Заговор молчания

До ужина еще оставалось около получаса, Поттер сидел в общей гостиной и писал эссе по трансфигурации, когда к нему, с деланно непроницаемым видом, подошел Роджис Кулл, на плече которого висел новенький, явно только что купленный темно-синий с кожаными черными вставками рюкзачок, он протянул его со словами:  — Гарри, я… хотел еще раз извиниться. Я купил тебе новый рюкзак, надеюсь, ты больше на меня не злишься? Герой несколько минут рассматривал и шестикурсника и его подарок, а потом встал, пошел к выходу, махнув рукой Куллу следовать за собой. Они поднялись на второй этаж. У профессора Флитвика как раз в это время заканчивались факультативные занятия с седьмым курсом, усиленно готовящимся к выпускным экзаменам, и слизеринцы успели застать его в аудитории. Декан Рэйвенкло поднял на вошедших вопросительный взгляд, молча интересуясь причиной визита. Да и вообще все постепенно заметили, что в присутствии Поттера разговаривать совсем не тянет, а тянет лишний раз попрактиковать мимические мышцы лица и, заодно, невербальную пластику тела. Поттер чуть скривил губы в вежливой улыбке, достал блокнот, быстро в нем что-то написал и продемонстрировал профессору: «Сегодня мне сделали подарок — этот симпатичный рюкзак, не могли бы вы, на всякий случай, проверить его на всякие неприятные сюрпризы в виде проклятий или чар?» Флитвик удивленно посмотрел на Героя, потом на переминающегося с ноги на ногу Кулла с «симпатичным рюкзаком» наперевес, едва слышно хмыкнул и махнул рукой, подзывая мальчиков подойти ближе:  — Конечно, Гарри. Роджис, кладите на стол, — маленький профессор, взмахивая палочкой, стал накладывать одно за другим диагностические заклинания. Через несколько минут он закончил. — Ну, что ж, Гарри, на рюкзаке стандартный набор чар, характерный для подобных недешевых вещей — расширение пространства, уменьшение веса, повышение прочности, повышение внешней привлекательности. Но есть одно и нестандартное. О, ничего особо ужасного, просто заклинание рассеивания внимания и, поскольку оно было наложено еще на ткань, до того как был пошит рюкзак, то, скорее всего, это сделал поставщик сырья, возможно эта партия материала была с каким-то дефектом, от которого он пытался отвлечь закупщика, теперь уже невозможно определить точно. Я его убрал, Гарри, так что, можешь спокойно пользоваться подарком по назначению. Поттер кивнул и опять улыбнулся, оба слизеринца пошли к выходу. Главной политикой существования Флитвика в Хогвартсе было невмешательство ни в политику директора, ни в дела других факультетов, поэтому он сделал вид, что не услышал, донесшихся, до того как дверь класса закрылась, слабых причитаний Кулла:  — Гарри, я клянусь тебе, что ничего не знал о чарах, я просто купил самый лучший рюкзак нужной тебе расцветки… Когда у Кулла через пару дней спросили, что же за проклятье наложил на него Герой, тот только грубо рявкнул отвалить от него, а когда поинтересовались, собирается ли он мстить за унижение, он ответил, что нифига не чувствует себя униженным, а насчет мести подумает попозже и добавил тихо, думая что его никто не услышит «Например, в следующей жизни». *** Слизеринцы учли опыт предыдущих попыток «достать» Поттера — его не возьмешь, пытаясь спровоцировать эмоциональный всплеск, его не возьмешь, пытаясь навредить исподтишка и тогда, уже чисто из спортивного интереса, решили попробовать достать его тупо, по-гриффиндорски — прямой атакой в лоб. На месте Гарри трудно было бы не догадаться, что в общей гостиной затевается что-то странное, потому что туда опять ненавязчиво набились учащиеся всех курсов Слизерина, но Поттер, если и заметил это, то совершенно никак не отреагировал, даже не подняв голову от фолианта, который он увлеченно читал, забравшись с ногами в кресло у камина. Атмосфера в комнате словно сгустилась и «атака» началась:  — Поттер! — Высокий семикурсник Дункан Льюис встал так, чтобы загораживать мальчику свет. — Давай мы с тобой устроим магическую дуэль? А то я как-то пропустил твои предыдущие выступления и теперь просто поверить не могу, что ты крут настолько, насколько мне это пытаются доказать! Ну, давай, Поттер, проигравший выполняет желание победителя! Мальчишка оторвался от своей книги, несколько секунд рассматривал Льюиса, а потом сделал характерный жест под названием «рука-лицо» и стал быстро писать в своем блокноте: «Мне что, КАЖДОМУ надо пояснять, почему именно меня стоит оставить в покое?». Следующая страница: «Хорошо. Устроим магическую дуэль. На кону — желание. Проигравшим признается тот, кто первым с этим согласится». И следующая: «Говорю заранее, мое желание — ты неделю будешь отзываться на кличку Иезекииль и возить меня по первому же требованию на спине, куда я укажу. Возражения?»  — О, Поттер, нет возражений! — Дункан улыбался, в глубине души чувствуя беспокойство, совершенно не такой реакции он ожидал. Думал, что проклятый мальчишка начнет возмущаться и доказывать, что дуэль первокурсника и семикурсника — это полная глупость или требовать хоть как-то уравнять силы, но он… просто согласился. И, судя по едва заметному удовлетворенному блеску зеленых глаз, на свой проигрыш уж никак не рассчитывал. Ну, что ж в крайнем случае, поработает носильщиком Поттеровского тела неделю. А мальчишка не глуп, он явно сразу обозначил, какое именно желание загадает, чтобы Льюис не слишком сильно упорствовал, не желая признавать, что проиграл. — Поехали? Твой дружок Малфой будет судьей, на счет три он даст отмашку и начнем обмен заклинаниями. Гарри спрыгнул с кресла и противники проследовали в центр гостиной, все ученики подались к стенам освобождая им место и прикрылись наколдованными старшекурсниками щитовыми чарами — никто не желал попасть под шальное заклятье. До глубины души взволнованный Драко остался стоять рядом:  — Приготовились! Льюис стал в первую позицию дуэлинга — руки по швам, а Поттер улыбнулся «той самой» милой улыбкой, зажал свою палочку в зубах, как собака кость, развел руки и замер на манер подсвечника. Все присутствующие малость ошалели — что за странная дурацкая стойка? Если Поттер рассчитывал своими действиями вызвать замешательство, то его коварный план явно удался. В принципе, такое не было запрещено, лишь бы палочка не была направлена на противника до начала дуэли. Драко отмер:  — Начинайте на счет три! Раз! Два! Три!!! Льюис вскинул свою палочку, но предпринять ничего не успел, потому что Поттер даже и не думал хвататься за свою. Не меняя позы и не двигаясь, он просто щелкнул пальцами обеих рук. Семикурсник рухнул на пол как подкошенный, по прежнему не выпуская палочку из рук и ругаясь, как бешеный. Дункан был распластан по полу на спине, как рыба и не мог хоть немного двинуться даже для того, чтобы поменять позу, например, выровнять неловко повернутую шею. Непрерывный поток ругательств прекратился только, когда мальчишка наложил на него узнанное по характерному движению палочки Силенцио. Следующие часы были настоящим фарсом, сидящий с ногами на своем кресле Гарри, периодически вставал, подходил ближе к Дункану, снимал Силенцио, показывал ему надпись на блокнотном листе «Сдаешься?», несколько секунд слушал вопли, опять накладывал Силенцио и уходил на свое кресло. Народ из гостиной постепенно стал рассасываться по спальням, ведь результат дуэли уже становился очевиден. Ближе к полуночи Поттер встал, потянулся, подошел к старшекурснику, продемонстрировал ему усовершенствованную надпись: «Сдаешься? Последний шанс. Сейчас я уйду спать и следующий раз спрошу уже утром». После очередного снятия Силенцио Льюис молчал минуту, а потом наконец признал:  — Сдаюсь. Мордред тебя задери, Поттер, как ты это провернул? Гарри чуть усмехнулся и написал: «Сие есть великое таинство магическое! Не скажу. Этот фокус, пожалуй, может сработать еще пару раз». Самые стойкие слизеринцы, дождавшиеся окончания «дуэли», поаплодировали и разошлись по спальням. Дункан плюхнулся в соседнее кресло:  — Задержись, Гарри. Уже направившийся в свою спальню мальчик вернулся и вопросительно уставился на него.  — Это ведь не чары, так, и не заклинания? Я бы сказал, что это что-то из ритуалистики. — Семикурсник старался всем своим видом излучать доброжелательность. Поттер ответил, написав своими замечательными чернилами, которые бесследно исчезали через минуту: «На самом деле это ритуалистика + руны. Я надеюсь, вы оценили мой жест доброй воли и что я не стал давить слишком сильно, хотя и имел такую возможность».  — Не будь столь самоуверен, мальчик, если бы мы взялись за тебя как следует, тебя ничто не спасло бы! Против Ступефая из-за угла приемы ты еще не освоил! А там уже начнется веселье, насколько воображения хватит. Герой печально вздохнул: «Я не буду говорить — попробуй, потому что ты можешь принять это за вызов и руководство к действию, поэтому я говорю — лучше не пробовать, потому что, если загнать меня в угол, то последствия могут быть действительно печальными. Для всех. Мои знания и умения, в основном, ориентированы на самозащиту, но, как ты уже, я думаю, догадался, превентивные меры еще никто не отменял». Он подумал и добавил: «Кстати говоря, если вдруг со мной все же приключится какое-то несчастье (в жизни всякое бывает, а я всего лишь слабый хрупкий ребенок, который не может предусмотреть все), то настоятельно рекомендую убедиться, что я после обещанного «веселья» уже никогда не встану. Потому что у меня нет близких, за жизнь которых я могу опасаться, а у вас есть. Не посчитай за угрозу, это так — лирика». Льюис хмуро смотрел, как последняя запись исчезает с блокнотного листа:  — Ладно, Гарри, будем считать, что основные моменты мы прояснили. Мы не против нейтралитета, а испытать на прочность необычных новичков — это обычная практика Слизерина. А ты молодец, сильно проявил себя. Никто не ожидал, что ты такой… жесткий. В тот вечер в креслах у камина было заключено соглашение о ненападении между Гарри Поттером и негласным лидером факультета Дунканом Льюисом. Не то, чтобы семикурсник всерьез заопасался угроз первачка, но… это же Поттер. Его недооценка уже стоила жизни Темному Лорду, кто знает, что именно он может предпринять, если его действительно, как он там писал — «загнать в угол». Пока он не совершил ни единой ошибки, с легкостью обойдя своих противников, которые были отнюдь не слабаками. Кто может представить, где и у кого он нахватался своих знаний и на что еще способен? А ведь он действительно мог прижать своих обидчиков посильнее, а так обошелся одними трендюлями и дурацким желанием. И как, Мордред задери, он делает так, что никто и даже сам Льюис, провалявшийся распластанным по полу четыре часа, совершенно не испытывают недовольства и не стремятся отомстить? Он посмотрел на Поттера и увидел, что тот показывает ему надпись на листочке: «Иезакииль, будь добр, доставь меня в мою комнату на кроватку». Секунду он размышлял, почему тот загадал такое действительно странное желание и как ему реагировать, а потом коротко хохотнул, подставил спину, на которую взобрался довольно сопящий мальчишка, обхвативший его ногами за талию, а руками за шею. Льюис покружил, подпрыгивая по комнате, поддерживая мелкого первокурсника под попку, чтобы тот не слетел со спины, и чувствуя, как трясутся от беззвучного смеха его плечи, а потом таки отнес в комнату. Не похоже было, что Герой притворяется… или он просто очень талантливый актер. Хагрид уже даже не удивился, увидев утром вылетающую из совятни стаю сов с письмами.