Заговор молчания

Поттерова пижама помогала. Это было невероятно, но это был факт! Эта Мордредова пижама, глупой вырвиглазной расцветки, помогала!!! Драко почти мог спать. Он просыпался от любого звука, ворочался, кошмары, хоть и не исчезли, но стали не такими реалистичными и он почти мог спать! На фоне нескольких прошедших суток, пока Герой не вмешался, это было просто невероятным облегчением. Сообщать отцу Драко боялся, просто боялся сглазить, но ему надо было как-то уведомить, что он останется в школе на каникулы, потому что Гарри обещал «купировать приступ», что бы это ни значило. После нескольких часов размышлений, он написал письмо, в котором подробно изложил разговор с Поттером и, что треклятая пижама помогает. А еще настойчиво попросил отца не вмешиваться и дать ему попытаться самому разобраться в ситуации, потому что у Драко был хоть какой-то опыт общения с Героем и его «странностями», а отец мог все испортить, банально недооценив ситуацию — трудно воспринимать одиннадцатилетнего ребенка всерьез, даже, если он Мальчик-который-выжил. И к Льюису подошел, рассказал, что Поттер на каникулах обещал продемонстрировать работу своего родового дара. А что, Гарри ведь ничего не говорил о необходимости соблюдать тайну? Значит, это не такой уж и секрет, в крайнем случае, всегда можно сказать, что Поттер передумал или все же продемонстрировал, но взял клятву о неразглашении. Оставалось прояснить один вопрос — зачем ждать каникул? Родовой дар Поттера проявляется таким жутким образом, что это надо скрывать от остальных? Драко старался обуздать свое безграничное воображение и не думать об этом, потому что мысли явно заходили куда-то не туда и он уже начал побаиваться, что является извращенцем. В последний день перед отъездом школьников из школы он был готов их уже самолично выпинывать всех к Хогвартс-экспрессу. После обеда в подземельях осталось всего два ученика — Драко Малфой и Гарри Поттер. Они сходили в Большой зал, где поужинали вместе с еще семерыми школьниками с других факультетов, которые не пожелали уехать, а потом отправились в подземелье. Поттер сразу уселся в свое любимое кресло у камина и принялся за чтение, а Драко от волнения просто таскался из комнаты в комнату, ожидая обещанной помощи и не в силах сосредоточиться ни на чем. В конце концов, он взял себя в руки, расположился на диване и стал смотреть на огонь, терпеливо ожидая, когда Герой соизволит обратить на него внимание и наконец объяснит, зачем просил остаться на каникулы. Уже было далеко за полночь, когда Гарри захлопнул книгу и с видимым удовольствием потянулся. А потом даже не глянул на Драко и отправился в свою комнату. Малфой почувствовал, как сжалось от обиды и разочарования сердце. Идя к себе, он все же приоткрыл дверь Поттеровской комнаты и осторожно заглянул внутрь — стоящий спиной к нему Герой как раз застегивал курточку очередной пестрой пижамы. Судя по всему, он просто собирался лечь спать. Драко постарался не расстраиваться, может Гарри завтра с утра начнет «лечение»? А ночь можно и потерпеть. Малфой уже переоделся и улегся, собираясь почитать книгу про зельеварение, когда дверь его комнаты отворилась и к его кровати с решительным видом направился Поттер. Он решительным жестом — «Кыш!» — сдвинул Драко на край, откинул одеяло, улегся и вручил резко вспомнившему все свои извращенные идеи по поводу родового дара, Малфою, исписанный листочек блокнота: «Чтобы подействовал родовой дар, мне придется спать с тобой в одной кровати. Пяти ночей должно хватить. Предупреждаю сразу — во-первых, мы проснемся поздно и точно пропустим завтрак, во-вторых, проснемся мы в обнимку. Если ты по этому поводу отпустишь какой-нибудь не понравившийся мне комментарий или позволишь себе какое-нибудь нелицеприятное действие, я всегда могу передумать помогать тебе. Вопросы?»  — Э-э-э, пока нет, Гарри, но могут появится позже, — все равно Драко сейчас ничего путного придумать не смог бы. Поттер закрыл глаза и расслабился. Малфой немного помедлил, потушил свет и последовал его примеру. Через три минуты они уже спали глубоким сном. На следующий день проснулись они часов в одиннадцать. Драко даже слегка опешил, потому что, во-первых, за всю ночь он ни разу не проснулся и ему абсолютно ничего не снилось, а во-вторых, они проснулись не то что в обнимку, а буквально переплетясь ногами, прижавшись бедрами и, как будто этого было мало, руки Малфоя обнимали Поттера за талию, забравшись под пижамную курточку. Герой на такую, почти интимную близость никак не отреагировал, а только высвободился и, зевая, убрел — видимо к себе, умываться. Все пять ночей они засыпали в постели Драко и каждое утро просыпались, буквально переплетясь телами. Малфой даже стал побаиваться, что без Поттера уже никогда не заснет, но на шестой день Гарри написал, что он закончил и теперь будет спать у себя. За все это время Драко его так ни о чем не расспросил, побоялся сглазить. Зато после того, как убедился, что проклятье его в этом году уже отпустило, решил-таки вытрясти у Героя подробности и, наконец, вывалить на него все те вопросы, которые скопились у него за время их «тесного» общения. Поттер был отловлен в гостиной, для разнообразия не читающим, а поедающим засахаренные фрукты (у Малфоя, когда он на них смотрел, даже глаза слипаться начинали, настолько они были сладкими). Вот и тема для начала разговора:  — Гарри, ты, оказывается, любитель восточных сластей? — только теперь Драко заметил, что возле тарелочки со сластями лежит блокнот и самопишущее перо, Гарри явно ожидал его визита с расспросами. Самопишущее перо дрогнуло, подскочило и быстро начало писать, светящиеся буквы ровными рядами проступали за спиной Героя: «Поцелуй меня в плечо, Драко (п/а — был такой дурацкий бородатый анекдот, приведен в конце главы). Давай сразу к делу. И — да, сласти я люблю.» Малфой нахмурился, что за поведение? Слизеринцы так не делают!  — Ладно, Поттер, вопрос первый, почему ты мне вообще помог? «На то было несколько причин. Причина первая: я вообще хороший и добрый человек, если могу помочь, то почему бы и не помочь? Тем более, что мне для этого ничего делать или куда-то бежать не нужно.»  — А вторая? Вопросительный взгляд Гарри.  — Ну, это была первая причина, а вторая? «Зов крови.»  — Э-э-э, что? «Зов крови. Мы с тобой родственники. Дальние, конечно, но все же. Ты Блэк наполовину, а я на четверть, но магия дома Блэк меня почему-то воспринимает, как старшего и просит тебе помочь, тихо-тихо, на грани слышимости, но вполне отчетливо. Я пока еще не интересовался, но, наверное, у Блэков какие-то проблемы с кандидатами в Главы рода, вот родовая магия и стремится защитить всех, кто хоть каким-то боком им приходятся кровными родственниками. Но мы с тобой, кроме толики крови, никакого отношения к этому роду не имеем, поэтому напрямую родовая магия Блэков на нас влиять не может, вот и просит меня, как того, кто может оказать помощь, с тобой поработать. Ясно?»  — В целом. А я не знал, что мы родственники… «А я тоже. Я успел поинтересоваться только прямыми моими родовыми связями, без ответвлений в виде кузенов, кузин и прочих двоюродных и троюродных родственников, а про тебя узнал только, когда услышал Зов.»  — А что у тебя за родовой дар? Я, конечно, и сам могу поискать в книгах, но, может, ты мне скажешь? «Так я и не делаю из этого особого секрета, все равно дар во мне полностью пробудится только годам к сорока — я дремлин. Судя по книгам, я смогу во сне оказывать воздействие на магию других волшебников. Смогу снимать родовые проклятья, выпрямлять искаженные магические потоки, восстанавливать поврежденное магическое ядро. В общем, что-то вроде целителя, только для магии. Тебя я не вылечил, а только немного снизил воздействие и сократил его продолжительность. И смог я это, только потому что мы все же родственники, так что, если ко мне прибудет с теми же проблемами твой отец, то ему я помочь ничем не смогу еще лет тридцать.»  — Понятно, — Драко немного расстроился, потому что как раз и рассчитывал привести к Поттеру отца, когда начнутся его три недели мучений, — а при чем тут пижамы? «Да без понятия! Наверное, какой-то аспект дара. Я, когда вижу очередную пижаму, как-то подсознательно могу утверждать, что эта поможет во сне расслабиться, а эта поможет уложить в голове то, что выучил за день и так далее. Не знаю, что именно влияет, может ткань, а может, расцветка.»  — О-о-о! — Глаза Малфоя изумленно расширились. — Гарри! «Что?»  — Так твой дар не имеет никакого отношения к тому, как ты разобрался со старшекурсниками… «Точно.» Герой облизал вымазанные в меду пальцы и потянулся к учебнику, явно давая понять, что на сегодня приступ откровенности окончен. *** После окончания каникул жизнь покатилась своим чередом. Драко по большому секрету растрепал о родовом даре Поттера всем, кто этим интересовался, тем более, что Герой дал понять, что он не против, а когда к нему потянулись слизеринцы, желающие дать почитать книги о его наследии, спешно извлеченные из родовых библиотек, то Малфой понял, почему именно тот не против. Дар Гарри редкий и очень полезный, все сразу стали относиться к нему помягче, стараясь задобрить и заручиться поддержкой. Принесенные книги могли помочь ему освоить свои возможности в полной мере и, хоть на несколько лет, но раньше. Льюис, когда понял, что родовой дар Поттера в укрощении нападавших на него никак не участвовал, нахмурился, но ничего не сказал. Гарри стал чуть более общительным и, видимо, не чувствуя со стороны слизеринцев угрозы, расслабился. Как показали дальнейшие события — только внешне. В тот вечер Драко, уступив настойчивому нытью Крэбба, который пропустил поход в ванную старост и теперь по этому поводу страдал, попросил Поттера опять взять их с собой. Малфой чувствовал себя очень взрослым, с легкой улыбкой наблюдая, как бесятся в бассейне с пузырьками Крэбб и Гойл, когда дверь внезапно распахнулась и в ванную ввалились четыре фигуры, одетые в черные плащи и маски черепов, в которых Драко с удивлением узнал довольно жалкое подобие одеяний Пожирателей Смерти, но резкие Силенцио и Ступефай, почти мгновенно наброшенные на первокурсников, не позволили ему это открытие никак прокомментировать. Хорошо еще, что их из бассейна выловили Левиосой, а то было бы три мертвых мальчишки-утопленника. Их оцепенелые тела бесцеремонно бросили на пол. Драко оказался лежащим лицом ко входу в комнату с душевыми кабинками, где сейчас мылся Поттер, но ничего не мог предпринять. Время словно остановилось.  — Поттера здесь нет, он, наверное, в душе, — заговорил один из нападавших, голос его звучал искаженно из-за специальных чар.  — Вот сейчас я это и проверю, не скучайте, — «Пожиратели» как-то похабно, Драко не мог подобрать другого определения, похихикали и один из них, самый высокий, быстро проскользнул к помещению, где мылся ничего не подозревающий Герой. — Если мне понравится, я вам скажу, может, еще кто захочет позабавиться! Остальных мелких лучше не трогайте. Этот белобрысый — Малфой, его папаша — та еще дрянь, не связывайтесь. Мысленно Малфой отчаянно застонал — старшекурсники явно не со Слизерина, уж тех бы он и под плащами узнал. Он мог только догадываться, что они затеяли по отношению к купающемуся голенькому Поттеру и у него холодело в животе. То, что они в масках, наводило на мысль, что они рассчитывают остаться неузнанными после своего поступка. Драко прикинул, сможет ли Поттер защититься от нападавших с той же легкостью, что и раньше? В следующую секунду дверь в душевую выбило стремительно вылетающим телом, одетым в перекошенный черный плащ. Старшекурсника с такой силой впечатало в противоположную стену, что на пол упало несколько плиток, вывернутых из стены. Следом из комнаты вышел аккуратно ступающий среди щепок от расколотой двери босыми ногами, абсолютно обнаженный Поттер. Все невольно замерли, разглядывая мальчишку, приближающегося к лежащему без сознания «Пожирателю» и вертящего в руках палочку. Нет, не палочку, Драко с удивлением понял, что Поттер держит свое двустороннее перо. По телу Героя скользили капельки воды, срываясь с совершенно мокрых волос и Малфой наконец сумел рассмотреть тот самый шрам на горле — багровый, уже начавший кое-где светлеть рубец начинался от кадыка и извивался почти до ключицы. Жутковатое зрелище. Тихий пораженный выдох заставил Драко резко обернуться (ага, действие заклинаний наконец спало!) и он понял, что этот звук издал один из нападавших. Сквозь прорези маски его выпученные от удивления глаза неотрывно смотрели на Гарри. Малфой проследил направление взгляда и понял, что тот рассматривает странные коричнево-золотистые линии, которые, словно лента, обвивали тонкое мальчишеское тело и мягко скользили по нему, становясь на мгновение выпуклыми. Драко понятия не имел, что это такое, но, судя по реакции «Пожирателя», вряд ли что безобидное. Поттер, не обращая внимания на остальных, был сосредоточен только на своем оглушенном противнике, который только пришел в себя и сейчас вяло пытался пошевелиться. На губах мальчика цвела та самая легкая, нежная улыбка, вот только перо теперь было зажато в кулаке между средним и указательным пальцем и напоминало жало. А если судить по тому, как приблизившийся Герой схватил псевдопожирателя за шею и отвел согнутую в локте руку — это жало сейчас окажется в глазу слабо стонущего старшекурсника.  — Инкарцеро! — один из нападавших не выдержал и запустил в Гарри заклинание, но линии на его теле вспыхнули, прокатилась волна магии и «Пожиратели» рухнули на пол как подкошенные, слабо дергаясь и пытаясь встать, а зеленоглазый мальчик опять прицелился вонзить в глаз лежащему свою ручку.  — Гарри, не надо… — Малфой попытался отвлечь его, пока не совершилось непоправимое. Поттер вздрогнул, быстро оглянулся на общую валяющуюся кучу-малу и немного расслабился, опустив руку. По крайней мере, его взгляд стал более осмысленным, скольжение линий на теле замедлилось и успокоилось. В следующую секунду время опять набрало ход. Дверь в ванную опять распахнулась и комнату вошел декан в сопровождении Дамблдора и МакГонагалл. Первым из ступора вышел Снейп:  — Может, кто-то пояснит мне, что здесь происходит? Только что здесь был зафиксирован мощнейший всплеск магии!