ответ на его действие. Прикрыв глаза, она словно забыла, где находилась и в каком была положении. Она пыталась придумать, как им выбраться из такой, откровенно говоря, задницы, если вокруг всё оцеплено: повсюду полиция и, что ещё хуже, служба безопасности во главе с Какаши, который спит и видит их поимку. — Нам нужно уходить, — прервал её мысли Учиха, обхватив руками усталое девичье лицо, призывая посмотреть на него. — Мы не выберемся отсюда вместе… не в этот раз… не в таком положении… — медленно, словно задыхаясь, произнесла она, сдерживая стон боли, которая, казалось, распространялась по всему организму, разливаясь по венам калёным железом. — Что за хрень ты несёшь?! — прорычал он ей в лицо, опускаясь ближе с явным намерением поднять. Легонько оттолкнув Саске от себя, тем самым не давая взять себя на руки, Харуно заглянула ему в глаза, покачав головой в сожалеющем жесте. — Ты должен сейчас уйти, чтобы потом вернуться за мной, — прошептала она, не сводя с него умоляющего взгляда. — Иначе мы оба либо погибнем, либо попадёмся… — Мы уйдём сейчас или переждём здесь, я не оставлю тебя, — он взял её руки в свои, медленно поднося к сухим губам, целуя. Ощутив их холод, Учиха вздрогнул, осознавая глубоко внутри, что она права. Саске злился, и нельзя было его в этом винить: он понимал всю безысходность их ситуации, понимал, что район оцеплен и с раненой Сакурой, явно нуждающейся в профессиональной медицинской помощи, им попросту не ускользнуть, как они делали это раньше; также он понимал, что остаться и переждать здесь они явно не смогут, — у Харуно не было столь много времени, ведь злосчастная пуля всё ещё была внутри. Правда, режущая глаза, была жестокой и до боли мучительной, и где-то в глубине души Учиха это осознавал, но никогда не признал бы. Поэтому Сакура решила сделать это за него. — Саске, без медицинской помощи я долго не продержусь… Она упорно верила, что обрушить на него такую информацию единым потоком было единственно верным решением в данном положении. Возможно, Харуно бы и хотела сделать это помягче, но она должны была убедить его уйти. И у неё был план. — Ты вернёшься за мной в больницу, завтра же заберёшь меня незаметно для всех, и всё будет как раньше! — сбивчивым голосом шептала она: возбуждённая целью убедить Учиху уйти, она напрочь забыла о боли. — Да что ты говоришь? Они же посадят тебя, — Саске был совершенно обескуражен её затеей, которая казалась ему наиглупейшей, абсолютно лишённой смысла, пока он не понял, что именно она задумала: ведь никто никогда не видел их лиц за масками. — Понимаю, риск есть, но если я притворюсь заложницей, если скажу, что с тех самых пор была в плену у мафии… — она с надеждой смотрела в его глаза, ожидая вердикта. — Сакура, я… — он опустился на холодный пол и, пряча лицо в ладонях, замотал головой, пытаясь отрицать всю безрассудность этой идеи, пытаясь убедить себя, что всё будет хорошо, хоть здравый смысл и кричал хватать Харуно в охапку и валить как можно скорее, что он и так потерял драгоценные пять минут. — Ты должен уйти, — она осторожно, как можно нежнее, провела тонкими холодными пальцами по его мягким волосам, сжимая. Это невинное действие стоило ей немалых усилий: энергия покидала тело всё быстрее с каждым вздохом, ей казалось, что она теряет сознание, ведь внезапно всё вокруг стихло. — Стрельба прекратилась, — констатировал Саске, поднимая подавленный взгляд чёрных глаз на Харуно, которая заметно побледнела, — он буквально видел, как жизнь покидала её, а из ранения беспрестанно шла ярко-красная кровь. Сакура выдохнула, слегка улыбнувшись самой себе, осознавая, что могла ещё ясно соображать и эта необычная тишина была настоящей. — Уходи, — прошептала она ему в губы, почувствовав его сухие уста на своих, как мимолётно было их касание и горько, — они ещё никогда не прощались. — Я найду тебя, обещаю, — подымаясь с колен, но не отпуская её руки, прошептал он, не отводя взгляда чёрных глаз от её зеленых, туманных. Тёплой улыбкой озарилось её лицо, она кивнула ему в ответ, веря каждому слову, ведь он никогда не нарушал его. А затем он растворился, стоило ей лишь моргнуть. Саске спрятался на другой стороне склада. Он поднялся на второй этаж, чтобы лучше было видно Сакуру и всё происходящее. Она лежала на том же месте, совершенно не двигаясь, и тут что-то больно кольнуло внутри — предчувствие редко его подводило. Вдруг из-за контейнера появился Какаши Хатаке собственной персоной, который тотчас же подбежал к Харуно, предварительно проговорив что-то по рации. Сердце бешено заколотилось в груди, ожидание сводило с ума.***
— А вы ведь в кадр попали совершенно случайно, — размышлял Какаши, вспоминая момент с плёнки, — пуля пронзила невезучего Инузуку; сила удара развернула тело таким образом, что камера направилась на них: неизвестного в маске и девушку с розовыми волосами, твёрдо державшую в хрупкой руке пистолет. Однако буквально в следующую секунду её саму поразила пуля, и она незамедлительно рухнула в объятия своего напарника. — Теперь это всё неважно, — прошептала Сакура. — Отпустите нас, Какаши. Он, — продолжила она, указывая на тело Данзо, тряпичной куклой валявшееся по её правую руку, — был делом вашей жизни, — она вновь оглянулась на Хатаке. — И он мёртв, теперь никакие, даже самые преданные подчинённые не достанут его с того света… Всё кончено… Харуно перевела дух. Эти слова вырвались непроизвольно, словно из глубины души, и ей хотелось это произнести скорее даже для себя. Какаши ухмыльнулся, подумав, что в чём-то Сакура таки и ошиблась: делом его жизни был вовсе не Данзо, а Они, — потому что были той загадкой, которую ему так и не удалось раскрыть. И теперь, когда он знал правду от и до, дышать постепенно становилось легче. — Какаши-сан, у вас всё в порядке? — раздались голоса где-то за стеной, прерывая думы Хатаке. Когда полицейские вошли в комнату, первым делом направились к телу убитого, равнодушно рассматривая уродливую физиономию, в то время как ранее находившаяся в комнате троица не теряла зрительного контакта друг с другом. — Какаши-сан, вам что-нибудь нужно? — спросил один из полицейских, обращая на себя внимание, а между делом, Саске ловко потянул Сакуру прочь из дома, на свободу… Отвлёкшись буквально на секунду, Хатаке вновь кинул взгляд на опустевший угол комнаты, где только что стояли Они, — призраки из прошлого, которое вдруг не захотелось ворошить. Уголок тонких губ слегка приподнялся под маской. Какаши покачал головой, вздыхая. — Отпуск…***
На улице царила суматоха: полицейские шныряли туда-сюда, медики обхаживали получивших травмы оперативников — никто не слонялся без дела. Пулей вылетев из дома, Саске спешно зашагал по истоптанной, но тем не менее не потускневшей траве, которая при ярком солнце казалась как никогда яркой, навстречу полицейским машинам, утягивая за собой Харуно. Сбиваясь на лёгкий бег, Сакура пыталась поспеть за ним, однако не противилась и не отставала, понимая важность такого ответственного момента, — убраться отсюда как можно скорее. Но их совершенно беспрепятственное исчезновение потерпело фиаско из-за Хьюги, который одёрнул ничего не видящего Учиху, ломящегося вперёд словно бульдозер. Саске нахмурился, но остановился, закрывая Сакуру своим телом, что вызвало некое недопонимание со стороны Хьюги, но было так же быстро забыто, так как и без этого факта забот сейчас было выше крыши, даже несмотря на поимку Данзо. — Эй, вы куда? Где Какаши? — начал Неджи, попутно разглядывая собеседников, потирая при этом наспех перевязанную руку. Он был рад, что успел вовремя. — Отвезу Харуно в больницу, Какаши в доме, он в курсе, — выдохнув, ответил Учиха, отпуская девичью руку из цепких пут, после чего Сакура шагнула чуть вперёд, поравнявшись с ним. Неджи кивнул, а затем перевёл взгляд на порог дома, у которого стоял Хатаке, мирно обсуждая что-то с местными представителями власти. — Ладно, увидимся позже, кстати, Ино прилетела, — добавил Хьюга, а затем небрежно махнул рукой в сторону Сакуры и Учихи и не спеша направился в сторону Какаши. Преодолев лужайку, Саске указал пальцем на светло-серую машину, что стояла поодаль от всех. Автомобиль не был служебным, скорее, напротив, являлся собственностью кого-то из людей Данзо. Плевать, что это был фактически угон, — не впервой, да и он был им должен. Разместившись в неприметном транспортном средстве, Учиха завел мотор; Харуно выдохнула, не веря в происходящее, но вдруг почувствовала не себе взгляд. — Саске… — тревожно прошептала она, призывая его осмотреться. Хатаке стоял у полицейской машины, метрах в пятидесяти от их серого форда, и не спускал с них глаз. Их взгляды встретились, Саске и Какаши словно замерли, не моргая, а потом Хатаке еле заметно кивнул, прощаясь; в ответном жесте Учиха повторил его действия, а затем надавил на педаль газа. — И куда теперь? — Сакура прикусила губу, ожидая ответа. Она была уверена, что у Саске был определённый план действий. Она полностью доверяла ему, однако её волновал факт того, как им убраться из Мексики. — В аэропорту мы можем попасться. Учиха усмехнулся, а затем накрыл своей широкой ладонью её руку. — А кто сказал, что мы полетим? — ответил он, кинув беглый взгляд в сторону Харуно. — Тебе же нравились «Пираты Карибского моря»? Сакура подпрыгнула от радости на сиденье, на лице её засияла улыбка. Учиха надавил на газ сильнее. Теперь они были ещё на шаг ближе к жизни, о которой мечтали.