Step by step.

На первый взгляд Юн Джонхан кажется ангелом небесным. Ровно до тех пор, пока не начинает громко материться и не подносит к губам сигарету, крепко зажатую меж пальцев. Он смотрит тяжело и грозно, и каждый в округе знает, что с этим парнем лучше не связываться. Плевать он хотел на правила. Мотоцикл, сигареты и ветер в прилично отросших волосах. В доказательство собственной независимости от всего мира он весьма уместно набивает на шее орла: тот раскидывает свои крылья прямо на ключицах, замерев с открытым клювом в громком возгласе. Юн Джонхан независим абсолютно от всех. Кроме. - Эй, Юн, — Сынчоль не ждет, пока ему ответят. Подходит и просто перекидывает руку через чужое плечо, притягивает к себе и прижимает крепко, незамедлительно слыша почти кошачье шипение.  — Сказал же, не трогать меня! — Сказал же не трогать меня, — передразнивает его Сынчоль и немедленно заливается звонким смехом. Это тяжело признать, но недовольство Джонхана пропадает сразу же, и поджимает губы он уже весьма картинно. Сынчоль плевать хотел на чужое мнение. И это самая прекрасная на всем Белом Свете черта характера, которая только может быть в человеке, которого Юн хотел бы видеть рядом с собой. И, говоря честно, Джонхану нравится, когда тот прижимается губами к его шее с одной стороны, и ведет подушечками горячих пальцев с другой: касается перьев крыльев, раскинувшихся на ключицах, и все также тихо посмеивается, горячо выдыхая на кожу. — Я ждал тебя слишком долго, — Джонхан отводит взгляд в сторону и не признает, что смущается. Этого просто быть не может. Он — Юн Джонхан — не тот мальчишка, который будет краснеть от легких прикосновений с полупрозрачным оттенком на интимность. — Прости, — Сынчоль перестает улыбаться и выдыхает особенно горячо куда-то в основание шеи, касаясь ее губами. Отодвигает ласково второй ладонью длинные светлые пряди и прижимается вновь. Плевать на то, что на улице. Плевать на то, что перед его домом, и мать может вот-вот застукать их. На все плевать. Джонхан вскидывает руку и вплетает пальцы в шелк чужого шоколада на затылке, сжимает и легко оттягивает, мимолетно скользя языком по собственным губам.  — Сдурел? — Да похуй, — Сынчоль морщит нос и оттягивает Джонхана от мотоцикла, — Думаю, я уже достаточно взрослый мальчик, чтобы привести тебя домой при родителях. — Крыша поехала? — Да давно уже. И Джонхану, кстати говоря, тоже похер. Просто он немного краснеет от удивленного взгляда матери Сынчоля и бросает короткое «здрасьте», стараясь прикрыть ладонью свежий засос на шее.