Заговор молчания

С памятного противостояния «Поттер vs. Льюис» Драко почему-то стали считать если не другом Героя, то хотя бы приятелем, потому что в общении с остальными Гарри дружелюбнее ничуть не стал. Он или игнорировал любые попытки завязать с ним разговор, или показывал листок с коротким советом отцепиться, а на вопросы Драко он хотя бы адекватно реагировал и даже иногда отвечал. Вот и пришлось Малфою стать своеобразным посредником между Поттером и любопытствующими слизеринцами. Собственно, Драко не был против, ему это, в какой-то мере, даже льстило. Да и наблюдать за Героем было интересно, ему нравилось подмечать за Гарри всякие мелочи, которые он бережно складывал в копилку своей памяти. У Поттера была отдельная двусторонняя перьевая ручка, которой он писал в блокноте. Одной стороной он писал, когда собирался выдрать страничку и отдать кому-нибудь, а написанное другой стороной исчезало через минуту. Драко было интересно, как Гарри их различает. И вообще, непонятно было, откуда Герой этот самый блокнот каждый раз достает, он извлекал его из-за пазухи независимо от того, в какую одежду был одет, как будто у него специальный карман на животе пришит. На заданный по многочисленным просьбам вопрос, какое именно проклятье он наложил на Роджиса Кулла, разорвавшего рюкзак, Поттер скривился и написал: «Не твое дело. Я тогда действительно разозлился». Сам Роджис, понятное дело, только фыркал и молчал, заставляя делать самые невероятные предположения. А парочка наиболее рьяных сочинителей даже получала от Кулла в ухо. Поттер не любил, когда до него дотрагивались. Это видно было, даже когда он шел по коридору — не рассекая толпу, а словно лавируя, не сталкиваясь ни с кем плечами. Нет, он не начинал нервничать, если кто-то все же притрагивался к нему, а только терпеливо и немного напряженно ждал, когда от него отойдут. Как-то Малфой (по настоятельной просьбе Льюиса) поинтересовался, что Гарри имел в виду, когда после стычки с Ксионом Мурего и его слов о полукровках написал «Неразумно говорить о том, о чем не имеешь ни малейшего представления». Поттер немного подумал и ответил: «Я однажды выяснил, что у моей матери, которую все считают магглорожденной, была только четверть маггловской крови. Так что я достаточно чистокровен. У меня даже родовой дар по материнской линии открылся». Драко еще возле него покрутился, вопросительно заглядывая в глаза, но что за дар, так и не узнал. Так Льюису и доложил. Поттер постоянно что-то читал, притом что-то, не заданное по школьной программе. Нет, сперва он выполнял домашнее задание и тренировался в невербальной магии, которая стала даваться ему лучше и он даже почти нагнал сокурсников, а вот потом усаживался в свое любимое кресло у камина и читал. Причем все подряд — «Истоки кельтских наговоров», «Магическое право», «Тактика и стратегия использования боевых заклинаний», «История Британского Аврората», «Традиции и традиционное воспитание», толстенный «Свод непреложных законов магических (сокращенная версия)», невесть как затесавшийся в библиотеку вейлороман «Крылья страсти»… в целом, складывалось ощущение, что Гарри просто берет первую попавшуюся книгу в библиотеке и изучает ее. На замечание, что лучше бы ему поучить учебники, он ответил «Скучно. Успеется. Я же с программой справляюсь?». В выходные дни Гарри на завтраках не появлялся и выползал из своей комнаты только к обеду, зевая и потягиваясь — эти два дня он отсыпался за все те дни, когда засиживался с книгами допоздна. О, эти «отсыпные»! По мнению Драко, Поттер увлекался коллекционированием пижам, у него их было по меньшей мере с десяток, причем совершенно безумных расцветок и узоров, вполне способных соперничать с мантиями Дамблдора. Герой никогда не мылся в общей ванной. То ли стеснялся своих шрамов, то ли просто не хотел расспросов, то ли еще что, но вместе со всеми он ходил только умываться, а купался он в одиночестве в ванной для старост, от которой неизвестным способом добыл пароль. Драко некоторое время наблюдал, а потом напросился с ним, уж очень ему хотелось поплавать в ванной старост, о чудесах которой ему еще рара рассказывал. Поттер подумал, но согласился, только, пока Малфой нежился в ванной (вместе с неизвестно как прибившимся Гойлом, а Крэбб потом обижался, что его не взяли), он предпочел принимать душ, так что любопытствующий Драко шрама на горле так и не рассмотрел. Поттер не любил шоколад, хотя сладкое ел с видимым удовольствием. Драко это удивляло до глубины души, потому что Гарри был первым и пока единственным встреченным им человеком, который брезгливо морщил нос при виде шоколадных лягушек и даже ароматных маггловских шоколадных плиток, которыми увлекались все, вне зависимости от чистоты крови. *** Драко засиделся в общей гостиной, корпя над эссе по травологии. В комнате к тому времени осталось всего несколько тихо переговаривающихся второкурсников, да парочка отрабатывающих чары шестикурсников. Он горел желанием побыстрее закончить свою работу и побыстрее отправиться спать и поэтому никак не отреагировал, когда к нему кто-то подошел со спины. Легкий пинок под зад заставил его вскинуться и с негодующим возгласом обернуться. За спиной стоял Поттер, но… у мальчишки над головой сиял чуть кривоватый яркий нимб, а за спиной не менее кривоватые сияющие крылышки, небрежно прорисованные. Ручки Поттер сложил в молитвенно-невинном жесте. Драко удивленно таращился. Его поразили даже не смешные крылышки, а то, что впервые с момента знакомства улыбка Гарри наконец добралась до глаз, отражаясь в них легкими зелеными искорками. Малфой отмер:  — Очень мило, Поттер. Только, с учетом твоей зверской репутации, тебе стоило обзавестись рожками и хвостом с кисточкой на конце. Как ты это сделал? Герой вытащил блокнот. Теперь то, что он писал, сразу же отображалось за ним светящимися буквами: «Наложил на блокнот чары визуализации. Два дня мучился, чтобы написанное у меня за спиной появлялось. Крылья и нимб нарисовал как сумел. Круто?»  — О, да, класс! Теперь Снейп тебе — Поттер, какого Мордреда вы собрались в котел бросать багульник, если нужно бросать рагульник? А ты ему — бац! нимб над головой и надпись «Даже и не думал, сэр!» *** Это началось во второй половине декабря. Кошмары. Мордредовы кошмары не давали Драко спать по ночам. Отец предупреждал его, что так будет, Драко надеялся на отсрочку хотя бы до совершеннолетия, но у судьбы, видимо, были свои планы и родовое проклятье достало Малфоя в одиннадцать лет. Это проклятье угрожало существованию рода Малфой не только потому, что из-за него в их семье были проблемы с появлением детей — только один ребенок и только мальчик, если что случится с ним, то прервется прямая линия наследования и род уйдет в подчинение дальним родственникам из Франции, но еще угрожало и разуму Малфоев, вызывая жуткие по своей реалистичности кошмары, которые около трех недель в году сводили с ума кровных представителей рода. Это нельзя было игнорировать, это нельзя было подавить с помощью чар или зелий, только перетерпеть. Но если у отца кошмары начались в пятнадцать, когда он уже был почти сформировавшейся личностью, то у Драко — в одиннадцать. Малфой сразу же написал отцу письмо, но, по факту, тот ничего сделать не мог, даже забрать домой, не ставя в известность о причинах директора, которому совершенно не доверял. Драко было абсолютно безразлично, где именно ему сходить с ума, боясь заснуть — дома или в школе, но дома была еще и истерически причитающая над единственным ребенком Нарцисса, а в школе поддерживающие и укрепляющие зелья ему в любых количествах варил крестный, посвященный в тайну и было хоть немного отвлекающих факторов в виде занятий, домашних заданий и учеников. Он знал, что ему предстояло, весь процесс подробно описывали несколько поколений страдающих Малфоев, да еще и рара в подробностях рассказывал о своих ощущениях. Ему предстояло несколько дней бодрствования, потому что он будет банально бояться заснуть, а потом — отключка, почти обморок, когда даже кошмары не смогут перебороть усталость и все заново. От зомбиобразного поведения днем его будут спасать зелья. Итого, еще больше недели в школе до каникул и пару недель дома ему предстояли адские ночи и унылые дни, до краев наполненные ожиданием этих самых адских ночей. В первую ночь, когда Драко увидел кошмары, он встал наутро с больной головой и смутной надеждой, что эта жуть ему приснилась потому, что он банально перенапрягся на трансфигурации, но вторая ночь только подтвердила — да, это активация родового проклятья. Оставалось только уведомить отца и заверить, что с ним будет все в порядке. Драко знал, что проклятье его не минует, готовился морально: читал мемуары и описания от предков, неоднократно разговаривал с отцом — он был уверен, что сможет как-то пережить «кошмарные недели», в конце концов, не он первый и, дай Мерлин, не он последний (в смысле, он надеялся, что окажется последним, но только потому, что проклятье снимут, а не потому, что род прервется). Это уже была четвертая ночь. Малфой спать пока не мог, но надеялся до следующего вечера вымотаться достаточно для того, чтобы наконец отключиться, а сейчас он, чтобы не спать, почитал, лежа в постели, при свете Люмоса, заучил несколько десятков пунктов из таблиц соответствия ингредиентов зелий, попил воды, попил чай, съел заранее припасенных пирожных, съел гроздь винограда, трижды сходил в туалет и теперь не знал, чем бы еще себя занять. До рассвета оставалось еще несколько часов. Он сполз с кровати, натянул халат, обул тапки и направился побродить по общей гостиной — если смотреть, как горит огонь в камине, то погружаешься в своеобразный транс и можно тоже неплохо скоротать время до подъема. Главное, вовремя выпить свои зелья, чтобы не напугать однокурсников бледностью, черными кругами и воспаленными глазами человека, не спящего несколько суток. В гостиной Драко обнаружил читающего толстенный фолиант Гарри. Зеленоглазый мальчик, когда увидел Малфоя, только вопросительно приподнял брови. Что, мол, ты тут забыл в такое время? Драко только плюхнулся на диван напротив и, радуясь, что можно будет отвлечься и на Героя, беззлобно буркнул:  — Отстань, Поттер, мне не спится, решил прогуляться, — он как-то подзабыл, что до принятия зелий выглядит, как дохлый фестрал не первой свежести. — Что читаешь? — он душераздирающе зевнул, прикрыв глаза. Проморгавшись от невольно выступивших на усталых глазах слез, он наткнулся на внимательный взгляд Гарри и только теперь понял, что без выпитых зелий ему бы поменьше мелькать на виду у кого бы то ни было и потупился, стараясь скрыть свой вид за свободно свисающей челкой, еще пока не уложенной гелем по случаю раннего утра. Поттер вдруг резко подался вперед и схватил Драко за подбородок своими неожиданно сильными пальцами, вынудив поднять голову и посмотреть на себя. Малфой несколько раз дернулся, пытаясь вырваться или хотя бы отвернуть голову, а потом все-таки отпихнул руку Гарри от себя.  — Какого Мордреда, Гарри? Чего кидаешься? — он хмурился и отводил глаза. Поттер спокойно вытащил блокнот из-за пазухи своей очередной пижамы, желтой с голубыми цыплятами (отсутствие халата его не смущало, не голый же он сидит в гостиной). «Я так понимаю, что «не спится» тебе из-за какого-то родового проклятья? Жду подробностей.» Малфой помолчал, а потом нехотя кивнул. Чего уж теперь? Он сам сглупил, вылезя в таком потрепанном виде из кровати, просто не привык, не научился еще скрывать свое состояние от других, он все же еще ребенок. Любой человек, хоть мало-мальски знакомый с особенностями магических проклятий, мог догадаться, а Поттер… это Поттер, никто не мог сказать, что творится у него в голове, в том числе — что в этой самой голове содержится, какие знания, какие умения. И еще, уж себе-то Драко мог в этом признаться, что-то такое шевельнулось в его душе, что-то, подозрительно напоминающее надежду… И он рассказал. Выпил все-таки свои зелья, установил чары, которые должны будут подать сигнал, если кто-то появится в гостиной (второй раз проколоться и выдать тайну еще кому-нибудь не хотелось) и рассказал. Поттер некоторое время его рассматривал, потом скривился, словно принимал какое-то мучительное для него решение, поднялся и отправился в свою спальню. Через несколько минут он опять появился в гостиной, швырнул Драко небольшой сверток, обернутый упаковочной тканью. В блокноте написал: «Подарок». Малфой с любопытством развернул неожиданное приобретение и с удивлением увидел одну из безумных поттеровских пижам, теперь ядовито-зеленую с ежиками и почему-то корабликами. Он несколько раз глуповато мигнул и поднял взгляд, увидев, что Гарри уже показывает ему запись: «Спи в этой пижаме до каникул, если стесняешься, можешь снимать ее до общего подъема, но не меняй цвета. Сообщи родителям, что останешься в Хогвартсе на каникулы.» Драко удивленно выдохнул:  — Поттер, что… — он помолчал и попробовал снова. — Ты дал мне это, — Малфой тряхнул пижамой — и просишь остаться в школе с какой-то целью? «Да. Как я понял, тебе все равно никто помочь не сможет даже дома и все три недели ты собираешься просто терпеть? Снять проклятье я пока не смогу, я еще слишком маленький для такой работы, но купировать твой приступ я в состоянии».  — Поттер, ты издеваешься? — Драко почувствовал, что к лицу приливает кровь. — Хренова туча поколений Малфоев не смогла разобраться с этим родовым проклятьем, а ты, первокурсник, вдруг заявляешь мне, что в состоянии это сделать? Я, конечно, уже убедился, что ты очень крут, но, Мордред тебя задери, если ты сейчас меня убедишь, а потом окажется, что это такая тупая шутка или, что ты просто тупо не сумеешь, клянусь, я тебя с Астрономической башни скину! Это для меня слишком важно! Так что, если ты не уверен, что можешь помочь, то лучше забери эту тряпку и просто убирайся! «Не истери, Малфой. Я собираюсь использовать мой родовой дар. Я еще не овладел им полностью и, откровенно говоря, в ближайшие годы вряд ли овладею, но даже того, что я сейчас могу, хватит, чтобы купировать приступ». Надо признаться, что вопил Драко вовсе не потому, что разозлился, он просто надеялся, что Поттер станет немного пооткровеннее и приоткроет, как собирается воплощать то, что наобещал. Затея, в целом, удалась, хотя, может Герой и так рассказал бы и без этой маленькой интриги. Гарри встал, окинул его напоследок нечитаемым взглядом и отправился в спальню. Драко молча разгладил на коленях подаренную пижаму. Спать, значит, в этом ужасе? Что, Мордред подери, за дар такой, который предписывает носить такую дрянь? Или это все же такая жестокая шутка со стороны Поттера? Кто вообще может сказать, о чем он думает? В любом случае, отказываться даже от такого зыбкого шанса Малфой не собирался. В конце концов, у него есть еще больше недели до начала каникул, чтобы проверить, работает ли Поттеров «пижамный метод» и решить, стоит ли вообще отправлять письмо отцу.